Влажное и тихое помещение дарует моменту свою особую атмосферу. Ичиго все еще думает, что у него кружится голова; что сидящая перед ним властная и доминантная, сексуальная женщина не капитан Унохана, а кто-то, кто просто на нее очень похож. Ее пальцы крепко держат парня за рыжие пряди, пока она с коварной и вместе с этим скромной улыбкой направляет его, ведет за своими тайными, влажными и столь жаркими мечтами.
Куросаки оставляет жаркие поцелуи на внутренней части чужого бедра так, будто его вот-вот оттолкнут. Он жадно впивается губами в упругую и мягкую плоть, охотно слизывает блестящие капельки пота с женской кожи и игриво проводит кончиком носа все выше, ведомый женской рукой, которая намерена утолить голод своей похотливой хозяйки. Парень не был против и послушно ерзал на коленях, поцелуй за поцелуем подбираясь к самому сладкому и сокровенному местечку опытной любовницы, которая решилась показаться ему во всей красе именно сейчас.
– Куросаки-сан, я.. Ах.. Я надеюсь, Вы будете со мной напористы.. Иначе вам придется остаться на коленях до тех пор, пока я не разрешу встать. Постарайтесь, Куросаки-сан.~
Этот опыт в корне отличался от двух предыдущих раз. Окруженный теплом и заботой Ичиго не до конца понимал значение слова «подчиняться», однако Унохана более чем конкретно объяснила ему, стискивая его лицо своими ляжками и утыкая в свою промежность. Тихое мычание сменилось сладким стоном, стоило только парню приступить и крепче взяться за стройные ножки руками, проводя всей поверхностью влажного языка по чужой киске. Унохана решила не тешить самолюбие Куросаки, надевая изящное кружевное белье или смелые, нарочито развязные трусики из мира живых, которыми могли баловаться Сой Фон и Йоруичи с инициативой последней, поэтому теперь личико парня напрямую соприкасалось с местечком Рецу, доставляя той высшую степень наслаждения. Его наглость и напористость были только на руку и Унохане, и этой плотной, непристойной атмосфере вокруг, вытягивая из ее рта все новые томные вздохи и стоны.
– Глубже, Куросаки-сан, поглубже.. – лишь изредка срывалась на просьбу женщина, подтягивая парня теснее к себе и заставляя упираться языком в ее же промежность, буквально провоцируя эти похотливые влажные звуки мокрого поцелуя. Он и впрямь целовал ее губы, разве что нижние, с особым старанием и жаром задевая чувствительную вишенку клитора, который он так неумело ласкал.
Унохана втягивала и без того плоский животик, а ее сочная грудь вздымалась с тяжелым вздохом всякий раз, стоило ему залезть своим язычком поглубже; ее пальцы надежно держали юношу за волосы, умащивая чужие щеки между бедер и давая просто-таки сногсшибательный ракурс. Ее халат был развязно распахнут и уже не имел никакого смысла, потому что зрелое и упругое тело теперь было во власти похоти и мужского языка, который ласкал ее гладкую, течную норку, давая ощутить нужный градус наслаждения. Сейчас ей уже и вода не показалась бы столь горячей, потому что ее тело было жарким, вульгарным и сексуальным.
Желанная женщина могла пленить даже самого ретивого юношу, и Куросаки Ичиго не стал исключением. Он послушно постанывал и ерзал как верный песик со своей заботливой хозяйке, слюняво отлизывая спелой и раскрепощенной милфе, которая сама усадила его на колени перед собой и так смело расставила ножки в стороны, побуждая к действиям. Именно она вела процесс, иногда оттягивая парня подальше от сладкого нектара и заставляя довольствоваться лишь влажной и слегка липкой от пота и воды ножкой, которую без пяти минут временный шинигами с таким усердием облизывал, балуя внутреннюю садистку Уноханы. В ответ на это она поглаживала его по макушке, закусывая нижнюю губу и елозя на его лице так, будто он и вовсе не был героем всего Общества душ, а являлся всего лишь ее верной игрушкой. И эта ебливая игрушка была достаточно хороша, чтобы эта грудастая мамочка не могла сдерживаться слишком долго.
