***
Надо ли уточнять, что с моей стороны было крайне наивно полагать, что мне сразу же удастся связаться с Блэком? Моя радость от появления в комнате чужого Патронуса быстро сменилась разочарованием, когда я услышал незнакомый голос, а затем и шоком, когда я понял, что именно услышал. «Уважаемый Бартемиус Крауч-младший, информируем вас о том, что мистер Сириус Блэк-третий в настоящий момент находится в камере предварительного заключения на время проведения следственных мероприятий. Для встречи с ним в часы свиданий с заключёнными вам необходимо обратиться в отдел магического правопорядка для получения одноразового пропуска-портала на остров Азкабан». У меня даже ругаться сил не осталось. Возможно, мне так просто казалось, но выглядело так, будто весь мир резко ополчился против меня. Была уже глубокая ночь, но мне было жизненно необходимо попасть к Сириусу, я понимал, что просто не смогу заснуть, пока не поговорю с ним обо всём. Наверное, с моей стороны было нехорошо пользоваться должностью отца в своих интересах, но сейчас мне было плевать. Камином я перенёсся в министерство, такое непривычно пустое в это время суток. Но я не сомневался — в отделе правопорядка должны быть дежурные, как и в выходные. И действительно, из-под одной из дверей пробивался свет. Я решительно толкнул дверь и увидел в кабинете давешнего мракоборца — Фрэнка. Увидев меня, он на мгновение рот приоткрыл от удивления, но потом тут же собрался и, выйдя из-за стола, подошёл ко мне. — Крауч? Что-то случилось? — Да, случилось, — вообще, я хотел устроить им всем разнос и потребовать встречи с Блэком, но, приглядевшись к лицу Фрэнка, понял, что он тоже устал, возможно даже, посильнее меня. — Вы зачем Блэка в Азкабан определили? Он же… как это… Не потерпевший… Типа свидетеля, наверное. — Во-первых, он не прямо в самом Азкабане, — Фрэнк сжал пальцами переносицу. — На острове отдельное здание для камер предварительного заключения, дементоров там нет. Он там исключительно на время следствия. А во-вторых, он у тебя такой свидетель, знаешь ли! Ты в курсе вообще, что он незарегистрированный анимаг? И драккл его знает, что ещё он и его приятели успели нарушить. — По-моему, в текущей ситуации анимагия — это полнейшая ерунда по сравнению с тем, что может быть вообще. — Я понимаю. Но я здесь не один работаю, ты же понимаешь, — вздохнув, Фрэнк сел обратно за стол и подложил под подбородок сцепленные в замок руки. — У нас тут есть люди, которые придерживаются более формального подхода к работе. А ещё у нас есть руководители, в частности, твой отец, который, если узнает, что мы вот так попустительски относимся к нарушениям законодательства, нам хорошенько так наваляет. Если бы Сириус мне наедине всё рассказал, я бы придумал, как донести информацию до остальных так, чтобы он не попал под раздачу. Но он вывалил всю информацию при куче народу дежурных. Поэтому он теперь в следственном изоляторе. — Блять… — я плюхнулся на стул для посетителей и подпёр щёку ладонью. — И чего теперь? Я с ним поговорить хотел… — Если ничего на него не накопают, кроме того, что он сам рассказал, то отпустят. Сразу, как поймают Петтигрю. Заплатит штраф, конечно, за отсутствие регистрации, принудительно зарегистрируют его. А потом пойдёт на все четыре стороны. Как долго он там просидит, сказать не могу, как получится. А у тебя что-то срочное? Я задумался, провёл ладонями по лицу, вздохнул. Срочное ли? Для успокоения моих нервов — однозначно. Объективно — вряд ли. — Не знаю. Так, средне. Просто у меня были слишком насыщенные событиями и информацией сутки, у меня нервы на пределе. Хотел поговорить, чтобы как-то… не знаю, успокоиться? Может, он бы мне что-нибудь подсказал. Я в такой неприятной ситуации оказался… Обратился к отцу за помощью, но он так отреагировал, что я уже не уверен, что он мне поможет. — Да мне можешь не рассказывать. Про ваши с отцом отношения только слепой или тупой не знает. Таким людям, как он, нельзя заводить семью. Как руководитель, он хорош, но… Чисто по-человечески… — Фрэнк поморщился и посмотрел куда-то поверх моей головы. Ну замечательно вообще. Даже в отделе правопорядка все в курсе, как меня не любит отец. Это только мой начальник почему-то уверен, что я отцовский любимчик и пользуюсь своими связями в личных целях. Конечно, обалденно пользуюсь. Это, наверное, от большой любви и невероятных связей в министерстве он меня запихнул в отдел магического хозяйства. Спасибо, что хоть секретарём, а не уборщиком, тут для этого домовики есть. Это при том, что я со своим дипломом мог даже в невыразимцы попробовать податься. — Может, тебе помочь чем? — из размышлений меня вырвал голос Фрэнка. — Если у тебя действительно какие-то проблемы, я могу попробовать помочь. Не под протокол, а так, по-простому. Пока никого нет всё равно. — Да нет, спасибо… — я вздохнул. С одной стороны, привлечь ещё кого-нибудь к решению проблемы, было, возможно, не самым плохим решением, но при том, в чём эта проблема заключалась, было слишком страшно болтать об этом всем подряд. — Пока не надо. Отец обещал попробовать сначала через специалистов в Мунго решить вопрос. Хотя, мне кажется, что тут скорее задачка для менталистов отдела тайн. — Не уверен, что сейчас обращаться в отдел тайн — хорошая идея. Ты не в курсе? Ходят слухи, что кто-то сливает информацию из министерства. Причём сплошь и рядом такую, к которой ни у кого, кроме невыразимцев, нет доступа. Слухи, к сожалению, не подтверждённые, отдел тайн молчит, естественно. Это