~~~
Восемнадцатилетняя Эмити бежала через лес, задыхаясь слезами льющимися вдоль щёк. Решив срезать путь до Совиного Дома сквозь темноту ночи и толстые деревья, она тяжело дышала, отправляя к небу прохладной ранней осени облачка пара. Облегчение заполнило её, стоило ей увидеть эклектичный демонический дом. Она не озаботилась тем, чтобы постучаться — Совиный Дом стал для неё вторым пристанищем, и Ида указала, что Эмити может свободно проходить внутрь, когда захочет. Кроме того, Хути заметил её приближение и впервые, возможно из-за слёз и выражения отчаяния на лице, просто открыл для неё проход. Луз сидела на диване, выполняя домашнюю работу, когда дверь широко распахнулась, и младшая Блайт влетела в гостиную, остановившись лишь для того, чтобы осмотреться и найти взглядом Носеду. — Эмити? — Луз приподнялась в удивлении, которое лишь усугубилось, стоило девушке быстро пересечь комнату и броситься в объятия своей партнёрши, зарываясь лицом в её шею. — Что случилось? — спросила Луз с чистейшей паникой в голосе, на что Эмити лишь свернулась у неё на коленях и заплакала ей в плечо. Человек обнимала её до тех пор, пока последние слезинки не спали с ресниц, иссыхая. В какой-то момент обе сестры Клоуторн высунулись из кухни, чтобы проверить их, и Луз отмахнулась от них, успокаивающе и ласково поглаживая спину ведьмы. Когда та наконец затихла, человек повторила свой вопрос. — Я поссорилась со своей мамой. С криками и со скандалом, — призналась Блайт, отчего у Луз глаза расширились до размеров блюдца. — По поводу? Снова из-за меня? — скривилась та, но Эмити покачала головой, прижимаясь носом к нежной шее. — Нет. Из-за моих волос, — пробормотала она. — Да, я заметила, что твои корни начали снова отрастать... — промурлыкала Луз, пробегая пальчиками сквозь упомянутые пряди. Эмити потянулась на успокоительный жест. — Так что произошло? — тихо спросила Носеда. — Я заявила ей, что больше не буду краситься. Что я больше не ребёнок и могу сама решать за себя, и я хочу быть снова в натуральном цвете. Она сказала, что это просто ребячество, и мы должны быть схожи... сказала, что это твоя вина, что ты влияешь на все мои «плохие решения», — прорычала Эмити, сведя брови. — Так что... мы провели минут пятнадцать крича друг на друга, пока она не подчеркнула, что до тех пор, пока я живу под её крышей, я буду делать то, что она говорит. Я убежала оттуда... — Мне жаль, Amor. — Это не твоя вина, — вздохнула, отклоняясь, чтобы посмотреть на неё. — Титан, я просто хочу, чтобы мне было куда пойти. Куда угодно... — Ну, тебе восемнадцать, так что, почему бы тебе не съехать? — предложила Луз. — Куда я пойду? Съехав, я буду вынуждена покинуть школу и начать работать, чтобы позволить себе жильё. А ведь это наш выпускной год... — нахмурилась ведьма. — Какой ковен захочет принять к себе недоучку? Полагаю, мне просто придётся терпеть до весны... — До этого ещё почти год, и похоже, что ситуация становится только хуже, Эмити, — обеспокоенно вымолвила Луз. В последнее время напряжение между Блайт-младшей и её матерью росло скачками, особенно в последние три недели после восемнадцатого Дня рождения. — Знаю, но какой у меня выбор? Я должна закончить школу, — вздохнула она, расслабляясь возле своей тёплой девушки, что держала её так нежно. — Живи здесь. Они обе всколыхнулись, оглядываясь на Иду, прислонившуюся к проходу на кухню со сложенными на груди руками. — Ч-что? — моргнула Эмити, да и Луз выглядела не менее изумлённой. Ида со вздохом прошла в гостиную, а Лилит выглянула из кухни у неё за спиной. — Ты можешь жить здесь, малая, — повторила. — Я не... Я не желаю стать тебе обузой, Ида, — наконец-то ответила Эмити. — Обузой? Ты