***
23 июля 2022 года, 03:43 Санкт-Петербург – Это было жестко, пацаны, – выдохнула Лера, заваливаясь в прокуренную хату. Девушка резким движением сняла солнцезащитные очки и небрежно швырнула их на комод в коридоре. – Меня чуть не приняли. Я больше за догоном не поеду. – Ну а кто, если не ты, Валера, – дружески приобняв ее за шею, насмешливо произнес светловолосый кудрявый парень. – Ты у нас самая везучая. – Мое везение заканчивается там, где начинается хуевый прикоп, – огрызнулась зеленоглазая. – Особенно в центре Питера, блять. – Ладно, хватит ныть, – миролюбиво сказала Карина, вклиниваясь в разговор. – Давай стафф, я все подготовлю. Лера протянула кудрявой девушке перемотанный синей изолентой зип с белым порошком. – Чур мне бонусную дорогу за риск, – крикнула она вслед уже убежавшей на кухню подруге. – Договорились, – донесся до нее звонкий голос Каспаровой. – Эй, ребят, у кого чехол гладкий и плоский? Дайте сюда по-братски. Зеленоглазая вынула из кармана толстовки свой телефон и перевернула его, глянув на зеркальный чехол. – Несу, – громко сказала она и, скинув кеды, направилась следом за подругой. Зайдя на кухню, девушка кинула телефон на стол. Карина деловито распаковывала зиплок, держа в зубах банковскую карту «Тинькофф» с эксклюзивным дизайном от «Рика и Морти». – Шупер, – удовлетворенно кивнула она, бросив взгляд на чехол Леры. Наконец распечатав пакетик, кудрявая девушка аккуратно высыпала порошок на чехол, расчерчивая карточкой щедрую дорогу. Полюбовавшись своей работой, она протянула телефон и мастерски свернутую в трубочку купюру Лере. Та довольно улыбнулась и склонилась над телефоном, зажав пальцем одну ноздрю. Занюхивая дорожку, она видела в отражении мутного зеркала на чехле свои затуманенные зеленые глаза с огромными черными зрачками.***
Лера смотрела в отражение своего чехла под тем же ракурсом, как и тогда – посреди своего последнего марафона перед тем, как отчалить на проект. Прошло всего три месяца, а столько всего изменилось. Или... Изменилось ли? Вряд ли это было возможно, но у нее было четкое ощущение того, что она чувствует, как у нее в носу гуляет тот самый запах. Зеленоглазая продолжала тупо пялиться в свое отражение в чехле, а потом вскочила с кровати, сорвала чехол с телефона и, распахнув окно, выходящее на набережную Фонтанки, со злостью швырнула его на улицу. Кажется, зеркальный чехол едва не попал в прогуливающуюся вдоль реки парочку, но Лера сразу же захлопнула форточку и уже не слышала их возмущенных криков. Девушка резко опустилась обратно на кровать и шумно выдохнула, опуская голову в ладони. Ничего не изменилось. Одна лишь мысль о прошлой жизни заставляла ее вновь и вновь погружаться в те воспоминания и вызывала искреннее желание вернуться обратно. Лера перевернула валявшийся рядом с подушкой айфон – уже без чехла – и глянула на разбитый вдребезги в том же последнем марафоне экран. 23:23. Лера прикрыла глаза, загадывая желание. Наивно и по-детски, однако этому давным-давно научил ее отец. «Я хочу наконец понять, что в этой жизни может быть радость и без всяких веществ. Я хочу быть счастлива. Рядом с ней. Вместе с ней. И делать счастливой ее».***
В половину первого ночи Лера, набросив неприметный черный худак и кеды «Вэнс олдскул», которым, кажется, стукнуло уже лет восемь, вышла из дома, вышагивая по родному ночному городу. Она шла неосознанно, будто на автопилоте или в трансе – из двора направо, два небольших перекрестка вперед, налево на Невский, пятнадцать минут прямо, мимо метро «Маяковская», снова направо, еще десять минут по прямой, направо и сразу же еще раз направо – во двор. Длинная арка и первый подъезд слева. Оказавшись перед потертой дверью до боли знакомой парадной, зеленоглазая замерла, словно вкопанная, только сейчас осознавая, куда принесли ее ноги. Ледяной волной нахлынули воспоминания. Постоянный мимолетный кайф. День за днем она приходила сюда в попытке заглушить пустоту внутри и почувствовать хоть что-то. Сначала это были казавшиеся чем-то совершенно безобидным алкоголь и трава. В