же удар по их репутации, из самого защищённого отдела не может ничего выйти наружу. Поэтому они от всего открещиваются. Но всё же есть подозрения, что там кто-то крысятничает. В силу убеждений или за деньги, не знаю. — Драккл их задери… Тогда и правда к ним лучше не стоит. — Крауч, ты смотри. Если действительно что-то серьёзное, лучше расскажи. Чем раньше начать решать проблему, тем проще её решить, пока она не обросла дополнительными трудностями. Понятное дело, Фрэнк был прав. Я не знаю, какие отношения нас с ним связывали раньше, насколько близко мы были знакомы, но сейчас, этой ночью, он был настроен вполне доброжелательно по отношению ко мне. И он действительно выглядел как человек, который искренне хочет помочь, даже не зная, в чём заключается проблема. Но я не знал, как он отреагирует на факт наличия у меня метки. Если отреагирует, как мой отец, то вот от него я не смогу отделаться никак и отправлюсь благополучно в Азкабан. И хорошо, если в такие же камеры предварительного заключения, как Сириус. О том, что может быть, если Фрэнк отнесётся к метке спокойнее, выслушает и войдёт в положение, я думать не хотел. Если вдруг потом вылезет информация о том, что у меня на руке клеймо, а Фрэнк об этом знал, но ничего не сделал, у него будут из-за меня большие проблемы. А подставлять так человека, который ничего плохого мне не сделал, мне не хотелось совершенно. А потом вдруг меня прошиб холодный пот. Я даже прокрутил в голове заново эту мысль. Клеймо. Почему мне вдруг пришло в голову это слово? Почему я сравнил метку с клеймом? Воспоминаний не было, но подсознание моё вряд ли трогали, а значит, это лезет откуда-то оттуда. Я что-то знал? Или… На ум тут же пришло последнее письмо Регулуса, там что-то было про свободу. Могли меня на эту мысль натолкнуть слова погибшего друга? Вдруг он тоже что-то знал? Всё это как-то разом свалилось на меня, и я только укрепился в мысли, что мне надо поговорить с Сириусом и о его брате, и о моей проблеме. Но сначала мне надо было перечитать ещё раз письмо, а потом взять его с собой на разговор. — М-м-м… Нет, пока я посмотрю, что сможет и захочет сделать отец. Проблема слишком сложная, я пока не хочу впутывать в это других, это может оказаться небезопасно. Мне бы лучше пока с Блэком встретиться, желательно завтра, не позже. Я не знаю, чем обернётся наш с отцом поход в Мунго, и хотел бы успеть переговорить перед этим с Сириусом. — Ладно, как знаешь. Выпишу тебе пропуск на утро. Восемь утра подойдёт? Портал на остров и пропуск пришлю с домовиком. Там тебя встретят и проводят, куда нужно.***
И всё же усталость брала своё. Сил у меня хватило только на то, чтобы ещё один раз прочитать письмо Регулуса. То, как он акцентировал внимание на слове «свободным», мне не нравилось. Он явно вкладывал в это какой-то особый смысл, но из-за того, что я ничего не помнил, уловить этот смысл у меня не получалось. То же самое относилось и к последним строкам. Регулус мог ограничиться фразой, что никто не вечен. Но он зачем-то стал развивать эту тему дальше. Что-то было в этом не так, но я не мог понять, что именно. Нужно было поговорить с Сириусом. Но раньше утра к нему меня всё равно не пустили бы. Ждать, когда мне пришлют портал с пропуском, я был уже не в состоянии, и, несмотря на то, что спать мне оставалось всего часа три или около того, я всё же лёг, поручив Винки разбудить меня без пятнадцати восемь. Оставшегося времени мне должно было хватить, чтобы продрать глаза и переодеться. Скинув с себя только брюки, я рухнул на кровать и буквально через секунду отключился. Снился мне Регулус. Он укоризненно смотрел на меня, качал головой и повторял: «Я же предупреждал». Я пытался объяснить ему, что ничего не помню, спрашивал, о чём именно он меня предупреждал, но никакого ответа не добился. А потом меня разбудила Винки, и я от неожиданности подскочил на кровати слишком резко, из-за чего у меня в глазах на секунду потемнело. Домовушка тут же принялась предлагать мне попить чаю, позавтракать, но я отказался, времени на это уже не было. Пока переодевался, я заметил, с каким ужасом Винки уставилась на мою руку. Я даже подумал, что она что-нибудь скажет, но она молчала, и тогда я решил, пока мне не прислали портал, сам подтолкнуть её к разговору. — М-м-м… Винки, ты так на меня смотришь странно. Что-то не так? — У молодой хозяин клеймо раба. Сильно-сильно клеймо раба. Сильнее, чем домой эльф. Бедный, бедный молодой хозяин. Клеймо раба страшно. — Ты только сейчас заметила? — наверное, я должен был почувствовать хоть что-то от слов Винки, но мне было почему-то всё равно. Я был даже не удивлён. И только слова Регулуса из письма крутились в голове. «Свободным человеком»… Он знал, о чём говорил? — Молодой хозяин, сэр, раньше не показывать Винки руку. Винки думать, что молодой хозяин кто-то проклясть. Винки знать, что бывать сильные проклятия, которые не лечиться. Винки думать… — Да я понял, — я перебил домовушку, и она тут же прижала уши. — Как давно у меня это? — Винки точно не сказать, около года. Молодой хозяин обычно нечасто бывать дома. — Блять. Винки снова поджала уши, когда я выругался. Если отец сможет выяснить, что метка у меня настолько давно, он опять начнёт сомневаться в моей искренности сейчас. А отправляться за решётку или на корм дементорам мне совершенно не хотелось. От мрачных мыслей меня отвлекло появление незнакомого домовика. Чуть поклонившись, он протянул мне конверт с печатью отдела правопорядка и, как только я забрал у