Пять минут терпкого и шумного отлиза были вознаграждены Уноханой сполна, когда она кончила и не позволила Ичиго отпрянуть сразу, давая ему возможность распробовать слово «похоть» получше. И лишь через минуту она позволила ему отпрянуть, пока сама нежилась в удовольствии и оглаживала мясистые бедра уже самостоятельно. Красивая, желанная и опытная женщина была настоящей элитой и прямо сейчас смехотворно легко заставила парня делать именно то, чего хочет она. Поэтому лукавая ухмылка стала заметно смелее, а этот огонек в глазах стал той самой недостающей искрой, которая разожгла в сердце парня настоящий пожар.
Куросаки не дал ей и словом обмолвиться, стоило ему поднять на нее взгляд. Она была выше него, игриво покачивая ножкой и продолжая поглаживать себя ладонью между ног. Унохана смотрела в его глаза с вызовом, надеясь встретить там ответ достойный самой опасной и решительной женщины во всем Готее, но триггером для Ичиго стали именно ее губы. Приоткрыв ротик и тихо усмехнувшись, женщина провела подушечкой большого пальца вдоль губ и кончиком языка сняла лишнюю влагу. Чертовски сексуальная, она произнесла это беззвучно, одними губами:
«Куросаки-сан…»
Она хотела вручить ему заслуженную награду. Теперь этот пылкий юноша может делать с ее пышным и упругим телом абсолютно все, заставить эту женщину стоять на коленях или умолять трахнуть ее погрубее, пожестче; он мог увести ее в ее же капитанские покои и овладеть ей сзади или заставить поменяться ролями, усаживая ее изящное личико между своих ног. Но Ичиго даже не думал об одном из этих пошлых и дешевых вариантов, пожирая взглядом сочные сиськи женщины, которая чуть не заставила его кончить одним своим видом.
Парень буквально набросился на Унохану, заставляя ее лечь спиной на дощатую, крепкую дорожку, ведущую к воде. Ему не хотелось терпеть ни секунды, поэтому он сразу же прижался к ней сверху, упираясь стояком в бедро и нагло впиваясь в пухлые женские губы. Это в корне отличалось от поцелуя с Рангику, в котором вела она, и от терпких поцелуев Сой Фон, с язычком которой он боролся в своем рту. Унохана отвечала ему с тем же напором, с которым он напирал своим языком, лаская женский ротик. Она сама провоцировала его, приобнимая за плечи и подталкивая к себе, безропотно открывая влажный ротик и ерзая тазом вдоль чужого члена, будто подбивая парня поскорее заняться делом и наконец-то вставить ей. Однако Ичиго хотел лучше распробовать ее во всех смыслах, поэтому не упустил возможность облапать сексапильную капитаншу, упираясь грубыми ладонями в две лоснящиеся влагой полусферы. По-настоящему сочная грудь влекла его все это время, и Ичиго, как непослушный ребенок, даже не думал отпускать Рецу до тех пор, пока его тупое похотливое желание не будет удовлетворено целиком и полностью. Поэтому он с такой охотой лизался с ней, лапал ее и ерзал над ней, вынуждая находить все более и более удобные положения.
Духота и жар били в голову обоим, но первым сдался Ичиго. Ему не хотелось терпеть еще больше, поэтому он шумно разорвал поцелуй и взялся обеими руками за пышные женские бедра, заглядывая в глаза и резко закидывая ее ножки к себе на плечи. Унохана оказалась на редкость гибкой и… Похотливой, раз с такой томной и все еще властной улыбкой приобняла того за шею. На поняла в какой позе и каким именно парень хочет взять ее, поэтому в ответ на странную и беззвучную в плане слов просьбу игриво поерзала спелым задком по небрежно скинутому халатику, соблазняя парня не церемониться с ней и взяться за властную самку всерьез. И все ее провокации оказались более чем успешными.
