***
После того, как они оправилась от шока, заглянув в их палатку, Гарриет, Гермиона, Джинни и Рон взяли два пыльных чайника и пошли за водой. Они неторопливо пробирались по рядам и встретили многих соседей по дому и знакомых. Закончив свое поручение, они пошли медленнее на обратном пути. Они остановились, когда их окликнули Оливер Вуд и Маркус Флинт, стоящие нос к носу и обменивающиеся шипением. Гарриет удалось разобрать два слова: Ирландия и Болгария. — Я говорил тебе, что Болгария победит. Я узнаю победителя, когда вижу его, их тактика непобедима, — Флинт процедил сквозь зубы, вена вздулась на его лбу. — Ха, смотрите, кто говорит. Я сказал, что это будет Ирландия, ты, чертов предатель. Гарриет вздохнула и попыталась встать между двумя горными троллями, но чья-то рука быстро схватила ее за руку: «Не делай этого, если хочешь увидеть еще один восход солнца. Ты не можешь вмешиваться, когда они в таком настроении». Она развернулась и встретилась лицом к лицу с тем, кто посмел остановить ее, нахмурившись на месте. У нее перехватило дыхание, а на лице появилось ярко-красное пятно, когда она заметила, как Пьюси смотрит на ее ноги. — Что ты… — пролепетала она. — Я спасаю твою жизнь, Котенок. Кстати, хороший наряд, похоже, квиддич творит чудеса с твоей фигурой, — его голубые глаза окинули ее с головы до ног, а губы сжались в жесткую линию. Она пыталась не обращать внимания на то, как бешено колотилось ее сердце. — Отпусти ее, Пьюси! — Рон пришел на помощь, и пальцы хитрого мерзавца добрались до ее руки, прижавшись к ее ладони, прежде чем он насмешливо поднял руки: «Я пытался помочь, Уизли». — Ты, — прорычал Рон И Гермиона удержала его: «Пойдем, твой отец ждет нас» — Веселись, Котенок, — Пьюси подмигнул и направился в другую сторону, полностью игнорируя потасовку между своим лучшим другом и Оливером.***
Гарриет мечтала о том, чтобы снова сесть на свою «Молнию» и попробовать финт Вронского в следующий раз, когда она будет играть в против слизеринцев. Мистер Уизли сильно встряхнул ее: «Гарриет, проснись!» Глаза все еще были затуманены, она последовала за Роном и Гермионой, Фред и Джордж тащили все еще спящую Джинни прочь. Смутно она была уверена, что что-то не так. Она слышала крики и завывания, веселых сцен, которые она мельком видела перед тем, как они вошли в свою палатку, нигде не было видно. Она едва успела одеться, прежде чем мистер Уизли выпроводил ее. Люди бежали в лес, спасаясь от толпы людей в масках, медленно марширующих по полю, с палочками, направленными на какие-то плавающие тела. Гарриет вздрогнула, когда начала понимать, что она видит. — Это отвратительно… — выдохнула она. Она отвлеклась и споткнулась о корень дерева, потеряв при этом свою палочку. Ее сердце сжалось, когда Гермиона схватила ее за руку и потащила прочь. Ее палочка… Наконец они добрались до куста, и шорох неподалеку заставил их подпрыгнуть. Домовой эльф, которую они встретили ранее, вышла, выглядя встревоженной. Когда она заметила их, то пискнула и убежала. — Странно, — Рон покачал головой, и Гермиона сердито посмотрела на него. — Не более странно, чем вся эта ночь, — раздался протяжный голос с другой стороны их убежища, и Гарриет напряглась, узнав владельца. Трое мальчиков выскочили, крепко сжимая в руках волшебные палочки, и она узнала Пьюси, Уоррингтона и Флинта. — Что ты здесь делаешь? — горячо спросила она. — Поверь мне, я хотел помочь, но мама мне не позволила, — заявил Пьюси, выглядя сердитым. — Я должен спросить тебя о том же, Поттер. Разве ты не должна быть Спасителем? — Флинт усмехнулся, и Уоррингтон сделал ему выговор: «Маркус!» Он стряхнул его с себя и продолжал хмуриться. Прежде чем она нанесла ответный удар, кто-то крикнул: «Морсморде». Зеленый череп со змеей, торчащей изо рта, поднялся выше, сверкая в темном небе, и она заметила, как трое слизеринцев значительно побледнели. — Ни за что… — прошептал Уоррингтон, и Пьюси стиснул челюсти. — Темная метка, — прохрипел Рон, и она развернулась, широко раскрыв глаза: «Рон, это…» Он испуганно кивнул, и она задрожала. Так что ее сны были не совсем снами, как она думала. Это были видения того, что должно было произойти. Будет ли у нее когда-нибудь спокойный год? — Руки вверх! — внезапно выскочили около десяти волшебников, окружив их. Она заметила, что их палочки были направлены на них, точнее, на нее. — Что… — ахнула Гермиона, и стоический мужчина крикнул: «Ступефай!» Им удалось вовремя пригнуться, прежде чем заклинание поразило их. Трое слизеринцев пришли в себя первыми. Уоррингтон сердито крикнул: «Вы с ума сошли? Вы знаете, на кого вы нападаете?» — Остановитесь, это мой сын! — она узнала голос мистера Уизли, прежде чем из ниоткуда появилась величественная женщина в сопровождении блондина. Голубые глаза женщины горели огнем. Ее черные, как смоль, локоны, собранные в элегантную прическу, отражали зеленые огоньки от знака, сияющего вверху. — Немедленно опустите свои палочки, — сказала она холодным, отрывистым голосом, и властность в ее голосе заставила ее задуматься о своей личности. — Но… — младшая волшебница огляделась и заметила Амоса Диггори, который смотрел на нее, прищурив глаза. Он повернулся лицом к женщине и прошипел: «Это место преступления; вы не имеете права вмешиваться». Блондин приблизился к нему, и мистер Уизли последовал за ним: «И, пожалуйста, скажите, кто подозреваемый?» — спросил он небрежно. — Они дети, Амос, мы были вместе этим утром, — Мистер Уизли попытался снова. — Один из этих детей наколдовал Темную Метку! — упрямо огрызнулся другой волшебник, переводя взгляд с одного на другого. Женщина поднялась во весь рост, в ее сияющих глазах был вызов. — Мистер Крауч, не говорите мне, что вы подозреваете одного из этих детей. Если Вы подумаете о том, чтобы прикоснуться к моему сыну или одному из его друзей, за которых я несу ответственность этой ночью, я уничтожу Вас. Вы что, слепой? Мы — Пьюси, Уоррингтоны и Флинты. Мы были нейтралами с тех пор, как был собран Визенгамот. Что касается остальных трех, я вижу Уизли, милую девушку и, о мой Мерлин, Гарриет Поттер, — она закончила сладко, и ее глаза изучали ее мгновение. Она услышала стон Пьюси, но не успела ничего выяснить, так как мистер Уизли отвлек: «То, что сказала леди Пьюси, правда. Перестань, Крауч, это Гарриет Поттер!» Крауч поджал губы, его усы задергались. Мгновение