примернейшая личность, что когда-либо бывала здесь. Да ты только погляди на этих нахлебников! — она махнула на Лилит, Луз и Кинга, который клубочком лежал на стуле, посапывая. — Эй! — возмутилась Луз, а Лилит посмурнела. — Что станется от прибавления? К тому же, это дополнительная пара рук для домашних дел и прочей лабуды, — пожала плечами женщина. — Я... Я не... — в глазах у Эмити защипало, и Ида легко улыбнулась ей. — Слушай, ты хорошая девчонка, Эмити, которой просто не повезло иметь дерьмовых родителей. И несмотря на искажённые приоритеты ты всегда была добра к Луз. Чёрт возьми, ты добра к нам, — женщина указала на себя и Лилит, которая кивнула, заходя в комнату и становясь рядом с сестрой. — Да и в принципе, ты почти всё время проводишь здесь, — ухмыльнулась. — Что думаешь, милая? Эмити повернулась к Луз, что смотрела на неё с еле сдерживаемым ликованием. — Я... Хорошо... — наконец-то сказала она с маленькой улыбкой на губах. — Ура! — Луз подпрыгнула, удерживая Эмити в воздухе как невесту. — Луз! — воскликнула та от внезапного движения. Ида хихикнула, а Лилит с улыбкой наблюдала за парой. — Мы живём вместе! — Луз расплылась в широкой улыбке, своим объявлением вызывая у Эмити прилив краски к коже. Она теперь живёт со своей девушкой... — О, точно... Нам нужно быстренько переговорить, — Ида скрестила руки, и обе девушки побледнели. — Ay, Dios mío, только не снова! — со страхом глядела на неё Луз. — Нет! Не в этом смысле... почти, — проворчала Ида, почёсывая затылок. — У нас нет других помещений, и, очевидно, что на диване ты жить не будешь, так что вы с Луз разделите комнату, а значит пора поменять правила, — вздохнула она. — Тебе восемнадцать, — указала на Эмити, — а тебе скоро будет, — на Луз. — И я не настолько глупа, чтобы полагать, что я что-либо предотвращу, так что с этого момента — двери закрыты, всегда. — заявила Ида, в то время как парочка по цвету стала напоминать свежую яблочную кровь, а Лилит прыснула себе в руку. — И клянусь Титаном, если вы разбудите меня среди ночи, ты будешь жить на софе! — показала на Луз, которая захохотала в ответ. — Почему я?! — воскликнула она. Ида наклонилась к её лицу, оставляя между ними лишь десяток сантиметров: — Потому что я постоянно слышу именно тебя, — прошипела женщина в запылавшее личико. Лилит, уже не сдерживаясь, задыхалась от смеха. Несмотря на собственное ярко-розовое лицо, Эмити хихикнула, закусывая губу, и Луз посмотрела на неё с выражением лица, что чётко выражало степень предательства, которое она ощутила. — Итак, пора сгонять за твоими вещичками, — Ида отклонилась и хлопнула в ладоши. — Сейчас? — побелела Эмити. — Сейчас — самое время, — Ида вытянула руку, и её посох влетел в комнату. Лилит всё-таки пришла в себя и кивнула, призывая свой собственный. — Да! — ухмылка снова украсила Луз, и Блайт захихикала. — Ты можешь уже отпустить меня, — усмехнулась Эмити. — О, верно. Ведьмочка достала свой свиток и быстро набрала сестру, попросив её и Эдрика упаковать все принадлежащие ей вещи. — Что, почему? — в замешательстве отозвалась Эмира. — Потому что я переезжаю, — просто ответила она, пока они удалялись от Совиного Дома на посохах старших ведьм. — Чего?! — внезапно воскликнули оба близнеца. По прибытии, Эмити и Луз поспешили внутрь особняка, удачливо избегая чету Блайт. Двойняшки находились в комнате младшей сестры, как и сложенная одежда. Девушки быстро разъяснили ситуацию, забирая вещи Эмити. Учитывая размер комнаты Луз, ей пришлось пожертвовать книгами и некоторыми другими вещицами, но ведьма всё равно находилась в головокружительной эйфории от того, что она наконец-то покидает стены, многие годы служившие ей