***
Андреа не ночевала дома. Вечером она была не в духе, хотя, вряд ли её состояние можно назвать так просто. Её всю трясло, а голос срывался на крик, если она не говорила шёпотом. Слёзы нескончаемо лились по щекам, а в глазах блестела звонкая обида. Эстер думала над этим вплоть до трёх часов ночи, не решаясь позвонить или написать ей, не желая усугубить ситуацию. Она не находила себе места, жалея о том, что не сумела сдержать свой гнев. Порой, сама пускалась в крайности, стирая солёные капли с лица, стараясь не впасть в истерику. Увы, она виновата сама и даже если решится связаться как-то со своей девушкой, которая сейчас, вероятно, у отца, она не ответит. В столь поздний час Эванс чаще всего не бодрствует. Всхлипнув, она включила свет на прикроватной тумбочке и уставилась в окно, за коим бушевала ночная метель. Часы показывают 2:47, а отсутствие всяких уведомлений давит где-то в груди. Убрав гаджет куда подальше, девушка поднимается с постели и подходит к рабочему месту Андреа. Фейн редко нужен стол, ведь все рефераты чаще всего не делаются, а даже если, она занимается ими в перерывах между парами. Вторая же большую часть своего времяпровождения дома работает сидя. Эстер включает лампу и здесь, усевшись в мягкое компьютерное кресло чёрного цвета. Поверхность чиста, без лишнего мусора, бумажек, тетрадей и ручек, ведь всё разложено по полкам. Обычно здесь также лежит ноутбук, но не сегодня. И не в ближайшую неделю. Обладательница алой шевелюры открывает верхний ящик, чтобы поглядеть, что хранит в нём её девушка. В глаза бросается небольшая книжка лазурного оттенка, словно её радужка, потёртая кое-где, затянутая встроенной резинкой посередине и туда же вставлена чёрная шариковая ручка. Нахмурившись, она достаёт её и кладёт на стол, вернув полку в исходное положение. Никаких надписей на ней нет, девушка аккуратно вытаскивает письменный предмет и стаскивает резинку, пожелав заглянуть внутрь. Большая часть страниц исписана, а на первой виднеется каллиграфическая надпись: «21 августа 2017 год Здравствуй, новый личный дневник Эванс Андреа! Сегодня мне исполнилось восемнадцать, и я решила сделать себе такой небольшой подарок. Сегодня приезжал отец и мы сидели небольшой компанией: я, папа и Маша, в роскошном ресторане. Он любит баловать меня такими вещами, ведь знает, что мама не может себе такого позволить. У меня…» Неужели? Это что, личный дневник Андреа, который она ведёт почти три года? Пролистав, она заметила, что последняя запись сделана неделю назад. Удивительно, даже от своей девушки у неё есть секреты. Хотя, личный дневник — это душа человека, которую он изливает сам себе, чтобы лучше себя понять и принять нужное решение. Фейн сейчас следует вернуть эту записную книжку на место и лечь спать. Но Эстер не Эстер, если поступит так, как следует. «24 сентября 2017 год Вчера была на дне рождения Маши, она отмечала очень шумно. Там было столько незнакомых людей и, хотя она знает, что я такое не люблю, умоляла меня прийти. Я пришла и очень даже не зря. Меня познакомили с такой чудной девушкой! Она безумно красивая, особенно мне понравился цвет её волос. Белоснежные с розоватым подтоном, возможно, когда-нибудь и мои волосы будут такого цвета. А зовут её Владислава. Влада, как она попросила её называть.» Владислава? Влада? Очень интересное совпадение. «3 октября 2017 год Мне кажется, это сумасшествие. Не может быть всё так идеально. Хотя нет, не всё идеально. Мне следует надеяться на то, что и взгляды на однополые отношения у нас совпадают, ибо всё напрасно.» «12 октября 2017 год Мы начали встречаться. Кажется, моё сердце выпрыгнет из груди, когда я думаю о ней. Я не любила так Ксюшу (моя первая девушка), как полюбила Владу. Я почти плакала, когда она меня целовала, моё дыхание перехватило, я не могла дышать. Не знаю, смогу ли я полюбить так кого-то ещё, если мы расстанемся, но я и думать об этом не хочу. Я ужасно счастлива.» Таинственная бывшая по