спустя младший аврор вернулся из леса, рядом с ним парил домашний эльф, с которой они столкнулись ранее. После «Ренервейт» эльф оглядела толпу и начала рыдать. Гарриет стало жалко это существо, особенно после того, как Крауч освободил ее. — Она не сделала ничего плохого, — отрезала Гермиона и остановила свою тираду, покачав головой. После того, как Крауч, Диггори и авроры ушли, Гарриет пошатнулась на ногах. События ночи сказались на ней, но, по крайней мере, ей удалось вернуть свою палочку. Мистер Уизли разговаривал со старшими Пьюси, и она заметила, как женщина украдкой поглядывает на нее. — Пойдем. Она слышала, как Пьюси разговаривал со своими друзьями, однако его мать направилась в их сторону. Она подошла к ней и улыбнулась. Гарриет заметила веселье, мелькнувшее в голубых глазах; в конце концов, она была знакома с глазами ее сына. — Наследница Поттер, несмотря на обстоятельства, приятно видеть Вас, — мягко сказала она, и Гарриет почувствовала волнение. — Мне тоже приятно, леди Пьюси, — ответила она, обращаясь к ней так, как это делал мистер Уизли. — О, ты так похожа на тетю Дорею. У тебя такие же скулы и темные волосы. Твое Блэковское наследие прекрасно проявляется. Глаза Гарриет расширились. Из писем, которыми она обменивалась с Сириусом, она знала о тесных связях, которые у нее были с его семьей; но чтобы эта женщина знала. Словно прочитав ее мысли, она усмехнулась: «Все чистокровные семьи так или иначе связаны между собой. Я тоже наполовину Блэк, со стороны моей матери. Мой отец был Селвином. Я вижу, Адриан тебе этого не рассказывал. Гарриет прикусила нижнюю губу, пытаясь удержаться от того, чтобы не проклинать эту угрозу. — Нет, он этого не делал, — ей удалось сказать. — Ну, иногда он может быть беспечным. Я вижу, что мистеру Уизли не терпится уйти. Я уверена, что мы еще встретимся. Береги себя, — она ухмыльнулась и присоединилась к своему мужу и трем усталым парням. Адриан выглядел особенно напряженным, и она ухмыльнулась. Ей нравилась его мать.***
Адриан вздохнул, когда Маркус замер. — Милый Салазар, как мы теперь будем его утешать? — прошептал Кассиус и он пробормотал себе под нос: «От этого нет лекарства, Касс. Мы обречены. Приготовься к его бесконечному нытью». Кассиус застонал и отпил немного воды: «Мой отец сказал мне неделю назад, и я скрыл информацию в отчаянной попытке отсрочить неизбежное. Должен ли я был подготовить его?» — недоумевал он. Адриан покачал головой: «Нет, ты хорошо справился. По крайней мере, мы наслаждались последними днями наших каникул». — Но почему? Я хотел отомстить за прошлогоднюю трагедию, — простонал Маркус. — Перестань, Маркус. Разве вы не слышали остальную часть длинной речи Дамблдора? У нас будут гости с Севера. Думай, приятель. Твой кумир направляется в Хогвартс, — он насмехался над беднягой, и его глаза комично выпучились: «Ты имеешь в виду…» Адриан кивнул: «Через пару дней ты будешь дышать тем же воздухом, что и один из лучших игроков в квиддич всех времен. Подумай о возможностях, ты можешь попросить подсказки и тактики и потратить остаток года на планирование. В следующем году никто не сможет вырвать кубок из твоих жадных рук». Маркус просиял ему и похлопал по плечу: «Спасибо, Риан, ты лучший друг, который может быть у мужчины». Адриан ухмыльнулся: «Конечно, я лучший. Не забудь позже поблагодарить матушку Магию, она была очень щедра, подарив тебе такого идеального друга, как я». Маркус закатил глаза: «Ладно, может быть, я немного поторопился…».***
Адриан притворился, что хлопает вместе со всеми остальными, когда их гости вошли в Большой зал. Его глаза восхищались гигантской директрисой Шармбатона. — Это женщина, приятель, — хихикнул он. — Но, на мой вкус, слишком много, — Кассиус фыркнул и ухмыльнулся: «Конечно, твои вкусы склоняются к изящному, ангельскому типу. Ты предпочитаешь мягкое и сладкое». Кассиус впился в него взглядом, прежде чем его мстительная улыбка отразила его собственную: «По крайней мере, мне не придется бояться за свою жизнь во время сна. С той ведьмой, которую ты имеешь в виду, ты никогда не можешь быть уверен, собирается ли она поцеловать тебя или убить». Адриан отмахнулся от него: «Я не знаю, о чем ты говоришь». — Продолжай притворяться, даже тетя Стелла поняла. О, и позволь мне напомнить тебе, что в этом году у нас будет Святочный бал, подумай о различных вариантах, которые будут у определенной красивой героини с престижным происхождением. Адриан проигнорировал его, поскольку его глаза изучали девушек из Шармбатона, крепко держащих свои шарфы и шали. Они предпочли сидеть за столом Равенкло. Его взгляд привлекла ведьма с копной серебристо-светлых волос. Она была великолепна, но в ней было что-то странное. Когда он повернулся, чтобы спросить Кассиуса, его глаза расширились, когда он заметил, как вели себя большинство его соседей по дому мужского пола. — Что… — выдохнул он. — Я подозреваю, что в ней течет кровь вейлы, — Кассиус объяснил, — ее аура, онп не такая сильная, как у полноценной вейлы, но тем не менее мощная. — Тогда почему мы не чувствуем влечения к ней? Я признаю, что она восхитительна, но… Улыбка Кассиуса была злобной, когда он ухмыльнулся: «Есть два известных способа сделать тебя невосприимчивым к вейле. Сплошные окклюменционные щиты или…» — Или? — спросил он, зная, что, хотя его окклюменционные щиты были одними из лучших, ему все еще нужна была его магическая зрелость, чтобы сделать их совершенными. — Если у тебя есть кто-то в твоем сердце, — небрежно протянул Кассиус, но он слишком хорошо знал своего подлого друга. — Мои щиты просто идеальны, как и все остальное во мне, — резко возразил он, ему не нравилось, к чему клонился этот разговор. Есть кто-то в его сердце? Ха! Как будто существовала ведьма, достойная этого бесценного органа. Его взгляд переместился на стол Гриффиндора, и волосы на его затылке встали дыбом, когда он заметил, как Поттер и Диггори улыбались друг другу. — Он идет, он идет, он идет! — оживленно бормотал Маркус. Он мельком увидел студентов Дурмстранга, шагающих к его столу. Малфой оттолкнул тупого и еще тупее и освободил два места рядом с собой, выжидающе глядя на Крама и парня рядом с ним. — Нет! — жалобно простонал Маркус. — Ах, я думаю, я должен это сделать, — вздохнул он. Поднявшись со стула, он позвал кумира своего друга: «Мистер Виктор Крам, верно?» Парень нерешительно кивнул, вероятно, опасаясь очередного нападения со стороны ненормального фаната. — Я наследник Адриан Пьюси. Ваш отец, мистер Федор Крам, обменивался многими деловыми предприятиями с моим, когда он посещал Англию раньше. Вы, возможно, слышали о нем, это лорд Финли Пьюси, главный надзиратель в Гринготтсе. Карие глаза изучали его мгновение, прежде чем он наклонил голову и направился своей дорогой. — Только не мучай его слишком сильно. Мы не хотим начинать войну с Болгарией, — прошептал он себе под нос, и Маркус энергично кивнул. Сверкая глазами, он оттолкнул сердито смотрящую на него Пэнси Паркинсон, заставив ее потерять равновесие, и мило улыбнулся: «Присоединяйся к нам».***