него этот конверт, исчез. Внутри был бланк пропуска и шахматная фигурка ферзя. До момента отправления оставалось не больше пары минут, так что я поспешил застегнуть рубашку, убрал в карманы брюк письмо Регулуса и волшебную палочку, взял пропуск с порталом в руки, оглядел в последний раз комнату, чтобы убедиться, что мне не нужно ещё что-нибудь взять с собой. Но ничего в голову больше не пришло, так что ровно в восемь, когда портал засветился синим, меня перенесло из моей теплой и уютной комнаты на порог незнакомого мне здания — каменной коробки с едва различимыми окнами, расположенной на крошечном острове в самом сердце Северного моря, теснящейся в тени огромного здания тюрьмы. На двери была прикреплена табличка: «Бюро пропусков», а чуть ниже на листе пергамента от руки было написано: «Вход в следственный изолятор с другой стороны». Поёжившись, я постучался. Наверное, лучше было сначала уточнить в бюро пропусков, как мне действовать дальше. Внутри было тихо, и я собирался уже постучаться ещё раз, но тут дверь резко распахнулась. За ней стоял какой-то сурового вида старик, больше похожий, на мой взгляд, на смотрителя маяка, чем на сотрудника тюрьмы. — Чего надо? — вежливостью старик не отличался. Меня это слегка покоробило, но я постарался на этом не зацикливаться. Когда работаешь, а может даже и живёшь в таких условиях, хочешь не хочешь, а станешь грубым. Да и контингент тут в основном тоже такой, что не до вежливости сразу. — Здравствуйте. У меня пропуск на посещение подследственного, — я показал старику бумагу. Он нахмурился, разглядывая её, пожевал губы, затем буркнул: — Это не ко мне. Написано же, вход в СИЗО с другой стороны. У меня тут только пропуска выписывают. — А, хорошо, спасибо, — но моя благодарность повисла в воздухе, потому что старик захлопнул дверь, даже не попрощавшись. — Ладно, допустим… Пожалев, что не оделся теплее, я вытащил палочку из кармана и применил на себя согревающие чары. Сразу стало гораздо приятнее. Обойдя здание, я обнаружил ещё одну дверь, уже с табличкой «Следственный изолятор» и припиской «Не стучать, всё равно не слышно». Пожав плечами, я подёргал дверь и, определив, что она открывается от себя, с силой толкнул её, проходя внутрь. Оказался я в длинном, полутёмном коридоре с одной единственной дверью в его противоположном конце. За неимением других вариантов я направился туда. Не удивительно, что они просили не стучать. Здесь и правда не слышно будет, что происходит снаружи. За второй дверью оказался небольшой кабинет, в точности такой же, как подавляющее большинство кабинетов министерства. Три стола впритирку друг к другу, два стула для посетителей, железный шкаф для документов, искусственное окно, показывавшее тропический пляж. С моим появлением сидящие на своих рабочих местах сотрудники резко оборвали разговор и с интересом уставились на меня. — Здравствуйте. У меня пропуск на посещение подследственного. — Давайте сюда, — отозвался один из парней, самый молодой из троих, лет тридцати. Я протянул ему пропуск, подходя ближе, и замер перед его столом в ожидании. — Мистер Крауч, да? Палочку сдайте, пожалуйста. В помещение СИЗО с артефактами нельзя. Вздохнув, я выложил на стол волшебную палочку. Как всё строго… Пока мой пропуск проверяли на подлинность и вписывали с него данные в журнал, ко мне подошёл второй сотрудник и принялся сканировать меня волшебной палочкой. — Так это вы вчера в ночи Патронуса прислали? — я кивнул, чувствуя, что краснею от насмешливого тона мужчины. — Из карманов всё вытащите, пожалуйста. Кроме письма Регулуса, у меня ничего с собой не было. Пока мужчина проверял письмо на постороннюю магию, мне вернули пропуск. — Сейчас выйдете в коридор, немного пройдёте и на стене справа будет прямоугольник с рунами по контуру. Пропуск туда приложите, и для вас откроется дверь в комнату для встреч, — объяснил мне дальнейшие действия парень, вписывавший меня в журнал. — Ничего не обнаружено, запиши, — тем временем отозвался его коллега, закончив проверку письма и вернув его мне. — У вас будет полчаса на общение, имейте это в виду. — А почему так мало? — убрав письмо обратно в карман брюк, я заглянул в пропуск, чтобы уточнить, не написано ли что-то про длительность посещения там, но ничего не нашёл. — Стандартное время. Если бы его обвиняли в чём-нибудь серьёзном, вам бы выделили вообще минут десять или пятнадцать. А так он только до выяснения обстоятельств. Всего полчаса на серьёзный разговор — слишком мало, конечно, но лучше, чем ничего. Вздохнув, я попрощался с сотрудниками изолятора и вышел в коридор. Когда я шёл от входа, никаких прямоугольников с рунами я не заметил, но этому быстро нашлось объяснение — они были не активны. Видимо, пока меня проверяли, кто-то из мужчин эти руны активировал, потому что теперь они были слегка подсвечены. Я приложил пропуск к нужному месту, и лист тут же втянулся в стену, после чего рунический прямоугольник расширился до размеров двери, затем проступила ручка — можно было заходить внутрь. Стоило мне пройти в комнату, как дверь за моей спиной закрылась, а вместо неё появилась другая дверь в противоположной стене. Честно говоря, я думал, что она откроется сразу, но этого не произошло, и я позволил себе осмотреться. В комнате не было совершено ничего интересного. Простой металлический стол, выглядящий цельным, и два стула, прикрученных к полу. Стол, кажется, тоже был прикручен. Максимально примитивная обстановка, созданы все условия, чтобы снизить вероятность