Богиня мудрости и стратегии

— Да что ему будет? — хмурился Хеймдалль.       На него обратились гневные взоры всех собравшихся валькирий и укоризненный от Софии. Парню пришлось поднять руки в примирительном жесте: — Он же хоть и полукровка, но ведь может себя вылечить! К чему эти переживания попусту? — Он был в самом эпицентре… — начала объяснять Эйр. — Ты можешь предвидеть любой шаг и выпад врага, — напомнила София. — Но это не значит, что я перестану о тебе волноваться…       Валькирии неловко переглянулись. Многие знали Софию по тренировкам в Асгарде, но никто не ожидал, что она окажется женой заносчивого грубияна Хеймдалля. Она могла заткнуть и завести в тупик его рассуждения ответным дерзким словом или каверзным вопросом, но переубеждать его с помощью своей любви… Для грозных воительниц это стало неожиданным открытием.       Хеймдалль и правда замолк, неспособный найти ответную реплику, он просто в очередной раз хмыкнул, закатив глаза, и отошел в сторону от всех собравшихся над телом Атрея.       После Рагнарека прошло не так много времени. Оказалось, что многих асов и людей спасли Ангрбода и Фенрир. София не знала, как ей это удалось, но была рада, что девушка спасла ее семью. Дядя был чернее тучи, переживая за сына, а также с недоверием поглядывая на металлическое украшение в виде шлема на голове девушки. Фрейя сидела в отдалении от всех, переживая свое горе в одиночку. Компания из Ванахейма поднимала одну за другой кружки с медом за погибшего героически друга, а Сиф и Труд грелись в обнимку у костра. София и Хеймдалль узнали от них, что происходило после того, как они ушли.       Тор погиб от рук собственного отца. Это сильно задело Хеймдалля. Не сказать, что он сильно грустил по здоровяку, как и не сильно скучал по Бальдру, но само действие Всеотца сильно его задело. Наверное, он все еще надеялся, что приемный отец окажется лучше тех рассказов Мимира и тех деяний, какими он славиться в девяти мирах. Но Один пал низко, на его руках кровь не только собственного отца, но и сына. Теперь Хеймдалль понимал, что и сам мог оказаться на месте Тора, ведь для Всеотца оказалась не так важна семья, как ответы и бессмертие.       Смерть Фрейера он воспринял странно. София видела, что он разрывается в чувствах зависти, благодарности и наслаждения от этой новости. Наверняка, Хеймдалль считал, что бог ванов не достоин таких почестей, но в то же время был ему благодарен за те недолгие секунды, которые он выиграл для других. Но больше всего конечно же то, что больше жаждущий взгляд бога-вдохновителя не будет направлен на Софию. Хотя сама девушка теперь в своей памяти относилась к милому и неунывающему вану с неким сожалением. Наверное, она слишком резко порой с ним обращалась, прерывая его попытки с ней флиртовать или ухаживать, возможно это ранило его, об этом она тогда не задумывалась, а сейчас сожалеет, что была груба.       С дядей девушка мало пересекалась. Он… он был погружен в свои мысли, может быть в его сердце нашлось место для Фрейера или сожаления для Тора, но больше всего его мысли занимало пророчество. Об этом рассказал Хеймдалль. Он видел его мысли, чувствовал, что Кратос не знает, как относится к будущему. Всю жизнь его вели какие-то пророчества, многим он противостоял, многим помог исполнится, но сейчас…сейчас у него не было ориентира, того, что указывало, как он поступит в будущем, и чтобы он с удовольствием разрушил и исправил, сделав иначе. Здесь его больше понимал Хеймдалль.       