восемнадцать, поняв, что желаемого эффекта в виде тотального расслабления и отключения «лишних» мыслей она больше не получает, Лера, недолго думая, перешла на более серьезные и опасные вещи. Начав с самого популярного эйфоретика, прозванного юзерами нового поколения милейшим прозвищем «мяу», девушка начала свое большое «кругосветное путешествие» по всевозможным трипам, с интересом сравнивая, какое действие оказывает на ее сознание тот или иной препарат. Стимуляторы, психоделики, опиаты. В ход шло все, что так или иначе изменяло сознание. Что-то Лера пробовала единожды и сразу же отбрасывала мысли о повторении этого опыта: например, ей совершенно не понравились опиаты и грибы. А что-то заходило и оставалось в жизни Леры, для разнообразия периодически сменяя друг друга, чтобы избежать тотальной резистентности и, как следствие, отсутствия эффекта. Это, в основном, был меф, спиды и марки. Быть «под чем-то» всегда было проще. Легче думать, легче работать, легче общаться. Легче было жить, когда пустота внутри отходила на задний план. Когда не было этих назойливых мыслей – о детстве и родителях, о чувствах других людей, о ненависти к себе. Только вот когда сладкий туман в сознании начинал растворяться, становилось только хуже. Когда ты употребляешь, ты будто бы берешь у своего организма взаймы, а на следующий день тебе приходится рассчитываться с ним в троекратном размере. Гормоны счастья, которые человеческий организм старательно вырабатывает для нас каждый день, во время употребления наркотических веществ выбрасываются активнее, именно поэтому становится так легко существовать. Израсходовав свою суточную норму дофамина, эндорфина и серотонина, организм не способен создать новые гормоны, поэтому отхода всегда проходят в невероятно подавленном состоянии. Самое простое, что первым делом приходит в голову любого юзера – это закинуться еще, ведь тогда снова станет хорошо. Отсюда начинаются марафоны. Отсюда люди подсаживаются «на систему». Люди. Большинство – как размытая массовка, даже те, кто когда-то казался близким. Она не помнила ни одного из их лиц. Кроме трех. Вика. Волнистые каштановые волосы до поясницы, очки в широкой, но аккуратной оправе, веснушки, стабильно высыпающие на аккуратном носике каждой весной. До детской наивности жизнерадостный человек, настолько оптимистично настроенный на окружающий мир, что это просто невероятно раздражало Леру. Всегда замечая вокруг лишь плохое, она хотела во что бы то ни стало заставить Вику посмотреть на мир ее глазами, поверить в то, что вокруг нет ничего доброго и хорошего, лишь сплошной беспросветный мрак безысходности и боли. Удалось ей это, пожалуй, даже слишком хорошо. Марк. Бледная аристократичная кожа, острые скулы, большие карие глаза и блестящие черные кудрявые волосы. Несмотря на сомнительный род деятельности – добрый, открытый и крайне сообразительный парень. Он познакомил Леру с великим множеством философских теорий. А еще – с невероятными миксами веществ в идеальных пропорциях, которые уносили в совершенно другие миры, когда уже перепробовавшая все девушка думала, что ее больше ничем не удивишь. А потом всеми своими силами пытался вернуть им надежду на нормальную жизнь. Абсолютно безуспешно. Карина. Яркая, красивая, эффектная армянка с густой копной кудрявых черных волос. Будущее полицейской академии. Ну, или, по крайней мере, так планировалось. Избалованная дочь обеспеченного отца, полковника петербуржской полиции, всю свою жизнь служившего на благо своей родины, решила, что в рот она ебала идти по его стопам, и вместо этого с головой ушла в подростковый бунт, пути назад из которого уже не нашла. Человек-праздник, с которым никогда не было скучно и грустно. Но с такой же пустотой глубоко внутри. Из воспоминаний девушку выдернула внезапно распахнувшаяся дверь парадной, едва не прилетевшая ей по лбу. Лера резко отшатнулась, чудом не споткнувшись о высокие ступеньки. Из парадной вылетела девушка с испуганными выпученными глазами с огромными черными зрачками-блюдцами. Она потерянно озиралась по сторонам, словно