Телли Султан: Борьба за власть

      Золотые ворота величественного дворца Топкапы сверкали в лучах заходящего солнца, каждый его шпиль был острым, словно наконечник кинжала. От их пугающего вида Милена сжимала в страхе кулаки. Даже с такого расстояния было видно, что они выше, чем она себе их представляла. Тяжелые цепи слабо звенели на ветру. Неразборчивые громкие голоса собравшихся у выхода слуг уже и не действовали на нервы.       Милена вздохнула и с тоской подняла светло-карие глаза к чистому бескрайнему небу. Обеденная жара по-прежнему нещадно пекла. Девушка чувствовала неприятный осадок в горле. В такую погоду им не давали даже глотка воды. Милена сглотнула, пытаясь унять ужасное чувство внутри себя, однако желание хоть немного смочить горло не отступало. Гречанка хмыкнула носом, снова вздохнула и понуро опустила голову, надеяться на жалость со стороны турков было бы глупо. Учитывая, каким наказанием грозила им это суровая престарелая женщина, окутанная в траурное одеяние, за одно лишь непристойное слово.       Общим числом человек пятнадцать вместе с Миленой плыли на корабле в Стамбул, в грязной тесной каюте, при полном отсутствии света и каких-либо благ цивилизации. На Невольничьем базаре численность их сократилось вдвое, куда делись остальные для Милены осталось загадкой. Сюмбюль ага выкупил измученных долгой и изнурительной дорогой девушек у жадного ненасытного до невозможности купца, заплатив ему немалую сумму денег, сопроводил к месту назначения по личному приказу Хюррем Султан и передал полномочия старшей хазнедар гарема Афифе хатун.       Старушка стояла напротив, осматривая заморских красавиц с леденящим беспристрастным лицом, выбирая каких отправить на осмотр к лекарям, а каких выпроводить прочь. Взгляд её суровый вдруг остановился на и без того охваченной грустью и печалью гречанке, она застенчиво отвела глаза в пол, желая избежать ненужных расспросов. Милена с детства росла девочкой послушной, нежной, мягкой и доброй. Несмотря на все ужасы, которые ей пришлось пережить за последние месяцы, она не бастовала, не кричала от обиды и боли, как делали это другие. Она пыталась держаться в стороне от любых ссор и скандалов. Мать воспитала её достойно, окружив своей любовью, лаской и заботой, называла земным ангелом, посланным ей с небес.       — Как тебя зовут? — прохрипела Афифе, вынуждая Милену задержать дыхание и сосредоточиться на собственных мыслях.       — М-милена, — отчеканила девушка с дрожью и криво улыбнулась, но это улыбка не вызвала в Афифе никаких эмоций.       Она заглянула ей в рот, подобно тому, как заглядывали в рот лошади, вцепилась в её запястья, отбросила волосы с плеч и осмотрела кожу, дабы точно удостовериться на наличие качественного товара.       — Всех их отведите в баню, — ткнула пальцем хазнедар на девушек, выстроившихся в ряд около Нигяр калфы и отправила к ним следом Милену. — Вымойте хорошенько. Переоденьте в чистые одежды и покажите им их спальные места. Научите правилам. Если будут дерзить и сопротивляться, не стесняйтесь с наказанием.       Нигяр кивнула и подав знак остальным калфам, завела новоиспечённых наложниц в султанский гарем.       Затяжные вздохи эхом звучали в полупустых коридорах. Невероятное убранство Топкапы поражало и вызывало неподдельное восхищение. Нигяр торопливо подгоняла девушек, уставившихся на мраморные потолки, опыленные золотом стены, на фрески и узоры. Нечто похожее Милене доводилось видеть в небольшом фамильном поместье в Греции, куда её приглашали по случаю празднования Рождества.       Знаменитый турецкий хамам представлял собой тёплое парное помещение со скамьями, ковшами, с деревянными корытами наполненными водой, с жесткими мочалками и душистыми маслами. Чередуясь, Милена с единственной подругой Наталией помогали друг другу, тщательно вымывали спины, натирались пахучими маслами, очищались от пыли и грязи и обменивались последними новостями и событиями, с которыми им пришлось столкнуться. Вообще внешность Наталии была довольно приятной. Темные волнистые волосы, небесно-голубые глаза и сочные губы, будто две поспевшие вишни делали её очень красивой. Волосы же у Милены были светлее, искрящиеся детской наивностью карие глаза, маленький курносый носик и пухлые губы разительно отличали её от русской рабыни.       — Так, девушки, закругляйтесь, — захлопала в ладоши калфа. — На ваши пустые и бессмысленные разговоры времени не осталось. Пора возвращаться в гарем.       