имени Владислава, значит? Жаль, что здесь не указан её возраст, тогда бы можно было предположить, верны ли догадки Эстер. Лучше бы это была её одногруппница. «7 июня 2018 год Она мне изменила. Я не знаю, как вернусь в университет и смогу ли.» А вот и причина, по которой они расстались. Эта запись маленькая, в отличие от предыдущих, где она рассказывает о том, как им вместе хорошо. Да и следующая написана спустя несколько месяцев. «23 октября 2018 год Здравствуй вновь, мой личный дневник. Я забросила тебя на это время, потому что было тяжело и не до тебя, честно скажу. Описывать все подробности не стану. Я уехала к отцу в Москву, потому что решила, что больше не смогу вернуться в университет. Учиться там, где училась она, слушать лекции тех преподавателей, что принимали зачёты у неё, разговаривать с подругами там, где она целовала меня. Я поступила В МГУ всё на тот же журфак. На бюджет меня не взяли, но отец сказал больше не переживать о деньгах, поэтому вот она, новая Эванс Андреа на коммерции. Даже странно как-то. Зато меня приняли так, будто я училась здесь с самого начала. В первую же неделю мной заинтересовалась одна девушка по имени Эстер. Она невероятная, такая яркая, особенно глаза. Такие же, как твоя обложка, только живее. Нынче мы хорошие подруги, пусть я и дружу почти со всем факультетом теперь. Моя жизнь очень сильно изменилась.» Наконец-то что-то более интересное, чем бывшие, испортившие жизнь милой первокурснице. И что же она на самом деле думает о своей девушке? «17 февраля 2019 год Я не понимаю сама себя. Всё, что я описывала последние несколько месяцев продолжается и я искренне не понимаю, что с этим делать. Папа предлагает посетить психолога, но я же не больная? Мне не нужны врачи, мне просто нужно понять, как прийти в стабильное состояние. Как же мне хочется выразить всю свою благодарность Эстер, она ведь со мной рядом почти всегда, пусть и не понимает моего поведения. Признаюсь, Машу ей вряд ли переплюнуть, но благодаря ей мне куда проще выживать здесь, в абсолютно незнакомом мне мире. Как же я хотела бы всё вернуть…» «6 марта 2019 год Вчера я сходила в дорогой салон с пятизвёздочным рейтингом и сказала то, чего боялась несколько лет. Меня покрасили в белоснежный оттенок. Меня предупредили, что теперь на уход будет уходить в три раза больше, да и на коррекцию придётся ходить раз в полтора месяца минимум. Но я в восторге, надеюсь, это преображение поможет мне прийти в себя.» Так значит, прийти в себя ей помогло именно это окрашивание. И как Фейн сама не догадалась по столь резкой смене настроения своей близкой подруги на тот момент. Дальше не было ничего особо интересного. А нет, вот запись с этой осени, перед самым выходом Андреа с больничного. Что она здесь пишет? «24 октября 2019 год Я не люблю болеть. В детстве ты радуешься, когда у тебя начинает болеть горло или голова. Ты бежишь к маме, жалуешься, суёшь подмышку ртутный градусник… …Кстати, за время моего отсутствия у нас сменилась преподавательница по тележурналистике. Какая жалость, ведь я так любила ту заносчивую старуху. Эстер, как назло, решила также внезапно пропустить эту пару именно в тот день, когда представили новую садистку. Так что, узнавать имя мне придётся самостоятельно, ибо, кажется, весь факультет решил пропустить мимо ушей эту информацию.» «25 октября 2019 год Уму непостижимо! Как такое вообще могло произойти? Нет, я определённо не понимаю, что она делает в этом городе, в этом университете, НА ЭТОМ ФАКУЛЬТЕТЕ. Ладно, последнее я понять могу, но не более! Мне не просто теперь не хочется посещать её пары, вообще ходить туда.» Что ж, догадки Эстер были верны. Эта новая молодая преподавательница, так подозрительно заинтересовавшая Андреа, и есть «любовь всей её жизни». Только вот незадача, эта любовь допустила ошибку. Чтобы не поддаваться эмоциям, Фейн решает пролистать чуть дальше, чтобы найти что-то, что сможет ослабить силу её возникшей ревности и гнева. «2 