***
Том — отпивая из кубка всё такой же мерзкий, как и в годы его обучения, тыквенный сок — лениво обвёл глазами Большой зал и усмехнулся, зацепившись взглядом за «Гриффиндорский» стол. Растрёпанные волосы, синяки под глазами, устало опущенные плечи. Слабый, поддающийся чужому влиянию и жадный до внимания. Почувствовав касание чужого пристального взора, Поттер обернулся, открыто на него отвечая. Зелёные глаза столкнулись с тёмными, почти чёрными. Мальчишка зарделся и отвернулся, суетливо хватая ложку, начиная помешивать суп. Тёмные, слегка вьющиеся волосы, бледная кожа, выразительные скулы, пристальный взгляд и лёгкая усмешка, почти всегда сопровождающая красивое лицо. Риддл знал, как вид его прежней человеческой оболочки влиял на людей. Он был красив и умел этим пользоваться. Острый ум, умение себя подать и харизма, та внутренняя сила, что он источал, привлекали и заманивали, обещая очень многое. Сколько волшебников в прошлом повелись на его внешность, мужчина даже не смог бы сосчитать. Конечно, сейчас личину пришлось слегка подкорректировать, потому что есть люди, которые помнят, как он выглядел до своего неудачного ритуала воскрешения, но общие черты с собой бывшим он решил оставить. Мальчишка же сам льнул к рукам. Впитывал в себя каждое доброе слово, каждый жест поддержки и ласковый взгляд. Ему нужна была опора, твёрдая рука. Он нуждался в контроле и подчинении, и это не могло не возбуждать. Дело шло, пусть медленно, но уверенно. Признаться, первые ростки юношеской влюблённости Том заметил не сразу. На такой результат он даже и не рассчитывал! Он хотел стать для Гарри чем-то вроде близкого друга или авторитета, но, как известно, любовь слепа и глуха, а манипулировать таким сильным чувством намного проще. Игра становилась всё более увлекательной. Дразнить мальчишку было приятно.***
— Профессор Раммот, у Вас не найдется для меня немного времени? Мужчина довольно прищурился, но быстро вернул себе невозмутимое выражение лица, оборачиваясь на знакомый голос. Поттер выглядел измученным, и даже тусклое освещение коридоров школы не могло этого скрыть. — Мистер Поттер, чем могу быть полезен? Том улыбнулся, склонив голову набок, и сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними, врываясь в чужое личное пространство. Парень — смущённо прерывая зрительный контакт — перевёл взгляд куда-то между плечом и шеей Тома. — Может, я мог бы Вам чем-нибудь помочь? — неловко проговорил Поттер. Риддл хмыкнул.***
Мальчишке сейчас нелегко: приближённые Лорда целенаправленно подминают под себя Министерство Магии и изящно захватывают все больше и больше власти. Волан-де-Морт возвращает свою былую мощь и уважение старых чистокровных семей, привлекает ещё больше новых союзников и последователей. Его сумасшествие кануло в Лету, и старый сценарий развития событий утратил актуальность. Никаких безумных рейдов и убийств, всё политкорректно и, практически, законно. А на Гарри свалилось всенародное осуждение за бездействие. И не только со стороны большей части учеников его факультета, но и всей школы. Той её части, которая всё ещё живёт страхом перед Тёмным Лордом и не сумела приспособиться к новым обстоятельствам, не веря в то, что всё может решиться мирно. Поттер смиренно принимает подначки и унижения, и живёт в абсолютной неизвестности и непонимании. Куда идти? Что делать дальше, раз всё, что предрекал Дамблдор, не сбылось? Сейчас зона отчуждения вокруг мальчишки достаточно обширна, что, определённо, на руку самому Тому. Профессор Ред Раммот появился в жизни Гарри Поттера очень вовремя.***
— Не хочешь идти в факультетскую гостиную? — понимающе покивал головой мужчина. — Не хочу отвечать на одни и те же вопросы, — нервно дёрнув плечом, ответил парень. — Можешь помочь мне проверить эссе четвёртых и пятых курсов. Риддл подошёл ещё на шаг ближе и, приобняв Гарри одной рукой за плечи, развернул юношу в сторону своих комнат. Рука Тома мягко соскользнула с плеч на спину, и Поттер вздрогнул. Мужчина позволил себе легкую усмешку. Как же просто его читать. Открытый, наивный, щедрый на реакцию. Как мальчишка вообще дожил до своих лет? — Хорошо, — ответил парень, прикрывая глаза и явно наслаждаясь прикосновением. — Как твоя голова? Тома волновала реакция Гарри на его присутствие, и он старался минимизировать своё влияние на собственный осколок души в мальчишке, чтобы не выдать себя раньше времени. Иначе эта маленькая забава закончилась бы слишком быстро, а Том ещё не успел ею досыта насладиться. — Мне лучше. Спасибо, что беспокоитесь, сэр.***
Поттер спал, уронив голову на подлокотник дивана. Такой умиротворённый, абсолютно спокойный. Том, холодно улыбаясь, задумчиво смотрел на парня. Он мог бы сделать сейчас с ним всё, что угодно. Мог бы стереть ему память и внушить, что все вокруг враги, а сам Поттер с рождения предан Тёмному Лорду и его делу. Мог бы наложить «Империо», подчинить, заставить слушаться и выполнять любые приказы. Мог бы убить. Но вот в чём проблема… Том ничего из этого не хотел. Риддл прикрыл глаза, аккуратно устанавливая ментальную связь, начиная передавать в сон парня сгенерированные мыслеобразы.***
Гарри видит, как чужие крупные ладони с силой проводят по его бёдрам, раздвигая в стороны ноги, язык влажно проводит дорожку от выпирающих ключиц, вверх по шее, до самой челюсти… Зубы опускаются на розовый сосок, прикусывая и оттягивая…***
Мальчишка завозился, скидывая со своего живота на пол проверенные эссе. Мужчина встал из-за стола и подошёл поближе, поднимая бумаги и опускаясь на корточки, всматриваясь Поттеру в лицо. Он мягко скользнул пальцами по знаменитому шраму, на что парень нахмурился, коротко выдыхая и ёрзая. Том усмехнулся и послал ещё одно видение.***