После длительного и унизительного осмотра у повитухи, в ташлыке девушек встретили прикованные взгляды любопытных фавориток. Те, кому посчастливилось хоть раз пройти по золотому пути и попасть в покои Султана Сулеймана или в покои его сыновей. Краснея под столь пристальным вниманием со стороны сразу стольких незнакомых людей, Милена отступила назад и заняла свободную постель в дальнем углу.       — Отныне вы собственность Султана Сулеймана. Этот дворец принадлежит ему. И все мы находимся в его подчинении, — оповестила Нигяр, введя в курс дела. — Гаремом, то есть, женской половиной дворца правит законная супруга Падишаха — Хасеки Хюррем Султан. Именно она сжалилась над вами и велела Сюмбюлю аге выкупить вас на рынке. Учтите, Хюррем Султан глупых и ленивых не терпит. Хорошо учитесь, будьте вежливы и послушны, и тогда жизнь здесь покажется вам раем. С бунтарками никто церемонится не станет. Если не хотите навлечь беды, то следуйте моим советам. Сейчас ложитесь спать и отдохните. Завтра предстоит непростой день, у вас начнутся первые занятия.       Молча исполняя требования калфы, девушки разошлись по местам, переоделись и легли. Ни у кого не было сил дерзить и сопротивляться. Только голова коснулась подушки, как Милена с Наталией провалились в сладкий сон.                               ***       Яркий свет, проникающий в комнату сквозь прикрытые шторы, заставил девушку поморщиться. С недовольным стоном она нахмурилась и отвернулась на другой бок, накинув на лицо одеяло. В этот момент в гареме появилась Афифе хатун. Заметив, что некоторые наложницы до сих пор не проснулись и отлынивали от занятий, она стукнула своей палкой по земле. Удар оглушительным звоном заставил наложниц встрепенуться и вскочить на ноги.       — Просыпайтесь, бездельницы. Ваши учителя вас заждались!       — Интересно, кормить нас то собираются? — непонимающе задавалась вопросом Наталия, сонно зевнув и повернувшись лицом к Милене, та только пожала плечами.       На постели лежали простенькие ситцевые платья, в которые девушки переоделись и выстроившись по рядам, привычным строем отправились в учебный зал. На уроке их обучили письму, умению читать и сочинять стихи. Милене понравилось сидеть за партой, как в старые добрые школьные времена. Учителя даже хвалили её перед калфами за усидчивость и целеустремленность. В принципе кроме книг и уборки заняться было, по сути, нечем. Учёба развевала скуку.       Ближе к обеду они вернулись обратно. Запах еды сводил с ума изрядно изголодавшуюся Милену. Она опустилась на шелковые подушки за накрытый стол вместе с Наталией и ещё двумя наложницами. Одна из них была одета в шикарное бордовое платье с глубоким вырезом на груди и длинными рукавами, с обшитым серебряными нитями лифом. На голове её в лучах небесного светило переливалась диадема из драгоценных камней. Она широко улыбалась и вела непринуждённую беседу.       — Я любимица Шехзаде Абдуллы, — хвасталась блондинка перед новенькими, пока остальные с завистью косились в её сторону. — Шехзаде так сильно любит меня. Он привязан ко мне так, что и о Япрак Султан думать забыл. Ночами на ушко шепчет, что не представляет больше жизни без меня.       — Не зазнавайся, Катерина хатун. Выше тебя Аллах есть и он всё видит. Япрак Султан хотя бы сына родила. А Шехзаде вскоре ты надоешь, он наиграется тобой и бросит. Останешься с не уделом.       — Замолчи, Севжи. Не тебе меня учить. Это ты осталась в немилости Шехзаде, поэтому и бесишься. Скажи спасибо, что он до сих пор не выслал тебя из дворца.       — А ну прекратили немедленно! Что это за шум? — в гарем вошла Нигяр калфа, ставшая свидетельницей очередной перепалки между девушками. — Катерина хатун, идём со мной. Тебя Хюррем Султан видеть желает.       — Вот так то.       Катерина гордо вздернула подбородок и встала с места. Отряхнула юбку и под нескрываемые насмешки рабынь, покинула общую спальню. Никто практически не любил эту заносчивую особу за её характер и длинный язык. Нигяр поджала губы и покачала головой, когда собираются все Шехзаде и их женщины в гареме всегда начинается беспорядок.       — Кто такой Шехзаде Абдулла? — спросила Милена у юной шатенки, сидящей за столом и скучающе ковыряющейся в тарелке. Она сразу и не поняла, что обращались к ней.       — Второй сын Хюррем Султан, — с приветливой улыбкой ответила Нурбахар, отрывая взгляд от остывшей рисовой каши. — Санджак-бей Манисы. Раньше в Манисе правил Шехзаде Мустафа, после него Шехзаде Мехмед. Маниса считается важным санджаком. Наш Падишах, Султан Сулейман Хан взошёл на престол именно из Манисы.       — А ты можешь рассказать мне побольше о султанской семье? — девушка кивнула и пододвинулась ближе.       — Разумеется. Шехзаде Мустафа сын Махидевран Султан, первой фаворитки нашего Повелителя. Он идёт первым по старшинству, за ним Шехзаде Мехмед сын Хюррем Султан. Есть ещё и Михримах Султан вместе с Шехзаде Селимом, Шехзаде Баязидом и Шехзаде Джихангиром. Всех их подарила Султану Хюррем, в том числе и Шехзаде Абдуллу.       — Если Маниса так важна, то почему ею правит не старший наследник?       — Манисой обязан править Шехзаде с безупречной репутацией. Мустафа, который слишком часто допускал ошибки, не слушал советов отца и делал все наоборот, был наказан и сослан в Амасью. Шехзаде Мехмед, женившись втайне на двоюродной сестре, дочери Шах Султан — Эсмахан также попал под гнев Повелителя. Когда до него дошли эти известия, он очень разозлился, заявив что никто не посчитался с его мнением и не раздумывая снял Шехзаде с должности, сделав его наместником Бурсы. Ну и на его место соотвественно назначили Шехзаде Абдуллу. Скажу тебе честно, человек он весьма подлый, циничный и хитрый. Из всего выгоду извлечет. Ходят слухи, что это именно он и сдал Шехзаде Мехмеда, такой был у него план подставить родного брата и публично опозорить перед всеми. Поэтому с уверенностью могу сказать, что Катерина подходит ему по всем фронтам. Столь же спесива и горделива. Они действительно идеально дополняют друг друга.       — Будь осторожна, Нурбахар. За подобные слова и казнить ведь могут, — подытожила молчавшая Наталия, откусывая кусочек жареного перепелиного мяса и на всякий случай осмотрелась кругом, ибо в их новом доме даже у стен имелись уши.                               ***       Хюррем Султан сидела на софе, попивая любимый кофе с лукумом, когда к ней постучали и после разрешения, шелестя подолом бархатистого шлейфа, девушка вошла в покои и поклонилась.       — Мне сказали, что вы хотели меня видеть, госпожа, — пролепетала блондинка, наивно хлопая глазами. При Хюррем она всегда, будто змея сбрасывала кожу и прикидывалась паинькой.       — Проходи, хатун, — Султанша степенно кивнула ей на подушки. — Как ты поживаешь?       — Вашими молитвами, госпожа. Шехзаде Абдулла души не чает во мне. Хвала Аллаху, мне жаловаться не на что.       — Прекрасно. А у Шехзаде, надеюсь, никаких проблем нет, о которых я не осведомлена? — с лёгким прищуром, выгнула брови Хасеки и пристально оглядела растерянную Катерину.       — Шехзаде со мной о делах никогда не говорит, — оправдалась девушка, за что получила от Хюррем презрительную усмешку.       — Ты днями и ночами не отходишь от него ни на шаг и ничего при этом не знаешь. Поразительно. Разве я не отправила тебя к моему сыну, чтобы ты докладывала мне обо всем, что с ним связано? Почему я всегда узнаю о его проблемах не от тебя? Ты не пишешь мне писем, если и пишешь, то лжешь и многое утаиваешь. И эти грязные слухи, которые ты нагло и бесцеремонно распустила про моего сына. Не знаю, что ты замышляешь, хатун, за моей спиной, но учти, для тебя это добром не кончится. Таких как ты в гареме сотни, и мне не составит труда лишить тебя всего, что ты имеешь благодаря моей поддержке.       — Простите, госпожа, — разрыдалась Катерина, понимая что свекровь её в два счета разоблачила и бросилась целовать ладони Хюррем. — Я совершила огромную ошибку. Клянусь вам даже на смертном одре я не отвернусь от вас. Прошу вас, госпожа, не сердитесь на меня.       — Достаточно! — злобно фыркнула женщина и отдёрнула руку. — Уповай на моё милосердие, Катерина и перестань напрасно лить слёзы. Ступай к себе. Я не хочу видеть тебя до отъезда.       Глотая слёзы от обиды, девушка поднялась на негнущихся ногах и поплелась к выходу.       — Поделом ей. И этого мало. Вы слишком к ней благоволите.       — Впредь я не стану покрывать её, Фахрие. Более того, находиться рядом с ней моему Шехзаде опасно. Не приведи Аллах, неизвестно что ещё на уме у этой женщины, она внесет разлад в мою семью, — отметила Хюррем сведя зубы и вспомнила, как ровно год назад совершила непростительный грех, собственноручно отправив её в объятия Абдуллы. — Из прибывших вчера девушек, подготовь-ка мне нескольких и приведи вечером. Хочу выбрать самую достойную и преданную.       — Как прикажите, Султанша, — послушно отозвалась калфа и бесшумно удалилась.