Парень нехотя признался, что Всеотец был ориентиром и указателем. Именно от Одина исходили все приказы, а Хеймдалль выполнял их, потому что видел веру отца, видел, что для него это значило. Теперь же ас просто не знал, что должен делать. Труд ставила себе цель быть лучшей валькирией, найти молот Тора. Сиф планировала помогать восстанавливать Ванахейм. Фрейя отправиться в путешествие с Кратосом, вместе они будут восстанавливать мир в оставшихся восьми мирах. А что делать ему самому, Хеймдалль не знал. Он ощущал груз ответственности на плечах, ведь теперь он глава хоть небольшой пока что, но семьи. Он должен найти им место для житья, должен обеспечить пищей и кровом. Да и сам он не желал обрастать жиром и уходить на покой, он хотел быть полезным. — Ты не видел Лунду? — отвлекала его от мыслей София. — Кого? — нахмурился парень. — А… — он увидел в ее голове ответ на свой вопрос, а после и на еще один. — Думаю, это можно снять и более безопасным способом, — указал он на голову девушки.       София раздраженно вздохнула, снова пытаясь стянуть с себя переплетение металла. Эта штука оказалась очень неудобной. Девушка вообще не привыкла к шлемам, а тут это «украшение» не только напоминало защиту головы, но и толком-то ничего не защищало, зато дарило жуткое ощущение будто мир сжат вокруг головы, да еще и постоянно давит на виски. А еще из-за этого на нее странно смотрел дядя. Хеймдалль объяснял это простым чувством вины при напоминании о прошлом, а Софии же казалось, что она предала дядино правило оставлять Олимп и Грецию в прошлом. Они могли вспоминать родной язык и культуру, но не стремились снова ей уподобляться.       А еще девушке было совестно. Асы и люди, которые попали под ее влияние во время Рагнарека смотрели на нее, как… как на богиню. Они видели в ней что-то высокое и сверхъестественное, что забавляло Хеймдалля, а ее заставляло оправдываться и сожалеть. Она ведь практически без единой мысли против этой затеи использовала других, чтобы выиграть бой. Она заставила их поднять оружие и воевать. София использовала ту силу, которой не желала никогда обладать. Она причисляла каждого погибшего к своим ошибкам, считала виновной в их смертях, ей бы хотелось извиниться перед этими людьми, но они воспринимали любую ее речь, как что-то данное с выше.       Хеймдалль закатывал на это глаза, даже не пытаясь что-то объяснить ей. Фрейя понимающе хмыкала, а Сиф с Труд удивленно провожали ее глазами. София хотела избавиться от этого пресловутого чувства, но оно только росло, а после она просто приняла его. «Если эти люди начали считать меня богиней, значит я и должна быть для них богиней» — считала девушка, наконец найдя тот самый вектор развития и стремления. Она знала, что делать дальше.       Парень помог ей снять замысловатое украшение с головы, помяв при этом несколько узоров, но София была не против, она была бы даже рада, если бы этот «шлем» исчез из ее жизни навсегда, но у Хеймдалля на этот кусок металла были свои планы. Он хотел сделать для нее украшение, какое бы она носила с удовольствием, как его браслет на ручке. Он хотел, чтобы его жена украшала себя не только блестящими доспехами и острым оружием, но и серьгами, подвесками, кольцами, венками. В нем боролись странные желания: он хотел, чтобы она оставалась такой же дерзкой и уверенной в себе воительницей, но и хотел, чтобы она была женой, что ждет его дома с готовым ужином в красивых одеждах и доброй улыбкой.       