Та же рука сжимает член Гарри, подушечкой большого пальца лаская головку… Кончики пальцев другой руки играют с узкой, тугой дырочкой… Не проскальзывая внутрь, а только дразня, оглаживая по кругу нежную сморщенную кожу… Совсем не сложно представить, как красиво будут растягиваться мышцы, обхватывая чужой член…***
— Мистер Поттер, Вам нужно просыпаться. Спасибо за помощь, но время «отбоя» уже через полчаса. Студентам нельзя находиться в профессорских комнатах после девяти вечера. Вам необходимо вернуться в свою спальню. Том поднялся, обрывая связь, и слегка наклонился, нависнув над Гарри. Сонный взгляд зеленых глаз скользнул по рукам мужчины, и щёки парня тут же покраснели. — Ох, простите, пожалуйста, профессор Раммот! Парень подскочил, тут же запутываясь в собственных ногах и заваливаясь на мужчину. Тот же легко подхватил мальчишку, нарочно прижимая его к себе сильнее необходимого. Гарри уткнулся носом своему профессору в плечо, испуганно вцепляясь пальцами в крепкие бицепсы. — Если ты хотел меня обнять, Гарри, тебе нужно было просто попросить, — тихо проговорил мужчина на ухо юноше, специально цепляя носом чужой висок. Тело в его руках напряглось, но не делало попыток отстраниться. Том первым сделал шаг назад. — Профессор… — Идите, мистер Поттер, Ваше время стремительно заканчивается. Гарри кивнул и, пожелав профессору спокойной ночи, тут же скользнул за дверь, неловко прикрывая руками пах, думая, что тот не заметит небольшую выпуклость в штанах парня. Риддл проводил его насмешливым взглядом. Он любил играть с мальчишкой во снах, мучать томлением его юное тело, заставляя желать большего, заставляя желать ощутить в реальности всё, происходящее в его голове по ночам. Он играл с подсознанием парнишки, как кот играет с мышкой. Приучал к себе, к своему присутствию, к своим прикосновениям. Подпитывал юношескую влюблённость, тягу и плотские желания. Внушал доверие к себе. Насылал умиротворение и расслабленность. Приучал к себе. Приручал… Скоро станет ещё веселее…***
Том стоял в коридоре, притаившись в тенях, и наблюдал, как парочка слизеринцев — накинув Поттеру на голову какую-то тряпку — методично избивали парня. Он точно мог сказать, что у Гарри уже сломана пара ребер, и это ещё не считая мелких резаных и колотых ран и других легких повреждений. Но Поттер — что удивляло Тома — молчал. Не издавал ни звука! Это было непонятно. Риддл ждал, что парень будет отбиваться, ждал криков о помощи, даже был готов к магическому выбросу, но… Ничего. Мальчишка будто смирился с подобным отношением и принимал как должное, и внезапно это разозлило мужчину. Что это? Сила или слабость? Мудрость или глупость? — Господа, вам стоит немедленно прекратить и сейчас же отправиться к директору. Если, конечно, вы не хотите принять наказание от меня, — проговорил Риддл, являя себя на более освещённом участке коридора и хищно улыбаясь. В глубине его тёмной души переплетались нездоровые чувства: ярость, желание навредить, тяга переломать паршивцам все пальцы и собственничество, желание защитить, позаботиться. Слизеринцы побледнели, буквально отскочив от тяжело дышащего Поттера, и со страхом уставились на профессора. — Я жду. Считаю до трёх. Мелких ублюдков тут же как ветром сдуло! У профессора по Защите от Тёмных Искусств была репутация строгого преподавателя с весьма богатой фантазией, и парни явно не хотели стать очередным его экспериментом. Мужчина подошёл к Поттеру и, наклонившись, сорвал с его лица душащую подростка ткань. Глядя в полыхающие злостью и болью глаза, произнёс. — Гарри, не двигайся, я наложу диагностические чары, а потом отлевитирую тебя в Больничное крыло. Парень, с явным усилием, замотал головой. — Только не к мадам Помфри, пожалуйста, сэр, — умоляюще прохрипел тот, закрывая глаза. Том расплылся в предвкушающей улыбке, которая тут же сменилась на обеспокоенное выражение лица. — Хорошо, что насчёт моих комнат? — предложил профессор, уже вовсю представляя хрупкое тело на широкой постели и тёмные растрёпанные волосы на белоснежной подушке. — Да, будьте добры. Спасибо… — ответил Гарри, наконец-то позволяя себе отключиться в заботливых руках своего преподавателя.***
Просыпался Гарри с трудом. Голова была тяжёлая, а всё тело жутко ломило. Ужасно хотелось пить. Он открыл глаза и с минуту рассматривал незнакомый потолок. Потом аккуратно покрутил головой, чтобы осмотреть комнату, в которой находился. Он понял, что еще ни разу тут не был. И неудивительно, учитывая, что студентам строго запрещено находиться в дортуарах своих преподавателей. Кабинет — да, пожалуйста, гостиная — возможно, спальня — никогда! Парень, осознав себя в чужой постели, застонал, поворачиваясь на бок, садясь и спуская ноги на пол. — Тебе ещё рано вставать. Я срастил кости и влил в тебя пинту разных зелий, но ты ещё не до конца восстановился, — сказал профессор Раммот, появляясь в дверях и оглядывая полуобнажённое тело парня. Этот взгляд вызвал у Гарри желание прикрыться руками. — Давай, ложись обратно. Сейчас два часа ночи, поздно уже возвращаться к себе, если не хочешь нарваться на снятие баллов. Держи, выпей, это общеукрепляющее и обезболивающее, рискну предположить, что ты сейчас испытываешь мало приятного. Поттер принял флаконы, тут же доверчиво опрокидывая их в себя. Риддл довольно прищурился. — Не оставляйте меня одного, пожалуйста, профессор, — прошептал парень, когда Том осторожно укладывал его обратно на подушки. — Останьтесь со мной, — еле слышно закончил Гарри, снова засыпая. Мужчина накрыл юношу одеялом, сел на край кровати и склонился к его лицу, блуждая взглядом по лбу, ресницам, губам и беззащитно оголённой шее. Не удержавшись, оставил на виске невесомый поцелуй. — Ты больше никогда не будешь один, — запоздало ответил он, кладя руку на так и манящее его горло и слегка сжимая пальцы, наслаждаясь сбившимся на секунду дыханием. — Я больше не позволю тебе быть одному. Том убрал руку от желанного тела и отошёл, опускаясь в стоящее рядом кресло, приготовился ждать утра. Смутно промелькнула мысль, что в придуманную им игру все же играют двое, и как бы самому не оказаться в числе поверженных.***