побега. Наверное, это было правильно, но всё равно чувствовал я себя как-то некомфортно. Впрочем, что ещё ждать от тюрьмы и следственного изолятора при ней. Наконец, вторая дверь открылась, и уже знакомый мне мужчина — третий, который не принимал участие в моём досмотре и регистрации, — втолкнул за плечо Сириуса. Честно говоря, я подсознательно ждал, что на Блэке будут наручники или что-то в таком духе, и вздохнул с облегчением, когда ничего такого не обнаружил. — Крауч! — увидев меня, Сириус расплылся в улыбке, больше напоминающей оскал, и тут же полез обниматься. — Я тебя уже заждался. Думал, что после Патронуса от Джека, ты прибежишь разносить тут всё по камушкам от возмущения. — Я слишком хотел спать и не стал требовать от Фрэнка выдать мне пропуск немедленно. — У вас полчаса, — перебил нас сотрудник СИЗО, после чего вышел, закрыв за собой дверь, а над ней загорелся красным таймер с обратным отсчётом. — Ну чего, рассказывай, как ты, — Сириус уселся на один из стульев, облокачиваясь на стол. — Посреди ночи прислать мне Патронуса с требованием о встрече — это сильно. Хорошо, что я не спал, а то перепугался бы при виде призрачной совы. — Да на самом деле отвратительно всё, — я занял второй стул, упёрся локтями в колени и сцепил руки в замок, чтобы не было заметно, как они у меня дрожат. — Я думал, что самая моя большая проблема — это пропавшие воспоминания. Только оказалось, что всё ещё хуже. Обещай только, что не убьёшь меня на месте. — Да мне нечем, — хохотнул Сириус. — Палочку забрали, мебель прикрутили. А придушить себя ты мне вряд ли дашь. Неужели всё настолько плохо? Ты кого-то изнасиловал и забыл? — Хуже… — я вздохнул. Весь мой запал прошёл, теперь мне стало страшно, но отступать уже было некуда. Я слишком много успел сказать, и Сириус бы не оставил меня в покое, пока я не признался бы. Поэтому я просто молча закатал рукав и, зажмурившись, положил руку на стол. Повисла гробовая тишина. Я ждал чего угодно — воплей негодования, вопросов, даже готов был к тому, что Блэк накинется на меня с кулаками, чтобы прибить на месте, но он молчал и, кажется, даже с места не сдвинулся. Тогда я осторожно приоткрыл глаза и увидел, что Сириус сидит всё в той же позе, только теперь прижал ладони к щекам. — И… И ты ничего даже не скажешь? — А я не знаю, что сказать, — Блэк убрал, наконец, руки от лица и откинулся на спинку стула. Улыбка сошла с его лица, а выглядеть он стал заметно бледнее, чем перед этим. — У меня тут мир рушится на глазах… Одной новостью больше, одной меньше — какая разница уже. У меня только один вопрос. Как тебя с этой штукой не задержали на входе? — Не знаю. Рукава закатать не просили, а магическое сканирование ничего не показало. Наверное, оно как-то защищено от обнаружения. Хотя вот Винки говорит, что она чувствует эту гадость. Назвала её клеймом раба. — Винки? Ты вспомнил, как зовут твоего домового эльфа? — Не вспомнил. Она сама себя по имени называет. Она говорит, что уже где-то с год чувствует это, но думала, что это неснимаемое проклятие. А сегодня впервые увидела мою руку и тут же сказала, что это клеймо раба, который хуже, чем домовики. — Пиздец, — Сириус буквально одним словом описал моё состояние и отношение к этой ситуации. — Именно. Я сам вчера заметил, когда переодевался. Психанул страшно, к отцу пошёл сразу. Я же не помню ничего, как так вообще вышло. А он, понятное дело, не поверил, связал, дважды легилиментил меня, врезал ещё. Сегодня вот в Мунго пойдём, выяснять, что с памятью делать. С одной стороны, я хочу вспомнить, потому что у меня вся жизнь как будто стёрлась. А с другой стороны страшно. Вдруг я сам пошёл в ряды пожирателей? Отец меня на месте прикончит тогда. — Ты поддерживаешь идеи Сам-знаешь-кого? Я уставился на Сириуса, медленно раскатывая рукав обратно и застёгивая манжет. Поддерживаю ли я? — Он ведь… Он ведь о превосходстве чистокровных над магглами и магглорождёнными говорит, да? Я… Я не знаю. Понимаешь, если его идеи обоснованы чем-то… — Да ничем они не обоснованы, кроме его раздутого эго. Его и его приспешников и сторонников, — Сириус недовольно поджал губы и скрестил руки на груди. — Ты же помнишь Лили, такая потрясающая волшебница была. — Не помню, — перебил я его, но он будто не заметил этого. — Если бы чистокровные были бы лучше, разве достигла бы она таких успехов? Все эти теории — полная ерунда. У чистокровных только книг и информации о древней магии больше. И если бы они готовы были этой информацией делиться, вообще не было бы никаких проблем. А так… Они только за счёт этого выезжают. — Ну… Значит, не поддерживаю. Я не знаю, что меня сподвигло. — Хорошо. Запомни это. И не забудь, когда тебе вернут старые воспоминания. Ты всегда можешь покаяться, сказать, что ошибался, что тебя обманули. Или наоборот, что ты намеренно пошёл на этот шаг, чтобы шпионить в стане врага в пользу министерства. — То есть, если что… Ты на моей стороне? Поддержишь, если что? — настороженно спросил я. Губы опять пересохли, пришлось их облизать. Вроде всё оказалось не так страшно, как я думал, но меня всё равно всего трясло. Прошло всего десять минут от времени, выделенного на встречу, но самое главное мы уже обсудили и, кажется, решили. — Если ты искренне не поддерживаешь Сам-знаешь-кого, то конечно же на твоей. Не нервничай ты так, всё наладится. Дрожишь вон весь. Я вздохнул, затем выложил из кармана на стол письмо Регулуса. Нужно было ещё и это обсудить всё же. — Я ещё по поводу твоего брата хотел поговорить. Почему ты