***
Утром, когда я проснулся, я обнаружил Блэка по прежнему лежащим у меня в ногах. Правда, теперь он спал, обняв меня рукой за колени. Это выглядело странно, и мне стало как-то не по себе. В этом было что-то слишком интимное, не для просто знакомых. Поёжившись, я подтянул ноги к себе. Сириус завозился, почувствовав сквозь сон, что что-то поменялось, приподнялся на локтях, хлопая глазами, мутным взглядом посмотрел на меня. — Барти? — его голос спросонья звучал сипло. — Как нога? Болит? Я прислушался к собственным ощущениям и покачал головой. Кажется, всё было действительно в порядке. Блэк слабо улыбнулся и сел, вытаскивая из-под себя одеяло. — Надо, наверное, целителя позвать. Пускай посмотрит, как там у тебя, и отпустит уже. — Ага, — я кивнул и подёргал бинты на ноге. — А потом сразу в отдел правопорядка. Нужно им всё рассказать. На самом деле, это хорошо, что тебя пока не ловят. Это значит, что информация ещё не просочилась и никто не успел сделать неправильные выводы. — Да, наверное, — Блэк задумчиво уставился в окно, расположенное в противоположной от входа стене, почти у меня за спиной. — Никогда не думал, что скажу это, но… Ты классный парень, Барти. И отличный друг. Правда. Жаль, что при таких обстоятельствах… Он явно не договорил, что хотел. То ли не смог нормально сформулировать мысль, то ли не был до конца уверен, что стоит говорить то, что думает, то ли ещё что. Я не стал ничего уточнять и переспрашивать. В конце концов, уж как вышло. Лично мне гораздо больше было жаль, что я ничего не помню. Хотя, возможно, это был мой шанс начать что-то заново, исправить какие-то ошибки… Кто знает? Сириус не успел позвать целителя, тот пришёл сам. Снял бинты, осмотрел ногу, применил несколько диагностических заклинаний и удовлетворённо кивнул. — Всё в порядке, снова можете бегать. Старайтесь в дальнейшем быть внимательнее. И, если вдруг что, не тяните, сразу обращайтесь к нам с любыми травмами. — Да, я постараюсь. Спасибо. Брюки мне вернули идеально чистыми и выглаженными — видимо, местные домовики постарались. Хорошо бы было, конечно, ещё и рубашку сменить, потому что я в итоге спал в ней, но сейчас важнее было проконтролировать, что Блэк дойдёт до министерства и всё расскажет. Несмотря на то, что сегодня было воскресенье, судя по календарю, наверняка там были какие-то дежурные, готовые принять заявление.***
Даже при том, что был выходной, в министерстве было полно народу. Дождавшись лифта, мы с Блэком спустились на нужный этаж и, пройдя по длинному извилистому коридору, дошли до кабинетов рядовых мракоборцев. Вряд ли в воскресенье на месте был бы кто-нибудь из начальства, поэтому логичнее было поискать дежурных. Тут одна из дверей открылась, и из кабинета вышел парень, с виду на пару лет старше Блэка. Увидев нас, он тут же подошёл ближе. — Фрэнк, дружище! — Сириус криво улыбнулся, раскрывая объятия подошедшему мракоборцу. — Сириус, привет! Не ожидал тебя тут увидеть. Крауч, — если Блэка парень похлопал по плечу, то мне лишь кивнул. — Отца своего ищешь? — А, нет, не ищу, — глаза б мои его не видели после его ночного визита ко мне в палату. — Я просто хотел убедиться, что вот… товарищ… не пойдёт вершить самосуд. Я поджал губы и строго посмотрел на Сириуса. — Абсолютно всё расскажи, даже то, что тебе может показаться неважным. Ты мне обещал. — Да, да, я помню, — губы Сириуса дрогнули, он взглянул на ничего не понимающего Фрэнка, затем снова посмотрел на меня. — Береги себя… С этими словами он потрепал меня по волосам (что за дурацкая манера!), а затем подхватил мракоборца под локоть и повёл обратно в сторону кабинета, откуда тот вышел. — Пойдём, Фрэнк, надо серьёзно поговорить.***