не осознавая, где находится. Ее морозило, руки тряслись, а взгляд хаотично бегал по темному двору. – Карина? – обеспокоенно наблюдая за перекрытой девушкой, произнесла Лера. Той наконец удалось ненадолго сфокусировать взгляд, и, увидев перед собой давнюю подругу, она на мгновение просияла в улыбке. – Лера? – пытаясь унять дрожь в челюсти, удивленно пробормотала она. – Ты чего тут, откуда... – Все потом, – отмахнулась зеленоглазая. – Ты чего намешала? – Я не помню, – непринужденно ответила Карина, поднимая взгляд в небо и снова залипая. Осмотрев подругу с ног до головы, Лера заметила, что та трясется всем телом и судорожно перебирает руками. – Так, ладно, давай, иди сюда, – вздохнула она, аккуратно усаживая Карину на скамейку и опускаясь перед ней на корточки. Подобное состояние было ей прекрасно знакомо. Так бывает, если переборщить с весом или прогадать с пропорциями. А еще это состояние может быть связано с неготовностью юзера к глубине воздействия, а иногда возникает и вовсе по не зависящим от человека обстоятельствам: в силу биохимической предрасположенности организма или же в связи с травматическим содержанием личного бессознательного. Когда сама Лера чувствовала приближение чего-то такого, она уходила подальше от толпы и успокаивала себя сама, чтобы потом не выслушивать ни от кого причитания и нотации. Так что девушка прекрасно знала, как максимально быстро и безвредно выйти из бэд-трипа. Первым делом нужно было сконцентрироваться на чем-то простом и понятном. Вещества, особенно в неграмотно подобранных миксах, очень сильно перегружают мозг, вследствие чего в голове с невероятной скоростью начинают летать тысячи мыслей. Лера протянула подруге свою руку ладонью вверх и медленно произнесла: – Кас, давай, трогай руку. Карина с нелепой заинтересованностью уставилась на ладонь зеленоглазой и начала перебирать ее трясущимися пальцами. Затем нужно было понять, что конкретно провоцирует тревогу и есть ли какие-то визуальные сопровождающие этого состояния. Самое хуевое в бэд-трипе – это то, что ты боишься того, что у тебя в голове. – Каспер, – привлекая внимание трипующей девушки, четко произнесла Лера. – Видишь что-то, чего не должна видеть? Карина подняла глаза от ладони Леры и мутным взглядом посмотрела по сторонам. – М-м... Нет. Только плывет все. Отлично, галлюцинаций нет. Это хорошо. Дальше – остается только максимально обезопасить обстановку и ждать. Лера свободной рукой дотянулась до своего рюкзака, достала бутылку воды и подала ее Карине. – Пей, – велела она подруге. – Кас, я тут, все хорошо, окей? Девушка залпом осушила бутылку и сконцентрировала чуть успокоившийся взгляд на Лере. – Ты тут, – пролепетала она, расплываясь в нетрезвой улыбке. – А почему ты тут? – Какая разница, почему, – пробурчала зеленоглазая. – Главное, что я здесь оказалась чертовски вовремя, не находишь? – Да, – рассмеялась девушка, погладив сидящую перед ней на корточках Леру по гладким черным волосам. – Ты прям мой ангел-хранитель. Убедившись в том, что Карина более-менее отошла, Лера переместилась на скамейку рядом с ней, достала пачку и вытащила из нее две сигареты, одну протянув подруге, а вторую зажав между губ. Дважды щелкнув новой автоматической зажигалкой, отблескивающей глянцевой черной поверхностью под тусклым светом одинокого фонаря, зеленоглазая глубоко затянулась, закидывая ногу на ногу. – А где твоя любимая «Зиппо»? – вдыхая табачный дым, поинтересовалась Карина. – Отдала кое-кому, – задумчиво глядя перед собой, пробормотала Лера. Интересно, как там Кира. Думает ли о ней, или с головой погрузилась в последние испытания проекта? – Отдала?! – шокированно повернулась к ней давняя подруга. – Ты мне ее даже в руки не давала никогда. – Потому что проебешь за пять сек, – усмехнулась зеленоглазая. – Я ж тебя знаю. – Ладно, ладно, согласна, – сдалась Карина. – Так кому отдала? – Не скажу, – насмешливо сказала Лера. Почему-то за пределами проекта ей хотелось пока оставить Киру в тайне, и не делить ни с кем даже свои мысли о ней. Вообще, они и на съемках