Уровень шума в Большом зале резко повысился, но это было объяснимо. Кубок Огня был готов вынести свое окончательное решение. Все, затаив дыхание, ждали, когда будут произнесены имена трех чемпионов. — Давай, ты убиваешь нас, — прошептал Кассиус себе под нос, и Адриан вовремя спохватился, прежде чем кивнуть. Видя, что он сам не был кандидатом, не то чтобы он хотел быть на первом месте, на самом деле ему было все равно, так или иначе. — Чемпион Дурмстранга — мистер Виктор Крам! — сказал Дамблдор сильным голосом, и Адриан захлопал вместе с остальными своими соседями по дому и студентами Дурмстранга. Виктор был хорошим волшебником, ему нравилось его общество в последние недели. Его взгляд вернулся к Кубку. Из него вылетел бледный листок бумаги, и Дамблдор быстро поймал его. — Чемпионка Шармбатона — мисс Флер Делакур. Прекрасная ведьма грациозно поднялась и направилась в боковую комнату, в которую минуту назад вошел Виктор. Наконец, Дамблдор вытащил последний листок бумаги: «Чемпион Хогвартса — мистер Седрик Диггори». Шум, доносившийся от стола Хаффлпаффа, был оглушительным, и Адриан закатил глаза. Он ничего не имел против этого парня, но он был слишком хорош, слишком… скучен. — Это издевательство, Хаффлпафф в роли чемпиона Хогвартса! — он слышал, как Малфой говорил своим друзьям. Мальчик был неисправим. Он отключился от Дамблдора, продолжая болтать. Однако он внезапно остановился. Оглянувшись на помост, он прищурился, когда огонь в Кубке снова стал красным. Из него вылетел четвертый листок бумаги, и Дамблдор выглядел обеспокоенным, когда протянул руку и схватил его. Последовала долгая пауза, прежде чем он прочистил горло и зачитал: «Мисс Гарриет Поттер». Адриан замер, его глаза искали ведьму, о которой шла речь. Она безучастно смотрела на своих друзей. Грейнджер слегка подтолкнула ее, и он был уверен, что глупый рыжий уставился ей в спину. — Вау, — прошептал Маркус. — Поттер в беде, — Кассиус посмотрел на него, и он кивнул. Гул становился все громче, и он услышал насмешки и обвинения. Он был уверен, что теперь ей никто не поверит. Малфой смотрел на дверь, которую она только что закрыла, с задумчивым выражением на заостренном лице, и ему совсем не понравился блеск в его глазах.***
Адриан отошел от стены, когда увидел, что Поттер покидает Большой зал. Он не знал, почему ждал ее. Что он мог предложить, сегодня из всех ночей? Он уже собирался двинуться вперед, когда рядом с ней появилась еще одна фигура. Седрик чертов Диггори. — Гарриет, подожди… — Он услышал, что сказал парень, и не стал ждать продолжения. Пусть блестящий мальчик позаботится о ней. Милый Салазар, что он там вообще делал? Ему нужно было позаботиться о домашнем задании.***
В один день Адриан наткнулся на группу слизеринцев, воющих от смеха. Его глаза превратились в щелочки, когда он схватил Гойла и выдернул значок из его мантии. — Что это? — спросил он. Большой мальчик почесал шею и гордо ответил: «Их сделал Драко. Ранее мы дразнили Поттер и Грейнджер на зельеварении. Ты бы видел ее лицо». Как только он коснулся гладкой поверхности, первое сообщение исчезло и было заменено на: ПОТТЕР ВОНЯЕТ. Адриан стиснул зубы. Альбинос зашел слишком далеко. Он собирался спросить Гойла о местонахождении Малфоя, когда мимо случайно проходили Поттер и Грейнджер. Жар разлился по ее шее и лицу, когда она заметила предмет в его руке. — Прелестно, не правда ли, Пьюси? — она зашипела. Он собирался защищаться, когда образ ее с Диггори несколько ночей назад снова поразил его. — Я не могу отрицать, что это отличная работа, — лениво протянул он, получая болезненное удовольствие от стрел, вылетающих из ее глаз и поражающих его в упор. Если у него не могло быть ничего другого, он мог бы, по крайней мере, так привлечь ее внимание.***
— Ты думаешь, это сработает, Рэй? — жалобно пробормотала Гарриет, держа на ладони свою любимую игрушку. — Так и будет. Имей веру в себя. И не забывай, я буду там с тобой, — прошипел ее маленький друг, и она улыбнулась, несмотря на страх, сжимающий ее сердце. Она приняла совет Муди близко к сердцу и выучила заклинание призыва. Гермиона брала метлу с собой на трибуны, так что расстояние было бы короче. Она знала, что это казалось неправдоподобным, но внутренний голос продолжал уверять ее, что с ее верной «Молнией» в руке она сможет перехитрить дракона. Ее разговор с Сириусом прошлой ночью тоже поднял ей настроение. Он был в безопасности и заботился о себе. Когда он услышал о ее затруднительном положении, он хотел как-нибудь навестить ее, но она категорически отказалась. Она никогда не простила бы себе, если бы его поймали из-за нее. На всякий случай она отправила Ремусу еще одно письмо. Она знала, каким упрямым был ее крестный. Ремус заверил ее, что тем временем будет наблюдать и искать решение, чтобы доказать свою невиновность. Оказалось, они оба жили в доме семьи Сириуса, место, которое, казалось, он ненавидел. Последние две недели были изнурительными. Большую часть своего времени она проводила в библиотеке, месте, в котором Крам, Пьюси, Флинт и Уоррингтон в последнее время любили бывать. Светловолосый волшебник в последнее время игнорировал ее, и это раздражало ее по невидимой причине. Она покачала головой, отбрасывая странные мысли прочь. Она собиралась встретиться лицом к лицу с существом класса XXXXX, не было времени сокрушаться или отвлекаться. Сделав последний шаг к палатке, она почувствовала себя странно отделенной от всего вокруг. Бэгмен дико улыбнулся, когда увидел ее, а она непонимающе уставилась на него. Другие чемпионы были бледнолицыми и напряженными. Седрик Диггори слегка кивнул ей, и она слабо улыбнулась. Она