Вечная битва

— Оружие лишь инструмент для убийства, оно должно быть безэмоциональным, иначе не сможешь выполнять свою функцию. — Забинтованный старик слегка грубым голосом продолжал свою речь, — джинчуурики, я подчёркиваю, должен быть отдан в Не, где мы воспитаем из него идеальное оружие. Глаза блондина на противоположном конце стола опасно сузились, пальцы рук были скрещены в замок и закрывали нижнюю половину лица. С первого взгляда любой бы понял, что ему категорически не нравится данная идея. — Я хочу напомнить, что джинчуурики не оружие, а живой человек, к тому же, мой сын. Сын хокаге, — однако, заметив, что его слова не принесли никакого эффекта, добавил уже куда более существенные для большинства присутствующих слова, — к тому же, я сомневаюсь в ваших мотивах, Данзо-сама. Не вы ли долгое воемя желали стать хокаге? Мы не можем отдать вам джинчуурики, вы, очевидно, привяжете его к себе, а не к деревне, а после используете для того, чтобы занять пост. Все присутствующие нахмурились, ведь понимали, к чему приведёт власть Данзо в деревне, особенно, после нападения Кьюби но Йоко. Воспоминания о войне всё ещё были свежи, никто не хотел допустить её повторения. Кроме одного человека, желающего доминации Конохагакуре над остальными скрытыми деревнями. — Минато... Не следует опускаться до пустых обвинений. Я делаю всё ради деревни и верен ей, не преследуя своих интересов, — забинтованный человек нахмурился одним открытым глазом. Несмотря на то, что это был старик в бинтах, людей за столом куда сильнее напрягло данное действие, чем подобное от его собеседника ранее. — Ваша верность деревне на данный момент поддаётся сомнению. Скажите, Данзо-сама, где были АНБУ вашего подразделения в момент нападения Кьюби? — С слегка видным злобным оскалом надавил на старика блондин. Данзо нечем было это парировать, потому он просто сидел молча, продолжая всё тем же взглядом прожигать дыру в Хокаге. Внезапно, кто-то поднялся, присоединяясь к беседе. — Я согласен с Минато. Мы должны оставить ребёнка в семье и уж точно нельзя отдавать его в Не, — черноглазый брюнет высказал своё мнение, желая поддержать своего друга. Группа злобных взглядов остудила пыл, как они считали, провинившегося, заставив его сесть обратно. — Пф... Учиха... Вы действительно считаете, что ваше мнение ещё учитывается? Вас следовало бы изгнать из деревни за ваше деяние. Кто позволил вам вообще здесь появляться? — Холодный взгляд старика перешёл на присоединившегося к разговору мужчину, допустившего большую ошибку. — Да это не м... — Попытался вновь произвести своё оправдание он, но был перебит. — Хашираму Сенджу. Благодаря нему все кланы деревни могут вообще появляться на собрании, — с лёгкой, однако всё ещё холодной улыбкой блондин вмешался в нарастающую перепалку. Главы кланов и старейшини перевили на него недоумённые взгляды. — Я хочу сказать, что мы все всё ещё одна деревня. Мы не должны прямо сейчас заниматься данным вопросом, так как на кону стоят куда более важные. Вскоре мы вернёмся к данной проблеме, прошу вас воздержаться от продолжения конфликта, Данзо-сама, — решив надавить, блондин хотел быстрее закончить разговор, а не распылять его ещё и на другие темы, – первоначально, мы должны решить вопрос джинчуурики и начать восстановление деревни. Однако, похоже, это не произвело никакого эффекта на забинтованного старика, так как тот всё ещё хотел продолжить. — Нет, вопрос Учих является самый важный. Они могут в любой момент предпринять повторную атаку на деревню, — с удовольствием старик наблюдал, как присутствующие брюнеты из больно известного клана начинают злиться. — Данзо... — Раздался недовольный голос старой старейшини, — не ты ли сейчас раскачиваешь лодку? Если ты продолжишь, мы будем вынуждены предпринять меры. Слова Утатане Кохаре поставили точку в нарастающем конфликте. Но после точки всё ещё идёт новое предложение. А может, и абзац? — Предлагаю вопрос джинчуурики решить так: мы отправим его в приют, а в четыре года предоставим собственное жильё, после чего он поступит в академию, — так как следующие слова Утатане имели смысл, главы кланов и старейшины начали их обдумывать. — Я согласен с Кохару. В противном случае, мы никогда не придём к решению, — своё слово высказал третий советник, Хомура Митокадо. — Да будет так. На этом собрание глав кланов объявляю оконченным, — недовольно высказал блондин, после чего встал из-за стола и направился к выходу. Его примеру последовали все присутствующие. Решение было принято, однако, по лицам Хокаге и советника, обладающего слишком большой властью было видно, что это не конец, а лишь начало.