тюрьмой. Эмити захватила только самое драгоценное: особую коробочку с памятными подарками, одежду, дневник и парочку безделушек. И всё-таки на подкорке сознания всколыхнулась лёгкая грусть из-за того, что наиболее важные для неё вещи — те, что она сама для себя выбирала, — поместились в две коробки. К остальной и большей части имущества и она была равнодушна. Впрочем, разобраться со своими пожитками она ещё успеет, а сейчас желала лишь уйти. Близнецы предложили было помощь в переносе коробок, но, несмотря на то, что им уже по двадцать, они всё ещё проживали здесь, поэтому Эмити опасалась усложнить им жизнь, если они сейчас вдруг наткнутся на родителей. — Поверить не могу, что ты действительно уходишь, — шмыгала носом Эмира, пока они спускались вместе с Луз и Эмити по лестнице. — Если честно, это довольно жёстко, но, думаю, я никогда не был так горд за тебя, как сейчас, Миттенс, — произнёс Эдрик под кивок Эмиры. — Мы будем скучать по тебе, — добавила сестра. С улыбкой Эмити закатила глаза: — Я переезжаю в Совиный Дом, а не покидаю мир демонов. — Всё равно! — развёл руками Эдрик. — Вы, ребята, всегда желанные гости у нас дома, — подчеркнула Луз, когда они направились к входной двери. — Что здесь происходит? — голос заставил их всех застыть возле проёма. Из кабинета вышли Аладор и Одалия Блайт. — Ох, добрый вечер мистер и миссис Блайт... — осторожно произнесла Луз. Аладор ей кивнул, но золотой взгляд его быстро сместился на младшую дочь. — Наконец-то вернулась домой, как я погляжу, — полностью игнорируя Луз, неодобрительно посмотрела Одалия на Эмити, которая от этого стала лишь злее. — Что это? — вопросил Аладор, вытягивая руку в сторону коробок. — Ранее вечером мать сообщила мне, что до тех пор, пока я живу здесь, я не могу решать сама за себя, несмотря на взрослый возраст, так что... Я больше здесь не живу, — объявила Эмити, становясь прямо и держа перед собой коробку с вещами на манер импровизированного барьера между ней и родителями. Луз нервно переминалась с ноги на ногу, а двойняшки украдкой глянули друг на друга. На лицах старших Блайтов проступил шок от прозвучавшего заявления. — Что? — у Одалии он сменился на негодование, а у Аладора на чистое недоверие. — Ида любезно позволила мне жить в Совином Доме, пока я заканчиваю школу, — вымолвила Эмити. — Эмити... — начал Аладор, и впервые на её памяти он выглядел совершенно потрясённым. — Теперь ты видишь, к чему привело позволение якшаться с этим человеком, Аладор?! — Одалия, насупившись, повернулась к мужу, который обескураженно посмотрел на неё. Ярость зажглась в Эмити, раскаляя её: — Дело не в Луз! А в тебе! — практически прокричала она матери, заставив всех подпрыгнуть и уставиться на неё с распахнутыми глазами. — Дело в тебе, вечно манипулирующей и контролирующей меня всю мою жизнь, указывая, как себя вести и как одеваться. С кем мне дружить, и какого цвета мои чёртовы волосы должны быть, — надломленным голосом разразилась девушка на старшую ведьму. — Я устала притворяться идеальной, коей я не являюсь и никогда не буду. Тебе не заставить меня измениться! С меня хватит, я больше не должна терпеть всё это, поэтому я ухожу, и тебе не придётся беспокоиться о том, что я тебя позорю... как и беспокоиться обо мне в целом! Эмити тяжело дышала, закончив тираду, подпитываемую годами пренебрежения и превышающего все рамки контроля. Все с широко раскрытыми очами смотрели на неё. Луз чувствовала боль в груди за свою девушку, а близнецы замерли рядом с отвисшими челюстями. — Что? Волосы? Эмити... — попытался поговорить ничего не понимающий Аладор, но его жена была быстрее. — Ты, неблагодарная девчонка, после всего, что мы сделали для