ноября 2019 год В моей жизни только что вновь объявилась Влада и Эстер решила именно сейчас сказать мне об этом. Мне не дано понять, почему судьба решила сопоставить эти события именно так, но я приняла решение. Правильное оно или нет, покажет время.» Холод, исходящей от этой записи почти физически ощутимо обжигает читателя, начитавшегося воодушевлённых замечаниях о Владиславе и их неземной любви. Она едва держится от того, чтобы не смять исписанные чёрной пастой листы, но всё-таки переворачивает лист, на коем присутствует ещё пара записей с восторгами о новой квартире. Но ни слова о её новой девушке. Ни хорошего, ни плохого. Вот, она добралась до крайней записи, большой, в отличие от всех последних. «4 февраля 2020 год Всё это просто меня запутало. Я ничего не понимаю. Нет, возможно, я просто чёрствая сволота, которая не даёт шанса своей бывшей девушке, которая убеждает меня в том, что не изменяла. Классика жанра, я поверю ей, брошу ради неё всё, а потом я вновь окажусь дурой. Снова буду пялиться на какие-нибудь фотки и реветь в подушку. Я не уверена, что всё это мне нужно. Да и девушка у меня есть, такое ощущение, будто Эстер её совсем не смущает. Чёрт, она же видит, как Эстер к ней относится, какого она продолжает. Страшно предположить, что было бы, если бы она узнала, что Влада моя бывшая. У неё бы, наверное, крышу сорвало от ревности, между прочим, обоснованной. У нас с ней всё хорошо, я чувствую себя спокойно рядом с этим человеком. Но всё равно что-то не то. Ощущение, будто… Нет, я не знаю и объяснить не смогу. Проблемы есть во всех отношениях, между девушками, парнями или между парнем и девушкой. Это нормально, они и есть для того, чтобы люди могли усовершенствовать свои взаимоотношения. Просто, когда я вспоминаю отношения с Владой. Было по-другому, было куда проще. Конечно, я, глупая первокурсница с розовыми линзами в глазах, и находчивая четверокурсница, которая умеет пиздеть в глаза собственной девушке. Блять, я ничего не понимаю и понимать не желаю. Был бы хоть кто-то, кто мог бы дать мне пособие, как разобраться в себе.» «…Страшно предположить, что было бы, если бы она узнала, что Влада моя бывшая. У неё бы, наверное, крышу сорвало от ревности, между прочим, обоснованной…» Терпение девушки стремительно трескается и лопает, также, как и ручка, сжатая в ладони. Треск, и чёрные чернила брызгают на ночную рубашку студентки. Мышцы сводит от напряжения, зубы скрипят друг о друга, взгляд, переполненный яростью и нездоровым желанием размазать лицо одной брюнетки по бетонной стене, направлен на фотографию улыбчивой Андреа, стоящей в рамке на полке. Главное не сделать ничего, что могло бы привлечь внимание Эванс по приезде домой.***
Тремя минутами ранее стукнуло три часа дня. Сегодня воскресенье, нет ни учёбы, ни работы. Андреа проснулась ближе к полудню от запаха кофе в своей комнате. Алекс, решив не поднимать никаких травмирующих тем, заварил дочери её любимый утренний напиток и оставил на столе в её комнате, провернув всё это без единого звука. Студентка спросонья схватила кружку и едва не обожглась, зато не вспомнила ни о чём, что произошло вчера. Утро с одиннадцати до двенадцати утра прошло умиротворённо, под мелкий шум телевизора на фоне, с разговорами ни о чём и пустой головой. Опомнившись, она принялась искать хоть один работающий сервисный центр в выходной день и, аллилуйя, ей это удалось. Конечно, не без помощи всесильного папы, но какая разница? Девушку согласились принять без очереди уже через час, а потому к нужному времени, к нужному месту подъехало такси, из которого вышла милая блондинка. Ноутбук взяли на ремонт, выдав чек на круглую сумму и приписали сверху ещё пару цифр за срочность. Дав срок в пять дней, попросили хозяйку не переживать. Эванс, убедив отца в своём более-менее нормальном состоянии, уехала, не собираясь возвращаться. Выйдя из офиса «Apple», она помедлила несколько минут, прежде чем вызвать машину на