решила рассказать ему о драконах и не пожалела об этом. Она никогда не перестанет винить себя, если он будет серьезно ранен или, не дай Мерлин, убит. Когда Скитер сделала шаг в ее сторону, она послала ей ледяной взгляд, заставив ее пошатнуться на ногах. Она не забыла, что написала о ней эта ужасная женщина. Наконец, они собрались вокруг Бэгмена, и каждый чемпион вытащил модель дракона, с которым ему предстояло столкнуться. Флер Делакур пошла первой и дрожащей рукой вытащила модель валлийского зеленого цвета. Бэгмен предложил ей идти следующей. Она сунула руку внутрь и сомкнула ее вокруг чего-то. Рассматривая модель, она застонала. Маленький венгерский хвосторог с цифрой четыре на шее расправил крылья и угрожающе оскалил на нее клыки. Несмотря на ужасные обстоятельства, ее губы дрогнули. Это напомнило ей о Рэе. Крам был следующим и вытащил алый китайский огненный шар, в то время как Седрик вытащил шведского Коротконогого. Она села в угол и осмотрела свою модель. Голова Рэя высунулась из кармана. Василиск понюхал воздух, прежде чем его глаза сузились на дракона: «Веди себя прилично, нецивилизованный зверь. Почему ты угрожаешь моему другу?» Глаза Гарриет расширились, когда дракон ответил на парселтанге: «Заткнись, маленький червяк. Я не знаю, зачем они привели меня сюда. Я веселился со своими друзьями в Румынии, и вдруг они бросили нас в этот вонючий мешок, и следующее, что я помню, твой предполагаемый друг причиняет боль моим чувствительным крыльям». Гарриет поспешила ответить: «Прости, я не хотела». — Не извиняйся, Гарри, это не твоя вина! — Рэй послал дракону то, что можно было квалифицировать только как непристойный взгляд. Тот, что позже, осмотрел ее своими глазами-бусинками, прежде чем фыркнуть: «Так ты говоришь на этом языке?» — Язык? А, ты имеешь в виду парселтанг? — Это драконий язык, ты, язычник! Эти черви украли его у нас. Гарриет застенчиво посмотрела на Рэя и сказала: «Хорошо. Кстати, как тебя зовут?» — Эрвин, — он ответил с гордостью. — Приятно познакомиться с тобой, Эрвин, — он проигнорировал ее, и она услышала, как Рэй пробормотал: «Тщеславная, ни на что не годная, зубастая муха!»***
Ожидание оказалось хуже, чем она предполагала; по крайней мере, Рэй и Эрвин составили ей компанию, развлекая ее своими бесконечными подшучиваниями. Казалось, василиски и драконы не были в дружеских отношениях. Когда ее назвали по имени, она встала. Два заклятых врага настояли на том, чтобы пойти тоже, и «трое» направились к арене. Она проигнорировала лица, смотревшие на нее с трибун, и двинулась вперед. Голова Хвосторога последовала за ней, и она заметила, что мать пытается защитить кладку яиц. Они блестели, как мраморная панель номер один. Оно было золотым, надежно спрятанным между передними лапами дракона. Она прочистила горло и взмахнула палочкой, и «Акцио» готово было сорваться с ее губ. — Я разорву тебя на куски, если ты только подумаешь причинить вред моим детенышам, — она услышала сердитое шипение дракона, и ее рука задрожала. — Чего ты ждешь? Призови свою веточку и давай покажем этой жирной мухе! — Рэй зашипел из ее кармана, и она была уверена, что услышала самодовольное фырканье Эрвина. — Кто говорит? — Сказал дракон, бросив взгляд в ее сторону. — Это мой друг Рэй, — она зашипела, и зверь сложил ее крылья, угрожающе открыв рот: «Ты говоришь на этом языке?». Гарриет сглотнула и кивнула: «Да, я говорю по-драконьи». Она проигнорировала ругань Рэя, лучше не злить дракона. — Ты странно пахнешь, человеческое дитя. Иди сюда. Ее ноги превратились в желе, когда она услышала приглашение. — Что? Зачем? — она захрипела. — Я сказала, иди сюда. Ты говоришь на благородном языке, и мне было бы приятно помочь тебе. Это, если ты захочешь, конечно. Большие золотистые глаза впились в нее, и, не раздумывая, она направилась навстречу тому, что могло стать ее судьбой. От криков толпы задрожала земля. Но в тот момент, когда она оказалась в метре от величественного зверя, все замерло. Она встала на дыбы, когда дракон расправил свои огромные, черные, кожистые крылья и заключил ее. Гарриет начала дрожать как осиновый лист, когда зверь протянул ей лапу. Острый коготь сверкнул, несмотря на окружающую ее темноту, и она была уверена, что ей конец. — Яд в моих когтях более мощный, чем яд Василиска. Не бойся меня, дитя, я бы никогда не причинила вреда Говорящему. Я чувствую твою душу, она чиста. Я даже чувствую запах слез твоей матери. Тебя всегда любили. Гарриет ахнула, и в горле у нее застрял комок при упоминании о жертве Лили Поттер. Острый коготь задел ее шрам, и она прикусила губу, чтобы сдержать крик, который изо всех сил пытался сорваться с ее губ. — Твоя душа слишком долго страдала. Теперь ты будешь свободна. Она была едва в сознании, когда густой черный туман покинул ее шрам. Дракон сложила крылья и выстрелила огнем в странный туман. Он завыл на секунду, прежде чем исчез. — Вау, я думал, мы умрем, — прошипел Рэй, и она вяло кивнула. — Чего ты ждешь? Возьми яйцо! — рявкнул Эрвин, которому, казалось, все это наскучило. Она посмотрела на мать и поклонилась: «Я не знаю, что вы сделали, но я чувствую себя… лучше. Благодарю вас». Большая черная голова склонилась над ней, когда она ответила: «Я никогда не могу проигнорировать мольбу матери. Возьми то, что ты ищешь, и не заставляй меня сожалеть о подарке, который я только что тебе сделала». Дрожащими руками она схватила золотое яйцо, снова поклонилась и ушла. — Вы можете в это поверить? Гарриет Поттер сумела получить свое яйцо без всякой борьбы. Мы и раньше слышали о ее даре змеиного языка, но быть способной подчинить дракона… Что ж! Это сократит шансы на самого молодого чемпиона. Браво!***