довольно неплохо скрывали отношения, и за все одиннадцать недель спалились лишь перед Вилкой и редактором Дашей. Но ебаная Захарова все испортила. Карина обиженно цыкнула, однако допытывать подругу не стала. Она знала, что если Лера не хочет о чем-то говорить, ее ничем не переубедишь. – Я, между прочим, смотрю все серии, – перевела она тему. – Я ахуела, когда Виолетту увидела. – Вилка, да, – улыбнулась зеленоглазая. – Мы с ней весь проект вместе протусили. И даже ушли одновременно. – Вас выгнали за то, что вы «весь проект протусили», вместо того, чтобы заниматься делом? – усмехнулась Каспарова. – Нихуя подобного, кстати, – шутливо обиделась Лера. – Нас отпустили как тех, кто взял от проекта все возможное. – И что, хочешь сказать, правила не нарушали? – насмешливо спросила Карина. –Нарушали, конечно, – закатила глаза Лера. – Вовсю. Но каждый раз с рук сходило. – И ты... Ничего не юзала с тех пор, как ушла на проект? – немного помолчав, поинтересовалась подруга. Лера молча помотала головой. – Все наши за тебя пиздец как рады, Валера, – улыбнулась Каспарова. – Ну, или почти все. – Марк? – вздохнула та, сразу догадавшись, о ком говорит подруга. – Марк, – кивнула Карина. – Он... Сам не свой, Лер. Очень разбитый и... злой. Никогда его таким не видела. – Там... прямо в серии показали мои слова про него? – поморщилась зеленоглазая. – Имя замьютили, конечно, но, сама понимаешь... Все, кто вас знает, естественно, догадались, что речь о нем, – пожала плечами подруга. – Недавно какой-то левый парень его подъебал, что та, кого он любил больше жизни, любила только его стафф... Он так его отпиздил, Лера. На пацане живого места не было, мы скоряк вызывали. Лера закрыла лицо руками. Марк никогда ни на кого не поднимал руку. Умный и чертовски подвешенный на язык парень презирал всех, кто чуть что начинал размахивать кулаками. Он всегда предпочитал решать любые вопросы словами и обладал невероятным умением выходить из самых жестких замесов исключительно за счет разговоров. – Сколько же дел я наворотила, Кас, – пробормотала зеленоглазая. – Что есть, то есть, зайчик, – пожала плечами девушка, не видя смысла убеждать подругу в обратном. Лера понимала, что есть вещи, за которые она не расплатится до конца жизни. Как бы она ни старалась, исправить содеянное и хоть как-то загладить вину ей не удастся никогда. Она просто ломала все на своем пути, включая жизни, судьбы и будущее живых людей. – Лера, а как... – неуверенно пробормотала кудрявая девушка. – Как тебе удалось слезть? – Не знаю, Каспер, – пожала плечами зеленоглазая. – Что-то из разряда восьмого чуда света. У меня даже синдрома отмены не было. А Ви жестко из-за него накрывало. Лера заметила, что подруга словно вот-вот заплачет. И причину она прекрасно знала. – Карина, – очень осторожно произнесла она. – Может, в ребу? Девушка резко обернулась на Леру, со злостью сверкнув на нее черными глазами. – Учить меня вздумала? Думаешь, на «Пацанок» сгоняла, и все теперь, святая? – прошипела она. – Только вот что ты здесь тогда делаешь, Дева Мария? Лера молча уставилась себе под ноги. Три месяца трезвости не имели абсолютно никакого значения, ведь стоило ей вновь оказаться дома, ноги сами принесли ее в родной притон. Подруга была права. Они обе знали, для чего она сегодня сюда пришла. – Может быть, это не я твой ангел-хранитель, – наконец произнесла Лера, осознавая, что если бы не вылетевшая прямо на нее из парадной Каспарова, она бы без капли сомнений поднялась в задымленную квартиру на четвертом этаже. – А ты – мой. – Спасаем друг друга, да? – мигом переставая злиться, Карина пихнула подругу плечом. – Как и всегда. – Как и всегда... – грустно улыбнулась зеленоглазая. Лера достала из пачки еще две сигареты. Некоторое время старые подруги молча курили, заполняя табачным дымом прохладный воздух до боли знакомого дворика с потертыми клумбами, огражденными ветхим, покрашенным в последний раз лет пять назад, заборчиком, и давно завядшими цветами. – Каспер, – вдруг неуверенно произнесла Лера. – Не хочешь со мной кое-куда съездить?