Для магически сильного волшебника Гарри восстанавливался долго. Уставшему организму понадобилось три дня, чтобы прийти в нормальное состояние.***
— Вы что-то хотели, мистер Поттер? Риддл склоняет голову вбок, наблюдая на симпатичной мордашке нерешительность. — Заходи. Я думал, мне не стоит напоминать тебе о том, что бродить в одиночестве ночью по подземельям не следует. Уже забыл, что случилось в прошлый раз? Гарри виновато опускает голову и следует за мужчиной в кабинет. — Простите, профессор, — покаянно отвечает парень. В глубине души жалея, что пришёл, он не оставляет себе ни единого шанса уйти. — Так что случилось, Гарри? — вздыхает мужчина, опускаясь в кресло. Мальчишка прямо смотрит в глаза своему преподавателю и вдруг подходит, быстро наклоняется и оставляет легкий поцелуй в уголке его губ, не имея смелости прикоснуться откровеннее. Поттер сразу же отскакивает обратно, сжимаясь как будто сразу всем телом. Риддл же, наконец-то, чувствует удовлетворение. Маленькая мышка попала в мышеловку, ещё не зная, как же сильно ей прищемит хвостик. — И как это понимать? — спустя минуту молчания спрашивает Том. — Я не хочу быть Вам просто студентом, профессор, — почти шепчет парень, упорно глядя только себе под ноги. — Вы мне нравитесь. — Я настолько для Вас не важен, что Вы решили меня скомпрометировать? Хотите, чтобы меня уволили за порочную связь со студентом, мистер Поттер? — с усилием скрывая иронию, спрашивает Риддл. — Нет, конечно! Я… Вы… Я не прошу у Вас… Вас вступать со мной связь, я просто хотел, чтобы Вы знали, — обеспокоенно восклицает мальчишка. — Но если у Вас вдруг ко мне что-то есть, то я уже совершеннолетний и совсем скоро заканчиваю Хогвартс. Гарри наконец формулирует мысль, покрываясь холодным потом от дерзости собственного поступка. Боже, о чём он вообще думает?! Профессор так заботится о нём, так старается для него, пытается быть ему кем-то вроде друга, а он тут заявляет, что не хочет его в этом качестве! — Простите, пожалуйста, профессор, забудьте, это ошибка, я пойду. Вы правы, уже слишком поздно. Он разворачивается, но слышит за своей спиной жёсткое: — Стоять. Повернись ко мне. Гарри возвращается и замирает, подняв взгляд на мужчину. — Чего ты хочешь, Гарри? Хочешь отношений со мной? Хочешь воплотить в жизнь влажную фантазию девчонок о романе с учителем? Хочешь стать моим любовником? Или ты просто хочешь… меня? — Том бьёт словами, не жалея, вгоняя Поттера в краску и стыд. — Отвечай. Честно. — Я… не хочу воплощать никаких фантазий, я не целую каждого знакомого профессора, сэр! Маленькая мышка злится, и это веселит. Риддл душит в себе желание повалить наглого мальчишку на стол и насадить на себя тугую задницу, силой заставляя себя продолжить совсем не невинную игру. Поттер же совершенно не замечает костра в его глазах и продолжает: — Я просто хочу Вас. В любой роли, какую Вы мне позволите, — говорит он и сдувается, нервно заламывая пальцы. — В любой роли? — со смешком переспрашивает Том. — Даже, если я захочу сделать из тебя грелку для своей постели, малыш? Тебя устроит такая роль? Устроит роль послушной дырки для моего члена? Риддл знает, что провоцирует и снова больно бьёт словами, но когда это чужие чувства значили для него хоть что-то? Он ждёт, что красивые зелёные глазки сейчас наполнятся слезами. Но Поттер вдруг рвано вдыхает, не прерывая зрительный контакт, и отвечает. Одно простое: — Да, профессор Раммот.***
Том потемневшим взглядом скользит по смущённому лицу, подмечая ярко горящие румянцем скулы и юркий язычок, что скользит в волнении меж губ, смачивая их слюной. Он откидывается на спинку кресла, расслабленно раздвигая ноги и властно бросает неловко топчущемуся на месте парню: — Сними с себя одежду. Давай, маленькая мышка, не смущайся. Гарри взволнованно дёргается, удивлённо округляя глаза, и медленно прикасается руками к своему бордовому свитеру, цепляясь пальцами за край резинки. Он замирает на секунду, но всё же тянет его вверх, снимая, и еще сильнее взъерошивает и так спутанные волосы. Поттер аккуратно укладывает вещь на диванчик и выпрямляется, неуверенно касаясь пуговиц на рубашке. — Почему «мышка»? — всё же спрашивает юноша. — Потому что маленькая и глупая, — коротко отвечает Риддл. А парня вдруг передёргивает. Мужчина с удивлением отмечает, как судорожно тот облизывает свои губы. Никак не показывая, что заметил столь очевидную реакцию, Том продолжает: — Умница, расстегни её. Он сжимает пальцы на собственном колене, жадно наблюдая, как оголяется красивая смуглая кожа. — Нет, не снимай её, оставь так. Гарри поправляет рубашку, которая так и норовит соскользнуть с хрупких плеч, и взволнованно комкает незастёгнутые манжеты. Парень худой, ключицы и ребра трогательно выпирают, но мышцы всё равно красиво играют на почти лишенном жира теле. — Брюки, — спокойным тоном приказывает мужчина, наконец свободно позволяя себе легкую ухмылку. Поттер судорожно вздыхает, но послушно принимается за дело: расстёгивает ремень, вынимает из петельки пуговицу, и, чуть не плача от смущения, спускает брюки с красивых бёдер, оставаясь в одной лишь белой рубашке и таких же беленьких