Любовь по правилам и без

Весь следующий день Лань Ванцзи проводит, как в тумане. Погруженный в свои мысли, он не может сосредоточиться даже на работе, которая обычно отвлекала его от всего происходящего в реальности. Он трижды ошибается в отчете, прежде чем наконец сдаться и уйти с работы пораньше под встревоженным взглядом Лань Сичэня, чего не позволял себе прежде никогда. Он мог бы потерпеть, досидеть до положенных шести часов и не волновать брата лишний раз, но последней каплей становятся два сообщения от Вэй Усяня, которые тот присылает во второй половине дня. От: Вэй Ин Привет, Лань Чжань. Я бы очень хотел извиниться за произошедшее. Я не должен был так грубо нарушать твое личное пространство, но, пожалуйста, позволь мне объясниться. Мы можем встретиться? В любое время, я подстроюсь И парой часов позже: Лань Чжань, пожалуйста, ответь Лань Ванцзи не отвечает. Он даже читает эти сообщения через пуш-уведомления, чтобы они ни в коем случае не отметились двумя галочками, как будто это может кого-то обмануть. Сообщения напоминают ему о том, как долго он боролся с собой, чтобы не добавить глупое сердечко в конце имени контакта. А еще о том, как отчаянно он влюблен. Поэтому, буквально сбежав с работы, он направляется домой, но не к себе — к Вэй Ину. Лань Ванцзи не может ответить на сообщения, но он хочет поговорить лично, потому что хочет видеть лицо Вэй Ина, когда с ходу выпалит правду. Больше терпеть он не может, но слова никогда не давались ему легко, произнести их дважды он точно не сможет. Поэтому — только лично, и если Вэй Усяня не окажется дома, он просто будет сидеть под дверью, ожидая его, словно брошенный пес. Нет, не пес, конечно, собак Вэй Ин боится. Тогда — брошенный кролик. Он петляет по дворам некоторое время, морально готовясь к любой реакции на его признание, и когда он подходит к нужной улице, уже вечереет. Жаль, что осенью темнеет так рано, но, возможно, так обстановка получится даже романтичнее. Не сказать, что Лань Ванцзи на что-то надеется, но… да, надеется. Глупо, эгоистично, как самый бесчестный человек, готовый разрушить чужую семью. Дядя был бы разочарован. Вдоль тротуара нечасто натыканы блеклые фонари, Лань Ванцзи уже видит нужный дом. Он замедляет шаг, стараясь надышаться перед смертью, хотя знает, что это невозможно. Специально подходит к подъезду из-за угла, чтобы его не было заметно в окно: мало ли, вдруг Вэй Ин смотрит? Не хотелось бы, чтобы он заметил страх и неуверенность на лице Лань Ванцзи. Из-за угла, от подъезда, доносится тихий смех, и Лань Ванцзи останавливается, надеясь дождаться, пока люди уйдут. Он говорит себе, что это поможет ему сохранить нужный настрой. Возможно, он просто трус и дает себе лишнюю фору. — Ты не представляешь, как я счастлива, — доносится до него знакомый голос. Лань Ванцзи напрягается. Встречаться с Вэнь Цин ровно перед тем, как попытаться увести у нее мужа — последнее, чего он хочет. Может, небеса все-таки намекают ему остановиться? — Представляю, — отвечает ей кто-то шепотом, так тихо, что Лань Ванцзи едва слышит, даже пол говорящего не разобрать. — Мое счастье не меньше. Это… какой-то странный разговор. Подслушивать — плохо, но Лань Ванцзи понимает, что если пошевелится сейчас, то может быть замечен, и тогда Вэнь Цин точно решит, что он за ней следил. Остается замереть и дышать как можно тише, невольно становясь свидетелем чужих откровений.  — Думаю, если бы я не встретила тебя, я никогда и не узнала бы, что такое настоящая любовь, так и металась бы между больницей и домом, света белого не видя, — ласково продолжает Вэнь Цин. — Я обожаю А-Юаня, да и Вэй Усянь не так уж и плох, но хочется же чувств, таких, чтобы голову кружило и звезды перед глазами появлялись. Как у нас с тобой. Лань Ванцзи цепенеет. — Аккуратнее со звездами, ты все еще хирург, — еле слышно смеется ее собеседник. — И ты меня смущаешь. — Просто ты лучшее, что случалось в моей жизни. Я так люблю тебя. — Я тебя сильнее, — все так же шепотом. А следом раздаются влажные звуки поцелуев. Лань Ванцзи чувствует, как кровь отливает от его лица. Нет, это не может быть правдой. Пока он мучился чувством вины, пока держал себя на коротком поводке, отвешивая себе пощечины за каждую попытку освободиться, делал все, чтобы не лезть в чужую семью, топчась по собственному сердцу, Вэнь Цин просто… изменяла Вэй Ину? Как вообще можно изменять лучшему человеку на свете?! Это уничтожит его, светлого человека с чистейшей душой, лучшего отца и заботливого мужа, это разобьет ему сердце. Он надеется, что ошибся, молится всем богам, чтобы оказаться неправым, и аккуратно выглядывает из-за угла, шепча про себя «пожалуйста, пожалуйста», но… Лань Ванцзи видит, как Вэнь Цин вжимает кого-то в стену дома, целуя напористо, жадно, прильнув всем телом, вплетает пальцы в чужие волосы , притягивая ближе. Лань Ванцзи предпочел бы даже увидеть ее поцелуй с Вэй Ином, он готов был бы смириться с этим, но целует Вэнь Цин точно не мужа: пусть в тени дома лица партнера не разобрать, но этот человек сантиметров на двадцать ниже Вэй Усяня, да и телосложением более хрупкий.  Лань Ванцзи снова скрывается за углом и откидывается затылком на стену дома, прикрывая глаза. Это не то, что он хотел бы узнать. Что ему теперь делать с этой информацией? Стоит ли рассказать Вэй Ину? Что лучше — горькая правда или счастливое неведение? Краем уха он слышит, как любовники начинают прощаться, а потому разворачивается и быстрым шагом уходит прочь. С Вэй Ином он поговорит позже, когда примет решение и соберет себя по кускам, чтобы быть готовым смотреть ему в глаза, зная о предательстве его жены, или чтобы иметь возможность правильно подобрать слова для раскрытия чужого позорного секрета.

