***
Дорога домой заняла немного времени, хотя это время в тишине ей необходимо сейчас. Вряд ли та, что ждёт её сейчас дома, сумеет хотя бы оставить свою девушку в покое до завтрашнего дня, не говоря о поддержке. О какой поддержке может идти речь, если Андреа не может озвучить и части причины своего беспокойства. Как бы то ни было, Эстер никогда не замечала подавленного состояния Эванс, не видела её измотанных глаз, расхлябанных движений и желания пролежать оставшиеся несколько часов до ночи в кровати с мобильником. У Фейн всегда свои проблемы, которые она предпочитала решать либо неуправляемыми эмоциональными всплесками, либо алкоголем, либо молчаливой кружкой кофе посреди ночи на кухне. Они никогда не говорили друг с другом о чём-то серьёзном, переживая трудности своей реальности в своей реальности, не деля её ни с кем. Хотя, может и делят, но уж точно не со своей девушкой. Припарковавшись на привычном месте, блондинка заглушила мотор и откинулась на спинку автомобильного кресла и прикрыла глаза, оставшись в полной тишине. Мысли топчутся в голове, отбивая ритм по чувствительным местам, не давая покоя, но любой лишний шум может стать крайним для неё. Вероятно, заклятый враг человека — он сам, а точнее разум, подсознание, вбрасывающее самые разные мыслишки, над которыми потом без конца размышляешь, уничтожая психику и нервную систему. Ведь, именно так люди и сходят с ума? Молча, разговаривая с самим собой. Стащив с соседнего сиденья собственную сумку, она покидает машину и ступает к своему подъезду. Поднимается по ступенькам, прикладывает ключ к домофону и проходит внутрь, прямиком к лифту, который отвезёт её на нужный этаж. Настолько монотонные и рутинные действия, что движения уже автоматизированы, а голова вновь занята чем-то угнетающим. Восьмой этаж, сто семнадцатая квартира с правой стороны. Ключ проворачивается в замочной скважине и дверь открывается. — Я дома! Громко оповестила о своём присутствии девушка, пройдя внутрь, положив сумку на своё законное место и начав разуваться. Ответа не последовало, как и какого-либо внимания в свою сторону, Эванс не обратила на это внимания, сославшись на то, что её сожительница может быть занята. Сняв верхнюю одежду, она побрела на кухню, в которой заметила знакомую фигуру, сидящей за столом и разглядывая ночной пейзаж за окном. Рядом с ней лежит полная чашка с чаем, видимо, уже остывшим, ведь пара нет. — Всё хорошо? — натянув мягкую улыбку, спрашивает Андреа, положив ладони на спинку задвинутого стула напротив обладательницы дред. — Нет. Моя девушка шляется где-то до ночи с внезапно объявившейся «подругой детства». — Передразнив слова Марии, оборачивается Эстер, демонстрируя своё недовольное выражение лица. — В чём дело, милая? Мы не виделись с ней с июля восемнадцатого года, конечно, нам захотелось… — Потрахаться друг с другом? Или что? — эти слова напрочь сбивают улыбку с чужого лица, более, глаза её широко распахиваются от неожиданности. — Как она расхваливала себя. Должно быть, вы очень близки. — Эстер… — Эстер?! Я слышала только «Маша!»! Великолепная подруга с пятого класса! Наверняка куда лучше больной на голову Эстер! Девушка делала медленные неторопливые шаги в сторону ошеломлённой блондинки, смотрящей в душу Фейн, стараясь увидеть там хоть намёк на шутку. Но его не было, она действительно в ярости из-за того, что появился кто-то считающий себя… выше её? Или как оправдать такое поведение? — Я думала, для тебя лучше всех я, а не кто-то, кто объявляется раз в полтора года и решает, что может заведовать всем и вся. Но это, блять, не так! Ты проводишь дохуя времени с какой-то шалавой, даже не поинтересовавшись, как я буду добираться домой! Может, мне стоит кого-то отпиздить, чтобы показать, с кем ты, блять, встречаешься?! С последней фразой Эстер силой ударяет по собственной чашке, которая отлетает, расплёскивая напиток, в сторону Эванс, отшатнувшейся от стола минутой назад. Посуда ударяется о спинку стула и падает в итоге на ноутбук «Apple» Андреа, оставленный здесь утром после перекачки важного документа на флешку. Оставшийся чай заливается на крышку, под неё и под сам ноутбук, уничтожая всю жизнь и работу студентки по щелчку пальца. Ужас запечатывается во взгляде