носочках. Том дёргает бровью, замечая отсутствие белья, и чувствует, как что-то темное поднимается в душе. — Такой плохой мальчик… Ходит по школе без трусиков. Нравится чувство опасности? Или ты наслаждаешься тем, как жёсткая ткань трётся о твой маленький нуждающийся член, а, малыш? Тебя возбуждает грубость? Риддл, с трудом, но сдерживает рычание, позволяя своему голосу стать лишь чуть ниже, лаская взглядом небольшой аккуратный и уже возбуждённый член, с маленькой капелькой естественной смазки на головке. — Отвечай! — Я… — смущенно бормочет парень, не зная, что сказать и как оправдаться. Пытаясь прикрыться краями рубашки, Гарри прикусывает нижнюю губу, избегая взгляда мужчины напротив, и чувствует стыд за своё положение. — Руки за спину, — одергивает его Том. — Я не хочу, чтобы ты закрывался от меня. Подойди! — ещё один приказ. Гарри послушно сцепляет руки в замок за спиной и делает несколько шагов вперёд. — Ближе! Мальчишка осторожно становится между раздвинутых ног мужчины, который властным жестом похлопывает себя по бедру. — А теперь садись, мышка. Том терпеливо выжидает. Поттер набирается смелости, с опаской опускается на его бёдра, опираясь коленками по обе стороны и устраивает свою красивую упругую попку на коленях своего профессора. От этих неловких ёрзаний член мальчишки влажно шлёпается об его живот, размазывая смазку, и Риддла кроет от настолько порочного вида. Хрупкий, маленький. По сравнению с Томом — малыш. Сидит на нём в одной лишь рубашке и носочках, с гордо стоящим членом, пылающим лицом и опухшими от частых покусываний губами… Прямо напрашивается на грех! Не удержавшись, он ведёт широкими ладонями по дрожащим от волнения ножкам, по красивой талии, по прямой спинке, замирая, в конечном итоге, на ягодицах, позволяя себе здесь проявить своё желание. Властно сжимает, слегка раздвигает половинки в стороны, притягивает парня поближе и, в конце концов, награждает несильным шлепком, таким, что лишь слегка окрасит кожу в красный. — Такой нуждающийся и такой бесстыдный. Хочешь, чтобы твой профессор приласкал тебя, да, маленький? Скажи, чего ты хочешь, чтобы я потрогал тебя здесь? Руки возвращаются на животик, поднимаясь до груди с торчащими сосками. Несильно их сжимают, перекатывая между пальцами. — Или здесь? Одна рука остаётся на груди, а вторая опускается вниз, до лобка, и лишь едва касается головки. — Или же ты хочешь что-нибудь внутри? Несмотря на сказанное, ладони лишь возвращаются на попку, снова сжимая ягодицы, но не прикасаясь к расщелине. — Всё, я хочу всё, — задыхаясь от ощущений, хрипит в ответ Гарри, выгибаясь в умелых руках. Том понимающе хмыкает и вдруг отстраняется, опуская ладони на подлокотники кресла. — Маленькая мышка должна заслужить ласку, тебе так не кажется? — ухмыляясь, спрашивает он, изящно изгибая бровь. — Что… Что мне сделать? Парня передёргивает от вдруг накатившего ощущения брошенности, и он напряжённо замирает. — На колени! Риддл умело играет на эмоциях, чередуя грубость с нежностью, холод со страстью, профессионально смешивая болезненный, но вкусный коктейль. Можно не сомневаться, мальчишке понравится эта игра. — Так я уже, — недоумённо откликается Поттер. — Бестолковая мышка, — вдруг смеётся Том. — Мне нужно чётче формулировать приказы, чтобы было понятно твоей глупенькой головке, правильно? Я хочу, чтобы ты опустился на свои колени. И я даже разрешаю тебе помочь себе руками. Они ведь уже затекли, да? Гарри вновь заливается краской, чувствуя, как тугой узел возбуждения ещё сильнее затягивается у него внизу живота, и торопливо сползает на пол, тут же утыкаясь взглядом в пах мужчины, где уже виднеется внушительная выпуклость. — Раздень меня. Поттер сглатывает, но не даёт себе отступить, дёргано принимаясь расстёгивать чужой ремень. С опаской достаёт из белья крупный длинный член, ощущая его твёрдость и тепло, и от предвкушения закусывает изнутри щёку. Риддл облегчённо выдыхает. — Посмотри на меня. Тот смотрит. — А теперь слушай внимательно, малыш. Положи ручки себе на колени. Мальчишка, слушаясь, сразу же исполняет указание. — Молодец! А теперь, хороший мальчик, высунь для меня свой язычок. Давай, мышка. Аккуратный розовый язык соблазнительно высовывается из послушно открытого рта, пачкая слюной подбородок. Зелёные глаза наполняются слезами, от смущения и лёгкого унижения. Гарри действительно чувствует себя постельной грелкой, послушной игрушкой для члена. И — что самое стыдное — ему нравится. Нравится чувствовать себя подчинённым чужой воле и силе, нравится выполнять приказ и ждать следующий, нравится всё то, что его холодный, серьёзный профессор, в которого он влюблён, делает с ним и его телом. Ему нравится! Поэтому, он покорно принимает гладкую крупную головку себе на язык и даже не вздрагивает. Вкус слегка солоноватый, смазка вязкая, а запах чужого возбуждения терпкий и мускусный. Ему нравится… — Вот так, маленький, оближи головку, сделай мой член мокрым для себя. Том сжимает ствол у основания и пошло похлопывает по языку головкой. А потом проезжается по нему всей своей длиной, от корня до самого кончика. Мальчишка слушается. Мелкими мазками проходится по головке, обильно покрывая её слюной и закрывая глаза… … он сжимает бёдра, чувствуя потребность потереться хоть обо что-то. Хоть немного удовлетворить разрывающее его изнутри желание. — Смотри на меня! Не закрывай глаза и раздвинь ноги. Ты кончишь только тогда, когда я скажу. Риддл замечает — ну, конечно же! он замечает — как его маленькая, изнывающая от желания, мышка хочет приласкать себя, но у Тома на неё совершенно другие планы.***