мне не сказал вчера, что он уже почти два года, как умер? — Я думал, ты помнишь. До сих пор в голове не укладывается, что ты столько всего забыл. Себя-то ты помнишь, колдовать можешь, про ситуацию политическую тоже. — Ну вот видишь, как-то странно у меня потёрлось. Выборочно. Пускай менталисты разбираются, я уже устал голову ломать. Почитай, пожалуйста, и скажи, что ты думаешь об этом. — Ты готов мне доверить ваши с Регом секретки? Вау! — Сириус усмехнулся, цепляя пальцами письмо. — Читай уже! — я насупился. Поразительное умение сделать из всего цирк. Интересно, этому на Гриффиндоре учат, или это у него от природы? Блэк фыркнул и принялся читать. Я внимательно следил за ним, как он хмурится, как беззвучно шевелит губами, ухмыляется — наверное, дошёл до места с признанием в любви. Наконец, он закончил и отложил письмо, облокотился на стол и, кривя губы в неком подобии улыбки, уставился на меня. — А я ведь говорил, что он в тебя влюблён. — Звучит так, будто ты ревнуешь, — я сказал это просто так, чтобы закрыть тему и перевести разговор в нужное мне русло, но то, как Сириус резко побледнел, поджал губы и выпрямился, меня несколько напрягло. — Не говори глупости. Зачем ты дал мне это читать? — Тебе не показались странными последние строки? Почему он так заостряет внимание на свободе? Что он такого мне мог говорить, что в письме просит забыть об этом? И вот там, про вечную жизнь. Понятное дело, что все люди смертны… Зачем он так на этом подробно остановился? Я не понимаю. Такое ощущение, что он пытался мне на что-то намекнуть, подсказать что-то. — Ну, насчёт свободы — это очевидно. Он принял метку, причём ещё в школе. И не скрывал этого, по крайней мере от родителей точно. Они так гордились им. Подозреваю, что тебя он тоже этим грузил. Не знаю, почему ты так долго не поддавался, а потом вдруг вляпался в это дело, особенно после такого откровенного предупреждения. Но это, я думаю, скоро выяснится. Сириус нахмурился, потёр переносицу, снова взял письмо, проглядел его. — Ты знаешь… Вот ты говорил про свою Винки… А я сейчас вспомнил, что Кричер… Ну, наш эльф… Так вот, он был единственный, кто не разделял восторгов матушки по поводу вступления Рега в ряды пожирателей. Скрывал это, конечно, но у него по физиономии было видно. А после того, как Рег пропал, Кричер несколько дней сильно болел, матушка даже думала ему голову отрубить, но он всё же взял себя в руки и вернулся к работе. — Как интересно… — задумчиво протянул я. Дело обрастало новыми подробностями. — Не то слово, интересно! — Сириус, кажется, был воодушевлён этим. Наверное, это было не так плохо, это могло отвлечь его от мыслей на тему погибших друзей. — Как только меня отпустят, сходим с тобой в гости к моим, пообщаемся с Кричером. Он меня не переносит, но в твоём присутствии, может быть, скорее пойдёт на контакт. Я не успел согласиться на такой план действий, потому что на всю комнату раздался гул — время вышло. Дверь за спиной Сириуса тут же открылась, и в комнату вошёл всё тот же мужчина-сопровождающий. — Всё, Блэк, двигай. Свидание окончено. — Фу, какой ты грубый, Джеки, — Сириус демонстративно надул губы, легко поднялся со стула и подошёл к сопровождающему. — Ну что, значит, мы договорились, Крауч? Как только, так сразу в гости к матушке. Продолжая кривляться, он отсалютовал мне, развернулся на каблуках и зашагал прочь из комнаты в сопровождении сотрудника изолятора. — Веди меня, Джек! Веди по этому тернистому пути к звёздам! Джек закатил глаза и показал в спину Блэку средний палец, после чего обратился ко мне: — За своими вещами не забудьте зайти.***
Отец меня уже заждался и встретил мощным подзатыльником. — Куда это ты уже успел с самого утра рвануть? Скрыться хотел? — Хотел бы — скрылся, — огрызнулся я, потирая голову. Рука у отца была тяжёлая, а удар хорошо поставлен. Невольно я задумался, сколько раз за свою жизнь я получал от него подзатыльники и оплеухи. — Я в изоляторе был, у Блэка. Его вчера туда поместили, ты не в курсе разве? — Я всегда в курсе всего, что происходит в моём отделе. А вот какого Мерлина ты таскался к Блэку? — Потому что он там из-за меня. Я его уговорил пойти к мракоборцам и рассказать всё, как есть, касательно Поттеров, а не бежать на поиски предателя и устраивать самосуд. Отец смерил меня недоверчивым взглядом, но от комментариев воздержался. В принципе, тут и правда нечего было сказать. Снова подозревать меня во лжи он, видимо, не хотел, понимая, что если окажется не прав, ему придётся извиняться передо мной. К тому же, раз он был в курсе всего, как он утверждал, то наверняка должен был знать, что Сириус действительно приходил в отдел правопорядка со мной вместе, тот мракоборец, Фрэнк, мог это подтвердить. К счастью, спрашивать, зачем именно я ходил к Блэку, отец не стал. Не думаю, что он одобрил бы то, что я рассказал про метку ещё кому-то. И так придётся привлечь к этому слишком много народу, в том числе целителей из Мунго. Конечно, они обязаны хранить врачебную тайну, но это распространяется только на диагноз и не имеет никакого значения, если есть запрос от Визенгамота. А вот про метку у меня на руке они могут и доложить, если отец не примет меры. И вот уже во второй раз за два дня я оказался в холле больницы. Отец едва ли не за шкирку подтащил меня к стойке регистрации и потребовал от девушки проводить нас к менталисту, ссылаясь на то, что нам назначено. Регистраторша невольно вжала голову в плечи от тона отца и принялась спешно листать журнал в поисках