Любовь по правилам и без

9 лет спустя Солнечные лучи заглядывают в окна, ласково оглаживая все предметы в таунхаусе. Конец июня — идеальное время: тепло, но не жарко, свободного времени больше, но народу на улицах не так много, потому что в большинстве школ занятия еще не закончились. Приятный ветерок наполняет легкие свежестью, цветы радуют глаз, во всем мире царят покой и умиротворение. Во всем мире, кроме одного конкретного таунхауса, в котором одна большая и очень странная семья собирается в отпуск. До вылета остается пять часов. — Цзинь Лин, ты собрал вещи?  Вихрь по имени «Вэй Усянь» проносится мимо, кажется, в пятый раз за утро, задавая один и тот же вопрос. Цзинь Лин, не отрываясь от приставки, на которой с остервенением рубит кого-то, обладающего одновременно и когтями, и щупальцами, угукает в ответ, несмотря на то, что раскрытый чемодан рядом с ним, в котором кучей навалены вещи, явно свидетельствует о его лжи. Монстр откусывает его персонажу голову и по всему экрану расползается с подтеками крови надпись «Game over». Цзинь Лин швыряет джойстик на диван с громким: — Да твою ж мать! Сквозь открытую дверь комнаты к нему заглядывает Лань Ванцзи, вопросительно приподняв бровь. Цзинь Лин ойкает, похлопывая себя пальцами по губам и смотря на него в ответ своими самыми невинными глазами. — Прости, пап. Взгляд Лань Ванцзи теплеет и он кивает, принимая извинения, тут же скрываясь из дверного проема. Цзинь Лин довольно хмыкает, убирая джойстик на место: стоит назвать Лань Ванцзи папой, как тот сразу же добреет. Всегда работает. Его взгляд падает на раскрытый чемодан, содержимое которого выглядит, как выпавшее из стиральной машинки белье, а не выглаженная одежда, которую мама ровными стопочками всегда складывает в шкаф. М-да, неловко получилось. Но проблема даже не в этом. Проблема в том, что… — Он не застегивается!  В комнату заглядывает Вэнь Цин: — Ты же говорил, что собрался? Цзинь Лин начинает беситься: — Да, собрался, но не застегнул чемодан, потому что вещи не влезают. — Выложи лишнее, — равнодушно пожимает плечами Вэнь Цин и тоже уходит. Выложи лишнее, легко сказать. Это Вэнь Цин может ходить десять лет в двух медицинских халатах, надевая второй только потому, что первый стирается. Цзинь Лин выходит из комнаты в поисках кого-нибудь, кто сможет ему помочь. Вэнь Цин — мимо, она просто выкинет из чемодана все, что мешает ему закрыться, а Цзинь Лин потом как идиот будет ходить в желтой футболке с фиолетовыми шортами. Хоть кто-то в этом доме следит за сочетаемостью цветов?!  Мама, Цзян Яньли, тоже отпадает, потому что в данный момент находится на кухне и готовит закуски в дорогу на всю их бешеную семейку, пока ее девушка собирает чемоданы за них двоих. В коридоре Цзинь Лину попадается дядя Вэй, снова несущийся в обратном направлении. Может, он? Вэй Усянь в этот момент замечает в окне радостно помахивающую хвостом Фею, собаку Цзинь Лина, которая обычно живет с Цзян Чэном, от ужаса спотыкается о ковер и врезается в зеркало, которое с грохотом падает на пол, разбрасывая осколки по коридору. Вэнь Цин выглядывает из их с Цзян Яньли комнаты, фыркает и закатывает глаза, бормоча что-то про чудом дожившего до своих преклонных лет идиота. Лань Ванцзи, только вернувшийся из их с Вэй Усянем крыла таунхауса, с обеспокоенным «Вэй Ин!» бросается к нему на помощь. Цирк.  Кстати, раз Фея здесь, значит, должен был приехать и дядя Цзян, не могла же собака добраться самостоятельно? Цзинь Лин несколько дней назад заявил, что не уедет в отпуск, не попрощавшись с Феей, и двум парам его родителей пришлось смириться с этим капризом, потому что несчастный ребенок и так живет отдельно от любимого питомца, потому что дядя Вэй начинает биться в истерике при виде этого прелестного существа. Стоит Цзинь Лину выйти на улицу, как его едва не сносит с ног здоровенная хаски, тут же радостно начавшая вылизывать ему лицо. — Фея, Фея, девочка моя, держи себя в руках! — смеется Цзинь Лин, уворачиваясь от мокрого языка. Впрочем, безуспешно.  