***
Сегодня во втором отряде было тише обычного. Это не было таким уж редким явлением, потому что атмосфера во втором отряде, как и в отряде тайных операций, зависели целиком и полностью от настроения их капитана – крайне стервозной, пусть и исполнительной девушки – Сой-Фон. Ситуацию не спасали даже нелепые шутки ее лейтенанта, который прямо сейчас жаловался на свою судьбу Хинамори. Девушка-цветочек и сама не поняла, когда успела породниться в мыслях с грозной капитаншей относительно Омаэды: как же много лишнего он может наболтать. В любом случае прямо сейчас в ее здании было пусто, как и в ее личных покоях. – Черт возьми, почему я должна таким заниматься? – спрашивала девушка свое недовольное отражение в зеркале, рассматривая пунцовые щеки на грозной мордашке. Будь тут Йоруичи, то Сой-Фон назвали бы той еще милашкой, но один на один с собой она была беспощадна. – Если бы не Йоруичи-сан, то я бы никогда не согласилась. Но она… И он… Ааргх, одна мысль об этом меня раздражает! С недовольством она зашторивает зеркало и складывает руки на практически плоской груди, которой эта красавица так и не обзавелась. – И с чего все решили, что он найдет меня сексуальной? Надо сказать, сомнения девушки не были такими уж беспочвенными. Та же Мацумото обладала всем необходимым для звания «идеальной» женщины: упругая и сочная грудь, широкие бедра и просто-таки роскошная задница. И это только фигура! А ведь она сама по себе ласкова, обаятельна и чертовски хитра в обращении с мужчинами. Конечно в глазах Сой-Фонг идеалом оставалась Йоруичи-сан, но даже по своим стандартам она проигрывала лейтенанту десятого отряда. Грубая и резкая с подчиненными, беспрекословно верная уставам и законам Общества душ, исполнительная и жестокая – все эти характеристики составляли ее характер. Девушка не считала себя столь же желанной, поэтому и не хотела позориться перед каким-то парнем из мира живых. Однако в этом была лишь доля правды. Правды, которую она сама никогда не примет из-за упрямства и стервозности, а ведь эта правда была очевидна всем вокруг нее – стройная красотка была эталоном сексуальной стервы, которую хотелось взять даже при условии последующего наказания. Да, титул «идеальной» ей бы никто не вручил, зато награда с говорящим названием «мисс злобная сука» закрепился за ней более чем прочно, и этот фактор все равно не мешал ей быть объектом вожделения многих мужчин. Лучше всего ее достоинства демонстрировал не стандартный образ шинигами, а униформа главнокомандующего отрядом тайных операций – открытая во многих местах, где-то слишком узкая одежда прямо-таки подчеркивала потрясающую фигурку девушки. Стройная, спортивная и упругая девушка поражала не только своей гибкостью и силой, но и потрясающей красотой. Да, она не была столь пышной, однако могла похвастаться вполне себе милым личиком и подтянутой, спортивной задницей в тесном и сексуальном белье, которое ей преподнесла в подарок лично Йоруичи-сан: лично в руки, своей дорогой подруге. И даже сейчас она стеснялась носить его под одеждой, особенно с тем учетом что на ее форме были широкие вырезы в районе бедер, из под которых так шлюховато и вульгарно выглядывало нижнее белье стройняжки. В конце концов, многие вожделели ее именно за эту самую «статусность», потому что девушка была просто неприступной крепостью. И только в своих фантазиях ее самые близкие могли осуществить хотя бы одну из своих непристойных задумок. Например, хотя бы разок выебать эту крикливую стерву до закатывающихся глазок и тихих стонов. – Но… Может, не так плохо? – спросила Сой саму себя и еще раз откинула шторку с зеркала. Решительно глядя в глаза самой себе, она скинула с себя одежду. – Это не повод стыдиться своей красоты. Ткань за тканью, элемент за элементом одежда Сой-Фон падала к ее стройным, гладким ножкам, о которых мечтали многие; постепенно к босым стопам упало и капитанское хаори, оставляя опасную девушку в одних только узких, белоснежных трусиках, что так туго впивались в спортивные и подтянутые формы капитанши. Она все еще стыдливо прикрывала