девушки, глаза наполняются слезами, вдох едва ли не с шокированным стоном, а рот прикрывается дрожащей ладонью. Она пришла, повиснув на ниточке от того, чтобы не свалиться в болото под названием «эмоциональный срыв», но эта нить лопнула. Точнее, была перерезана человеком, постепенно наступающим на неё. Она метается взглядом с ноутбука на свою девушку, уже не пытаясь скрыть тремора, слёзы стекают по руке и щекам, а та, кажется, не видит ничего кроме своей чёртовой ревности, затмившей её разум. Какого взаимопонимание. — Ты, блять, всегда молчишь. Ты никогда нихуя не говоришь и всегда ссылаешься на то, что просто нихуя не понимаешь! — ДА ЗАТКНИСЬ НАКОНЕЦ! Вырывается из горла само собой. Не просто крик, визг, наполненный коктейлем эмоций, сдерживаемых всё это время. Так резко и громко, что Фейн впадает в искренний ступор. Блондинка отталкивает одногруппницу и нервно берёт мокрый гаджет, трясущимися ладонями открывает его и видит, что экран разбит вдребезги. Больший ужас охватывает её: вряд ли удар кружки был настолько сильным. Вероятно, Эстер не сдержала гневных порывов, когда не было дома её сожительницы и уже постаралась над единственной вещью, в которой она работала. С злостью бросила об пол? Просто уронила? Ударила его чем-то? Насколько же всё это ужасно. — То есть, ноутбук тебе важнее собственной девушки? — гневно рявкает обладательница алой шевелюры, но такой тон больше её не пугает. Теперь её заботит другое. — Там всё. Все мои работы, диплом, фотографии заказчиков. Залитый макбук ремонтируется за огромные бабки. Плевать на деньги, это очень долго. У меня нет лишней недели. — Шепчет она, дабы не закричать, пялясь в сломанный гаджет. Ремонт техники от этой фирмы в любом случае ужасно дорогой, а если все внутренности заливаются — вся информация уходит в мир иной вместе с толщиной кошелька владельца. Чтобы вернуть всё, что хранилось на материнской плате, нужна ещё круглая сумма и в добавок не один день, ведь это непросто. Таким образом накрылась работа Эванс, написание диплома и уход от реальности в мир книг. Она медленно закрывает трещащую от осколков крышку и поднимает его со стола, стараясь не уронить, пока капли холодного чая стекают обратно на ровную поверхность. Всхлипнув и плотно сжав челюсти, она уходит в прихожую, доставая из шкафа сумку для переноса ноутбука. — И куда ты, блять, собралась?! — Ступая за той, вновь повышает тон студентка, разъярённая увиденным поведением, не видя в упор своей вины, кажется. — ПОДАЛЬШЕ ОТ ИСТЕРЯЩЕЙ ДЕВУШКИ, — с хрипом взвизгивает та, запихнув скользящий гаджет в сумку. Солёные капли полились с новой силой, а вдыхает она так, словно это приносит ей неимоверную боль. — ХВАТИТ ИЗДЕВАТЬСЯ. ТЫ ПРИНЕСЛА МНЕ КУЧУ ПРОБЛЕМ СВОЕЙ РЕВНОСТЬЮ. Она замолкает, ведь горло начинает болеть от крика, а тело вскоре потеряет свою дееспособность, ведь разум совсем перестал думать о последствии своих слов и действий. Хотя, должна ли она делать это, если Эстер того не делает? Хватает с вешалки своё пальто, ключи и сумку с испорченной вещью, после чего вылетает в подъезд. Вытаскивает из кармана телефон и открывает специальную программу, в коей заказывает такси до заученного адреса. Садиться за руль в таком состоянии ей противопоказано, она и сама не горит желанием следить за дорогой сейчас, а после оправдываться перед человеком, к которому едет. Ключи от машины в кармане пальто, так что и Эстер не сможет беспардонно поехать куда-то на этом автомобиле. Не проходит и пятнадцати минут, как чёрный «BMW» останавливается у подъезда в безумно дорогом городе многоэтажных зданий. По заплаканным глазам и подрагивающему голосу Андреа видно, что разговаривать с ней сейчас — не лучшая идея и водитель не изменяет своим догадкам. Музыка в салоне играет спокойная, на средней громкости после того, как пассажир попросила сделать чуть громче. Расплатившись с мужчиной, она покидает транспорт и подходит к нужной двери. Благо, доставать звенящую связку и звонить в домофон не пришлось — из дома вышел жилец, любезно пропустивший даму внутрь. Квартира находится на пятом этаже, но у неё всё равно нет никакого желания тратить оставшиеся силы на то, чтобы добраться до умиротворённого места. Хорошо, правда хорошо, когда есть