соответствующей записи. Наконец, она всё нашла и дрожащим голосом назвала номер кабинета, в который нам надо было пройти. — Это пятый этаж, — добавила она, и меня передёрнуло. То, что на пятом этаже Мунго содержатся сумасшедшие волшебники, я почему-то помнил. Видимо, словосочетание «пятый этаж Мунго» — это что-то из серии исторической памяти всех волшебников, передаётся с молоком матери из поколения в поколение. Нас действительно ждали. Пожилой седеющий целитель пожал руку отцу, приветливо поздоровался со мной и предложил нам сесть. Я с удовольствием расположился в мягком кресле, которое не шло ни в какое сравнение по уровню комфорта ни со стульями в СИЗО, ни даже со стулом в кабинете отца. Отец же от предложения отказался и коршуном навис у меня за спиной. Я скосил на него глаза, поёжился и перевёл взгляд на целителя, стараясь расслабиться и не обращать внимание на отца. — Ну что же, мистер Крауч, рассказывайте, что вас беспокоит, — глядя мне в глаза и улыбаясь, начал разговор целитель. Судя по всему, отец хотел сразу рассказать то, как он видит ситуацию, но целитель взмахнул рукой, не давая ему возможности ответить. — Нет-нет, я бы хотел для начала выслушать молодого человека. — М-м-м… Тридцать первого числа вечером я очнулся в туалете паба Дырявый котёл. Я так понимаю, меня привёл в чувства мистер Сириус Блэк, который по случайности именно в этот момент был в пабе и зашёл в туалет. Судя по тому, что я наблюдал вокруг себя, перед обмороком меня вырвало, а при падении я ударился головой о раковину. Когда я очнулся, я не сразу вспомнил, кто я такой, мистера Блэка я также не узнал, пока он не назвался. Было смутное воспоминание, что я планировал пойти в Дырявый котёл, но с какой целью, я не знаю. Никаких воспоминаний о том, что было перед этим, у меня нет. Я не узнал мать, я не помнил, где живу, есть ли у нас домовые эльфы. Не помнил, где и кем я работаю, никаких воспоминаний о школе. Но при этом я помню заклинания и могу колдовать, помню приблизительно, какая у нас политическая обстановка в стране. Но все эти воспоминания какие-то блёклые, как будто они были не со мной. Прошло уже достаточно много времени, но ситуация к лучшему почти не поменялась. Иногда всплывают какие-то обрывки, но ничего существенного. Гораздо больше информации о себе и своей жизни я получил за эти пару дней, общаясь с окружением, чем реально вспомнив. Отец вчера вечером дважды применял ко мне легилименцию, может подтвердить. Закончив, я пожал плечами. Про метку пока говорить не стал, потому что не был уверен, входит ли это в планы отца, а конфликтовать с ним мне как-то не хотелось. — Очень плохо, что применял. Когда имеешь дело с потерей памяти, любое вмешательство неспециалиста может усугубить ситуацию, — целитель покачал головой, продолжая, впрочем, улыбаться. — Вам есть, что добавить к рассказу сына, мистер Крауч? — Да, есть. Нам критически важно восстановить ему память, так как там должны быть важные воспоминания. Руку свою покажи, — последняя фраза отца была обращена ко мне. Вздохнув, я закатал рукав. В очередной раз. Интересно, когда-нибудь, это закончится? — Вот! Полюбуйтесь! — голос отца звенел от напряжения и злости. — Когда только успел?! Вчера прибежал ко мне чуть ли не в слезах, с воплями «я ничего не помню», рукой размахивал, просил помочь. — Да что ты передёргиваешь?! — возмутился я. — Ни в каких слезах я не прибегал! Просто попросил помочь! А ты мне мозги чуть не вывернул наизнанку да ещё и врезал! — Господа, успокойтесь! — целитель повысил голос, и мы с отцом тут же замолчали. — Вам следовало сразу обратиться в Мунго, а не заниматься самодеятельностью и рукоприкладством. Молодой человек, вы позволите мне называть вас Барти? — Да, конечно, — я пожал плечами и настороженно покосился на отца. Всё-таки, он был каким-то очень неприятным человеком. Правильно Фрэнк сказал, что таким нельзя заводить семью, они все в работе и ответственности перед страной. — Очень хорошо, Барти. Расслабьтесь, я сейчас осторожно посмотрю, что у вас с воспоминаниями. А вы, мистер Крауч, подождите за дверью, пожалуйста. Врачебная тайна всё-таки. Ваш сын потом сам вам расскажет всё, что считает нужным. — Я здесь не в качестве отца, — резко ответил он целителю, и я вздохнул. Ну да, кто бы сомневался. — Я здесь как глава отдела магического правопорядка и представитель Визенгамота. — Да? — лицо целителя вытянулось, он приподнял брови и качнул слегка головой. — Хорошо, мистер Крауч. Если вы здесь в качестве представителя власти, тогда жду от вас официальный запрос. Ответим вам в установленные законом сроки. А сейчас покиньте кабинет, пожалуйста. Я не смог скрыть восторга от того, как легко и непринужденно целитель поставил моего отца на место. Папашу же всего перекосило, он побагровел не хуже, чем вчера, когда узнал про метку, стиснул кулаки, и мне на мгновение показалось, что он с удовольствием врезал бы сейчас целителю. Но вместо этого он рявкнул: «Будет вам запрос», — и выскочил из кабинета хлопнув дверью. Целитель проводил его взглядом, затем повернулся ко мне. — Вы знаете, у магглов есть такой целитель, психолог называется. Помогает людям решать проблемы во взаимоотношениях с другими, внутренние конфликты тоже. Мне кажется, нам стоит брать с магглов пример в этом вопросе. Вам с отцом не помешало бы пройти совместно курс терапии для налаживания отношений. — Возможно, не знаю. Не уверен, что в нашем случае это что-нибудь дало бы. — Не будьте столь категоричны, Барти. Иногда даже