тебя, отбросишь всё это ради этого? — она указала рукой на Луз. И красная пелена затмила взор Эмити не столько из-за того, что её девушку оскорбляют, а больше из-за факта, что она стоит здесь, крича на свою мать, но та всё равно не слышит ничего, что ей говорят. — Я же сказала, Луз тут ни при чём! Но да, отброшу, ради неё и шанса наконец-таки быть самой собой, а не твоей наряженной марионеткой! — огрызается, однако крепко вцепляется в коробку, тяжко вздыхая. — Я лишь впустую трачу кислород... — она развернулась на каблуках и направилась к двери. — Эмити! — Аладор выступил вперёд, окликая свою дочь, но прежде чем он успел что-нибудь добавить, Одалия выкрикнула ей в спину. — Если переступишь этот порог, даже не думай когда-либо возвращаться! Двойняшки ахнули, глядя на мать без удивления, но с ужасом. — Одалия! — взметнулся Аладор к жене. Тон его уж не был потрясённым, лишь глубоко рокочущая злость заполнила его голос. Эмити остановилась на полпути, смотря на Иду и Лилит, которые стояли на крыльце, наблюдая с чётко хмурыми лицами, что не оставляли сомнений — они всё слышали. Она прикрыла глаза, поражённая тем, что это всё-таки конец, но больше всего её потрясало то, как же это больно, что по-другому между ней и матерью и быть не могло. До тех пор, пока Эмити позволяет, Одалия ни за что не выпустит её из своих когтей, не даст зажить по-своему. Значит, так и должно было быть. Эмити обернулась через плечо, ловя тот самый властный взгляд Одалии, что был центральной осью всех её ночных кошмаров на протяжении жизни. Сжав челюсть и усилив хватку на коробке, она обратилась к отцу, который, казалось, впервые ощущал себя потерянно: — Пока, Папа, — тихо произнесла она, отворачиваясь и выходя в дверь, ни разу не оглянувшись назад. Ида с Лилит отошли с её пути, позволяя пройти через двор к воротам. Луз молча следовала за ней. Обратная дорога к Совиному Дома проходила в тишине, и только сейчас, рассекая тёмное тихое небо, Эмити разрешила себе слёзы. Она прислонилась лицом к спине Лилит и заплакала. Старшая Клоуторн безмолвно потянулась и сжала её ногу в поддержке. Девушка плакала весь путь домой. Сестры ничего не сказали, наблюдая за двумя подростками, поднимающимися наверх. Опустив вещи на пол комнаты Луз... их комнаты, Эмити не раздеваясь упала в кровать и свернулась в клубочек. Луз не вымолвила ни слова с тех пор, как они покинули особняк Блайтов. Молчала и сейчас, залезая к Эмити за спину и близко к себе прижимая. Это всё, что она могла сделать. Знала, что Эмити больно, и ненавидела свою беспомощность, поэтому сошлась на том, что будет обнимать её в безмолвном напоминании, что она здесь, если понадобится.~~~
Эмити вздохнула, выплывая из воспоминаний и видя обеспокоенно смотрящую на неё Лилит. Улыбнулась ей: — Всё нормально. Просто задумалась, — ответила на незаданный вопрос, и Лилит кивнула. В этот момент послышались узнаваемые шаги с лестницы, и Луз вошла на кухню, приодетая и с посохом в руке. — Утречко, Лили, — улыбнулась она Лилит, которая поприветствовала в ответ. Затем наклонилась поцеловать Эмити. — Доброе утро, проныра, — ухмыльнулась на смешок Эмити. — Ты спишь как медвекобра в спячке. Так что, я особо и не старалась, — она улыбнулась человеку через край чашки, делая глоток чая. Луз прошла к стойке, и по взмаху её посоха все зелья с неё собрались вместе и сгруппировались в удобном мешке, свисающем с него. — Знаю, ты аномально тихая, да ещё и с лёгкой походкой, — усмехнулась Луз, запрокидывая товары на плечо и хватая яблочную кровь из холодильника. Эмити лишь улыбнулась в ответ. — Итак, я отбываю исцелять фурункулы, высыпания и бессонницу замечательного народа Кипящих Островов, — объявила