После того, как она позволила Поппи осмотреть себя, она села ждать Бэгмена. Дамблдор присоединился к ней, и она заметила его бледный цвет лица. — Сэр? — она задумалась. — Гарриет, расскажи мне, что случилось, когда дракон скрыл тебя из виду, — спросил он, и она услышала беспокойство в его голосе. Гарриет рассказала о своей странной встрече со зверем. Чем больше она говорила, тем счастливее он казался. — Превосходно. Как я раньше об этом не подумал? — он пробормотал. Он выжидающе посмотрел на нее и сказал: «Я заметил, что у тебя есть маленькая модель Василиска, которая тебе, кажется, нравится. Не могла бы ты попробовать поговорить с ним еще раз?» Нахмурив брови, Гарриет вытащила из кармана дымящийся луч и прошипела: «Э… привет, Рэй». — Эй! Из-за тебя нас чуть не убили, глупая девчонка, — проревел он, и она едва смогла скрыть свою улыбку. — Понимаю. Так что, похоже, это была черта, которую вы унаследовали от основной ветви, — Дамблдор погладил свою бороду, и ее глаза сузились. — Сэр, что происходит? Он вздохнул и посмотрел на нее. Она увидела боль в синих глубинах, когда он признался: «Гарриет, я признаю, что был слаб и глуп. Но не бойся, моя дорогая девочка, я скоро расскажу тебе. А теперь наслаждайся своей победой. Я полагаю, твои друзья ждут». Его пурпурные одежды развевались позади, когда он уходил. Гермиона ворвалась внутрь, Рон у нее на хвосте. Гарриет забыла о странном разговоре, который у нее только что состоялся, и ярость ослепила ее при виде труса. Он был бледен как полотно, когда пропищал: «Гарриет…когда этот зверь скрыл тебя из виду… а потом огонь… Я думал, что потерял тебя навсегда. Я бы никогда не простил себе, если бы ты… до того, как я извинился за свою глупость». Он опустил глаза, жалко дрожа. — Гарриет… — глаза Гермионы расширились, но она проигнорировала ее. — Рон… — она вздрогнула. Он поднял голову, с надеждой глядя на нее, и она ударила его со всей злостью, на которую была способна. — Это за то, что сомневаешься во мне после всего, через что мы прошли, — глаза Рона стали шире блюдец, когда он сжал свою красную челюсть, — сделай так еще раз, и я никогда не посмотрю на тебя дважды. Ты понимаешь? Он испуганно кивнул, и она рявкнула: «Прекрати изображать мученика и начинай работать ради того, чего ты хочешь. Даже Фред и Джордж усердно учатся, чтобы создавать свои удивительные шалости и игрушки». Рон улыбнулся, вытирая кровь со рта. Гермиона покачала головой: «Пойдем».***
— Это превращается в сумасшедший дом, — прошептал Кассий. Адриан кивнул, не сводя глаз с гриффиндорского стола. Майкл Корнер пригладил свои прекрасные локоны и направился к Гарриет Поттер с отвратительной улыбкой на лице. — Ни за что… — Маркус захрипел, но после этого не услышал ни слова. Парень, которого он каждую неделю ловил с другой ведьмой, что-то тихо сказал, глядя на нее. Поттер казалась взволнованной, но по выражению ее глаз он понял, что она откажется. Девочка знала, как затаить обиду, она не могла легко забыть, как большинство Хаффлпаффцев и Равенкловцев относились к ней ранее в этом году. Слава — штука непостоянная. Однажды она была изгоем, а после победы над драконом снова стала их спасительницей. Его сердце пропустило удар, когда он вспомнил тот ужасный день. Он подумал, что дракон проглотил ее, и его конечности застыли от этой тревожной мысли. Когда она вынырнула из кокона, образованного двумя большими крыльями, с золотым яйцом в руках, он поклялся, что задушит ее при первой же возможности. Девушка была слишком вредна для его здоровья. Гарриет Поттер с сожалением улыбнулась, и Корнер напрягся, прежде чем вернуться на свое место. — Похоже, она ждет, когда кто-то конкретный окажет ей честь, — небрежно бросил Кассиус. Его взгляд упал на стол Хаффлпаффа, и он вздохнул облегченно, когда увидел Чанг, цепляющуюся за Диггори, как Кровавое Проклятие. Он повернулся, чтобы спросить Виктора о чем-то, и замер, заметив, к какому столу прикован его взгляд. — Виктор, ты в порядке? — он вздрогнул. — О, Адриан. Я думал, как пригласить девушку, которую я хочу, на Святочный бал, — он застенчиво улыбнулся. — Неужели она… — Адриан прочистил горло, — она гриффиндорка? — Да. Она очень красивая брюнетка. Слишком обаятельная и добрая. Но… она на три года младше. Ты думаешь, это нормально — спрашивать? — здоровяку, казалось, было больно, и он разрывался между желанием обнять его и повесить. — Брюнетка, добрая и очаровательная гриффиндорка. Может быть, если ты скажешь мне, кто она, я смогу помочь. Я не люблю хвастаться, но я знаю этих девушек как свои пять пальцев, — он мило улыбнулся. Кассиус фыркнул и пнул его под столом. — Видишь ли… — Виктор посмотрел на него со звездочками в глазах. Чем больше он говорил, тем шире становилась ухмылка Адриана.***
Гарриет нахмурила брови, глядя на Симуса, и приложила палец к губам, чтобы он не выдал ее присутствия; затем она сделала ему знак рукой, чтобы он уходил. Она слышала большую часть разговора и не собиралась уходить сейчас. Она прижалась щекой к прохладной стене и еще раз прислушалась. — Мне действительно жаль ее, как ты думаешь, мы сможем убедить кого-нибудь из старших курсов помочь? — тихо прошептала Гермиона, в ее голосе слышалось беспокойство. — Это наше последнее средство. Она была слишком настроена на то, чтобы заполучить Диггори, и не заметила, сколько парней она отвергла. Теперь все думают, что она настолько самонадеянна, что считает, что никто не достоин быть ее сопровождающим, ни один парень не хочет снова подвергаться публичному унижению, — Джинни вздохнула. — Меня поражает, насколько забывчивой она может быть, было довольно ясно, что Диггори влюблен в Чанг. Возможно, он обманул нас на чемпионате мира, но теперь, когда я думаю об этом, он ведет себя так со всеми. Этот мальчик слишком добр. Прикусив язык, чтобы сдержать свой гнев, Гарриет развернулась на каблуках, покинула свое укрытие и выбежала из общей комнаты. Оставшись наедине со своей яростью, она бродила по пустынным коридорам без определенной цели. Почему все всегда сводилось к этому? Разве недостаточно было того, что она была вынуждена участвовать в этом турнире, должна была сразиться с драконом и встретиться лицом к лицу со смертью, в буквальном смысле? Теперь ей придется пойти на этот дурацкий бал и танцевать. Зачем ее друзьям приводить Диггори снова и снова? Это было просто увлечение, каждая девочка в Хогвартсе находила высокого, доброго мальчика привлекательным; не похоже, что она была единственной. Более того, после начала турнира они стали близкими друзьями. Она шла, пока у нее не заболели ноги, когда она дошла до пустынного коридора, она упала на колени на холодную землю. Она понимала, что стресс предыдущих дней сказывался на ней. И ее страдания еще не закончились. Плюс, она не могла выбросить из головы свой разговор с Дамблдором. Что-то происходило, даже Рэй и Эрвин согласились. Гарриет открыла глаза при звуке приближающихся шагов. Она поспешно встала и вытерла слезы с глаз. — Так, так. Посмотрите, кто у нас здесь есть. Мы