***

Намикадзе Минато сидел в своём кабинете, довольный сложившейся ситуацией. Нет, он был на седьмом небе от счастья. Ведь спустя почти три долгих года он смог. Смог избавиться от паразита, держащегося за власть. Все злодения Данзо были раскрыты. Попытка убийства третьего хокаге, участие в экспериментах с Орочимару, убийства жителей деревни. Также он был распространителем противо учиховских настроений, а так-же... Именно он распространил информацию о том, кто является джинчуурики. — Логово Не было пусто во время прибытия группы задержания. Ни Данзо, ни АНБУ Не выявлено не было, как и чего-либо ценного, включая документы. Похоже, они уже заранее знали о нашем прибытии, — доложил пёс, ученик Минато в прошлом, а также один из капитанов АНБУ в настоящем. — Потери? — Немного раздосадованнл спросил хокаге, так как понимал, что сбежавшая крыса вернётся и будет мстить. — Отсутствуют. Были некоторые ловушки, но похоже, они не успели подготовиться к нашему штурму, — отвечающий также был недоволен тем, что группа не смогла захватить Данзо, ведь имел к нему личную неприязнь. — Вот, как... Это хорошо, — ранее хмурящийся блондин озарился доброй улыбкой, — Какаши, ты ведь помнишь, что будет через месяц? — Третья годовщина? — Лицо под фарфоровой маской на секунду нахмурилось в раздумии, но вскоре он вспомнил и незамедлительно ответил. — Верно, третья годовщина. Практически три года назад произошло нападения лиса. Я даю тебе отпуск на этот самый месяц, ты, всё же, был забит работой всё это время и даже свободного времени почти не было, — Продолжая улыбаться, хокаге начал вставать со своего стула. — А после? — Пепельноволосый АНБУ был рад наконец-то возможности отдохнуть, но чувствовал некую недосказанность. — А после? А после будет долгий год миссий. Настало мирное время, мирный договор подписан, Данзо объявился не скоро, так что, Коноха должна вернуться к прежнему режиму великой деревни. С некой тоской говоривший приблизился к своему подчинённому и по совместительству бывшему ученику. — Но это всего на год. После я хочу, чтобы ты присмотрел за кое-кем. — Кое-кем? Вы имеете ввиду... — Пёс не договорил, но обоим было понятно, о ком идёт речь. — Верно, за Наруто. Он ведь будет отправлен практически во взрослую жизнь. В четыре года получит свой собственный дом, в пять лет поступит в академию. Ты ведь и сам знаешь отношение жителей деревни к нему, — грустно произнёс блондин, глядя на глаза за прорезями маски человека напротив, — мы не можем сейчас раскрыть, что он мой с Кушиной сын. — Х-хорошо, хокаге-сама. Я постараюсь. — Да не спеши ты так! Ещё год же впереди! Быстро меняясь в настроении, энергично похлопал хокаге подчинённого по плечу, после чего направился к двери. — Кстати, как насчёт поесть рамена? Кушина и Сёю будут с нами. И я уже говорил не звать меня так. — Кушину уже выписали? А как Сио будет без матери? — Молча соглашаясь с учителем, пепельноволосый снял маску и последовал за ним, попутно закрывая налобным протектором один глаз. — Ты ведь знаешь, что Узумаки быстро восстанавливается? А Сио всё равно пока лежит в отделении для новорождённых, так что мы можем ненадолго забрать Кушину, — столь же энергично ответив, блондин вышел из своего кабинета.