Поттер открывает глаза, слегка обиженно хмурится, раздвигая ноги и трогательно усаживаясь себе на пятки. Том ухмыляется, не испытывая ни малейшего смущения или вины. Он обводит припухшие губы мальчишки головкой своего члена. Снова проскальзывает в призывно раскрытый рот, толкаясь изнутри в щёку, жадным взглядом наблюдая, как натягивается на головку тонкая кожа. Снова выходит и теперь пошлёпывает членом по покрасневшим щекам. По одной, потом по другой, пачкая юное гладкое личико своей смазкой. С нескрываемой похотью наблюдает, как первые слезинки стекают по нежной коже и тут же подхватывает их головкой. — Уже плачешь, маленький? Тебе стыдно? Прийти ко мне и напрашиваться на мой член было не стыдно, а сейчас вдруг стыдно стало? Рано плакать, мышка, я предпочту увидеть твои сладкие слёзки тогда, когда ты полностью примешь мой член в свой очаровательный ротик. Гарри жмурится, смаргивая слёзы, и… …ощущая, как горячая волна возбуждения снова проходится по телу, а рот наполняется слюной. Он даёт себе передохнуть пару секунд и снова открывает в какой-то момент закрывшийся рот, высовывает язык, покорно поднимая взгляд. — Очаровательно, — комментирует Риддл, и блестящая от смазки головка снова возвращается на язык. — Теперь обхвати его губами и пососи. Держи зубки подальше, моя маленькая мышка, я не люблю настолько острые ощущения, — усмехается он, не отводя взгляд от тут же сомкнувшихся на его члене губ. Нежный, жаркий ротик. Мужчина еле держится, чтобы не испустить стон и не податься нетерпеливо вперёд, заставляя мальчишку подавиться его членом. Он снисходительно принимает неумелые, робкие ласки, позволяя Гарри привыкнуть. — Замечательно, мышка. Парень тихо стонет в ответ, снова закрывая глаза и начиная активнее работать ротиком. Горячий язычок скользит по кругу, аккуратно нежит маленькую дырочку уретры. Губки сжимаются сильнее… А потом вдруг чёртов мальчишка подаётся вперёд, принимая глубже. От неожиданности Том запрокидывает голову назад и шумно выдыхает. Поттер заинтересованно открывает глаза и поднимает на него взгляд, подмечая реакцию. Он повторяет столь «удачное» движение, начиная медленно скользить губами по стволу. Примериваясь, Гарри старается не цеплять нежную кожу зубами и с усилием втягивает щёки. Не забывая время от времени дразнить язычком, он проходится по всей длине, обводит каждую венку и ощущает, как дергается чужой член у него во рту, а пальцы вплетаются в его волосы. — Какой способный мальчик, быстро учишься, маленький. Давай-ка прибавим темп. Риддл смотрит в подёрнутые дымкой возбуждения глаза, надёжно фиксирует второй рукой челюсть и, слегка приподнявшись, врывается в жадный ротик. Мальчишка давится, жмурится, слёзки стекают из уголков глаз, но руки послушно лежат на коленях, а не пытаются оттолкнуть. Том доволен. — Дыши носиком, расслабь горло и открой рот шире, ты слишком зажат, — командует он, не переставая плавно двигаться. Мышка доверяет, мышка слушается и через десяток фрикций мышка спокойно принимает член до горла. Мужчина не спешит, играется с тёмными прядками, поглаживает горячие щёки и не отрывает взгляд от яркой зелени. Он почти равнодушно интересуется: — Попробуешь взять до основания, маленький? Том даёт ему иллюзию выбора, но не сомневается в том, что Поттер согласится. Тот действительно кивает. И мужчина замирает, давая ему отдышаться, а через несколько секунд начинает осторожно проникать глубже. Дело идёт медленно. Чертовски узкая глотка дразнит член частыми сглатываниями, и приходится приложить немало усилий, чтобы всё сделать аккуратно…***
Момент, когда чужой носик упирается Тому в пах, приносит облегчение им обоим. Риддл крепко сжимает промеж пальцев черные пряди, не позволяя мальчишке отстраниться, наслаждаясь ощущениями. Опускает руки с челюсти на шею, нащупывая на ней спереди выпуклость, и, слегка сжимая, обхватывает горло ладонью, после чего хрипло ругается, когда оно начинает сокращаться. Тяжело дыша, бросает испуганному парню, который автоматически дёрнул руками, желая вцепиться в ладонь на своем горле: — Не паникуй, я сейчас разожму руку и медленно сниму твою красивую головку с себя… Ну, вот, теперь можешь начинать глубоко дышать. Как только мужчина отстраняется, Гарри шумно откашливается и теряет равновесие. Но Том чутко подхватывает его и ласково вытирает мокрые щёки. — Такая умница, такой хороший мальчик, так хорошо принял. Поттер завороженно смотрит на своего профессора, не замечая, как восстанавливается дыхание, пока тот нежно шепчет ему похвалы. Он облизывает губы, собирая с них смазку, и подаётся вперёд, приникая к чужим — таким красивым — губам, с которых срываются нежные слова. Мужчина улыбается в поцелуй, позволяя мальчишке подобную ласку, но тут же перехватывает контроль, вылизывая натруженный рот, посасывая ласковый — так хорошо поработавший для него — язык. Наконец, Том отстраняет от себя поплывшего парня. — Подставь-ка мне свою мордашку, мышка. Гарри кивает. Снова открывает рот. Вываливает язык и покорно ждёт, когда его профессор резкими, грубыми движениями доведёт себя до финала. Тёплое семя попадает на щёки, на гостеприимно открытый ротик… Риддл с удовольствием выжимает себя на язык, на мгновение снова проникая внутрь. Вкус спермы своеобразный, не похож ни на что, но не неприятный… Мальчишка послушно сглатывает. Слизывает остатки семени со ствола и даже спускается лёгкими мазками к яйцам, увлажняя своей слюной и там. Над головой раздаётся рык и Гарри отстраняется. Но затем, ведомый какой-то шальной мыслью, проводит по щеке пальцами, собирая сперму, и мокро их облизывает, пошло причмокивая. Одновременно проваливаясь в — ранее загнанный в самый дальний уголок сознания — шок от собственных действий. Его тут же