Дома я оказался ещё очень нескоро — выбраться из министерства было целым квестом, в ходе которого я узнал о себе много нового. Оказалось, что я работаю секретарём в отделе магического хозяйства (это даже звучало страшно), ушёл накануне с работы на час раньше положенного, никого не предупредив, и вообще самоуверенный и наглый тип, который считает, что раз отец — глава отдела магического правопорядка, то мне всё дозволено. В итоге я просто сбежал от своего начальника, пока он не начал брызгать слюной во все стороны, и постарался затеряться в атриуме среди волшебников. Но он будто бы маячок на меня повесил, потому что оторваться не получалось, и тогда я просто заскочил в камин и выпалил первое, что пришло в голову. Мне повезло — домашний камин отозвался на фразу «дом семьи Краучей», и уже меньше, чем через минуту, я вывалился на пол в холле у себя дома. Правда, о том, что я попал именно к себе домой, узнал я не сразу, только после того, как рядом со мной возникла причитающая домовушка, назвавшая меня молодым хозяином. Винки (именно так она себя назвала) тут же очистила меня от золы и хотела было тащить в столовую обедать, но я отказался, сославшись на необходимость сходить в душ. Винки восприняла это как руководство к действию и тут же исчезла, предупредив, что принесёт чистое полотенце, а я поплёлся на второй этаж, предполагая, что ванная комната должна быть там. То ли память всё же не окончательно мне отказала, то ли мне просто повезло, но ванная действительно оказалась наверху. Винки, подготовив всё, что требовалось, оставила дверь открытой — не знаю, зачем, но сейчас это было очень кстати. Перспектива заглядывать во все двери в поисках нужного мне помещения меня как-то не прельщала совершенно. Я пока не был готов признаваться всем, что у меня серьёзные проблемы, одного Сириуса было больше чем достаточно. Закрыв за собой дверь в ванную комнату, я прижался к ней спиной и вздохнул. Интересно, как он там? Всё в порядке или нет? Я ведь хотел помочь, но вдруг наоборот только добавил проблем? В любом случае сейчас выяснить это не представлялось возможным. Пока он всё расскажет, пока они всё запишут, пока зададут ещё тысячу уточняющих вопросов… Могут ещё и задержать до выяснения обстоятельств! Мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Сняв рубашку и кинув её на пол, я собрался снимать и брюки, но тут мой взгляд зацепился за какое-то тёмное вытянутое пятно на левой руке. Подсознание сработало быстрее, чем я успел хоть что-то понять. — Блять!!! — если бы я мог отбросить в сторону собственную руку, я бы непременно это сделал. — Блять!!! Тёмная метка. Тёмная, мать её, метка. Какого ебучего Мерлина?! Сердце стучало где-то в ушах, не давая дышать, ноги задрожали. Когда? Как? Какого драккла эта дрянь делает у меня на руке? Я ничего не помнил, ничего не понимал. Как такое могло произойти? — Ма-а-ам!!! Мама!!! — заорав дурным голосом, я выскочил из ванной комнаты, потом спохватился, что фактически выставил предплечье на всеобщее обозрение, поспешно вернулся и натянул рубашку обратно. — Мама!!! На мои вопли из одной из комнат выскочила женщина средних лет и кинулась ко мне. Дожили. Кто и что со мной сделал, интересно, что я не узнаю родных и знакомых, не помню почти ничего из своей жизни и при этом ещё и имею метку Тёмного лорда? — Барти, сынок, что случилось? — женщина… нет, стоп, мама. Это мама, а не просто какая-то женщина. Мама обхватила моё лицо ладонями, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться, и мне сразу стало как-то легче. Хоть кто-то из родителей ко мне относится тепло и по-доброму. — Мама, отец дома, ты не знаешь? — Нет… У него заседание Визенгамота перенесли на сегодня. Ты в порядке? Ты так кричал, я испугалась. Мерлин, знала бы она, как испугался я! Наверное, это было не так уж плохо, что отца дома не было. Бежать к нему сразу с таким известием было немного страшно, хотя признаюсь честно, я в первый момент именно так и хотел сделать. — Всё в порядке, мам. Просто вспомнил кое-что важное, надо было с ним поговорить. Но раз его нет, тогда потом. — Уверен? Вчера из Мунго присылали патронуса, сказали, что ты ранен. Отец посреди