Куросаки заставил зрелую красотку захлебнуться собственным стоном, когда все же уперся членом в ее киску и вставил до упора, вжимая Унохану в дощатый пол. Положение не спас даже халат, а отдышаться не позволил Ичиго, который принялся в рваном ритме ударяться толчками в ее узкую норку, все еще придерживая за ноги и не позволяя отодвинуться хотя бы на миллиметр в сторону. Если юркую Сой Фон приходилось держать как непоседливую сучку, то Унохану он натурально прижал всем своим весом, упираясь тазом в ее сочные бедра и с каждым толчком все сильнее прижимаясь головкой к ее тугой матке. Он ждал слишком долго, он не хотел отказывать себе в удовольствии трахать ее так, как захочется именно ему, поэтому коварная и сексуальная женщина лишь сильнее прижала его к своей груди, прогибаясь под каждым толчком и смиренно выступая в роли заботливой женушки, которая не прочь не только поухаживать за семейным бытом, но и приласкать в постели своего верного – или не очень, как в случае с Ичиго, – супруга.
Грубые толчки с его стороны доставляли ей настоящий кайф, заставляя елозить своей аппетитной фигуркой вдоль пола туда-сюда, вздрагивать ножками в особенно приятные моменты и оглушительно-сладко стонать ему на ухо. «Да, Куросаки-сан, все правильно, трахните меня как послушную и верную суку, дайте мне ощутить сильного мужчину прямо сейчас,» – думала про себя кайфующая женщина, в очередной раз убедившаяся в силе Куросаки. Момент доминирования с его стороны был натуральным восторгом, поэтому она благодарно застонала, стоило ей ощутить густое и горячее семя, которым парень заботливо наградил эту течную киску, спуская все что было. Вернее, так казалось Унохане, потому что парень остановился лишь на краткий промежуток времени, прежде чем его ладони легли чуть ниже, подхватывая Рецу за ляжки, а после вновь принялся насиловать ее промежность, заставляя ту похотливо хлюпать и принимать в себя его член раз за разом, снова и снова, пока чужой сексуальный голод не будет утолен.
Ичиго и сам не совсем понимал зачем вообще это делает. В его висках что-то стучала, а сердце билось намного чаще обычного. Казалось, эндорфин поступает с той же ритмичностью, с которой он сам пихает Унохану, заставляя изящно вздрагивать на его члене с каждым толчком. Эта женщина так властно и игриво крутила им, заставляя вилять перед ней хвостиком и выслуживаться, чтобы вручить особенный подарок. Да он и сейчас стоит на коленях, придерживая барышню за ноги и входя в нее почти под прямым углом, с каждым толчком до упора упираясь в нее влажными яйцами и кончая вновь и вновь. Однако теперь уже в его голове все больше укреплялась дикая, почти аморальная идея о подарке, который он хотел оставить Уноханочке уже самостоятельно, спуская в ее киску уже третий раз и заливая грудастую капитаншу доверху. Его влажное от испарины лицо оказалось рядом с ней и в момент, когда он уже хотел взять небольшую паузу, она, будто издеваясь, прошептала:
– Куросаки-сан, п-прошу, прекратите… Вы же не хотите, чтобы я случайно забеременела?~…
На удивление томный и высокий голосок женщины, казалось, умудрился разогреть его разгоряченное тело еще сильнее. Нахалка прекрасно понимала к чему эта поза, к чему это рвение побыстрее и погуще кончить в нее, зажимая сексапильные ножки на своих плечах и к чему Куросаки-сан стремился.
Она была не против. И поэтому ее стоны были слышны на территории отряда еще около двух часов, лишь изредка прерываясь на предварительные ласки, за которым следовал жаркий и практически первобытный секс.
***
Когда Ичиго мог трезво мыслить настало утро. Он разлепил глаза в комнате, лежа на кровати в чистой белой одежде и укрытый таким же чистым постельным бельем. На прикроватной тумбе лежала его выглаженная и выстиранная униформа, а рядом стоял чай. Еще горячий.
– Тц, какой же я идиот.. – ругнулся сам на себя побагровевший от смущения и злости парень, падая головой на подушку и тяжело вздыхая после. – И какой я чуши умудрился наговорить и сделать, что меня даже не разбудили.. Пора прекращать это, пора прекращать, Ичи…
Поток самобичевания прервал стук в дверь. От такой неожиданности сердце Ичиго было готово выпрыгнуть из груди, потому что он ждал ее и надеялся, что сможет извиниться лично, однако вошла всего лишь Исане. Пышногрудый лейтенант – везет же Ичи, да? – с красным личиком робко кивнула парню и представилась еще раз. Эта милая неуклюжесть заставила его улыбнуться и расслабиться, поэтому он спокойно поздоровался и отчитался о своем самочувствии, но стоило девушке вручить ему письмо лично от Уноханы-сан, как его спокойствие улетучилось со скоростью мастера шунпо. А последние слова лейтенанта перед уходом и вовсе убили его нервную систему, побуждая ходить к неврологу почаще по возвращению в Каракуру.