необходимый адрес. Видеть Фейн сейчас ей не очень хотелось, пусть и оставаться в конфликте она не любила больше всего. Уже через двадцать минут она зашла в подъезд и вызвала лифт на родной восьмой этаж. Пройдя внутрь, она не проронила ни слова, молча став стаскивать пальто с плеч, попутно доставая вешалку из шкафа. Она знала, что по выходным её девушка дома всегда и в такое время обычно не спит, но думать об этом она не торопилась. Сделав вдох, она пошла далее и едва ли не вздрогнула, увидев Эстер, сидя на диване с планшетом в руках. Кажется, она была чем-то серьёзно увлечена, раз не обратила внимания на посторонние звуки раньше. Студентка подняла глаза лишь сейчас, когда блондинка замедлилась на входе, задержав взгляд на алых дредах. Она тут же убрала гаджет в сторону, мгновенно оживившись, ну а вошедшая не торопилась уходить. — Где ты… Нет, — Фейн осеклась за долю секунды, самостоятельно услышав свой тон и его неуместность. — Прости. — Прости? — крайне холодно вскидывает брови девушка. Её голос совсем не сочится нежностью. — Я ночевала у отца, к нему можешь меня не ревновать. — Андреа, я перегнула палку вчера, знаю, — на глазах проблёскивают слёзы, так и не закончившиеся ночью. Она поднимается с места, пока дыхание её постепенно учащается. — Я очень сильно тебя люблю, никого в жизни я не любила так. Я не хочу делить тебя с кем-то, особенно с теми, кто считает себя выше меня. — Эстер, я не желаю повторять тебе одно и тоже каждый раз. — Взгляд её смягчается, как только она видит солёные капли, тихонько стекающие по щекам. — Но вы же правда ближе, чем мы с тобой. А если ты однажды посчитаешь, что я не нужна тебе такая, в сравнении с ней? Если когда-нибудь ты уйдёшь от меня к такой, как она? — сделав ещё пару шагов навстречу, она останавливается, а голос начинает подрагивать. — Думаешь, не начав отношения за девять лет дружбы, начнём их сейчас? Больше Эстер ничего не говорит, молча усаживается обратно на диван и закрывает лицо руками, скрывая свои слёзы, которых так боится. Сделав глубокий вдох, Эванс наконец преодолевает расстояние между ними и садится рядом, больше не сумев держать обиды. Ей тяжело забыть всё, что она сделала по щелчку пальцев, а отсутствие ноутбука отзовётся ей ещё не раз, но так проще. Сколько с Фейн не говорить, она не перестанет ревновать свою девушку, а с её склонностью к вспышкам агрессии, всё это выливается в такого рода истерики. Вряд ли Андреа сумеет когда-нибудь с этим совладать, но главное, что здесь и сейчас всё хорошо. Верно? Блондинка смотрит на вторую несколько секунд, после чего медленно кладёт руку на чужое предплечье и проскальзывает к ладони и сжимает. Через пару мгновений обе оказываются в объятиях, таких крепких и искренних, что и Эванс бы заплакала. Если бы не выплакала абсолютно всё вчерашним вечером, лишившим её возможности ярко проявлять эмоции на ближайшие несколько дней.***
После последней встречи Владиславы и Андреа, первая больше не проявляла никакого особого внимания по отношению к студентке. Кажется, слова бывшей девушки заставили её наконец отступить от своих желаний или же просто сильно задели. Впрочем, Эванс это мало заботит, она и добивалась безразличия Влады, хотя бы внешнего. На парах Раевская даже не смотрела в сторону, где сидит злополучная блондинка, записывающая в конспект всё, что посчитает нужным для сдачи экзамена. И лишь одно осталось неизменным: Фейн так и не принесла реферат, хотя прошло больше недели и преподавательницу это, мягко говоря, раздражает. В этот раз Эстер вновь должна была остаться после лекции и именно сегодня по студентам прошла волна насмешки. Как же сильно надо ненавидеть преподавателя, чтобы губить свою успеваемость тем более, что Раевская очень трепетно относится к своей работе. Обладательница алых дредов гневно рявкнула на девушек, хихикающих позади, и лишний шум испарился мгновенно. Все знают, что с этой девушкой шутить не стоит: мало того, она не побоится