София же пока не хотела делиться с ним своими мыслями, и чтобы он не смог прочитать их у себя в голове, пока что просто не думала об этом, а жила настоящим. Атрей уже несколько часов не мог прийти в себя. Это волновало девушку, а парень только злился, что «этому мальчику» уделяют внимание больше, чем ему. «Ну и кто здесь еще ребенок, спрашивается» — улыбалась София. — Я не ребенок, — рыкнул Хеймдалль. — Я и не говорила, что ты ребенок, — пожала плечами девушка. — Но ведь подумала об этом! — Ну, это ты никак не докажешь, — широко улыбнулась София, а после озвучила давно мучавшую ее мысль: — А разве я не думаю на греческом? — Что? — не понял Хеймдалль. — Ну, в своей голове я наверняка думаю на греческом… Ведь это мой родной язык, да и все ваши руны я мысленно перевожу на буквы моей родины. Так, как ты меня понимаешь? — Ни на каком греческом ты не думаешь! — возмутился он, хмурясь, а после долго всматривался в серые глаза девушки. — Не знаю я, как это работает! Я о такой чуши никогда не задумывался! — Но это же такие возможности! — убеждала девушка. — Ты ведь, получается, знаешь мой язык! — Не знаю я его! Что за глупости? — Какие глупости?! Ты же можешь… — Да не могу я! Не знаю я ни греческого, ни йотунского, я не твой братец, да и незачем мне! Я понимаю и так вас, — настаивал он. — И вообще пойдем-ка поговорим о твоих планах, — взял он ее под локоть и повел в коридоры.       «Не получилось» — поняла София, ожидая его вердикта. — Я вижу тебя насквозь, куколка, — хмыкнул парень. — От меня не скрыть мысли и намерения, особенно такие грандиозно глупые! — Почему сразу глупые? — не понимала София, идя вслед за Хеймдаллем.       Они прошли мимо Труд и Сиф, которые проводили их странным взглядом. Молодая валькирия была в шоке, когда узнала, что София является женой аса, она все расспрашивала шутка ли это, а после все равно с подозрением посматривала на то, как они украдкой касаются друг друга и смотрят долго в глаза. Сиф же понимающе улыбалась, с ноткой грусти по умершему мужу. Софии было слегка неудобно, что она счастлива с Хеймдаллем в то время, как эта прекрасная богиня будет одинока и грустная одна. Но с этим она ничего не могла сделать.       Они остановились возле Хугина. Ворон успокаивал Хеймдалля, София это заметила. Возможно с птицей ему было легче. Он напоминал о прошлом, о том хорошем, что можно было бы вспомнить. А еще ворон льнул к парню, видимо ощущая от него родную энергию бивреста, Асгарда, вредности? София не знала, но была рада, что у мужа появился маленький друг. — Он будет полезен в путешествиях, — пояснил Хеймдалль, но София по глазам видела, что ему просто нравится эта птица. — Но сейчас о твоих намерениях… Храм Тюра? Ты серьезно? — А что? — пожала плечами девушка, облокачиваясь на перила каменной лестницы. — Это отличное место в плане обзора, доступное, да и стратегически значимое… — С этим я согласен, — кивнул угрюмо ас. — Храм нуждается в охране, слышал тут были замечены налетчики, да и сокровища, которые там сокрыты… — Но главное же, что это путь через миры! — Который не работает, — покачал он головой. — И как ты собираешься его чинить? — Там есть сокровищница, внизу, под самим… — Я понял. Но если там нет чертежей? — Можно попросить помощи у гномов… — Но Храм строили великаны, — намекнул Хеймдалль. — И вообще! С чего это я вдруг тебя поддерживаю? Это глупость! — Да почему? — не понимала София. — Внутри достаточно места, чтобы обустроить дом, или же опять же его встроить туда. Это отличный пост наблюдения за озером девяти, так же своего рода охранный пункт для гостей из других миров… — Гостей? Ты что собираешься чинить его, чтобы все могли путешествовать? — А зачем еще? Тюр его задумывал, как… — Как оружие! — настаивал парень. — Нет! Как жест, объединяющий миры… — Против Одина! — Но он же уже мертв! — выкрикнула в сердцах София.       