потянули вверх, обратно на колени. Всё ещё до боли возбуждённый, член прошёлся по гладкой ткани рубашки профессора, выбивая из своего хозяина громкий стон, что тут же был заглушён развязным поцелуем. Том не мешает мальчишке нетерпеливо тереться об себя, лишь прихватывает за бока, помогая Поттеру получать приятную стимуляцию. Он жадно покрывает поцелуями беззащитно открытую шею. Грубо смыкает на нежной коже зубы, оставляя свои метки. С силой проводит по тонкой талии, хрупким лопаткам. Кусает за выпирающие ключицы. И, наконец, переключает внимание на призывно торчащие соски. Вбирает один в рот, увлажняя, прикусывая. Играет пальцами с другим, на грани боли сжимая между шершавых подушечек. Гарри громко стонет, на слишком острых моментах срываясь на крик. Пытается приглушить «постыдные» звуки ладошкой, но профессор агрессивно рычит, не позволяя. — Я хочу тебя слышать, не смей сдерживаться со мной! И Поттер больше не пытается удержать ни стоны, ни крики, ни слабые поскуливания, от которых Риддла ведёт всё больше, несмотря на то, что он только что измазал это симпатичное личико своей спермой. Он подхватывает на руки заласканного парня, который издаёт задушенный сладкий писк, и, игнорируя диван, разворачивается к столу, скидывая с него на пол никому ненужные бумажки, и укладывает свою драгоценную ношу на холодную твердую поверхность. Гарри высоко стонет от контраста температур и неосознанно разводит стройные ноги в стороны, раскрываясь и давая возможность профессору удобно устроиться между. Ладони скользят по бёдрам, сжимают нежную внутреннюю сторону, поднимаются выше, гладят животик… Губы покрывают поцелуями грудь… Мальчишка елозит пальцами по столу, не зная, за что зацепиться, и совсем крошится, когда… …горячий язык проходится по напряжённым яичкам и изнывающему члену. Гарри с какой-то отрешённостью понимает, что его сейчас… вылизывают. Именно вылизывают! Профессор не «берёт его член в рот», не «сосёт», а настойчиво мажет языком, будто смакует вкус. И от этого он только сильнее течёт, безумно желая кончить… Том чутко ощущает грань и ловко пережимает небольшой аккуратный член у самого основания, не позволяя мальчишке излиться. Его мышка всхлипывает, дёргает дрожащими ножками и пытается сжать колени, но руки Тома быстро возвращают их на положенное место. — Ты кончишь не так, маленький, потерпи ещё немного. Ты же сделаешь это для меня, мышка? Поттер, очевидно, еле осознаёт, что говорит ему профессор, но покорно кивает, расслабляясь и полностью отдавая контроль. Его переворачивают, заставляя залезть на стол и встать на колени, но прижимают грудью к столу. Краснеть сильнее, казалось бы, уже некуда, но столь открытая развратная поза выбивает из него ещё один всхлип. Риддл диким взглядом смотрит на гладенькую промежность, только сейчас понимая, как тщательно его мышка готовилась: ни единого волоска, кожа нежная, бархатная, так и просится на язык. Мужчина не сдерживается, влажно проводит языком по пухлой ягодице, чувствуя потребность оставить свои следы и снаружи этой хорошенькой попки. Когда всё закончится, на мальчишке точно живого места не останется! Уж он постарается для него.***
Том готовится к «грешной ласке»: кидает невербальное очищающее, облизывает губы, набирает побольше слюны и медленно склоняется к призывно пульсирующей дырочке. Первое движение языка заставляет Гарри оглушительно взвизгнуть, он дёргается, желая не то отстраниться, не то податься назад, навстречу горячему мокрому языку. Мужчина совершенно не обращает на его метания внимания. Крепко фиксирует бёдра. Ещё сильнее давит на поясницу. Легонько бьёт по сочным — несмотря на общую худощавость — ляжкам, без слов приказывая шире раздвинуть ноги… И принимается за дело всерьёз. Настойчиво лижет нетронутую, он уверен, дырку; обводит кончиком языка по краям; толкается внутрь, расслабляя, подготавливая, смазывая своей слюной; на контрасте сильно шлёпает по ягодице. Поттер хаотично сжимается, кричит и его снова пробирает дрожь. Том трахает жадную дырочку языком, методично доводя мальчишку до края. Слюна стекает по подбородку, капая на напряжённые яички… Риддл замечает, как рука парня тянется к промежности и отстраняется, опуская удар на вторую ягодицу: — Я сказал, ты кончишь тогда, когда я позволю тебе. И это будет так, как захочу я, — хрипло рычит он. — Раз не можешь контролировать свои руки, верни их за спину. Гарри практически плачет, но заводит руки назад, подрагивающими пальцами цепляясь за промокшую от пота ткань рубашки. Мужчина возвращается к ласке, нежно оглаживая покрасневшую кожу ягодиц, и сплёвывает на дырку, возобновляя поступательные движения языком. Мальчишка и так уже был на грани, а под нежными касаниями окончательно рушится, вымаливая разрешение. — Давай, мышка, кончай. Поттер пачкает поверхность стола спермой и удерживается на месте только благодаря Риддлу, что мягко подхватывает его под животик, снова переворачивая и начиная покрывать утешающими поцелуями мокрое от слёз личико. — Хороший мальчик, так красиво кончил, маленький. Всё выдержал, всё принял. Умница, мышка. Гарри кивает. Льнёт к рукам. Обхватывает ногами за поясницу, прижимаясь ближе. Тяжело дышит, потираясь щекой о грудь профессора и мельком замечает, что тот даже не расстегнул верхние пуговицы рубашки. И тут же мучительно стонет от стыда, обхватывая мужчину трясущимися после оргазма руками. Сильные ладони подхватывают его под попу и легко поднимают. — Поехали в кроватку, маленький? Мальчишка сглатывает, жмётся. — Да, пожалуйста… Том смеётся и широким шагом направляется в спальню.***