нашли бездомного котенка в Священных коридорах Салазара. Гарриет резко повернулась и мысленно застонала; в тени, щеголяя своей обычной самодовольной ухмылкой, стоял не кто иной, как ее заклятый враг по квиддичу, Адриан Пьюси. Что-то в нем воспламеняло ее и сводило с ума. Ей хотелось стереть эту кривую улыбку с его слишком совершенного лица. Он сделал шаг к ней, и она боролась с желанием вытащить свою палочку и направить ее ему в горло. Его улыбка стала шире и стала довольно тревожной; у него был взгляд волка, темный и жаждущий крови. — Так что ты здесь делаешь одна, Котенок? — его голос был низким, хриплым и раздражающе высокомерным. — Не твое дело, Пьюси, — сказала она ему, умудрившись вызывающе вздернуть подбородок. На мгновение он сосредоточился на ее лице, и она надеялась, что он не мог видеть ее красные, опухшие глаза. Ее молитва осталась без ответа, когда он бросил на нее пронзительный взгляд и указал: «Ты плакала». — Не лезь не в свое дело, — кипятилась она, — как будто тебе не доставит удовольствия видеть, как я страдаю. Сколько раз ваша команда причиняла мне синяки в наших матчах по квиддичу? Я ненавижу… Его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая их грудь к груди. — Что ты делаешь… — глаза Гарриет расширились, и она открыла рот, но снова ее слова были прерваны, на этот раз поцелуем в губы, от которого у нее тоже перехватило дыхание. — Как ты смеешь! — она закричала, когда он отстранился. Он просто улыбнулся ее воинственности. — Отпусти меня сию же минуту! Его насмешливая ухмылка еще больше разожгла ее ярость, и она подняла руку, чтобы ударить его. Он крепко схватил ее за запястье: «Ты можешь помолчать минутку, Котенок? Это был единственный способ прекратить твою болтовню». Гарриет не находила слов, конечно, это был еще один сон. Почему Пьюси так себя вел? Они не обменивались ничем, кроме уколов и оскорблений, с тех пор, как она встретила его на первом курсе. И было их соперничество по квиддичу; слизеринский охотник был беспощаден на поле. Более того, сколько раз она замечала его с другой девушкой, приклеившейся к нему. Ни за что… Его рот изогнулся в непристойной полуулыбке, когда она продолжила молчать. Его губы коснулись ее уха, и он прошептал: «Так ты нашла себе пару на Святочный бал? Я видел, как все парни держатся от тебя подальше после твоего маленького трюка с Корнером». Гнев Гарриет воспламенился, и она выпалила с таким жаром: «Давай, издевайся надо мной сколько хочешь, но имей в виду, что в тот момент, когда я получу свою палочку, ты определенно пожалеешь об этом». Он снова наклонился и коснулся ее губ своими, когда он отстранился, он сделал это ровно настолько, чтобы они все еще дышали вместе: «Почему так трудно вести с тобой вежливый разговор, Поттер, хм?». Гарриет смотрела ему в глаза, затаив дыхание и потерявшись. В чем заключалась его игра? Она тоже могла играть: «Отпусти меня, и мы поговорим». Она приподняла губы в лукавой улыбке, такой же, как у него. — Почему-то я в этом сомневаюсь, — фыркнул он. Она вздохнула, чувствуя себя опустошенной от вихря эмоций, с которыми столкнулась: «Чего ты хочешь, Пьюси?». Он медленно улыбнулся ей: «Гораздо лучше, у тебя есть пара на Святочный бал?». Гарриет покраснела, поняв, к чему это может привести, ее сердце бешено колотилось, когда она пробормотала: «Пока нет». Пьюси легко провел пальцами вниз по ее руке к ее ладони, переплетая свои гораздо большие пальцы с ее. Это напомнило ей о руне, которую он нарисовал на ее ладони год назад: Эйваз, руна Силы, Стойкости и… Вечности. Она вздрогнула от его нежного прикосновения и отвела взгляд, вместо этого сосредоточившись на его мягких, шелковистых волосах. Он медленно поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал: «Гарриет Поттер, не окажете ли вы мне честь сопровождать вас на бал в качестве вашей пары?» Она была ошеломлена; Адриан Пьюси, плохой мальчик со Слизерина и самый высокомерный парень, которого она когда-либо встречала, приглашал ее на бал? Но что-то в ее сердце шевельнулось. Пьянящее чувство счастья и… победы захлестнуло ее. — Да, — сказала она, затаив дыхание, глядя вниз и внезапно почувствовав себя застенчивой. Он взял ее за подбородок пальцами и наклонил ее голову, чтобы рассмотреть ее лицо. — Не смей отказываться от своих слов, Гарриет, на этот раз я тебя не отпущу, — нежность в его голосе заставила ее снова поднять на него глаза, шок приоткрыл ее губы. Блестящий заботливый взгляд, встретивший ее, так отличался от саркастичного, харизматичного мальчика, к которому она привыкла. Он был полон надежды и радости. Ее друзья были правы; она действительно была очень невнимательна к своему окружению. На этот раз, когда он наклонил голову вперед, приоткрывая свои мягкие губы, она была готова к этому. Его объятия были почти слишком крепкими, но в них было что-то отчаянное, что разожгло в ней огонь. Она обвила руками его шею, ее пальцы зарылись в его волосы, и поцелуй стал почти диким. Мягкость и медлительность — это не их конек, ошеломленно подумала она. Его губы были горячими и собственническими, и она осознала, что их дыхание, пыхтение и вздохи наполняют пустой коридор. Когда он отстранился, то тихо рассмеялся над ее мечтательным взглядом: «О, мой Мерлин! Мне удалось лишить Золотую девушку дара речи». Гарриет хлопнула его по плечу: «Ты чертов придурок!» — Я не могу поверить, что тебе потребовалось так много времени, чтобы понять, что я действительно заинтересован, — Адриан глубоко произнес, поднимая руку к ее волосам и перебирая черные как смоль пряди, — с того момента, как я увидел тебя летающей, я знал, что хочу, чтобы ты была моей девушкой. Но ты был на два года младше, так что мне пришлось подождать. Плюс, ты была такой веселой каждый раз, когда я трепал твои перышки, — его рука остановилась, и он посмотрел ей в глаза. — В то же время, я не мог позволить тебе забыть обо мне. Гарриет самодовольно улыбнулась: «О, так маленький Адриан не хотел, чтобы его игнорировали? Жаль, ты мог бы попросить вежливо». Она взвизгнула, когда он оторвал ее от пола и запечатлел жесткий, требовательный поцелуй. Сквозь туман новых чувств, которые она впервые открыла для себя, она подумала: «Да, сейчас это кажется правильным».***