просто обсудить с кем-нибудь свои проблемы может быть полезно. А если вам еще и совет хороший дадут, то это вообще замечательно, — целитель покачал головой, переставил своё кресло ближе и сел напротив меня. — Но сейчас мы не об этом. Вы готовы, Барти? Расслабьтесь и не закрывайте от меня сознание. Я постараюсь не доставлять вам дискомфорта, но если вы не будете сопротивляться, всё пройдёт быстро и без затруднений. Я кивнул. Спорить и доказывать, что и не планировал закрываться, не хотелось. Может, это у врачей стандартная просьба. Сев в кресле поудобнее, я позволил целителю зафиксировать моё лицо в ладонях, после чего он пристально стал вглядываться мне в глаза. Сначала я даже не почувствовал ничего, и только когда внезапно воспоминания о прошедших полутора днях начали всплывать в моём сознании независимо от меня, я понял, что целитель принялся за работу. Пока воспоминания были свежими, всё шло гладко. Но когда целитель дошёл до вечера в Дырявом котле, я почти физически почувствовал, как он споткнулся на моменте, когда я очнулся. Дальше было пусто. Целитель ещё какое-то время пытался пробиться сквозь туман, но ничего не получалось, так что он разорвал зрительный контакт и убрал руки. После этого поправил ворот мантии и облокотился о спинку своего кресла. — Не нравится мне это. На Обливиэйт не похоже. Да и вообще на любую коррекцию памяти при помощи легилименции и аналогичных чар. Я бы решил, что это изменения органического характера… — Что вы имеете в виду? — Многие волшебники со мной не согласятся, но любой человек — это огромное количество химических процессов. Наше тело принимает извне и вырабатывает самостоятельно огромное количество разных веществ. Некоторые вещества могут оказывать влияние на головной мозг. К сожалению, этот орган очень мало изучен как магглами, так и волшебниками, поэтому никто не может точно сказать, как и что может повлиять. Я сейчас вижу картину, характерную для воздействия каких-то веществ на области мозга, отвечающие за память. Но чтобы сказать точно, что именно оказало такое воздействие и насколько оно обратимо, нужно пройти полное обследование. Сдадите ряд анализов, специалисты посмотрят и определят, что случилось. Хорошо, что вы не стали очень тянуть, чем больше проходит времени с момента обнаружения потери памяти, тем сложнее будет что-то сделать. Я потёр переносицу, задумавшись. Выходила какая-то отвратительная картина. Кто-то меня опоил чем-то, чтобы стереть память? Очень может быть. Возможно, я этого опасался или вообще знал доподлинно, и потому при первой же возможности попытался вызвать рвоту, но, видимо, это не помогло. Что ж, наверное, так и было. — Я понял, — целитель, видимо, ждал от меня реакции, поэтому пришлось отвечать. — Наверное, лучше не затягивать с обследованием, да? — Всё верно. Если вы сейчас подпишете согласие, то в течение часа мы поместим вас в палату и начнём.***
Обследование мне не понравилось. Впрочем, оно и не должно было. Сдавать кровь было ещё ничего, но всякие мазки изо всех возможных мест наверняка должны были нанести мне непоправимую психологическую травму. Теперь оставалось только дождаться результатов. Но одно я мог сказать точно — норму пребывания в Мунго до конца года я перевыполнил. Надо было постараться больше сюда не попадать. Лежать в палате одному было скучно. Был бы рядом Блэк, можно было бы поболтать о всякой ерунде. Но он сидел в изоляторе, и было совершено не ясно, когда его выпустят. Никакой информации о поимке того парня-предателя не было. Как там говорил мракоборец Фрэнк? Петтигрю, кажется. Я не помнил этого парня, но ассоциации фамилия вызывала самые неприятные. Какие-то крысиные. Причём именно ассоциации с уличными крысами, которые переносят заразу, а не с теми милашками, которых люди держат дома в качестве питомцев. При мыслях об этой фамилии мне почему-то представлялась плешивая зверюга размером с полкошки. Омерзительно, в общем. Маялся я в ожидании недолго. Из-за того, что ночью я почти не поспал, я вырубился достаточно быстро, не зная, чем себя занять. Спал я, правда, очень неспокойно, постоянно просыпался и крутился, поэтому, когда ко мне пришёл целитель — всё тот же, который просматривал мои воспоминания, — я сразу же поднялся, чтобы узнать, насколько всё плохо. — Барти, результаты ваших анализов готовы, — пока я, сидя на кровати, пытался привести себя в порядок хотя бы приблизительно, целитель расположился на стуле рядом. — Порадовать мне вас, к сожалению, нечем. Нашим специалистам удалось выяснить, что вас в течение достаточно длительного времени поили зельем подчинения. Это что-то вроде Империуса, только более мягкого действия, не такого откровенного. Его применение сложнее выявить по косвенным признакам. Сейчас уже невозможно сказать точно, но предположительно уже больше года вас им опаивали. — Больше года? Вы сможете это как-то зафиксировать? Мой домовик мне сказал, что метка на руке у меня появилась примерно год назад. — Значит, вероятность того, что это произошло под влиянием зелья, достаточно высока, — целитель несколько раз кивнул на мои слова. — Если дело дойдёт до суда, это будет достаточным основанием для вашего оправдания. Что же касается ваших воспоминаний… У вас в крови мы обнаружили следы алкоголя. Незначительные, предположительно вы пили что-то не крепче пива. Но зелье подчинения совершенно не сочетается с алкоголем. При их смешивании организм получает сильнейшее отравление — как раз из-за него вас тошнило — и необратимые изменения в