руками скромную грудь, что была обтянута широким белым куском ткани, однако уже не постеснялась подвигать бедрами. В полной тишине и таинственном полумраке, тихая и спокойная Сой-Фон приблизилась к своему отражению. Прогибаясь в спине со всей гибкостью и грацией, она оттопырила сочную попку назад, укладывая ладони на прохладную и гладкую зеркальную поверхность. Прислонившись к ней почти вплотную, ее жаркое дыхание оставило на зеркале маленький матовый «островок» – оно запотело. И девушка, не ожидая от себя подобной вульгарности, провела вдоль зеркала всей поверхностью влажного, теплого языка, оставляя за собой похотливый развод, а на губах липкое послевкусие этого странного «поцелуя» со своим же отражением. – Черт побери, да что со мной… – полуприкрытые глаза заскользили по спортивной фигуре и Сой-Фон поняла одно: она завелась. Ее либидо подскочило непропорционально сильно, потому что она не была столь опыта, как Рангику. И ей недоставало нужного самоконтроля, поэтому даже сейчас она стыдливо опустила руку между стройных ног и двумя пальцами залезла под тонкую ткань нижнего белья, горячо выдыхая в сторону своего отражения. – Ч-черт… Однако пока Сой-Фон была занята самолюбованием и раскрытием в себе новых потрясающих качеств, она совершенно упустила контроль над ситуацией. В пустых коридорах должно быть тихо, но к ее покоям приближались. Это был юноша. Суетливый шаг и попытки быть тише выдавали юнца с головой, так он еще и не местный, потому что об аудиенциях в личных покоях капитана второго отряда необходимо было договариваться лично, за несколько дней до самого визита. Но Куросаки Ичиго нарушил все мыслимые и немыслимые нормы приличия, когда открыл дверь в чужую спальню и застал миниатюрную капитаншу в самом неудобном для нее положении. – Д-добрый день… А, вижу мне надо уйти? Я так и понял… Он не успел договорить. Острейший клинок впился в деревянный проем с невероятным остервенением, а стоило Ичиго обернуться, как его взору предстала самая настоящая фурия – прекрасная, стройная и сексуальная дева прожигала своим злым взглядом дыру прямо в его груди. Ее красные щеки говорили о бесконечном смущении и бесконечной неловкости, но яростный взгляд указывал на ее гнев. – Нет. Проходи, И.. Ичиго Куросаки.***
Ситуация отличалась от той, что была часом ранее. Мацумото взяла все свои руки и приласкала его так, что еще долго ему во снах будет мерещиться тот сладкий поцелуй, те стоны, касания, удовольствие… Сейчас же ему кажется, будто его вот-вот убьют. У Сой-Фонг потрясающая кровать. Она мягкая и удобная, но главное – большая. Кажется, будто даже Зараки может растянуться на ней «звездочкой» и выспаться всласть. Но Ичиго сидит как на иголках, с широко расставленными ногами и приспущенными штанами – в позе, которую ему повелели принять. И над ним, складывая руки на груди, глядя на него как на самую ничтожную душонку во всем Руконгае, стоит по-настоящему сексуальная и опасная девушка. – С какой стати ты решил, что можешь вторгаться в мои покои? – решительно и звонко спросила капитанша, пытаясь скрыть за этой пеленой решимости свою неловкость. – Т-ты должен был хотя бы постучаться! Или встретиться со мной где-нибудь еще! – Я стучал! Это ты не открывала двери, вот я и!... – Заткнись. – резко обрывает его Сой-Фон, и ее изящная ножка поднимается выше. Она не планирует с ним церемониться, как это делала Мацумото, поэтому просить его помолчать будет не в ее интересах. Вместо слов намного красноречивее окажутся действия, поэтому ее стопа прижимается к чужому члену и Сой-Фон, как самая настоящая стерва давить ногой ему в пах, подаваясь всем телом вперед и заставляя Ичиго тяжело простонать. – Я не желаю слушать оправдания извращенца, у которого встает только от одной мысли о том, что он может кувыркаться с почти незнакомыми ему девушками… Я поддержала эту идею только ради Йоруичи-сан, а не ради тебя, поэтому не строй себе иллюзий: я тебе ничего не должна. Расставляя все точки над i девушка замечает кое-что странное: почему же парень все еще не взбесился, не убежал или не откинул