поднять руку на очень дерзкую даму и юношу, её девушка достаточно влиятельный и богатый человек, чтобы устроить проблемы неприятелю. Вновь в аудитории осталось три живые души, Андреа решила постоять внутри, ведь ей очень не понравилась сухая злость, исходящая от Фейн. Она даже не отшучивалась сегодня. Как оказалось, Эванс решила стать третьим лицом очень даже не зря. Эстер была чересчур агрессивной и в итоге едва ли не послала преподавательницу нецензурной бранью. Пока Владислава шокировано хлопала глазами, блондинка, стоящая в стороне, громко произнесла упрекающее: «Эстер». После этого замечания последняя слегка усмирилась и больше не сказала ни единого слова, переходящего всевозможные рамки. На самом деле, Андреа следовало обратить на это внимания, но она сослалась на плохое настроение своей девушки и даже не узнала причину такого поведения. С некоторых пор Фейн настроена абсолютно враждебно к молодой журналистке и больше ей не хочется бросать банальные шутки о мужчинах и сексе. Она на полном серьёзе готова выжить её из университета, но, увы, пока рядом благоразумная Эванс, она ничего не сделает. Вечером того же дня Эстер поехала к подруге, которая слегла с воспалением лёгких. Мать девушки должна была приехать ближе к ночи и, чтобы больная не задохнулась в ожидании, благородная третьекурсница вызвалась помочь. Жила студентка в глубине дворов, довольно-таки далеко от центра, потому Фейн взяла у сожительницы машину. Проехать к подъезду возможности не представлялось, а потому ей пришлось оставить автомобиль у проезжей части и пойти пешком. Десять минут, и она уже звонила в домофон на номер нужной квартиры. Мать девушки приехала к половине девятого вечера, потому помощнице пришлось идти до машины в полной темноте, между домов спального района, где улицы едва освещались редкими фонарями. При ней не было никаких сумок, а телефон и ключи лежали в кармане куртки. Наушники она решила оставить на другое время, а сейчас шла, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам, дабы избежать кого-то, кто может ей навредить. Конечно, ничего подобного ей не встретилось, зато было кое-что поинтереснее. «Боже мой, Стёп, мы же разумные люди. Прошу тебя», — послышалось из-за угла одной из многоэтажек. Ужасно знакомый голос, сочащийся страхом и мольбой. Девушка резко остановилась и повернула голову на источник звука. Девичьи губы расплылись в хищной улыбке, а корпус сам собой повернулся в сторону. Пару мгновений и отдалённые фразы уже слышались в паре метров от неё. Владислава Сергеевна, зажатая в углу тёмного здания, в этот переулок попадала лишь парочка тусклых лучей от фонаря. А перед юной преподавательницей высокий не очень приятный мужчина лет двадцати пяти, с волосами, собранными в хвостик на затылке, и борода. В серых глазах отражался искренний ужас, направленный на юношу, перекрывающему ей выход отсюда. — Я больше ждать не буду, ясно? Ты заебала от меня бегать. — Выплёвывает тот, вернув ладони в карманы. — Какая шикарная картина. — Тихонько начинает студентка, выйдя из-за стены, обнажая свою личность. Она пялится на свою ненавистницу и наслаждается усилением всех чувств, что ту накрыли. — Ты ещё кто такая? — крайне враждебно бросает мужчина, обернувшись на возникшую фигуру. — Вали отсюда, пока шею не сломал. Нехуй лезть в семейные разборки. — Тише, чувак, я пару слов этой дамочке скажу и оставлю вас наедине, — удовольствие от положения Раевской нескрываемо блестит в лазурных глазах, что прекрасно видит старшая. Она лишь сильнее вцепилась в свою сумку и сжала челюсти. — Наконец-то ты последовала моим советам и нашла себе мужика. Такая крутая Влада-преподша, прислушивается к словам своих студенток. — Эстер, остановись. — Голос предательски вздрагивает, когда она произносит имя, которое не выносит на дух. Это замечание лишь раззадоривает бунтарку. — Обязательно. Чувак, удачи тебе, выеби её хорошенько, а ещё лучше ёбни. Может тогда она отъебётся от своей