Риддл скидывает парня на матрас, «Акцио» призывает бутылёк с маслом и кидает невербальное «Инкарцеро», которое надёжно фиксирует непослушные ручки разведенными в разные стороны: верёвки от запястий крепятся к небольшим выступающим по бокам кровати у изголовья быльцам. Парень измученно стонет, лишённый возможности прикоснуться к начавшему обнажаться профессору. Смотрит жалобно, шмыгает носиком, но тут же переключает внимание на красивое, хорошо сложенное мощное тело, что начало открываться его взгляду. Он уже совершенно бесстыдно раздвигает широко ноги, буквально приглашает прикоснуться к себе побыстрее, недавно излившийся член снова мелко дёргается, наливаясь возбуждением. — Профессор… Очень хочется пить… Том заканчивает раздеваться, аккуратно приподнимает голову парня, вливая в него воду из наскоро наколдованного стакана, вытирает большим пальцем пролившиеся капли и накрывает собой взмокшее, всё ещё пылающее тело. Втягивает в поцелуй, прикусывает нижнюю губу. Оттягивая, проникает в рот языком, тщательно вылизывая и там. Опускается ниже, чтобы метить свободные участки чистой кожи. Нежно, но с силой гладит, пощипывает и массирует мышцы, напряжённые от легкого страха перед предстоящим проникновением. Расслабляет юное, податливое и желанное тело, ещё сильнее разжигая огонь в них обоих. Пальцы, щедро смоченные маслом, осторожно смазывают промежность, мягко массируют заласканную языком дырочку, продавливают по краям. Дразнят, снова заставляя нетерпеливо ёрзать и поскуливать, изводят касаниями до полного расслабления. Дырочка эластичная, нежная, легко принимает первый палец, который настойчиво оглаживает мягкие стеночки… …не планируя ещё касаться простаты, он растягивает, приучает к себе, к проникновению, наполненности и растяжению. Риддл чувствует, что хоть сейчас можно добавлять второй. Обильно проливает на пальцы и тугую, узкую дырку масло, не торопясь вводит сразу два пальца. Мышка послушно принимает. Уже совсем скоро снова прольёт слёзки от удовольствия. Края плотно обхватывают пальцы, хаотично сокращаются, втягивая их глубже. Податливая, хорошо принимающая дырка. Гарри елозит по простыне, самостоятельно пытаясь насаживаться сильнее, теряется в ощущениях. Ему нравится чувство наполненности и растяжения. Ему нравятся сопутствующие этому поцелуи, засосы и укусы. Ему хочется ещё больше! Ещё. Даже больше того, что он сможет вынести, и он ничего не может с этим поделать. Третий палец входит сложнее. — Расслабься, маленький. Ты так сильно сжимаешь мои пальцы, что мне трудно рукой пошевелить, — ухмыляется Реддл, настойчиво протискиваясь внутрь. Начиная в более быстром темпе готовить под себя так нуждающуюся в члене дырку. Поттер хаотично кивает, раздвигает ноги сильнее и прогибается в пояснице, давая лучший доступ. И тут пальцы у него внутри касаются чего-то такого, что заставляет его буквально приподняться всем телом над матрасом… Том, довольно щурится, целенаправленно лаская кончиками пальцев простату. Просто оставляя их внутри, не двигая. — Попроси, мышка, ты же хочешь. Гарри скулит, чувствуя как по щекам снова бегут слёзы. Низ живота опаляет жаром возбуждения. По телу снова проходит дрожь… — Пожалуйста… — Да, мышка. Чего ты хочешь? Профессор явно издевается над ним, начиная мелко двигать пальцами, продолжая стимулировать что-то внутри. — Можно, ваш член, профессор? Хнычет он, сжимая кулаки, всё ещё дуясь за связанные руки. — Я хочу ваш член, пожалуйста… Всё-таки озвучивает мальчишка. — Можно, малыш…***
Том предвкушает. Лениво поглаживая себя от основания до головки, устраивает дрожащие ножки на своих плечах и приставляет член к призывно пульсирующей дырке, мягко надавливая, но не останавливаясь, а сразу проникая на всю длину. Мышка вскрикивает, мечется, плачет, но явно не от боли. Смотрит совсем уж пьяно и разбито. Дырочка горячая, нежная, чертовски узкая. Обволакивает своими стенками толстый ствол, не желая выпускать из себя. Но мужчина всё равно подаётся назад, выходя до головки, и тут же вперёд — уже резко и мощно — врывается до пошлого шлепка кожи об кожу. Риддл берёт ритмичный, жёсткий, но достаточно медленный темп. Вбивается до самых яиц, надолго задерживаясь полностью внутри, наслаждаясь тем, как идеально Поттер его принимает. — Ты такой тугой, мышка. Твоя дырка такая узкая. Так сжимает меня и совершенно не даёт мне свободно выйти, — хрипит мужчина, останавливаясь и с удовлетворением наблюдая, как мальчишка пытается насадиться сам, двигая бёдрами. Но хватка на боках мощная, сильная, не позволяет самовольничать. — Нравится член внутри? Чувствуешь себя наполненным, растянутым до предела, мышка? Ты такой маленький, но такой жадный, принял в себя всё до краёв. Гарри ничего не может поделать с тем, что чувствуя себя униженным и подавленным, несмотря ни на что, получает удовольствие от грязных словечек и ствола в своей маленькой, но уже хорошо растянутой дырочке. Он кивает на каждое слово, хнычет, спускает ножки с плеч, обхватывая профессора за поясницу и притягивая к себе поближе. Действительно, не хочет выпускать. Давление внутри крышесносное, такое приятное. По всему телу отдаёт жаром и их общим желанием. Том впивается в распластанное под ним тело уже давно окончательно почерневшим взглядом. Перехватывает непослушные ножки, подхватывает их ладонями под коленками, с лёгкой болью впиваясь пальцами до возможных синяков, и выпрямляется, отпечатывая в памяти разрушенный образ. Он мягко прикусывает кожу на внутренней стороне бедра, оставляет утешающий поцелуй и увеличивает темп. Берёт тело под собой жадно, властно, быстро и жёстко. Наслаждается слезами, вскриками и чувствует глубокое самодовольство от того, до чего довёл свою мышку. Если бы не заглушающие чары на покоях преподавателей, малыша