Сказать, что он был в приподнятом настроении, было бы преуменьшением. Наконец, он смирился со своими чувствами и признался, что всегда хотел ее. Сводящая с ума девушка поселилась в самом глубоком уголке его сердца с тех пор, как он встретил ее крошечной, с широко раскрытыми глазами, и не сдвинулась с места. Но он был готов сдаться, если награда была так велика. — Чего ты ждешь, Риан? Такими темпами у тебя не будет партнерши на бал? — обеспокоенно спросил Кассиус. — Он прав, приятель. Мне неприятно видеть тебя униженным, тем более что тебе нравится хвастаться своим мастерством в обращении с ведьмами, — Маркус кивнул. Он изобразил безразличие: «Но я не могу найти ведьму, достойную моего величия. Я приберегу себя для желанной. Может быть, мне повезет, и я найду ее на днях». Маркус застонал: «Только не снова. Мы здесь серьезно настроены. Мне удалось пригласить Гестию Кэрроу, так как все боялись спрашивать ее, а наш Касс набралась смелости спросить Гринграсс». — Он прав. И потом, я слышал, что некая Золотая девушка все еще свободна. — подтолкнул Кассий. — Мне не нравится золото, я возьму серебро в любой день, — он отмахнулся от него и ухмыльнулся. Это было правильно, серебряное ожерелье с изображением арктического волка, которое он приготовил в качестве рождественского подарка, так хорошо смотрелось бы на ней, особенно с двумя блестящими сапфирами, играющими роль волчьих глаз.***
Волосы Адриана встали дыбом, когда он заметил Афину, сову своей матери, летящую в его сторону. Обычно его родители присылали письма и подарки с Септимусом, орлом их семьи. При виде злобной совы у него кровь застыла в жилах. Это означало, что это было личное письмо от его матери, и он знал, что ничего хорошего для его здоровья не вышло бы. Собравшись с духом, он вытянул руку, и окровавленные когти существа крепко вцепились в него. Он мог поклясться, что она приподняла бровь, глядя на него, когда грациозно вытянула ногу. Он поспешно взял письмо, и сова взмахнула крыльями, прежде чем взмыть высоко в Большой зал и улететь. — Чертова сова, — он что-то пробормотал себе под нос. — Я признаю, она напоминает мне тетю Стеллу, — предложил Маркус и он не мог не согласиться. Он положил письмо в карман, чтобы позже прочитать у себя в комнате. Одна из его бровей приподнялась, когда он заметил зачарованный пакет, сопровождающий сообщение. Взмахнув палочкой, он прошептал: «Энларджио» и ахнул. Это был цветочный корсаж на запястье, сделанный из сочетания астры, камелии и лилий. Как чистокровного наследника, его с юных лет учили языку цветов, чтобы он не послал неверное сообщение ведьме и не попал в беду. Он понял слова своей матери: Верность, Совершенство и Чистая Любовь. Как она… — Это… — начал Кассиус и он прошипел: «Шшш…» Он поспешно свернул корсаж и положил его в карман. — Но у тебя нет пары, — удивился Маркус. — Ты же знаешь, какая мама, — оборвал он своего друга, прежде чем тот смог добавить что-то еще. Его глаза отыскали Гарриет, и он улыбнулся. Его милая, добрая мать была такой заботливой, хотя большую часть времени она была пугающей.***
Большой зал гудел от активности и был битком набит учениками из трех школ. Обычные черные мантии исчезли, и каждый выглядел на все сто. Адриан расправил свои царственные темно-синие одежды и ухмыльнулся. Он выбрал цвет с особой тщательностью, он идеально смотрелся на нем и выделял его голубые глаза и русые локоны в первую очередь. Он хотел выглядеть как можно лучше для своей ведьмы и снова увидеть этот прекрасный румянец на ее щеках. С той роковой ночи они решили притворяться, что ничего не произошло, и игнорировали друг друга, когда были на публике. Ему удалось украсть несколько поцелуев, когда он преследовал ее ночью. Ее пухлые губы были слишком сладкими, чтобы игнорировать их так долго, ему нужно было насытиться. Ему удалось сбежать от двух своих друзей под предлогом того, что он не хочет быть пятым колесом. Глаза следили за ним, пока он неторопливо шел к подножию лестницы. Он наслаждался тоскливыми вздохами и ревнивыми взглядами, которые некоторые одноклассники бросали в его сторону. Мерлин, он любил острые ощущения от опасности и процветал в хаосе. Он услышал вздох и обернулся, ища глазами свое маленькое сокровище. Адриан прислонился к стене и изучал ее, пока она медленно спускалась по лестнице. Милый Салазар, она была прекрасна. Он никогда не ожидал, что девушка, которая похитит его сердце, окажется такой вспыльчивой маленькой ведьмой с глазами, обещающими неприятности. Он наслаждался вызовом, который так раззадорил ее, что решил пока не говорить ей, что оставляет ее у себя. Навсегда. Когда она, наконец, подошла к нему, он приподнял светлую бровь и смело оглядел ее тело так же, как ее глаза осматривали его. Он улыбнулся, когда она снова покраснела. — Почему, мисс Поттер, разве вы не прекрасны сегодня вечером? — сказал он хрипло, игнорируя коллективный вздох, который вырвался у людей, стоявших позади них. Она была абсолютно самой очаровательной девушкой, которую он когда-либо встречал. Свет мерцал вокруг нее, освещая ее гибкий силуэт и привлекая внимание к ее элегантной ключице, где находился его подарок. Гриффиндорский красный цвет ее платья так хорошо контрастировал с черными как смоль волосами, которые были собраны в сложный узел с несколькими непослушными прядями, обрамляющими ее лицо в форме сердца. Ее озорные изумрудно-зеленые глаза на этот раз были обнажены без толстой оправы, скрывающей их истинную красоту. Он подошел к ней, взяв ее за руку и лаская ее нежную кожу. Он достал из кармана цветочный корсаж для запястья и насладился тем, как расширились ее глаза, когда он закрепил его на месте. Он игриво улыбнулся ей, прежде чем невинно спросить: «Ты готова к сегодняшнему вечеру, моя дорогая?» — и ухмыльнулся, зная по шепоту, который становился все громче, что им будет очень весело. Она понимающе ухмыльнулась: «Пьюси, тебе лучше вести себя прилично, разве ты не видишь? Все следят за нашими действиями». — Я всегда безупречный джентльмен, в отличие от вас, свирепых гриффиндорцев, — он настоял на том, чтобы придвинуться к ней поближе. Он наклонил голову, пока его губы не коснулись ее губ: «Ты в восторге от моего вида сегодня вечером?». Он тихо рассмеялся, когда она закатила глаза и попыталась оттолкнуть его. — Признай это, — настаивал он, вдыхая ее цветочный аромат. — Я ничего не признаю, — возмущенно сказала она. — Мисс Поттер, мистер Пьюси, самое время вам присоединиться к вашим