Когда Фея заканчивает демонстрировать свою безграничную любовь, Цзинь Лин может, наконец, увидеть дядю Цзян в компании Вэнь Юаня. Они мило беседуют о чем-то, стоя неподалеку от входной двери, и Цзинь Лин решает воспользоваться помощью кого-то из этих двоих. — Дядя, привет! Что ты на улице стоишь, не хочешь пройти в дом? Лицо Цзян Чэна как будто на секунду идет рябью, и он с опаской поглядывает на таунхаус. — А чем в данный момент заняты мои дорогие родственники? — Мама готовит, дядя Вэй либо пылесосит, либо, если обстоятельства сложились менее удачно, вытаскивает стекла из ладоней, — пожимает плечами Цзинь Лин. — Не волнуйся, миловаться никто не должен. — Стекла?! — Цзян Чэн срывается с места и залетает в дом, будто там не слегка порезался сорокалетний мужчина, а с ног до головы облился кипятком трехлетний малыш. Цзинь Лин знает своего дядю Цзян как никто другой: тот может сколько угодно кривиться при виде Вэй Усяня и его избранника, но любит брата он по-прежнему больше жизни. С Цзян Яньли вышло и того проще: она в его глазах остается воплощением совершенства даже после той пикантной ситуации на тридцать втором дне рождения Вэй Усяня, историю которого теперь травят на всех семейных праздниках, куда приглашают только узкий круг посвященных: помимо самой четверки, связанной несовпадающими любовными и брачными узами, и их детей, присутствуют обычно Цзян Чэн, Вэнь Нин и Лань Сичэнь. Вэнь Юань смотрит на своего брата осуждающе, и Цзинь Лин закатывает глаза: — Да я же знаю, что все с дядей Вэем нормально. И вообще, мне нужна помощь, чтобы закрыть чемодан.  Потрепав последний раз Фею по холке, он привязывает ее поводок к дереву и утаскивает Вэнь Юаня домой. Вэй Усянь действительно пылесосит, правда, теперь это сопровождается аккомпанементом из недовольных замечаний Цзян Чэна по поводу несостоятельности братца. На почве бесконечных поддевок Вэй Усяня, кстати, Цзян Чэн очень неплохо сдружился с Вэнь Цин, что определенно пошло на пользу скорости его смирения со странными родственниками. Цзинь Лин волочет Вэнь Юаня мимо и останавливается только у своей комнаты, показывая на чемодан так, словно тот его как минимум очень грубо оскорбил. Вэнь Юань смотрит на это безобразие с искренним возмущением: — Ты же еще вчера сказал, что собрался? Нам выходить через полчаса!  — Я и собрался! Только не застегнул! Вэнь Юань присаживается около чемодана, начиная перебирать вещи. — Пальто? Серьезно? — С теми серыми брюками оно смотрится просто по-королевски, — мечтательно прикрывает глаза Цзинь Лин. Ответом ему становится вымученный взгляд: — Мы едем на море! Там тридцать градусов тепла! Под недовольное бурчание Цзинь Лина, Вэнь Юань принимается сортировать вещи, откладывая в сторону ненужное и складывая в ровные стопочки на дне чемодана необходимое. Когда процесс закончен, и чемодан на удивление легко закрывается, в комнату заглядывает Лань Ванцзи: — Ребята, спускайте вещи, выезжаем через пять минут. Они кивают, переглядываются, а потом срываются с места, чтобы быстрее другого добежать до машины. Цзинь Лин прибегает первым только потому, что Вэнь Юаню еще нужно забежать в свою комнату за чемоданом, но гордится собой так, будто в честной схватке выиграл олимпийский забег. Уже стоя на улице около их семейного минивэна, призванного вместить их вшестером и шесть же чемоданов в случаях семейных поездок, они перебрасываются фразами, которые неподготовленный слушатель мог бы принять за переругивания, но сами парни воспринимали как упражнения для остроумия. — Странно, Юань, вроде, ноги длинные, а бегаешь слабенько. Мелкий еще, но ничего, учись, пока я жив. Вэнь Юань фыркает: — Мелкий, ага. Самому шестнадцать, а ведешь себя, как будто шесть.  Цзинь Лин просто светится самодовольством: — Зато бегаю быстро. — Бегал бы быстро, родителей не ждал бы директор школы. Снова.  — Кто-кто нас опять ждет? — холодный голос позади заставляет их вздрогнуть и обернуться. Лань Ванцзи смотрит вопросительно и одновременно грозно, отчего Цзинь Лин чувствует на спине мурашки и нахохливается, как петух перед боем, а Вэнь Юань, наоборот, виновато опускает взгляд в землю.  — Что произошло? — продолжает допытываться Лань Ванцзи. Цзинь Лин упрямо сжимает губы. — А-Юань? — поворачивается к парню Лань Ванцзи. — Цзинь Лин подрался с Лань Цзинъи, — обреченно признается тот. Брат бросает на него испепеляющий взгляд: — Предатель! — шипит он. — Ты же знаешь, я не могу врать, говорить неправду плохо! Отчаяние на лице Вэнь Юаня Цзинь Лина не трогает от слова совсем: — Ты мог просто промолчать, идиот! Пока они огрызаются, остальные члены семьи подходят к машине с оставшимися чемоданами. Цзян Чэн под опасливым взглядом Вэй Усяня проверяет, насколько крепко Фея привязана к дереву, и только продемонстрировав надежность поводка нарочито сильными рывками за него и закатив глаза, подходит к минивэну. Вэй Усянь, чуть выдохнув, но все равно краем глаза поглядывая на собаку, запихивает в багажник поклажу свою и девушек, а затем, подойдя со спины, закидывает руки Лань Ванцзи на плечи: — О чем спор? — задорно интересуется он. — Нас опять вызывают в школу, — устало вздыхает Лань Ванцзи. — А-Лин подрался с Цзинъи. Печальный взгляд матери для Цзинь Лина — худшее наказание. Зато Вэй Усянь заходится в хохоте, на что Вэнь Цин смотрит подчеркнуто-осуждающе, но все равно не может до конца спрятать улыбку в уголках губ. Цзян Чэн тайком показывает племяннику большой палец. Лань Цзинъи — приемный сын Лань Сичэня: тот вдохновился успехами брата и, едва женившись, усыновил мальчика, ровесника А-Юаня. Потом они с женой (прелестной и крайне милой девушкой) обзавелись еще тремя детьми уже собственного производства, но Лань Цзинъи все равно остался безмерно любимым первенцем. Вот только характером он на Лань Сичэня походил так же, как карандаш на ворону: то есть никак. И постоянные склоки между ним и Цзинь Лином, которые, рискуя собственной жизнью, всегда останавливает Вэнь Юань, стали своеобразной традицией.  — А кто победил? — с любопытством смотрит на парней Вэй Усянь. — Вэй Ин, — осуждающе косится на него Лань Ванцзи. Тот обиженно надувает губы. — Ничья, — цедит Цзинь Лин, и Вэй Усянь тут же оживляется. — Мы не закончили, нас спалила завуч. Карга старая. — Цзинь Лин! Еще одно ругательство сегодня, и на месяц останешься без приставки!  По взгляду Цзинь Лина видно, что ругательств в его голове сейчас на новый трехтомный роман, но он упорно молчит, потому что Лань Ванцзи не бросает слов на ветер. — Подождите, — встрепенувшись, обеспокоено переводит взгляд с ребят на взрослых Цзян Яньли. — Получается, нам надо будет заехать в школу? Вэнь Цин со стоном потирает пальцами переносицу: — Мы не успеем! Ну мы же просили: без происшествий, мы только чудом добились разрешения забрать вас в последние недели июня, чтобы поездка совпала с моим отпуском в больнице!  — Там не такая уж и большая драка была, — подает голос Вэнь Юань. — Они все равно потом помирились. — Так, — хлопает в ладоши Вэй Усянь. — Все в машину, иначе мы опоздаем на самолет. Будем надеяться, что к сентябрю директор забудет о происшествии, а если нет — я договорюсь с Лань Сичэнем, и мы подтвердим, что проблему решили сами и ни одна из сторон претензий не имеет. Все, залезайте, залезайте! Все по очереди прощаются с Цзян Чэном, который обещает поливать цветы и не спалить таунхаус, Цзинь Лин трогательно лобызается с Феей, пока Вэнь Цин не кричит из машины, что его оставят здесь, и, наконец, они выдвигаются в путь. Лань Ванцзи ведет машину, потому что он один способен сосредоточиться на дороге с таким количеством народу вокруг, Цзинь Лин с Вэнь Юанем принимаются за онлайн-игрушку на телефонах, снова ввязываясь в бессмысленное соревнование, Вэнь Цин безуспешно пытается прикорнуть, а Цзян Яньли перебирает в голове содержимое чемоданов, чтобы убедиться, что они ничего не забыли.  На одном из светофоров Вэй Усянь, сидящий на переднем пассажирском сидении, перекидывается через коробку передач, чтобы утянуть Лань Ванцзи в ласковый поцелуй. Губы мягко скользят по другим, за тонированными стеклами прохожим не видно творящегося непотребства, а все находящиеся в машине давно привыкли к неожиданным приступам нежности и даже одобряют их. Светофор переключается на зеленый, Вэй Усянь с трудом отстраняется от любимых губ и с обожанием смотрит в глаза напротив. Цзян Яньли вдруг закрывает ладонью рот и опасливо интересуется: — А кто-нибудь взял паспорта? По машине разносится хоровой стон, и минивэн, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, уходит на разворот. Цзинь Лин любит свою семью.