головном мозге, приводящие к почти полной потере памяти. К счастью, это никак не сказывается на способности сохранять новые воспоминания, так что это не помешает вам жить полноценно дальше. Но старые воспоминания восстановить невозможно. Единственное, что может у вас иногда всплывать — это эмоционально не окрашенные воспоминания. Почти полная потеря памяти. Это звучало как приговор. Значит, я ничего не смогу вспомнить. Никогда. А при том, что у очень многих моментов в моей жизни свидетелей не было или же они больше никогда не смогут ничего рассказать мне, я не смогу даже по чужим рассказам восстановить всё. Наверное, если бы мне сейчас сказали, что должны отрезать мне ногу, и я больше никогда не смогу ходить так же легко и уверенно, как прежде, я бы почувствовал что-то подобное. Нужно было это как-то переварить. А потом рассказать Сириусу. Отцу можно не говорить, он запрос собирался отправить, а вот Блэку надо будет. Заодно успокоить его, что я никого не поддерживаю, оно само так вышло. — Барти, вы слышите меня? — целитель окликнул меня, видимо, я настолько глубоко ушёл в свои мысли, что это стало заметно со стороны. — Нет, — честно признался я. — Извините, задумался. — Я понимаю. Это сложно принять. Я просто хотел сказать вам, что это не конец света. Сейчас ваша основная задача — избегать попадания в организм зелья подчинения. Спиртное тоже лучше не употреблять в течение ближайшего месяца, пока зелье не будет полностью выведено из организма. Новые воспоминания будут сохраняться, а с восстановлением утраченных вам помогут ваши друзья, знакомые, родные. И вы снова заживёте полноценной жизнью. — Хорошо, я вас понял… — я вздохнул и с усилием потёр глаза. Слишком много событий, новостей и впечатлений за каких-то два дня. С ума можно сойти. — Советую вам ещё обратиться с заявлением в отдел правопорядка… Целитель ещё что-то говорил, но я снова перестал его слушать. Внезапно до меня дошло: если меня опаивали зельем достаточно долго, фактически насильно затащили в ряды пожирателей, то это исключительно вопрос времени, когда они снова про меня вспомнят. Скорее всего они никто не в курсе, что из-за того, что я позволил себе выпить, не только эффект от зелья прошёл, но и воспоминаний никаких, на которых можно было бы сыграть, у меня не осталось. Если бы они узнали, какую я деятельность тут развёл, они бы уже пришли по мою душу. Но это не значит, что они не придут. Либо им от меня что-нибудь потребуется, либо до них дойдёт информация, что я соскочил с крючка. В любом случае, меня ждут большие проблемы. И их придётся как-то решать. Из Мунго меня отпустили почти сразу после того, как результаты обследования были готовы. Дали мне на руки подробную выписку, где было расписано всё, что мне говорил целитель, в очередной раз посоветовали обратиться в отдел правопорядка. Но мне пока не хотелось действовать открыто, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Отец, конечно же, меня ждать не стал. Видимо, был слишком оскорблён тем, что целитель его прогнал. Так по-детски… Пока перед ним все лебезят, он строит из себя такого важного, серьёзного, строгого. Но стоило ему напомнить, что он превышает свои полномочия, как он включил обиду и пошёл дуться, забыв, что вообще-то подозревал меня в неискренности и пособничестве Тёмному лорду и планировал следить, чтобы я не сбежал. В общем, выглядело это всё максимально по-идиотски. В отдел правопорядка я всё-таки пошёл, но не для того, чтобы что-то там заявлять. Что бы я им сказал? Здравствуйте, меня кто-то опаивал запрещённым зельем, а теперь я ничего не помню, потому что выпил пива, но вы найдите негодяев? Бред. У меня даже подозрений никаких нет, кто мог это сделать. Нет, это всё было глупо и бесполезно, нужно было допрашивать конкретных пойманных пожирателей, знают ли они что-нибудь об этом. Сейчас же я шёл, чтобы договориться о новом пропуске к Сириусу — на завтра. В коридоре отдела я увидел Фрэнка и тут же подошёл к нему, как к единственному условно-знакомому мне человеку. — А, Крауч, снова ты. Привет. Был у Сириуса? Нормально всё? — Да, спасибо. Хотел вот ещё на завтра пропуск выписать. Выяснилось кое-что новое по моей проблеме, хочу его держать в курсе ситуации. — Понятно. Обратись там к кому-нибудь из ребят. Меня Скримджер вызвал, что-то хочет мне поручить. Вроде как задание аж от твоего отца. — Да-а-а? — заинтересованно протянул я, тут же поворачиваясь в направлении противоположном тому, куда шёл. Пропуск подождёт. — Я могу попросить тебя об одолжении? Просто я подозреваю, что это может быть как раз по моей проблеме… Если я прав, расскажешь мне, что конкретно тебе поручили? Хочу быть в курсе, что там отец насчёт этого всего думает. — Ну… Если это будет действительно касаться тебя и не будет никак противоречить приказу начальства, расскажу, — неуверенно кивнул Фрэнк и поспешил дальше по коридору. — Ладно, я побежал. Давай, удачи тебе. Пропуск мне выписали без вопросов. Разве что пришлось долго сидеть и ждать, пока всё заполнят, наложат кучу разных чар на бланк, создадут мне одноразовый портал на следующий день и выдадут всё в конверте. Пока я сидел в кабинете, вернулся Фрэнк. Перехватив его взгляд, я поёжился — мне на мгновение показалось, что он с удовольствием меня прикончил бы, если бы тут не было слишком много людей. Значит, сто процентов из-за меня его вызывали. Но, судя по тому, что он не захотел со мной ничего обсудить, ему запретили ставить меня в известность. Ну и ладно, не больно-то и хотелось.