Хеймдалль замолк, тяжелым взглядом осматривая девушку. После он отвернулся, переводя взгляд фиолетовых глаз на Хугина. Ворон приветливо гаркнул, кажется распознав чувства друга. Девушке стало неловко. Всеотец многие годы и даже века был для Хеймдалля значимой фигурой, потеря хоть и приемного, хоть и полного лжеца и изувера, но все равно отца сильно его расстраивала. — Прости… Я… — Ты права, — кивнул парень, гладя ворона. — Одина нет, как и Асгарда. Асы переберутся в Ванахейм, а Мидгард станет тем самым вместилищем не только людей и всякой нечести, но и других рас, как и было когда-то задумано… — Если ты хочешь, мы можем уйти вместе со всеми в Ванахейм… — мягко коснулась его плеча София. — Там твой народ, я пойму, если… — Я там не буду нужен, — покачал тот головой. — Да и Мидгард и правда при таком раскладе остается беззащитным… Кто лучше меня с этим справится?       Девушка улыбнулась. Кажется, ему просто нравилось себя нахваливать. Может это была его своеобразная защита от окружающих? — А еще есть идея, где можно раздобыть чертежи… — встрепенулся Хеймдалль, оставляя птицу и опять подхватывая Софию за локоть и ведя выше.       Они прошли немногочисленных беженцев из числа мидгардцев. Почему-то всем руководил Скьельд. Девушка успела приветливо ему помахать рукой, пока Хеймдалль почти что грубо не увел ее дальше. Асу не нравился этот парень. Да, София была вынуждена признать, что он был слишком заискивающим и таким… простым и странным, что ли? Он был слишком обычным для всей этой истории. — А ведь… — Да, думаю они согласятся работать, — перебил ее Хеймдалль, поднимаясь выше.       София подумала, что было бы неплохо привлечь людей для работы в храме во время ремонта и может позже для все той же работы грузчиками или стражами. Можно было бы отправить и нескольких в другие миры для обмена опытом и знаниями, это бы могло повлиять на цель сделать Мидгард новым центром. В любом случае, если они с Хеймдаллем планируют остаться в Мидгарде, то должны иметь хоть какие-то связи с местным населением, а с учетом того, что эти люди не особо привыкли к местным условиям жизни, то и помочь им тоже должно входить в их обязанности.       Дальше была честная, но очень поредевшая компания защитников Ванахейма. Они дружно выпивали, поднимая кружки с медом. Собака в виде свиньи приветливо лаяла, развалившись возле Лунды. Бейла и Биггвир никогда не отличались приветливостью в сторону Софии, а потому и сейчас просто отстраненно кивнули, в то время как Лунда пустилась в какие-то пьяные рассказы. Хеймдалль недовольно рыкнул, желая идти дальше, но София упорно стояла на месте, желая поговорить с представительницей гномов. — Лунда, а что ты знаешь о Храме Тюра? — Она подумывает обустроить там старую кузню тех двоих… — ответил за девушку Хеймдалль, закатывая глаза. — Тех двоих зовут Брок и Синдри! — недовольно топнула ножкой Лунда. — А ты и правда мерзкая вонючая… — Не смей продолжать! — схватился за эфес меча парень. — Иначе случайно станет на одного гнома меньше! — Хеймдалль! — отодвинула его София от компании. — Мы пожалуй пойдем… — неловко проговорила она, утягивая его дальше. — Тебя слишком легко можно вывести из себя, — укоризненно качала головой девушка. — Так пусть не выводят! — злился ас. — Я к тому, что ты слишком вспыльчив… Какое тебе дело до ее слов? — Если говорит один, то и заговорят другие. А если пресечь такое сразу, то можно избежать дальнейшего распространения… — Но ведь тогда ты только усугубишь ситуацию и подтвердишь те самые слова, которые были сказаны… Не надо обращать на такое внимание… — Предлагаешь игнорировать дерзость? — хмыкнул он. — Я не собираюсь терпеть, куколка! — Кто говорит про терпеть? — вздохнула она. — Надо опровергнуть эти слова делом. Если ты на деле окажешься иным, то все примут слова за вранье и начнут уже не оскорблять, а восхвалять…       Хеймдалль замолчал. Впрочем, девушка предполагала, что он молчал не потому что прозрел и был с ней согласен, а скорее всего просто не хотел продолжать этот спор, считая свое мнение верным и не желая переубеждать Софию.       