***

— Брат, мне нужно с тобой поговорить. Лань Сичэнь смотрит на него взволнованно, по глазам пытаясь понять масштаб проблемы. Если учитывать то, что Лань Ванцзи сам попросил о разговоре, масштаб должен быть космический. — Конечно, — кивает он, приглашающим жестом указывая в сторону своего кабинета и прося секретаря никого не пускать. Когда дверь в кабинет с щелчком закрывается, Лань Ванцзи вздыхает, устало усаживаясь на край стола. Все эти переживания окончательно его вымотали, со вчерашнего вечера, когда он поймал Вэнь Цин на измене, они не выходили у него из головы. Ночью он так и не сомкнул глаз, и теперь выглядит, как собственная тень, с потухшим взглядом и синяками под глазами. Слишком много потрясений за последнее время. — Если ты надеялся, что мои запретные чувства угаснут, то спешу тебя расстроить: они все еще здесь, — начинает Лань Ванцзи. — Кроме того, я почти уверен, что Вэй Ин отвечает мне взаимностью. Лань Сичэнь сжимает пальцами переносицу, медленно выдыхая. — Ты пытался признаться ему в своих чувствах? Что он говорит насчет жены? — Я собирался сделать это вчера, но… Я застал Вэнь Цин с кем-то другим. Глаза Лань Сичэня по-мультяшному широко распахиваются. — Муж и жена одна сатана, — бормочет он, наливая в стакан воды из графина и залпом осушая его. — И что ты планируешь делать? Сторонний наблюдатель не заметил бы в выражении лица Лань Ванцзи особых изменений, но Лань Сичэнь видит в глазах брата мольбу. — Я не знаю, — голос звучит почти ровно, но тонкий слух может уловить нотки отчаяния. — Молчать и позволять ей обманывать Вэй Ина? Сказать и разбить ему сердце? А если я расскажу ему об измене, а потом сам признаюсь в любви, не решит ли он, что я все это выдумал, чтобы разрушить его семью и заполучить его себе? — Если он вдруг решит, что ты способен провернуть подобную махинацию, то он вообще ничего о тебе не знает и явно не стоит твоих волнений, — приподнимает брови Лань Сичэнь. Ладно, возможно, Лань Ванцзи немножко понесло на нервах. Все-таки навряд ли Вэй Усянь способен подумать о нем нечто подобное. И все же: — Хорошо, допустим, он в любом случае не подумает обо мне плохо. Но имею ли я право в принципе влезать в их жизнь с такими откровениями? Что, если Вэй Ин не хотел бы знать такой правды? Или что, если это глубоко ранит его, но ради А-Юаня он решит сохранить брак и будет мучиться потом всю жизнь? В этом случае мои чувства и вовсе будут ему, как соль на рану. Лань Сичэнь внимательно смотрит на брата. Едва ли за всю свою жизнь он слышал от него такую длинную речь. Этот Вэй Усянь определенно творит с ним что-то невероятное, Лань Сичэнь на грани того, чтобы поверить в привороты. Он вздыхает глубоко, накрывая его руку своей: — Это тяжелое решение, Ванцзи, и я не знаком с господином Вэем достаточно хорошо, чтобы говорить тебе, как следует поступить. Но я хочу, чтобы помимо всех тех вопросов, что ты сейчас озвучил, ты подумал также вот о чем: счастлив ли господин Вэй сейчас? Будет ли он счастлив через пять, десять лет, если не узнает об измене, узнает от тебя, догадается сам или, может, если Вэнь Цин сама вдруг решит с ним порвать? Сможешь ли ты быть достаточно беспристрастным, если ему понадобятся твои слова утешения? Сможешь ли ты оставаться рядом с ним и тихо помогать, если из-за твоих слов он решит расстаться с женой, но не примет твои чувства? Его голос мягкий, не давящий, без упрека. Он просто направляет ход мыслей брата, дает идеи, варианты развития событий, но одновременно с этим успокаивает. За эту его способность Лань Ванцзи всегда был особенно благодарен. — Спасибо, — кивает он. Лань Сичэнь улыбается тепло и убирает руку. — Иди домой, Ванцзи, подумай. На работе от тебя сейчас все равно мало проку, да и отпуск ты ни разу не брал. Пора сделать небольшую паузу. Время на себя сейчас очень важно.