– И-и… П-пожалуйста, Куросаки-сан, в следующий раз постарайтесь вести себя потише. Унохане-тайчо я вряд ли могу такое сказать, но Вам… Правда стоит быть потише, простите!
Это был добивающий удар, который отбросил Ичиго головой на подушку вместе с заботливо приготовленным письмом.
«Куросаки-сан, доброе утро. ^^
Полагаю, Вы получили письмо и сейчас находитесь в недоумении, поэтому позвольте я все Вам объясню. Вы не сделали ничего плохого или постыдного, но я не могу сопровождать Вас до самого утра: в мои обязанности капитана входит дежурство и уход за больными, поэтому и к Вам присоединиться я смогла только ночью. Хотя.. Проснуться рядом с Вами в постели было бы той еще шалостью, но ее мы оставим в секрете. Заботливо и одновременно, надеюсь.~
Ваша форма лежит у Вас на тумбочке, а рядом – тонизирующий чай. Он помогает восстановить выносливость после битвы, но сейчас он будет тоже кстати. И говоря откровенно, я рекомендую Вам не перебарщивать с постельной жизнью, потому что молодой организм вряд ли готов к таким приятным, но стрессовым ситуациям. Я бы рекомендовала Вам отдохнуть в Каракуре хотя бы дня два-три, Куросаки-сан. С наилучшими пожеланиями, Рецу Унохана.
p.s. – уж не знаю, обрадую ли я Вас или нет, но забеременеть от Вас я бы все равно не смогла.^^»
Последняя строчка убила в Куросаки последнее, оставляя парня проветриваться после перегрева все в той же постели.
Возвращался Ичиго вновь вечером, но уже текущего дня. Ему все еще было слегка стыдно показываться на глаза другим, а если бы его увидела условная Рангику, то парень провалился бы в землю со стыда. Но его это обошло стороной: временный шинигами на удивление просто прошмыгнул к лабораторным комнатам Маюри и без особого труда переместился обратно в мир живых.
***
Вечерний воздух был приятным и свежим. После вчерашних приключений ему и в самом деле требовалась пауза, поэтому со сдержанной улыбкой он отправился к себе домой, предвкушая целую неделю одиночества. Да, Ичиго решил самостоятельно собрать мысли в кучу и немного остыть у себя дома, как и рекомендовала ему Унохана-сан. Вдобавок и родных не обещало быть дома ближайшее время, потому что Куросаки старший забрал любимых дочек с собой в турпоход. Разгар учебы заботливого родителя не волновал, поэтому Ичиго был несказанно рад тому, что смог уболтать его месяц назад не брать абсолютно всех с собой. Вполне хватит сестер, а старший брат присмотрит за домом, уберется, приготовит себе что-то вкусное и ляжет спать до обеда. Да, после таких приключений нужен отличный, десятичасовой сон с перерывами на туалет и душ.
Однако его планы о счастливой недельке разбились вдребезги прямо перед домом, в окнах которого горел свет. Видимо, детские мольбы оказались сильнее родительского энтузиазма, и вся семья осталась дома. Ну, выбирать не приходится, поэтому Ичиго сокрушенно вздыхает и открывает дверь, встречаясь глазами не с папой, не с сестрами и даже не с непоседливым Коном, который был бы рад оказаться на месте парня и порезвиться в Обществе душ с парой сексапильных дамочек.
Вместо этого осоловелой улыбкой и большим бюстом в тугом, черном топике его встречает Йоруичи. Чертовка нагло потягивает молоко прямо из горла, стоя в одних лишь трусиках и еле-еле справляющимся с ее грудью топике, а на немой вопрос парня звучит не менее прямой вопрос от самой дамочки:
– Идея с подарком удалась, да? Пришел сказать спасибо?~