Они пошли дальше. Парень так и не говорил, куда они должны прийти и что за идея посетила его беловолосую голову. Им встретилась Фрейя. Богиня молчаливо сидела на стуле. Наверное, в этой войне она потеряла больше других: сына и брата. София не знала, что можно было бы ей сказать и как утешить ее горе, да и сама Фрейя не ждала от нее ничего, как и от парня. Тот тоже почтительно замолчал и даже лицо сделал попроще. Богиня лишь слегка улыбнулась, опуская взгляд на их переплетенные руки.       Чуть выше стоял Хильдисвини с Мимиром. Они видимо обсуждали, перспективы Ванахейма, или же решили уладить старые обиды. София взглянула на Хеймдалля, ожидая, что он остановится около умнейшего из живущих, но парень лишь отрицательно покачал головой. Девушка кивнула Мимиру и вану и поспешила за асом.       Наконец добравшись почти что до выхода, они встретили Ангрбоду. Она мило общалась с Фенриром, гладя его по огромному носу. София все еще сторонилась вроде как подобревшего пса, но все еще огромного и зубастого. Шрамы зажили, но вот воспоминания остались. Девушка повернулась к ним, недовольно смиряя взглядом Хеймдалля. Парень на это лишь хмыкнул, переводя фиолетовый взор на Софию и как бы говоря, что сейчас время задавать вопросы. — Эм… Ангрбода, большое спасибо, что вытащила семью и друзей из Асгарда в нужный момент… — Это заслуга и этого милого мальчика, — она улыбнулась, снова проводя рукой по шерсти волка. — Да… — отстраненно кивнула София. — Знаешь… мы подумываем заняться восстановлением Храма Тюра, чтобы сплотить миры, связать их и позволить свободно перемещаться между ними… — Хорошая идея! — кивнула она. — Надеюсь, остатки асов не думают захватить Йотунхейм? — Сиф собирается восстанавливать Ванахейм, — ответил за девушку Хеймдалль. — Я не уверен, что мы сможем чем-то помочь йотунам после стольких лет, но…       София была удивлена. Когда-то этот напыщенный ас считал великанов врагами своего народа, а сейчас предлагал помощь и судя по голосу сожалел о содеянном много лет назад. Она ободряюще сжала его руку, в душе гордясь его изменениями. — Для восстановления храма, — решила прервать затянувшееся молчание София, — нам нужны чертежи, может быть какие-нибудь заметки строителей… Мы предполагаем, что такие будут в хранилище под храмом, но его строили великаны, и… — И вы думаете, я помогу вам его отремонтировать, потому что я великан? — насупилась Ангрбода. — Мы думаем, что со стороны великанов, в Йотунхейме, сохранились копии чертежей или же другая полезная информация, — качал головой Хеймдалль. — Поэтому мы просим у тебя разрешения порыться в ваших архивах или библиотеках, если такие есть… — Но если и ты хочешь помочь, — подхватила София, — мы будем рады… — Я… — девушка явно была приятно удивлена таким раскладом, она мялась и не знала, что сказать. — Я поищу информацию, — кивнула она наконец. — Я не ожидала… — перевела она взгляд на Хеймдалля, тот самодовольно ухмыльнулся, разворачиваясь в сторону. — Не все слухи правдивы, — заметил ас. — Или же они теряют актуальность, — поправила его София, тоже отходя в сторону. — Спасибо, Ангрбода.       Хеймдалль вздохнул, качая головой. Наверное, он хотел оставить иное впечатление у этой девушки, но София желала приземлить его, все-таки, чтобы утверждать, что слухи врут, надо сделать еще очень многое.       