Носеда, как будто собиралась на битву. — О, что же стало бы с ними без тебя и твоих славных, самоотверженных деяний, дорогая? — хихикнула Эмити, вставая из-за стола и помещая чашку в мойку. — Мольбами нашими, им никогда не придётся об этом беспокоиться, mi amor, — подмигнула Луз, растягивая губы в усмешке. Лилит на их диалог закатила глаза, и всё же улыбнулась сама себе. — Мне и самой пора. Провожу тебя, — Эмити последовала за ней наружу. — Хорошего дня, — прокричала вслед им Лилит, слыша ответные пожелания. — Грандиозные планы сегодня? — спросила Луз, когда дверь за ними закрылась. — Лишь парочка поручений, — она не врала, ведь несколько дел и правда предстоит выполнить, однако она специально не упомянула о предстоящем посещении особняка Блайтов. Это лишь привнесёт беспокойство. Луз кивнула и оседлала свой посох. — Не перетрудись, querida, — пролепетала Эмити в её губы, примкнув в поцелуе на прощание. Человек ей улыбнулась: — Ты забываешь, кто моя матушка. Я училась у лучших тому, как не перетруждаться, — рассмеялась она, на что Эмити закатила глаза. Мало кто работает также усердно, как Луз. — Отличного дня! — Носеда-младшая послала ей воздушный поцелуй и улетела в сторону города. Эмити смотрела ей вслед, а после призвала собственный посох и направилась в противоположную сторону. К особняку Блайтов. Путь близок, так что довольно скоро огромный пышный дом появился перед глазами. Эмити мысленно нахмурилась, соскальзывая с посоха и становясь по наружную сторону врат к её дому детства, поднимая взгляд на тёмные внушительные стены. Когда-то это место было её худшим кошмаром, полным страха быть навсегда пленённой внутри этих стен и вынужденной потакать всякому капризу матери. Она с самого детства понимала, что её мать бесчувственный манипулятор, но Эмити была лишь ребёнком, что не в силах противостоять ей. Как и её брат с сестрой, которые старались при любой возможности защищать младшую от худших проявлений ужаса. Иногда ей казалось, что она недостаточно благодарит их за это, однако близнецы лишь отмахивались от этого. Они всегда прикрывали друг друга. Кстати говоря... Эдрик и Эмира стояли на крыльце, махая ей руками, пока она шагала сквозь ворота, улыбаясь им, даже несмотря на то, что Эмити таки закатила глаза, видя, что брат всё ещё носит эти нелепые усы, которые так настойчиво отращивал. — Ну и ну, да это же одна из величайших героинь восстания! Чем мы заслужили столь приятный сюрприз? — спросил он с поклоном. Эмира пихнула его локтём и прыгнула к Эмити в объятия. — Мы не виделись неделями! — пожаловалась она, на что Эмити усмехнулась ей в плечо. — За исключением изображения того красивого камушка, что ты прислала нам. Дай посмотреть! — ухмыльнулся Эдрик, а Эмира отпрянула и закивала. — Да, дай взглянуть, что себе позволила наша будущая невестка, — она улыбнулась, хватая Эмити за левую руку и приподнимая так, чтобы оба близнеца могли осмотреть её кольцо. — Крайне хорошее, — присвистнул брат. — Оно прекрасно, Эмити, — согласилась сестра. — Мы так счастливы за вас двоих, — произнесла она, и Эдрик согласно кивнул. — Спасибо. Мы уже определились с датой. Тридцать первое октября, — вымолвила Эмити, и Эд рассмеялся. — Хэллоуин? Это так в стиле Луз. — Вообще-то, это была моя идея. Это день следующей голубой луны, — она тепло улыбнулась воспоминаниям о лунном событии. — Ох, это так мило, — проворковала Эмира, отчасти дразня, но всё же искренне. — Это довольно романтично. — Вы всё ещё «такая» парочка, — Эдрик закатил глаза, ухмыляясь. — Смехотворно. — Смехотворны твои усы, — отозвалась Эмити, уперев руку в бедро, заставляя Эмиру фыркнуть, а брата насупиться. — Я считаю их довольно