Blackener: Hell chapter

Перед глазами всё плыло и я тысячу раз пожалел обо всех своих решениях. Даже Гриммджо глядел на меня без ненависти, что можно было списать, наверное, на крайнюю степень сострадания с его стороны. Ощущения были знакомыми, но игнорировать их от этого было не легче, и я уселся по-человечески исключительно усилием воли. Что-то противно скреблось изнутри и по лицу Нелл я видел, что она ощущает то самое. Всё же, просидели мы тут прилично. — Высвободи тоже. Станет легче. Она мягко улыбнулась мне в ответ и изящно вскинула занпакто, готовясь произнести заветную команду. Признаться, в прошлый раз я недооценил её внешность, да и не до того было. До Йоруичи она не дотягивала, но имела свой, особый шарм… пока не вешалась мне на шею с криком «Ицуго». — Чего пялишься, зоофил? — Иди убейся, Гриммджо. Несмотря на показную смелость я едва не свалился наземь. В груди скреблось неизвестное, в глазах темнело. — Почему ты больше не шинигами? — Захотелось другие способности для разнообразия. Я нагло врал. При всём уважении к Исиде и его способностям, я искренне ненавидел квинси за всё зло, причиненное Яхве. Иного выхода не было. Сиганувший из будущего против всех законов природы, я не мог позволить своей капитанской реятсу сдать меня с потрохами. Частица его силы перешла в моё тело со стрелой Рюкена, и после весьма нелицеприятного разговора мы игнорировали друг друга восьмой год, но теперь, видимо, игре в молчанку пришел конец. Я закрыл глаза. — Хотел меня видеть, Яхве? — Ичиго, — последовал ответ, как только утихло эхо моих слов. Я очнулся во внутреннем мире. Он бывал разным: рассыпался, когда я терял самого себя, стремился ввысь неправильными небоскрёбами, тянулся к земле небольшими домишками, утопая в океане отчаяния. Так и сейчас он отражал меня, решительного и потерянного одновременно. В воздухе висела колоссальная бетонная конструкция из серии «сломай мозг и законы физики», внутри которой, вряд ли мирным сном, спал Зангецу. Я не мог его даже увидеть, но знал, что он там, чувствовал его присутствие, сквозящее одновременно яростью и теплом. — Ичиго, — повторил он строго. Старик никогда не говорил со мной в такой манере, но оно и не удивительно. Эта частица Яхве была старше, более похожей на ненавистный мне лик, не имела возможности наблюдать за моими подвигами и проникнуться ко мне симпатией. Мы были чужими. — Прекрати этот цирк и убирайся оттуда. — С какой стати? — Я стерпел твоё желание излечить его тело, но не собираюсь позволять тебе и дальше водиться с этим мусором. Я был слишком шокирован таким заявлением, чтобы дать ему должный ответ. — Убирайся немедленно. Это приказ. Позволять своему сыну подохнуть ради мусора ниже моего достоинства. — Слушай, Ичиго, — повёл он, когда я так и не ответил. — На твоей груди до сих пор нет цепи потому, что занпакто принял силу Ада на себя. От тебя не останется мокрого места если та реятсу вырвется. Уходи в мир живых. — Зангецу, — произнес я, тихо от безумного гнева. — Что? — У моего занпакто есть имя. Его зовут Зангецу и, черт подери, я тебе не сын!!! — Сын милой Масаки — мой сын. Даже если она опорочила себя связью с мерзким шинигами. — Мерзок тут только ты, — выплюнул я. — Эти пустые куда человечнее тебя, так что не смей звать их мусором! Они мои товарищи, и если я брошу их ради своего благополучия, то буду ничем не лучше. И ни слова более о моей матери!!! Я ощущал такую ярость впервые за много лет. Вокруг меня искрилась реятсу, вспыхивая всё ярче с каждым словом, пока черный огонь не окутал всё моё тело. Пол словно уходил из-под ног, а серое от облаков небо разом пронзили десятки разрядов молний. — Товарищи? — бесцветно поинтересовался старик. — Будь по твоему. Твои мотивы достойны уважения, так что пускай. Я поделюсь с тобой кое-чем. Тем, от чего твой разум так глупо и эффективно убегает. — О чём ты? — В твоей жизни был один человек, который знал тебя лучше, чем ты сам. Умнейший враг с огромным багажом знаний об этом мире и людской природе, зарвавшийся донельзя от своей силы. Почему ты не думаешь о нём в своих поисках ответов? — Только не говори, что… ты и правда имеешь в виду Айдзена?! — Не совсем, — он прикрыл глаза. — Подле этого человека был так же тот, кто был на твоей стороне с самого начала. Кто знал всё то же, что и он, был посвящен во все его планы и находился рядом двадцать четыре часа в сутки. Тот, кому ты ничем не смог помочь и чья смерть была ужасной в своей бессмысленности. Но сейчас и с моей помощью тебе хватит сил удержать его на волоске. Я застыл, воскрешая в памяти потускневшее от времени воспоминание. Как старик мог нести такую чушь? «После таких ранений, как у того шинигами, не выживают», — твердил мне здравый смысл. Но упрямый подросток во мне, забытый после повторной смерти матери, бросал в лицо другие картинки: как Бьякуя пронзает Сон Души, Ренджи, Кенпачи и Айдзен разрубают тело пополам, а Улькиорра дважды оставляет зияющую дыру в груди. Не говоря уже обо всём, что причинил мне Яхве, но я всё же дожил до двадцати пяти… — Старик, — окликнул я его, уже уходившего незнамо куда: покинуть этот мир он всё равно не мог, — почему ты изменил своё решение? — Мы — природные враги, и я не признаю твоего выбора. Однако, как Владыка квинси, я понимаю и принимаю твоё стремление защищать соратников, кем бы они ни были, — туманно отозвался он. — Это единственная причина. Черный силуэт исчез и мир дрогнул, перестраиваясь. Несколько десятков неопрятных узлов из коридоров, дверей и причудливых лестниц рассыпались, превращаясь в двухэтажные сельские домики, но пока что я был рад даже этому и спокойно вернулся во внешний мир. Времени не было, и я должен был поспешить выбраться из Ада прежде, чем для того человека станет слишком поздно. Первая цель, первый свет в конце тоннеля за восемь лет. Лишь два слова, необычное имя, короткое, как его кинжал. Ичимару Гин.