место, куда можно прийти всегда. При любых обстоятельствах, в любое время суток, в любом состоянии. Хорошо, когда ты знаешь, что здесь тебя примут всегда, здесь ты можешь ощутить себя защищённой от всего бренного мира. Едва держащаяся на ногах девушка проходит к нужной квартире и нажимает на «звонок», решив всё же не ставить перед фактом своего отца бряканьем ключей. Спустя несколько секунд дверь открывается, в проходе показывается высокий мужчина в возрасте. С тёмно-русыми, слегка вьющимися волосами чуть ниже плеч, что сейчас распущены, и лёгкой бородой того же цвета, переходящей в усы. Одет он в домашний тёплый халат, завязанный поясом чуть ниже талии, в белых тапочках. «Можно?» — тихо, почти шёпотом произносит она и получает непоколебимый положительный ответ. Как только дверь закрывается, пальто вешается, а обувь остаётся на специально отведённом месте, девушка окончательно расслабляется. Обнимает собственного отца и плачет. Не пытается оправдаться, не старается скрыть эмоций, не унимает дрожь в теле. Выплёскивает через слёзы всё, что копилось в ней с момента её переезда, ведь с того момента она так и не виделась с ним. А он молчит, прижимает подрагивающую тушку к себе и оставляет все вопросы на момент, когда она сможет дышать спокойно. Студентка принимает горячий душ по чужим наставлениям, воспользовавшись дорогой косметикой, купленной для многочисленных любовниц Алекса. После развода с матерью девушки, он решил посвятить себя жизни холостяка-миллионера. С кучей подчинённых, выполняющих всю грязную работу, а самому заняться расчётом стратегий для расцветания бизнеса, искусством, да созданием жизни мечты для единственной дочери. У богатого незамужнего бизнесмена на неделе бывает по семь любовниц, причём каждый день разная, после переезда Андреа это стало возможным. Его устраивает такой образ жизни, а его дочь не заботит, насколько жизнь её отца аморальна, может, или даже порочна. Во время перевоза всех вещей, Эванс решила оставить часть вещей в своей бывшей комнате, уверенная, что будет возвращаться сюда не один раз. К тому же, в этой квартире четыре комнаты, и лишь одна из них «для гостей». Остальные две составляют спальную хозяина и его личную мастерскую. В ней не хозяйничает никто, кроме самого Алекса, а потому там творится самый настоящий «творческий беспорядок» прирождённого художника. Если одна будет занята призрачным духом Андреа Эванс, никому не будет от этого ни горячо, ни холодно. Студентка взяла оттуда одну из своих шёлковых пижам и надела, почувствовав себя в полном спокойствии. Также её усадили на мягкий диван в гостиной, сунули в руки чашку с ароматным китайским чаем и накрыли мягким пледом. Теперь-то она точно в порядке. — Слушаю. — Выдаёт мужчина, устроившись на кресле напротив с таким же напитком и включив какой-то сериал на телевизоре на минимальную громкость, помня, что «серьёзные разговоры» в таком случае у его дочери идут куда лучше. — Ничего ужасно страшного не произошло, — сделав глубокий вдох, неторопливо начинает она, вдыхая ягодный аромат. — Я не хочу поднимать тему расставания с Владиславой ни при каких обстоятельствах, но она сама и все вокруг считают иначе. — Помнится мне, она тебе изменила. Чего же она и все вокруг желают? — Она уже десять раз мне сказала, что не изменяла. Мол, мне показали пару прямых доказательств и я, как глупая дурочка, поверила, — съёжившись, язвит блондинка. — Встретилась с Машей, так она отвела меня к той, с кем Влада переспала и обе доказывали мне с пену у рта, что всё ложь, верить только словам «непоймикого». — Быть может, ты и вправду поторопилась с выводами? Не находишь странным, что даже твоя подруга на её стороне? — он всегда был тем самым третьим лицом, здраво оценивающим ситуацию со стороны. И тогда, после её приезда, он предоставлял такой вариант, но та отказывалась даже слушать. — Пап, может и так, дело не в этом. Всё это уже не имеет значения, у меня другая жизнь, я не собираюсь бросать свою нынешнюю девушку и возвращаться к бывшей только потому, что кто-то мне сказал о её невиновности, — едва ли не с мольбой объясняет она. — Если бы я хотела оставить хоть что-то из Петербурга, я бы осталась там. Разговор прерывает нетерпеливый звонок в