отличительными, — просопел он. — От чего? Хорошо выглядящей растительности на лице? — Эмити взметнула бровь, усмехаясь, и Эмира разразилась смехом. — Я же говорила, они ужасны, — хохотала двойняшка. — Сбрей их, пожалуйста, перед свадьбой, иначе тебя не будет ни на единой фотографии, — полусерьёзно проговорила Эмити, на что он скрестил руки на груди. — Ладно... — Итак... Они здесь? — спросила Эмити, рассеивая жизнерадостную атмосферу. — Да, в папином кабинете, — нахмурилась Эмира. Сестра кивнула и прошла мимо них в дом. Неприятные воспоминания пронзили её, стоило ей ступить внутрь, но она отбросила их, идя вглубь коридора вместе с близнецами. Эдрик постучал, и голос отца отозвался из-за двери. — Да? — У вас посетитель, — сообщил Эд. — Входите. Дверь открылась, и двойняшки прошли вперёд неё, становясь по обе стороны от прохода. Лица их родителей в удивлении повернулись к ним. Впрочем, выражение Одалии сразу же стало кислым. — Эмити! — Аладор быстро встал из-за стола и обошёл его, направляясь к ней. Было бы преуменьшением сказать, что она была поражена, когда отец притянул её в крепкие объятия, но Эмити сразу же улыбнулась и ответила на этот жест. — Привет, Папа, — сжала его, прежде чем отступить и осмотреть. С последней их встречи добавились линии на его лице, да седина тронула каштановые волосы и бороду. В остальном же он выглядел также. — Ты выглядишь замечательно, — отец улыбнулся, проводя пальцами по её длинным волосам в тон, золотистые очи его зажглись теплотой, что сразила дочь. — Спасибо, — ярче улыбнулась она. — И чем же мы заслужили этот нежданный визит спустя три года? — наконец-то заговорила мать, привлекая к себе взгляд Эмити. Послание ясно — ей здесь не рады. Но она была к этому готова. — Не стоит беспокоиться, я не отберу так уж много вашего драгоценного времени, — процедила девушка. — Вздор. Иди присядь, — предложил Аладор, однако Эмити покачала головой. — У меня есть ещё дела в совете, так что я ненадолго, — грустно улыбнулась она ему, не обращая внимания на взгляд матери при упоминании совета. Естественно, семья Блайтов была на стороне императора. Точнее, её родители были на его стороне, пока ход войны не переломился, и не стало чётко видно, что повстанцы побеждают. Тогда они и переметнулись. После восстания, Блайты были одной из высших семей, которых заставили уплатить репарации за участие сражениях, и теперь они были не особо в почёте у жителей Островов. Потеря статуса, как знала Эмити от близнецов, отозвалась горьким привкусом для Одалии. Вне сомнения, она винит во всём младшую дочь и, конечно, Луз за их лидирующую роль в освободительном движении. — Я хотела поделиться с тобой вестью, — сказала Эмити отцу, который выжидательно на неё смотрел. — Мы с Луз играем свадьбу в конце октября, — произнесла она, и оба родителя удивились. Девушка с удовлетворением отметила искривлённое лицо матери. — Это замечательно, Эмити, — улыбнулся папа, нежно беря её ладонь, чтобы посмотреть на кольцо, украшающее её палец. Одалия же издала недовольный звук отвращения, заставив мужа нахмуриться: — Поверить не могу, что ты втаптываешь нашу фамилию в грязь ещё глубже, чем уже сделала, приняв участие в этом необдуманном восстании. А теперь ещё и даёшь её человеку, — Одалия Блайт практически выплюнула это слово. — Наша «фамилия», — прошипела Эмити, — не принесла мне ничего, кроме страданий, с которыми я хочу покончить. Аладор приподнял брови, а Одалия сердито глядела на неё. — Именно поэтому, когда я и Луз станем супругами, я поменяю фамилию на Носеда, — окончательно проинформировала девушка. — Сегодня я пришла сюда из вежливости, которую ты не заслуживаешь, — отметила она матери. — И