ночи сорвался к тебе, я даже не ожидала… — Да, мамуль, всё хорошо, правда. Просто ногу расщепило. С другом неудачно трансгрессировал, он хотел своих тоже знакомых поздравить. Вчера же праздник был. Мама всплеснула руками. — Вы что же, пьяными трансгрессировали? Барти, ну как же так! — Да не пили мы, мам, просто так получилось. Не нервничай, — я обнял её покрепче, чмокнул в макушку, а затем отстранился. — Я вообще в душ сейчас шёл. Всё, не переживай, всё в порядке. Вывернувшись из объятий матери, я скрылся в ванной комнате и запер дверь заклинанием. Мерлин и Моргана, во что я вляпался? Включив воду посильнее, я с силой укусил себя за кулак, зажмурился и с тихим стоном сполз по двери на пол. Что же делать? Наверное, всё же надо было поговорить с отцом, рассказать ему всё, как есть, попросить помощи. Вот только… Какова вероятность его неадекватной реакции? Вдруг он решит, что я ему не сын больше, и не захочет разбираться даже, а сразу прикажет кинуть меня в Азкабан? С него станется… Может, лучше пойти в отдел правопорядка и сдаться им? Пускай проводят расследование… А станут ли? Приказ отца — всех с меткой в тюрьму без суда и следствия. Хорошо, если не сразу дементорам скормят. Может, в Мунго? Пожаловаться на пропавшую частично память, попросить помощи. Нет, тоже плохо. Вдруг они смогут с лёгкостью мне всё восстановить, а там выяснится, что я эту метку добровольно принял? Тогда без вариантов посадят. Лучше уж сразу себе аваду в лоб. Но и скрывать это всё тоже не вариант. А вдруг кто-то случайно увидит мою руку и доложит? Это будет вообще катастрофа. Я тогда в жизни не докажу, что ничего не помню, обвинят ещё в том, что я намеренно на себя наложил Обливиейт, чтобы уйти от ответственности. Логично же — если человек скрывает что-то, значит, он не совсем честен с окружающими. А если кому-то метку поставили насильно, то и скрывать он это не станет, а пойдёт тут же к мракоборцам за помощью. В моём случае лучше всё же через отца. У него связи, в конце концов. Должны быть. Не может не быть связей. И влияние, которое он не захочет потерять. А значит, если увидит, что я с ним честен, что готов сотрудничать, то скорее придумает что-нибудь, чтобы прикрыть не только мою задницу, но и свою. Можно предложить ему воспользоваться ситуацией, чтобы дополнительно очернить сторонников Тёмного лорда. Мол, вот, посмотрите — похищают детей видных политиков, стирают им память, ставят метки свои, чтобы дискредитировать действующую власть. Беспредел! Да, пожалуй, так я ему всё и скажу. И даже если выяснится потом, что я это сделал по своей воле, он уже запустит процесс в нужном направлении и будет вынужден меня вытащить. Принятое решение меня несколько успокоило, так что я наконец разделся, кинул свои вещи на пол у стены, чтобы Винки потом забрала их, а сам встал под струи горячей воды. Мне было просто жизненно необходимо смыть с себя весь накопившийся за последние несколько часов стресс, поотмокать и расслабиться.***
Успокоиться не вышло. Физически, конечно, после душа я чувствовал себя гораздо лучше, но вот морально… Обдумывая сложившуюся ситуацию и так, и эдак, я накрутил себя до такого состояния, что не мог ни сидеть, ни лежать. Почти час я метался по комнате, как тигр в клетке, даже не пытаясь перестать грызть ногти, и представлял себе самые ужасные варианты развития событий. Отец вызовет мракоборцев, отец арестует меня сам, отец оглушит и свяжет меня и сразу кинет в Азкабан в обход официальной процедуры, отец призовёт дементоров, чтобы казнить меня на месте, за мной придут пожиратели и заставят на них работать, а потом меня арестуют, посадят и казнят… В конце концов я не выдержал и позвал Винки. Домовушка явилась мгновенно и замерла передо мной, низко опуская голову и теребя ручками наволочку. — Молодой хозяин звать Винки, сэр? — Да. Винки, у меня к тебе будет просьба. Как только отец вернётся домой, сообщи мне, хорошо? Прямо сразу