***

К моему огромному удивлению, выбраться из Ада с помощью Хиренкьяку не составило труда — намного тяжелее было убедить Гриммджо, что я их не кидаю и обязательно вернусь за пару часов. Разговор был жутко детский, и я едва сдерживал смех, понимая, что этим только его спровоцирую. В рессурексионе он довольно быстро регенерировал, а значит, хотя бы сбежать от Воли Ада сумеет. Минус один повод для беспокойства. Но… только бы они с Нелл друг друга не поубивали. В Сообщество Душ, не без помощи Яхве, я пробрался запросто: как прежде старик, он умело прикинулся занпакто и отворил Врата Миров. Потом же затаился в пустой Каракуре и принялся ждать. Потрёпанный плащ всё ещё мог скрывать моё присутствие лишь потому что, как квинси, я не обладал существенной реятсу, а имеющуюся весьма легко подавлял. И это, черт подери, радовало в последнюю очередь. Сначала я наблюдал за друзьями, коих чертов Айдзен решил погонять по городу лишь из прихоти, беспомощно следил за его несостоявшейся смертью и мог лишь скрежетать зубами, видя остальное в деталях. Как Ичимару считанные секунды считал себя победителем, как бездушный меч полоснул все его тело. Как Айдзен одним движением оторва его руку, сломал позвоночник. Всё было намного хуже, чем я предполагал, и сейчас дыра в груди, оставленная Улькиоррой однажды, казалась простым пустяком. Каждый раз я содрогался, ненавидел себя и ничего не мог сделать. Крик Рангику-сан разрывал душу и я до крови сжимал кулаки, ожидая, когда юный я наконец наболтается со своим врагом. Реяцу Ичимару же продолжала слабо пульсировать. Он не чувствовал боли и цеплялся за сознание, надеясь дождаться развязки, но жизнь его медленно вытекала через открытые раны. Если только я успею… Впервые мне так хотелось убить самого себя. — Быстро! — выкрикнул я, оказавшись подле Гина в тот сам миг, когда моя молодая версия схватила Айдзена за лицо. Рангику отпрянула, но вряд ли она узнает меня сейчас. — Пережми руку, а я попытаюсь что-то сделать с этими ранами… черт, — просипел я, осознавая, что их и правда слишком много. — Имояма-сан! Кто-нибудь! Ребята, помогите! Теперь, когда Яхве был согласен с моими действиями, работа шла намного эффективнее, но этого все равно было недостаточно, а в состоянии Гина у меня не было права на панику. Мацумото пришла в себя первой, оторвав рукав от шикахушо, и пережала не только сосуды сверху, но и рану снизу. — Эй, Ичимару-сан, я продую Айдзену, не смейте умирать! Я из будущего, мне лучше видно! — воскликнул я в сумасбродном порыве и даже усмехнулся. Рядом плюхнулась Тацуки, зажимая жуткий диагональный разрез своей школьной формой, пока я пытался управиться со сквозным ранением в грудь. Вокруг как угорелый носился Кейго, о чем-то вопя, но это не помешало мне расслышать голос подруги с поразительной четкостью: — Ичиго? Но… — Ичиго??? — Нет времени, Рангику-сан! Мы сможем, сможем, надо только остановить кровь и продержаться немного, — убеждал я самого себя. — К концу моей битвы сюда вернется Иноуэ, она поможет, обязательно поможет… Ребята выполняли мои приказы — а иначе и не скажешь — без раздумий, без единого слова. Мне понадобилась вся сила воли, вся концентрация, чтобы закрыть барьерами основные сосуды и поврежденные органы. Потеря крови существенно уменьшилась, но не остановилась; Рангику смогла применить на руке лечебное кидо, раны на груди и спине удалось перекрыть давящими повязками, но что делать с позвоночником мы не знали. Он дышал, пусть и слабо, и хотя пульс оставался едва ощутимым, но всё же ровным. Пронзительные голубые глаза не отрывались от моего лица, глядели осмысленно, словно сканировали, и в обычных обстоятельствах я бы даже стушевался, но облегчение было слишком велико. Иноуэ должна вернуться спустя считанные минуты. Гин имел все шансы выжить — и, глядя на умытую слезами улыбку Мацумото, я радовался этому искренне, совершенно позабыв свою изначальную цель. Тяжело дыша и едва двигаясь из-за накатившей слабости я укрыл его плащом Урахары. Мужчина, чья реятсу и так была на нуле, сразу же исчез, и я отполз подальше, вяло отшучиваясь от Кейго, а вскоре и вслушиваясь в звонкие голоса вновь собравшихся друзей. Внезапное осознание прожгло сердце невероятной, ни с чем не сравнимой болью. Сможем ли мы еще когда-нибудь поговорить?