дверь, оповещающий о ком-то, кто хочет увидеть хозяина, а может, и не только его. Оба недоумённо поворачивают голову в сторону коридора, из которого раздаётся звук. — Ты кого-то ждёшь? — Нет. Мужчина пожимает плечами и поднимается с места, поставив почти полную чашку на маленький стеклянный журнальный столик. Андреа медлит и, сделав глоток, кутается в плед сильнее и встаёт, последовав за отцом, заинтересовавшись столь поздними гостями. Девушка остаётся в проходе в гостиную, откуда очень хорошо видно входную дверь. Взглянув в глазок, Алекс ничего не увидел и решил всё же посмотреть вживую на таинственного незнакомца, пожаловавшего без приглашения. На пороге стоит женщина лет сорока с тёмными длинными локонами, заколотыми в низкий пучок. На ней, видно, старый тёмно-коричневый пуховик, на ногах заношенные кожаные сапоги. На кончике носа квадратные очки для зрения, сквозь которые даже видны яркие изумрудные глаза, а в руках две сумки: одна из кож зама, а другая простой пакет из какого-то магазина. Мужчина звонко усмехается, скрестив руки на груди, делает шаг назад, как-бы пропуская гостью, но не до конца. — Evening (Вечера), Елена. — Широко улыбается бизнесмен, с нескрываемой насмешкой наблюдая за своей бывшей женой, которая без зазрения совести бросает свои сумки на паркет. — Где моя дочь? — не поздоровавшись, крайне недружелюбно начинает дама, силой захлопнув дверь. Она заметно ниже своего бывшего мужа, как и дочери, что взяла рост от отца, пусть сама дышит ему в плечо. — Rather night (Скорее ночь), пап. — Бросает блондинка, бегло взглянув на часы. Почти десять часов вечера, какое она имеет право врываться в чужой дом в такое время? Студентка смотрит на мать мрачно, необрадованная её появлением здесь. — Даря, милая моя, как чудесно ты выглядишь. Когда ты вернёшься домой? — тон женщины переменился по щелчку пальцев, от чего со стороны послышался низкий мужской смех. — Меня зовут Андреа, мам. Мне двадцать лет, я больше не хочу слышать это «Даря» в свою сторону, — кажется, этот голос сейчас обгоняет по неприязни своё звучание во время общения с Владиславой. — Я уже дома. — Дорогая, боюсь удивить тебя, наша дочь уехала больше года назад. Ты заметила её отсутствие, когда у тебя закончились мои деньги? — продолжает посмеиваться над Еленой мужчина. — Ты, наглый подлец, прикармливал мою дочь с четырнадцати лет своими грязными деньгами. Как ты смеешь говорить со мной таким тоном в присутствии ребёнка? — едва ли не цедит сквозь зубы брюнетка. — Во-первых, Андреа не собака, чтобы её прикармливать. Во-вторых, как ты смеешь говорить таким тоном со мной в моей квартире? — Мам, правда, зачем ты приехала? — влезает младшая, сделав несколько шагов к выходу, оставив приличное расстояние между собой и матерью. — Доченька, ты заигралась в игрушки. Тебе нужно вернуться со мной в Питер и продолжить учёбу. — Блондинка демонстративно скривилась от услышанных слов, а обида в груди сковала сердце лишь сильнее. — Я в игрушки заигралась? Мам, ты всю мою жизнь издевалась надо мной, выставляя папу последним уродом. А что в итоге? Когда мне больше всего нужна была родительская поддержка, ты назвала меня такими прилагательными, каких я не слышала от злейших врагов, и вышвырнула все мои вещи в подъезд. А этот урод, видя меня раз в год, приютил и показал, что такое родительская любовь. — На глаза вновь наворачиваются слёзы, пусть казалось, часом назад всё уже было выплакано. Хотя, для родительских обид слёзы найдутся всегда. — Я растила тебя одна с семи лет, когда твой отец бросил тебя! Я дала тебе всё! Благодаря мне ты получила золотую медаль и поступила на бюджет! Ты жизнью мне обязана! — Повысила голос та, пока мужчина с интересом наблюдал за сей картиной. — Ты несколько лет сидела дома и жаловалась на жизнь, пока семилетняя я пыталась найти себе еду, чтобы не подохнуть с голоду! Ты несколько лет жалела себя после того, как сама добилась развода и забрала меня к себе! — На этих словах улыбка с лица мужчины медленно сползает, ведь это слышит он впервые. — А потом спохватилась и начала играть заботливую мамашу, выбивая из меня отличные результаты. Да я боялась уйти с «отлично» после шестого класса! Спасибо тебе, мам, за золотую медаль! — Ты била