сообщи. Винки пискнула, схватилась за уши и принялась их выкручивать. — Винки плохой эльф! Винки не сказать молодой хозяин про мистер Крауч, сэр! Мистер Крауч, сэр, вернуться полчаса назад. Мистер Крауч, сэр, просить его ни с чем не беспокоить, сэр. Я, услышав, что отец дома, направился было к двери, но остановился на полпути. — Он чем-то занят? — Да, молодой хозяин, сэр. Мистер Крауч, сэр, пишет речь для предвыборной кампании, сэр. Я едва не фыркнул, закатив глаза, а затем, игнорируя причитания Винки, решительно вышел из комнаты. Предвыборная кампания может и подождать, моя проблема сейчас гораздо важнее. Кабинет отца я вычислил по поведению домовушки — чем ближе я подходил к нужной двери, тем громче и горестнее причитала Винки. Где-то в глубине души мне было её жаль, мне не хотелось, чтобы из-за меня её наказали. Но я надеялся, что смогу достаточно привлечь внимание отца к себе, чтобы он и думать забыл про домовушку. Постучался я чисто символически, чтобы соблюсти правила приличия и предупредить, что захожу, а вовсе не для того, чтобы получить или не получить разрешение. Распахнул дверь я сразу же, не дожидаясь ответа, поэтому негодование своё отец выплеснул сразу на меня. — Я же просил меня не беспокоить! Бартемиус! Выйди вон! — Отец, это срочно! — уходить я даже не думал. Настроившись, наконец, поговорить с ним, я уже был не в состоянии отступить. Этот вопрос надо было решать прямо сейчас. — Я пишу речь для предвыборной кампании! Ты мешаешь! — Вся твоя предвыборная кампания рискует пойти низзлу под хвост, если ты меня не выслушаешь! Это действительно срочно! Отец, видимо, не ожидал от меня такой настойчивости. Неужели я за всю жизнь ни разу с ним не спорил, не пытался отстоять свою позицию? Отмахнувшись от этой мысли и стараясь не смотреть на побагровевшее от злости лицо отца слишком пристально, я подошёл к его столу и сел на край стула для посетителей. Ощущение было такое, будто я пришёл к нему в кабинет на работу в министерство, а не в собственном доме. Сделал глубокий вдох, выдохнул. — Отец, у меня очень, очень серьёзная проблема. — Очень жаль, что ты не в состоянии решить её самостоятельно, — отец недовольно поджал губы и смерил меня презрительным взглядом. — О, только давай без этого сейчас! — я невольно потёр пальцами переносицу и уголки глаз. — Я был бы счастлив, если бы мог разобраться со всем без твоего участия, поверь. Но, к сожалению, это невозможно. — И что же ты натворил? — Понятия не имею. Я не помню ничего, что было до вчерашнего вечера. Только так, знаешь, обрывки. Знакомых не узнаю. Тебя, маму. Имён ничьих не помню. Я не знаю, что я мог натворить. Но решить вот эту проблему самостоятельно я не могу, — с последней фразой я закатал рукав на левой руке и показал отцу своё предплечье. Лицо отца в этот момент надо было видеть. Мне даже на мгновение показалось, что его сейчас удар хватит. Он с шумом втянул носом воздух, поднимаясь из-за стола, лицо его из багрового стало чуть ли не фиолетовым, он схватился за свою палочку и наставил её на меня, видимо, раздумывая, не пора ли атаковать или вызывать мракоборцев. Я невольно встал тоже, поднимая руки в примирительно-защитном жесте, готовый в любую секунду бежать. — Отец, не надо! Пожалуйста! Послушай, неужели ты думаешь, что я пришёл бы к тебе за помощью, если бы действительно был одним из них? Рука отца дрогнула, но палочку он так и не опустил. Он тяжело дышал, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями, а я мысленно просил все возможные высшие силы, чтобы он успокоился и услышал меня. — Кто мне даст гарантию, что это не хитрый ход, чтобы подослать ко мне шпиона в твоём лице? Я нервно облизал пересохшие губы и выдохнул. Вот ведь… Интересно, я на его месте вёл бы себя так же? — Тебе не кажется, что мне было бы проще шпионить, не поднимая такую бучу? Мне ничего не стоило бы скрыть от всех эту штуку. Мама готова верить во всё, что ей скажут, лишь