слышал бы весь «Слизерин». Член внутри настойчиво проезжается по простате с каждым новым толчком… Но Риддл наблюдает внимательно, вовремя сжимает небольшой член в руке, прерывая предоргазменное состояние. Выходит, переворачивает ослабленное тело, ставит раком. Облизывается от вида покрасневшей, опухшей от хорошего траха дырки и входит снова, выбивая очередной крик. Он знает, что мышка сейчас чувствует его член ещё глубже, ещё ярче. И Том уверен, что совсем скоро мальчишке уже станет немного больно от своей же сверхчувствительности. Но мужчина даже не думает останавливаться, нет! Он разрушит это тело окончательно. Он отпускает занемевшие руки, которые тут же обессиленно падают на кровать. Пальцы Поттера еле сжимают лёгкую ткань простыни, но у Риддла другие планы. — Мышка, приласкай себя. Он с ухмылкой наблюдает, как ладошка тянется к требующему внимания члену. Но нет, маленькая глупая мышка кончит нетронутой. — Я не говорил прикасаться к члену, малыш. Потрогай свои сосочки, потяни их, сожми посильнее. Да, вот так. Том не может насытиться, двигается в дырке без остановки, присваивая хрупкое тело, и откровенно наслаждается. Вбивается мощно и замирает, оглаживая бока. — Потрогай животик, малыш, он тоже требует внимания, ты найдёшь это занимательным. Гарри скулит, отрывает руку от бусинки соска, укладывает её на постель, а вторую ведёт вниз. Риддл ухмыляется, чувствуя, как ошеломлённо замирает мальчишка и толкается ещё раз, снова останавливаясь. — Чувствуешь меня, да? Я наполняю тебя так глубоко, да, мышка? Поттер вдруг с усилием опирается руками о постель и оборачивается, шумно дыша. — Поцелуйте меня, — просит он. — О, маленький, — ухмыляется мужчина, подхватывая его за талию, выпрямляя и притягивая к себе. Вторая рука скользит на шею, обхватывая поверх кадыка ладонью. По инерции, Гарри насаживается на каменный член до самых последних сантиметров. Его передёргивает и он судорожно поворачивается, выпрашивая поцелуй. И получает. И поцелуй, и вновь нарастающие толчки. — Я бы хотел тебя ещё в разных позах. Я бы взял тебя на весу, чтобы ты только и мог, что цепляться за меня. Я бы взял тебя на боку, открыв тебя настолько, насколько это возможно. Но сейчас, мышка, я хочу, чтобы ты обслужил меня своей горячей дыркой самостоятельно. Том меняет их местами, падая спиной на смятые и слегка влажные от пота простыни, и устраивает мальчишку на своих бёдрах. Уже привычно. — Давай, маленький, насаживайся сам.***
Риддл почти смеётся, когда Поттер смущается от открытости позы, от его внимания, от того, как берёт его член и сам пристраивает его к своей тугой, вкусной дырке и опускается, упираясь ладошками в твёрдый пресс мужчины под ним. Сначала он двигается неспешно, неуверенно, сжимаясь от похотливых, страстных взглядов профессора. Но потом вдруг смелеет, под воздействием безумного желания кончить уже наконец, поэтому опирается руками о чужие ноги сзади, шире раскрывает колени, открывая шикарный вид на натруженную, растраханную дырочку и трогательно бьющийся о животик член. С победным чувством видит, как выражение лица мужчины становится совсем уж опасным и понимает, что на грани не только он, и с этой мыслью начинает кончать, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Сперма выстреливает мощной струёй, пачкая его слегка выпирающие рёбра, грудь, пара капель попадает даже на шею. Он почти отключается от настолько мощного оргазма, всё ещё принимая глубоко в себя член, но не успевает никак отреагировать, когда его снова роняют на кровать. — Помнишь, я говорил, что хочу взять тебя на боку? Ты кончил без моего разрешения, мышка. Но нам с тобой очень везёт, что послеоргазменное состояние ещё не прошло, и ты до сих пор очень чувствительный. Кажется, сегодня ночью ты кончишь ещё раз, но уже на сухую, маленький. Гарри взвизгивает, когда член снова входит в него и с силой начинает долбиться внутрь, чётко попадая по простате. Том скалится и отпускает самого себя полностью, уже совершенно не жалея парня. Как и обещал, открывает его до предела возможностей, подхватывая под коленкой и поднимая крупно дрожащую ножку. Кожа ягодиц покраснела от частых шлепков, и мужчина находит это очаровательным, он утешающе гладит мальчишку по груди, чувствуя, как судорожно сжимаются нежные стеночки. Мышка, действительно, снова кончает через несколько минут и даже выпускает пару капелек теплого семени, пока сперма Риддла мощно заполняет горячее нутро. — Так много, — стонет Гарри и лишь крупно обессиленно вздрагивает, когда его переворачивают на спинку. Профессор помогает ему пройти сквозь ещё один оргазм, почти невесомо поглаживает кожу, успокаивая и расслабляя уставшее тело.***
Том раздвигает ноги Гарри, открывает вид на дырочку, проверяя на разрывы, и еле заметно улыбается, не обнаружив повреждений. Играет напоследок с не до конца закрывшейся дыркой: подхватывает собственное вытекшее семя и возвращает его обратно, нежно целует низ живота и поднимает взгляд на вовсю уже сопящего парня. — Ну, уж нет, мышка! Не спать! Давай, нужно выпить заживляющее и восстанавливающее зелья, а то завтра с постели не встанешь. Мужчина призывает пару бутыльков и полотенечко, смачивая его заклинанием. Тщательно обтирает парня, бросает общее очищающее, в том числе на себя и на постель. Приподнимает растрёпанную голову с еле открытыми глазками, аккуратно вливает зелья, стакан водички и укутывает в одеяло, притягивая мальчишку поближе. Гарри погружается в сон абсолютно счастливый, удовлетворённый и разнеженный. Лишь на периферии сознания проскальзывает воспоминание о знакомых красных искорках в глазах профессора Защиты от Тёмных Искусств Реда Раммота.***