бывшей девушки. — Эта фраза совсем выбивает из колеи Раевскую, кажется, ещё мгновение и она заплачет от безысходности и страшной обиды. — Чё? Ты чё, блять, из этих пидорасов? — теперь юной преподавательнице точно несдобровать. Впрочем, этого Фейн и добивается. Прежде чем вернуться к предмету обожания, Степан обращается к третьему лицу, которая уже собирается уходить. — Стоять, ты так просто не свалишь. — Тш-ш. — Приложив к своим губам указательный палец, Эстер тихонько достала из кармана пятитысячную купюру и сунула её в слегка разжатый кулак мужчины. Это стало весомым аргументом для того, чтобы тот не сказал больше ни слова в её сторону. После этого девушка даже не взглянула в сторону своей ненавистницы, исчезла так же незаметно, как появилась, осчастливленная увиденным. Безусловно, Эванс бы не одобрила такого поступка, более того, быть может, встала бы на сторону бывшей, но суть в том, что она не узнает. Судя по записям в дневнике, несмотря на свои колебания в чувствах, она не желает контактировать один на один с этим человеком, что Фейн на руку. Студентка возвращается к машине, искренне надеясь, что в понедельник тележурналистику отменят за тем, что преподаватель оказалась в больнице с серьёзными травмами или, лучше, была найдена мёртвой. Владислава надеялась до последнего, что студентка всё-таки поможет ей, что она человечная где-то там, за толстой коркой дерзости и наглости, ведь Андреа приняла её в роли своей спутницы не просто так, она бы никогда не стала встречаться с гнилым человеком. Наверное. Когда студентка произнесла то, чего старшая никак не могла ожидать, сердце остановилось на несколько мгновений, перестало гонять кровь по сосудам. Не сколько от осознания ужаса, что настигнет её через пару минут, а от понимания, что Эванс солгала и выдала все тайны той, кому этого нельзя было делать никогда. Рассудок взял своё, когда тело парализовало от шока, дрожащими руками преподавательница бесшумно полезла в сумку, пока неприятели разбирались между собой, и достала перцовый баллончик, незаметно сунув его в широкий рукав пальто. Как только Фейн ушла, ни разу не обернувшись, Раевская дождалась момента, когда мужчина подойдёт к ней опасно близко, но только так она могла привести свой импровизированный план в действие. Конечности сковало от ужаса, в глазах застыла паника, вызванная каждым словом, исходящим из мужских уст, а сердце колотилось с бешеной силой после небольшой передышки, что ухудшила ситуацию. Мгновение, в глаза мужчины брызгает мерзкая жидкость, ошеломляющая его на ближайшие пятнадцать секунд, которые ей следует использовать по назначению. Девушка мгновенно срывается с места и выскакивает из этого отвратительного переулка, направляясь ко второму подъезду Песчаного переулка 16. Остановившись, она принялась судорожно искать свои ключи от домофона. Всё валится из рук, паника, нарастающая с каждой секундой, не даёт разглядеть связку в темноте сумке. Слышится долгожданное бряканье, дверь открывается и Владислава буквально залетает внутрь, рванув по лестнице на четвёртый этаж, где находится её съёмная квартира. Непонятно, как она не споткнулась, имея в голове лишь одну, ужасно навязчивую мысль: «Добраться до безопасного места». Девушка не могла попасть ключом в замочную скважину несколько секунд, а после у неё не выходило провернуть его три раза, ведь движения были чересчур беспорядочными и резкими. Дверь захлопнулась, внутренний замок повернулся, тишина наступила. Паника превращается в горечь пережитого ужаса, ноги становятся ватными, а слёзы, сдерживаемые до того адреналином, наконец вырвались наружу.***
«Мам, привет. Ну как твои дела? Нет, ничего не случилось, так, просто набрала. Ты говоришь мне, что устала, надо выспаться. Путаются мысли, сказать так хочется, что я глушу всю боль в слезах и сигаретах, что шрамы на коленях не дают забыть об этом. Не помогает алкоголь или поход к врачу. Сказала бы как страшно, но лучше промолчу.»