бы не переживать, а ты мной не сильно интересуешься. Если бы я действительно хотел шпионить, я бы никому ничего не сказал. Но я пришёл к тебе. Потому что мне страшно, отец! Ты понимаешь? Мне страшно, я не понимаю, что происходит! Я не помню почти ничего из того, что было до вчерашнего вечера! Если хочешь, можешь проверить! Я едва успел договорить, как в меня полетело заклинание, следом ещё одно, затем ещё. От первого я просто увернулся, отскочив в сторону, от второго пришлось пригибаться к полу, от чего я не удержался на ногах и упал, поэтому от третьего заклинания уходил уже перекатом, прячась за креслом. — Отец, прекрати! — я хотел воззвать к его разуму, но отвлёкся и четвёртое заклинание пропустил. Тугие верёвки крепко опутали меня по рукам и ногам, не давая пошевелиться, но я всё равно дёргался, подсознательно стремясь к свободе. — Мерлин, отец! Что ты творишь?! Отпусти! Но он меня проигнорировал. Валяясь на полу и изо всех сил стараясь не расплакаться, как маленький, от боли и обиды, я пытался вывернуться, чтобы хотя бы видеть, что происходит вокруг меня. Где-то рядом раздались тяжёлые шаги отца, затем полыхнуло красным, и меня с силой впечатало в пол — он попытался меня обезоружить. Вот только палочки при мне не было, я шёл разговаривать, а не драться. — Безоружен, значит… Ладно, допустим, — меня перевернули с бока на спину, судя по ощущениям, ногой, и я увидел, как отец навис надо мной, постукивая по ладони волшебной палочкой. — Легилименс. Ощущения от проникновения в сознание были премерзкие — будто кто-то пальцами влез мне прямо в мозг и ковырялся там. Перед мысленным взором замелькали в обратном порядке воспоминания: как я нервно вышагиваю по комнате, отмокаю в душе, моя паника от увиденной метки, поход с Блэком в отдел правопорядка, Мунго, дом Поттеров, туалет Дырявого котла… А затем я словно провалился в густой туман. Наверное, я подсознательно надеялся, что отец сможет пробиться к моим воспоминаниям, потому что остро почувствовал разочарование. А может быть, это было разочарование отца, кто знает. Он ведь тоже не мог найти того, что искал. Иногда мелькали какие-то фрагменты, которые я не мог опознать. Был смутно знакомый коридор: каменные стены, высокие стрельчатые окна, пыль, вьющаяся в лучах солнца. Был лес с высоченными деревьями в три обхвата, не меньше. Был какой-то мальчишка-подросток, чем-то похожий на Сириуса, но точно не он. Может, Регулус? Внезапно мерзкое ощущение копающихся в голове пальцев прошло, но я не успел толком проморгаться, как мне прилетела звонкая оплеуха. Больно было — что называется звёзды из глаз посыпались. А ещё безумно обидно. — Не смей закрываться от меня, — от ледяного тона отца было, кажется, ещё больнее и обильнее, чем от удара. — Да не закрываюсь я! Я правда ничего не помню! — я всё-таки не выдержал, из глаз потекли слёзы. За что он так со мной? Неужели я не заслужил от него хоть каплю… не знаю… уважения? Просто родительского тепла? Мне не дали додумать мысль — отец снова полез копаться у меня в голове. Ощущалось это настолько противно, что меня едва не стошнило. Снова замелькали воспоминания — абсолютно те же, что в прошлый раз. Ничего нового отец, как ни старался, найти не смог. Отменил он заклинание так же резко и неожиданно, как и применил, а затем убрал стягивающие мне руки верёвки. Стоило мне почувствовать свободу, я резко повернулся на бок, зажимая рот ладонью и стараясь дышать глубоко и размеренно, чтобы не вырвало. Слёзы неконтролируемо текли по щекам, и я уже не знал, от чего: от боли, обиды или от рвотных позывов. — Поднимайся. Сегодня я занят, а завтра мы вместе пойдём в Мунго. Пускай специалисты разбираются, что там у тебя с памятью произошло. А насчёт этого… — отец грубо пнул меня носком ботинка по руке. — Я разберусь. Если ты действительно не при чём, я сделаю всё, чтобы виновные понесли наказание. Но не дай Мерлин я узнаю, что ты вступил в ряды