ее ногу? Почему он так податливо смотрит на нее снизу-вверх, будто ожидая дальнейших действий, указаний. На лице капитана появляется насмешливая улыбка, и сексапильная ножка с особым трепетом давить на стояк парня, упираясь пяточкой в яйца и елозя у Ичиго между ног так, будто так все и должно быть. – Неужели тебе нравится? Более жалкой картины не придумать, – почти с насмешкой добавляет Сой-Фон и давит чуть сильнее, побуждая парня застонать вновь. С такого ракурса эта девушка кажется ему невероятно сексуальной, хотя отрицать простой истины нельзя – она все еще остается чистокровной, подтянутой и спортивной сукой, что с особым удовольствием, даже сейчас, стоя в одном нижнем белье и демонстрируя все прелести упругой фигурки, прижимает его член к его же лобку босой ногой. И так откровенно смеется над ним. Хотя Ичиго можно позавидовать. Если Омаэде доставалось каждый день, то это происходило публично, жестко и грубо. Он мог лишь любоваться ее злой мордашкой, хотя даже этого его часто лишали: отсутствующее выражение лица строптивой капитанши появлялось все чаще и чаще. Но с Куросаки было все иначе. Он был в ее личных покоях, в святая святых капитана второго отряда. Он мог любоваться не только тем, что все и так видели. Щеголяя в одном нижнем белье, она как специально демонстрирует плоский животик, стройные бедра и узкие белые трусики, которые так плотно прилегают к ее промежности, что задранная ножка делает эту картину еще более непотребной, волнующей и сексуальной. Ичиго ужасно хочется взяться за ее хрупкие на вид плечи, прижать к себе поближе и упереться стояком в эту потрясающую задницу, которая давно напрашивалась на смачный шлепок, но Сой-Фон – не Иноуэ и даже не Мацумото. С ней так просто не получится. – Ха-ах… Вот уж.. Не думал, что кто-то на должности капитана может быть таким грубым и нелогичным, – через силу отзывается Ичиго, еле заметно ерзая тазом и потираясь о чужую ножку в ответ на грубые ласки. – Ты точно была телохранителем Йоруичи-сан?.. Ледяной взгляд заставляет его поколебаться ровно на секунду. Однако даже этой секунды надменной красотке хватает, чтобы она цепко взяла того за яркую шевелюру и почти вплотную приблизила к своему лицу. И даже через сомкнутые, дрожащие, сладкие губки он может ощутить ее сбитое горячее дыхание и тянущее низ живота возбуждение: – О чем это ты? – Это ты не услышала моих шагов, пока лизалась с зеркалом в одном нижнем белье.. И после этого называешь извращенцем меня? – нахальная юношеская ухмылка следует вперед действий, потому что в следующую секунду его ладонь ложится на сочное бедро Сой-Фон, даже пугая ту своей скоростью. – Ты специально осталась в таком развратном наряде, встала в такую развратную позу? Как глупо пытаться обвинить меня в своих комплексах.. – Что ты несешь!? – восклицает уже красная и смущенная донельзя девушка, заглядывая парню в глаза. – Я делаю это, потому что я пообещала! – Пообещала Йоруичи? – перебивает ее Ичиго и сокращает дистанцию между их губами до жалких миллиметров, прикрывая глаза и оставляя в тихой комнате лишь шепот: – Ты ничего ей не должна. Как и она тебе. Если тебе хочется быть женственной и желанной, то ты вольна делать это и без чьей-либо указки.. Сой-Фон замирает. Ее взгляд становится более осоловелым, а дыханием – шумным и жарким. И когда Ичиго уже ожидает хлесткую пощечину, девушка тянется к его уху и проводит по нему слюнявым языком. Эта жаркая и влажная ласка сопровождается тихим постаныванием, похотливым причмокиванием и дрожью самого Ичиго, которого оставляют с совершенно пустой головой и тихими словами полуправды: – Тогда я буду рада показать тебе свою женственность.. Расставь ноги шире, идиот. И в ту же секунду его щеки касается влажный язык, изящные ладони скользят по крепкому прессу ниже, а некогда стервозная и жестокая сучка самостоятельно встает на колени, оттопыривая попку назад. Ее взгляд и не думает отпускать глаза Куросаки, даже когда сама Сой-Фон с наглостью ведет влажным языком вдоль крепкого стояка и прижимается к его члену щекой: – Но только в этот раз.