дочь? — удивлённо хлопает глазами отец, зная, что эта женщина не святая, какой себя считает, но даже не мог предположить, что за те семь лет, что он не мог поддерживать контакт с дочкой, творился такой ужас. — Не лезь не в своё дело, Эванс, — рявкает брюнетка, осознав, что сейчас может нарваться. Конечно, она оборвала все связи по другой причине, но и это было весомым аргументом для такого решения. — Это называется воспитание, дочь. Хотя и это не помогло, ты всё равно сбежала в восемнадцать, неблагодарная. — Я уехала, потому что моя девушка мне изменила! Я просто хотела спокойной жизни, мам! — Последнее слово звучит с такой жестокой болью и горькой обидой, что единственный свидетель перестаёт бездействовать. Солёные капли текут ручьём, этот день испорчен окончательно. — Твоя девушка? Ты что, из этих пидоров? Алекс больше ничего не слушает, молча ласково кладёт ладони на девичьи плечи и спешит увести её подальше от гарпии, испортившей всё, что сделал он за последний час. Отводит дочь в её комнату и просит немного подождать, закрыв за собой дверь, возвращается к гостье. Андреа усаживается на кровать и утыкается носом в колени, продолжая тихо плакать от новой нанесённой раны по зажившим шрамам. Вероятно, травмы, оставленные самым родным человеком, будут заживать дольше всех. Хватило пяти минут, чтобы заживающие раны стали кровоточить с новой силой так, словно этих двадцати месяцев и не было вовсе. Дышать становится труднее, а сердце гоняет кровь по сосудам с бешеной скоростью. Кажется, словно оно сейчас выпрыгнет из груди, выскочит в окно и разобьётся вдребезги. Мужчина возвращается к бывшей жене, которая стоит в ступоре от новостей и бубнит себе под нос что-то вроде: «Я вкладывала в неё душу, а она выросла монстром». Алекс подходит к ней достаточно близко, чтобы она видела серьёзность его слов, ведь в голубых глазах нынче проскальзывает искренний гнев. — Я оставил тебе дочь с одним условием. Стоит напомнить? Андреа должна расти в любви, заботе и достатке. — Чеканит бизнесмен, смотря прямо в чужие омуты, словно стеклянные. Хотела женщина что-то резко возразить, как тот дал ей понять, что это не лучшая идея. — Заткнись и слушай меня, иначе отсюда ты поедешь в ИВС на пятнадцать суток, — после этого Елена силой сжимает зубы, понимая, что у него есть возможность устроить ей не только пятнадцать суток в изоляторе. — Сейчас выясняется, что ты не только не выполнила его, ты морила семилетнего ребёнка голодом. Избивала её и не давала ей общаться со мной. Андреа не одобрит, если я действительно тебя посажу, но я просто так этого не оставлю. — Да что ты можешь? — ядовито выплёвывает она, видя в этом человеке не того, кем он является на самом деле. — Если я ещё раз увижу тебя радом с ней, ты пожалеешь о том, что когда-то связалась со мной. А теперь уходи из моего дома. С последней фразой он поворачивает встроенный ключ на двери и открывает её нараспашку. Женщина что-то гневно выкрикивает, но его это уже совсем не заботит, он хватает сумки своей бывшей жены и выбрасывает на лестничную площадку. Точно также, как когда-то сделала она с вещами своей дочери, запретив ей возвращаться, раз она решила отныне жить у отца. Не церемонясь, Алекс выставляет из квартиры мать своего ребёнка и закрывает дверь перед её носом, закрыв на всевозможные замки. Слышались и настойчивые звонки, и стуки, но мужчина уверенно шёл в комнату к студентке, обеспокоенный её состоянием. В этот тяжёлый день Андреа оставалось лишь принять сильное успокоительное и уснуть, ведь никаким разговорам она уже не поддаётся. Её нервная система приняла серьёзный удар сегодня и больше не держит её от несдерживаемой истерики, во время которой трудно сделать глоток воздуха. Да вот только Эванс не успела рассказать отцу об их отношениях с Эстер и что в них происходит. Быть может, если бы её мать не появилась в этот вечер, всё сложилось бы куда лучше, но нынче уже не о чем говорить. Всё, что могло случиться, уже случилось.***
«Сводки, пароли, фантомные боли ночью никак не отпускают. Нет! Все мои чувства — чёртова пустошь. Ты нужен мне, как маслкар. Это анбоксинг, готовься. Коробочка с расстройствами открыта, терпи меня. Я буду утром счастливой, а вечером от срывов стану невыносимая.»