пожирателей добровольно! Ты пожалеешь, что вообще появился на свет. Я уже пожалел. Нет человека — нет проблемы. Если бы меня не было, то не было бы и этой истории с неведомо откуда взявшейся меткой, не было бы проблем с потерей памяти, не было бы этого непонятного отношения отца ко мне. Не было бы ничего. С трудом поднявшись на ноги, я вышел в коридор, пошатываясь. Ощущения были такие, будто меня пытали, а не воспоминания мои просматривали. На кой драккл заводить детей, если потом к ним так относиться? В коридоре меня всё-таки стошнило. И, словно каким-то образом это узнав, рядом со мной тут же появилась Винки. Щелчком пальчиков она всё убрала, затем взяла своей крошечной ладошкой за руку и перенесла в ванную комнату. Не спрашивая моего мнения, умыла меня, а пока она это делала, я заодно прополоскал рот водой. А когда она посчитала, что мы закончили, перенесла меня в мою комнату. Ну, по крайней мере я предположил, что это должна быть именно моя комната. Просто потому что, во-первых, больше некуда, а во-вторых, она выглядела достаточно комфортно и приятно на мой вкус. Больше всего меня радовали тёмно-серые, почти чёрные, плотные шторы. С такими отлично спать по утрам в выходные. Наверное, именно этим я и руководствовался, когда решался вопрос о том, чем занавесить окна. Почему-то я был уверен, что комнатой должен был заниматься я сам. Родители не были похожи на людей, приветствующих тёмные цвета в интерьере. Хоть что-то мне удалось отстоять в своей жизни. Со стены над кроватью на меня смотрело несколько колдографий. На одной стояли две школьные сборные по квиддичу — Слизерина и Рейвенкло. Ребята на снимке толкались и махали руками в объектив, но, увы, я никого не узнавал. На другом снимке были запечатлены какие-то девочки с Рейвенкло. Они явно не ожидали, что их будут снимать, поэтому недовольно хмурились, поворачиваясь в сторону фотографа, а одна даже замахивалась какой-то увесистой книжкой. Была колдография, на которой маленький единорожек пил воду из ручья, окружённого высокими деревьями. Были ещё снимки с видами, в том числе откуда-то с большой высоты. Но больше всего моё внимание привлёк кадр, на котором был запечатлён я, только на несколько лет младше, а рядом мальчишка, которого отец мельком видел в моих почти утерянных воспоминаниях. Наверное, это всё-таки и правда был Регулус, он был достаточно сильно похож внешне на Сириуса, хотя, справедливости ради, настолько же сильно от него отличался. Интересно, почему он до сих пор никак себя не проявил. Сириус говорил, что мы с Регулусом друзья, даже подозревал, что нас связывает нечто большее. Но за почти полные сутки, наполненные таким количеством событий, он ни разу не дал о себе знать. Не в курсе, что у меня тут столько приключений? Будет ли это слишком нагло с моей стороны, если я сам ему о себе напомню? Наверное, проще всего было отправить к нему Патронус, это было гораздо быстрее, чем почтой. Был ещё вариант попросить Винки передать записку, но это всё равно было дольше: найти чем и на чём писать, написать ещё… Заклинанием было проще всего — так я думал, устало падая на кровать. — Винки, подай мне мою палочку, пожалуйста. Домовушка мгновенно отыскала артефакт и вложила мне его в руку, а я попытался настроиться, чтобы призвать магического защитника, но из палочки только серебристые искры посыпались. Даже не облачко, а просто искры. Ещё несколько раз раздражённо взмахнув палочкой, я откинул её на тумбочку. Вот ведь невезуха. То ли я слишком устал, то ли все мои воспоминания, которыми можно было воспользоваться для заклинания, пропали, то ли проблема ещё в чём-то. — Винки, ты сможешь передать от меня письмо Регулусу Блэку? — я даже не посмотрел в сторону домовушки, уверенный в её ответе. И тем сильнее был шокирован, когда его услышал. — Винки очень жалеть, молодой хозяин, сэр, но Винки не мочь. Мистер Регулус, сэр, мёртв уже почти два года, молодой хозяин, сэр…