Остановившись чуть в отдалении от огромного волка и приветливой великанши, София пыталась определить, где может быть дядя. Она хотела сказать ему о своих намерениях, поскольку муж видимо поддерживал ее идею, а значит должны знать и остальные родственники. Можно было сказать это и Фрейе, и Мимиру, но пока что она хотела сообщить это только Кратосу. А еще надо было выяснить кое-что у Хеймдалля. — Что с тобой было тогда? — Когда? — переспросил он. — Не прикидывайся, — сощурила глаза девушка. — Ты понял, когда. Когда мы бежали из Асгарда. Ты как будто что-то услышал в мыслях Сиф или Труд. Что там было? — Не в мыслях, — отрицательно мотнул он головой, его фиолетовые глаза внимательно посмотрели на Софию. — Точнее в мыслях, но своих…       Девушка удивленно выгнула бровь. Это какой-то ребус? Теперь она должна угадывать его мысли? Парень раздраженно вздохнул, а после снова взглянул на нее, но уже с опаской. — Я слышал голос твоей матери… — Что? — глупо хлопала она глазами.       София надеялась, что тот голос из разлома навсегда исчез, хоть глубоко в душе верила, что снова ее услышит, но чтобы Хеймдалль слышал голос Афины! Это что-то новенькое. — Ты уверен, что это была она? — Уверен, — кивнул парень. — Потому что она попросила защищать тебя, и любить так, как я никого не любил… — Она… — в голове не укладывалось, — попросила тебя… Но…но… почему она… Как? — Я не знаю, — признался ас, притягивая в объятия Софию. — Тогда мне стало не по себе и я просто поспешил уйти от источника этого голоса… — Неужели она успела перед тем, как Атрей сломал маску? — прижалась ближе к парню девушка. — Она еще что-нибудь говорила? — Нет. Возможно она почувствовала, что ты использовала ее силу… — Она… Ее давно уже нет, — прошептала София. — Она живет в тебе, — заверил Хеймдалль. — Только ты стала лучше…       «И ты станешь» — ответила мысленно девушка, не желая отходить от парня. В его объятиях было уютно, тепло. — Нежность? — спросила она, поднимая глаза. — Я надеялся на любовь, куколка, — широко улыбнулся он. — Давно уже, — в ответ улыбнулась она. — Да кого там, — отмахнулся Хеймдалль. — Сколько? Пара недель? Месяц? — Будешь считать, я тебя по голове стукну. — Не получится. — Получится. — Не-а, — сверкнули фиолетовые глаза. — Тогда я у дяди копье заберу! — в ответ засияли серебряные. — Это нечестный приём, — покачал головой Хеймдалль. — Предвидеть следующий шаг тоже нечестно. — хмыкнула София. — Тебя забыл спросить, что честно, а что нет! — Ах так! — она попыталась на него замахнуться, но он перехватил ее ручку, счастливо улыбаясь и целуя ладошку. — И снова ты дерешься, — укоризненно покачал он головой. — Нехорошо, куколка, ой как нехорошо! — он прищурил глаза, смотря куда-то в сторону, а после нагнулся к самому ушку девушки и прошептал: — А твой братец хоть в чем-то не промах.       София повернулась, замечая, как Ангрбода счастливо улыбается Атрею, а тот пытается что-то сказать, но неуклюже мнется и запинается. «Так и знала» — улыбнулась девушка, радуясь за брата. Он тоже обратил на них внимание. — Софи! — Прощается, — хмыкнул Хеймдалль. — Что? — удивилась София, обнимая брата. — Ты куда-то собрался? — Я… я хочу найти других великанов… — вздохнул он, неловко бегая глазами от Хеймдалля на Софию и обратно. — Дядя знает? — Ищу его. — Понравилась свобода, малец? — саркастично заметил Хеймдалль.       Атрей лишь вздохнул на эти слова, качая головой. «Вот, кто не поддается на пустые провокации» — укоризненно заметила в голове для парня София. Ангрбода позвала Атрея и Кратоса куда-то, и парень в последний раз взглянул на сестру, уходя. — С ним же все будет хорошо? — Помрет при первом же случае, — оскалился Хеймдалль, за что получил тычок под ребра. — Ладно-ладно. — А говорил не получится. — Надеялся, что ты не будешь бить мужа… — Надеялась, что ты не будешь таким бесячим мужем… — Мы даже года в браке не прожили! — возмутился он. — А то ли еще будет! — улыбнулась София. — Это точно, — согласился Хеймдалль, наклоняясь для поцелуя.