коллегам-чемпионам. Ну же, — резкий голос МакГонагалл прервал их момент, и он уловил удивление в ее глазах. — Конечно, профессор, — он почтительно поклонился. Они заняли свои места сзади и ждали, пока другие чемпионы и их спутники войдут первыми. Дубовые двери открылись, и все повернулись, чтобы посмотреть на них. Он заметил Малфоя впереди. К бедному мальчику прижалась Панси Паркинсон в своем розовом платье с оборками, и он подмигнул. Рот Малфоя открылся, как у рыбы, пытающейся глотнуть воздуха, когда он заметил леди на его руке. Все больше людей узнавали о них по мере их продвижения, и Адриан мило улыбнулся. — Мерлин, все смотрят, — прошептала Гарриет. — Я не возражаю, Котенок. Пусть они увидят то, чего у них быть не может, — он ухмыльнулся, когда Кассиус споткнулся, увидев его. — Ха, держу пари, тебе это нравится, — фыркнула она, крепче сжимая его руку, когда глаза Рона Уизли комично расширились. Он боялся, что мальчик может навсегда потерять свои глазные яблоки. Гарриет и Гермиона Грейнджер недоверчиво посмотрели друг на друга. Казалось, его девушка могла быть хитрой, когда ей это было удобно. — Гарриет… — Гермиона… Они ахнули, и Адриан обменялся взглядом с Виктором. — Два хороших друга встречаются с двумя лучшими подругами. Это так мило. А теперь пойдем, моя дорогая. Мерцающие глаза Дамблдора ослепляют меня, — пробормотал он, и она кивнула. Он повел ее к верхнему столу и вздрогнул, когда Дамблдор одарил его лучезарной улыбкой. Он ничего не имел против волшебника, но его глаза были слишком блестящими, на его вкус. Он выдвинул стул для Гарриет, убедившись, что она сидит рядом с Грейнджер, и хихикнул над возмущенным Перси Уизли. Ему никогда не нравился этот парень. Он уловил обрывки дискуссии, происходившей между двумя подругами, что-то связанное с… ИЗВЕРГАТЬ? Виктор бросил на него раздраженный взгляд и сжал руку своей спутницы: «Давай есть, Котенок. Я уверен, что ты вернешь свою подругу в кратчайшие сроки», — сказал он ей со смехом, и ее глаза расширились, когда она поняла, к чему он стремился. Она виновато посмотрела на Виктора, и они начали наслаждаться едой. Когда еда была съедена, он повел ее на танцпол, когда «Ведуньи» заиграли медленную мелодию. — Я… — она пошевелилась, жар коснулся ее щек. — Просто следуй моему примеру. Я никогда не позволю тебе упасть, Котенок, — поклялся он, и ее глаза впились в его. Он положил руку ей на талию, наслаждаясь ее дрожью, и повел ее в медленном вальсе. Этот момент казался сном, от которого он не хотел просыпаться. Он прижал ее еще крепче, и она прильнула к нему. — Это безумие, — прошептала она ему на ухо, отчего маленькие волоски у него на затылке встали дыбом. — В самом деле? Как же так? — он прижался щекой к ее надушенным волосам, утопая в ее запахе и пьянящем ощущении ее присутствия. — Ты и я, вместе, — она отпустила его руку и обвила руками его шею. — Это не безумие, это лучшее, что мы когда-либо делали, — он соединил их лбы, глядя в изумрудные глаза, которые ему так нравились. С дерзкой ухмылкой он закружил ее, наслаждаясь ее вздохом. Он строил глазки некоторым из ее соседей по дому. Ошеломленные взгляды, которыми они смотрели, были всем. Он бы испугался за их рассудок, будь он чувствительным человеком. Невилл Лонгботтом и Джинни Уизли танцевали рядом, и рыжая не отрывала от них взгляда. — Гарриет, твоя подруга начинает меня беспокоить, — простонал он, и она расхохоталась, прежде чем погрузила пальцы в его волосы, притягивая его ближе и сводя его тяжелую работу на нет. Однако он не возражал, он знал, что это не испортит его внешность, совсем наоборот.***
Это была лучшая ночь в ее жизни, размышляла Гарриет, пока Адриан вел ее к лестнице. Она наслаждалась ошарашенными взглядами на лицах своих соседей по дому. Даже Рон, после того, как он открыл рот, чтобы что-то сказать, сжал губы и вежливо поприветствовал Адриана. Выяснилось, что Уоррингтон и Флинт были забавными, если не обращать внимания на хмурый взгляд последнего. Виктор и Гермиона присоединились к маленькой группе, и после долгих извинений ее подруга ухмыльнулась, заметив, как ее пальцы оставались связанными с пальцами Адриана всю ночь. Она ничего не могла с этим поделать, он был искушением, которому она больше не могла сопротивляться. Она должна была убедить Рэя, что она оставляла белую двуногую угрозу навсегда. То, как он ошеломил ее. То, как он полностью заставил ее забыть обо всем, кроме него, пока в мире не осталось ничего, кроме него и ее. В него было слишком легко влюбиться. Он был диким, хитрым и саркастичным, но в то же время милым, почтительным и большим, чем жизнь. — Куда, по-твоему, ты направляешься, Котенок? — спросил он, когда она попыталась распутать их сплетенные пальцы. Она посмотрела на него, узнав выражение его глаз, и пробормотала: «В…в общую комнату. Спасибо тебе за сегодняшний вечер». Он крепче сжал ее руку и наклонился. Его губы коснулись уголка ее губ, когда он прошептал: «Я знаю, как ты можешь отблагодарить меня, Котенок. Пошли». Без дальнейших церемоний он отвел ее в пустой класс. Она последовала за ним, ее губы изогнулись в озорной улыбке. Когда он закрыл дверь и защитил комнату, в чем, как она заметила, он был экспертом, он преследовал ее, как волк. — Ты великолепна сегодня вечером, Гарриет, — он прижал ее к стене, его высокое тело не давало ей никакого выхода. — Значит, раньше я не была красивой? — она дерзко съязвила. — Нет. Я имел в виду… — он сказал. Она усмехнулась, и его глаза сузились. Его рука поддерживала ее затылок, когда он приблизил их лица. Ее улыбка дрогнула, когда воздух изменился. Адриан ухмыльнулся и хрипло начал: «Флирт с тобой — лучшая игра, в которую я когда-либо играл. Это было обещание, которое ты дала с того самого момента, как впервые выступила против меня, и я не был уверен, сдержишь ли ты его. Твои провокационные взгляды, твои улыбки, случайные прикосновения, которыми мы делились раньше, и, конечно, наши бесконечные подшучивания». Его лицо было над ней, и она едва могла дышать. — Ты должна наслаждаться результатом сейчас, Котенок. Ты раздула это пламя, и никто, кроме тебя, не позаботится об этом. Ее взгляд вернулся к его улыбающимся губам, когда они приблизились, и она закрыла глаза, наслаждаясь первым прикосновением к своим собственным. Мерлин, как она вообще могла подумать, что сможет победить этого демона?