чтобы спросить, придёшь ли ты, Папа, — Эмити повернулась к отцу, который смотрел на неё с потрясённым выражением лица. — Я очень хочу, чтобы ты присутствовал, — она умоляюще остановила на нём свой медовый взгляд. — Ты можешь не отвечать прямо сейчас, я просто хотела, чтобы ты знал это, — улыбнулась ему. Она повернулась, чтобы уйти, но не успела раньше, чем вылетело последнее слово, которым пронзила её мать. — Даже ещё до человека ты была позорным пятном этой семьи, Эмити. — Хватит, Одалия! — взревел Аладор, резко оборачиваясь к жене. Всполохи магической энергии растрескались в воздухе вокруг него, отчего волосы на шее всех детей встали дыбом. Яд, стекающий с высказывания матери, не удивил Эмити, и, несмотря на то, что она переросла ненависть и обиду к ней за годы манипуляций и словесного насилия, тонко замаскированных под заботу, глубоко внутри эти слова обожгли её. Она ненавидела эту зелёноволосую женщину, что стояла позади неё, даже если она — единственная мать, что у неё есть, в отличие от ситуации Луз. Хоть они и презирали друг друга, когти сжимали её сердце, вскрывая рану, с детства кровоточащую из-за отношений, которые имели её друзья со своими родителями. Отношений, которых Эмити всегда жаждала, даже если не было ни единого шанса на их существование. Это она точно знала. Поэтому ведьма выпрямила позвоночник и развела плечи, закаляя себя и стараясь не смотреть на брата и сестру, что стояли у входа в отцовский кабинет со смесью злости и печали на почти идентичных лицах. — В таком случае тебя не должно волновать, на ком я женюсь, и какова моя фамилия, — прозвенели её прощальные слова, и Эмити вышла в коридор вместе с близнецами, идущими на шаг позади. Никто не нарушил молчание, пока они не дошли до крыльца. — Ты в порядке, сестрёнка? — спросил её Эдрик. — Нет, — честно ответила она. — Но другого я и не ожидала, — призвала посох и оседлала его. Ей не терпелось поскорее убраться отсюда. — Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится, ладно? — попросила Эмира. Эмити посмотрела на двойняшек, чья тревога была ясна словно день, и слезла с посоха, обнимая их, и получая крепкие объятия в ответ. — Мы любим тебя, — одновременно произнесли они, и Эмити точно знала, что мало что сравнится в искренности с этими словами, за что она была вечно благодарна. — Я тоже люблю вас обоих, — она оторвалась от цепляющихся родственников со смешком. Девушка резво запрыгнула на посох и улетела прочь от особняка Блайтов. В последний раз. Слёзы начали жечь изнутри и размывать зрение, и как бы ей не хотелось обвинить в этом ветер, что бил её по лицу, она понимала, что дело не в нём. Краткое столкновение справилось с тем, чтобы оставить её в мучениях. Эмити точно знала, что больше не вернётся в дом её детства. Ей больше нечего сказать своей матери, которая определённо никогда не изменится. Хватка на посохе укрепилась. Она нуждалась в Луз. Та нашлась на своём обычном месте на рынке, раздавая зелья под залог жителям Островов. Хоть это и могло звучать как обман, её бизнес обладал репутацией, о которой Ида и мечтать не могла, к большому огорчению последней. Со школьной скамьи и до нынешних дней снадобья Луз одни из лучших на всей территории Кипящих Островов, чей народ приходил со всех углов, чтобы заполучить их. Носеда была крайне горда этим, ведь не зря же она была лучшей ученицей зельеварения в школьные годы. Сейчас вокруг неё была небольшая толпа, так что Эмити отступила назад в ожидании, потому что знала, что стоит Луз её заприметить, так она сразу же закроет продажи на сегодня, чего девушка не желала. Когда покупатели наконец рассосались, и Луз стала подсчитывать улитки с Мочуэло, что стоял у неё на плече, тихонько ухая, Эмити всё-таки подошла. — Слушай, я не осуждаю. Если парню нужны семь порций зелья от сыпи, кто я такая, чтобы отказывать? — говорила Носеда палисману, взмахивая рукой. — Звучит серьёзно, — произнесла Эмити, прислоняясь к прилавку и заставляя Луз подпрыгнуть. — Эмити, что ты здесь делаешь? — лицо человеческой девушки озарилось, словно солнце, выглядывающее из-за гор, пока она хорошенько не разглядела свою невесту — тяжело опирающуюся на посох с покрасневшими глазами, говорящими, что та плакала, и улыбка Луз увяла, сменившись на сведённые вместе брови. — Мне просто... нужно было увидеть тебя, — натянуто прозвучало. Мочуэло спрыгнул с плеча Носеды, которая поставила мешочек с улитками под прилавок и подошла, обхватывая родное лицо и вытирая отголоски слёз большими пальцами. Они почти что высохшие, но она ясно видела след их пути вниз по щекам и припухлости вокруг глаз. — Что такое, что-то случилось, amor? — мягко спросила Луз. Эмити лишь прислонила свой посох, с которого слёз Каллибан, к стенке, и обвилась вокруг любимой, в отчаянии ища утешительные объятия, в которых та ей никогда не откажет. Человек прижала её к себе, поглаживая спину. С годами она усвоила, что Эмити сама расскажет ей всё, что её беспокоит, когда будет готова, так что просто ждёт. Луз свистнула двум палисманам, и те перевернули табличку, что теперь указывала «Закрыто». — Идём, — она приподняла Блайт и отнесла за шторы в отдельную тусклую пристройку, где она хранила свои товары, и осторожно опустилась на землю с Эмити на своих коленях. Луз заняла себя тем, что пробегалась рукой сквозь длинные мягкие каштановые волосы Эмити, пока та не вздохнула тяжко и отклонилась назад, смотря в обеспокоенные глубокие карие глаза. — Прости. Нужно было идти домой, а не сюда, докучая тебе во время работы. — Ты никогда мне не докучаешь, Эмити, — произнесла Луз, протирая ей лицо тыльной стороной пальцев. Уголки губ ведьмы слегка дёрнулись вверх, но сразу же опали, когда она заговорила. — Сегодня я навестила родителей, — в конце концов сказала она, отчего Луз подняла брови до линии волос. — Зачем? — тон её не злой, и не осуждающий, а лишь озабоченный. — Хотела пригласить отца на свадьбу. Может у нас и не лучшие взаимоотношения, но я люблю его. Хочу, чтобы он пришёл и... — она закусила губу. Луз ожидала, нежно её обнимая. — Полагаю, я надеялась, что, возможно, может быть такое, что моя мать изменилась за эти три года. Но мне стоило догадаться, что этого никогда не произойдёт, — вздохнула Эмити. — Мне жаль, mi amor, — Носеда соприкоснулась с ней лбами. — Мне тоже хотелось бы, чтобы это случилось. — Всё в порядке... — Нет, не в порядке, — отрезала Луз. Эмити всегда принижала свои чувства по отношению к матери, и невеста это прекрасно знала. — Не в порядке, но, знаешь, это нормально — не быть в порядке. Верно? — тихо спросила она её. Янтарные глаза долгое мгновение смотрели в её собственные. — Верно... — Эмити закрыла глаза и прислонилась к Луз. — Хотела бы я иметь маму как у тебя. — Которую из? — спросила Носеда с легкой ухмылкой, и Эмити не смогла сдержать усмешку. — Любую, — пробормотала она. — Я лучше пойду домой и позволю тебе нормально работать, — она двинулась было, но Луз лишь прижала её крепче прежнего. — Сейчас время обеда, я бы всё равно не работала прямо сейчас, так что останься. Можем сходить перекусить в Редстоун... — обольстила она Эмити, доведя ту до улыбки. Ведьма всё ещё чувствовала себя глубоко раненой, но Луз всегда была бальзамом на её сердце. — Ладно. Пока они продвигались дальше по улице, Луз уже продумывала план дальнейших действий и, похоже, настало время снова посетить Mami.