Blackener: Hell chapter

— Ностальгия? — иронично поинтересовались откуда-то сверху, но Ичиго, чудом узнав голос, не повернул головы. — Можно и так сказать, — был ответ, а шорох одежды оповестил, что прибывший садится рядом. — А говорил, продуешь. Это жестоко было, между прочим. — Я не врал. Я не победил. — Ну ты даёшь, — проворчала Мацумото. — Только не хватало от скромности помереть. Ты сделал для этого мира больше, чем все капитаны вместе взятые! — Ну, Рангику, обижусь. — А ты вообще не капитан! — пыхтела женщина. — Ещё раз вздумаешь строить коварные планы, сама прибью! Тоже мне! — Ну, Рангику… — Вы поправились, Ичимару-сан? — вопросил Ичиго, не заостряя внимания на семейной перепалке. Тот лишь развёл (снова целыми) руками: — Да как сказать. Из меня половина крови вытекла, позвоночник и рука в норме, но остальное… плохая из тебя врушка, Рангику-сан. Ох, как же всё болит, щас помру. Раздался глухой хлопок. Кто-то цыкнул языком. — Ауч. А теперь и голова болит. За что ты со мной так? Мацумото взвыла, окончательно потеряв терпение, пнула какой-то камень и нарочито громко топая ушла прочь. Гин же только хмыкнул: — Яре-яре. Но план был неплох, спасибо, Куросаки-сан. — Да не за что. С чего вдруг на «вы»? — Ну вы же жизнь мне спасли. И не только. Ичиго наконец повернул голову в его сторону, но мужчина лишь безмолвно разглядывал открывшийся пейзаж. Аккуратно срезанные горы, ровненькие круглые кратеры от взрывов, бездонная бесконечная пропасть от Завершенной Гецуги Теншоу. Куросаки даже не надеялся угадать, о чем думал Ичимару, и просто присоединился к его нехитрому занятию. — Просто Ичиго. — Просто Гин. Улыбок не сдержали оба. И если последний просто радовался жизни, ни о чем не заморачиваясь, то квинси изумлялся его настрою. Провалить цель всей жизни, чуть не умереть, страдать от недолеченных ран и после этого ежеминутно шутить надо было уметь. — Думаю, не стоит даже спрашивать, что происходит? Ты ведь не по доброте душевной. Пока Ичиго взвешивал свой ответ, прошел не один миг. — Нет. — Тогда? — Ничего не происходит, — исправил он Гина, подбирая слова. — Но произойдет. Кажется, рассказывая это, я все законы нарушаю, ха, — заразился он иронией, но после выложил мужчине всё, от своей истории до целей. — Может, я кажусь тебе параноиком, однако такое уже случалось. Случится. Не важно. Меня заперли в Уэко Мундо и за это время перебили всех, кого я любил. Если это та же тактика и всем снова грозит опасность, я просто обязан во всем разобраться. — Обязан, — луной согласился тот. — И я почти уверен, что ты прав насчет тактики, но понятия не имею, чем помочь. Ты определенно не должен был выжить, и даже Айдзен не знал способа выбраться из подобной ловушки. Смертоносность корю сродни закону мироздания. Твой неизвестный и сто пудов существующий союзник должен был быть подобным богу, чтобы тебя вытащить. Тебя всегда такие веселые личности окружают? — Еще до зачатия окружали, если не ошибаюсь. Уловив камень в свой огород, Гин приглушенно рассмеялся. Но длилось это недолго. — Перебили всех, кого ты любил? — Я загнул слегка, — взгляд парня помутнел, а разум блуждал среди окровавленных развалин, — но общей картины не меняет. Четверо капитанов, двое лейтенантов, сотни простых шинигами — все мертвы. Полная разруха, тысячи раненных, многие пациенты вообще безнадёжны. Тех, кто сильнее, ставили на ноги в Нулевом отряде, с остальными морочился Двенадцатый. Я так и не помню, восстановился Кира или нет. Молчание. — Тебя ведь не Кира интересует. Бледное лицо вновь расплылось в лисьей улыбке, что напрочь скрывала все его эмоции. — Кто знает? — Всё будет в порядке. — Точно? — Точно. — Но ты не можешь ведь знать наверняка, — Гин с кряхтением поднялся. — Уверен, что справишься один? Это был даже не намек. — Куда там, — поравнялся с ним Ичиго и протянул руку. — Сработаемся? Пауза. Сощуренные голубые глаза сканировали саму душу и парень был бы только за, если бы тот снова их закрыл. Но он, видимо, больше делать так не собирался, а холодные пальцы сжали ладонь в ответном жесте. — О, да.

***

— Ичимару-сама? — Чего за херня, Куросаки?! — Так ты не один был? А я парился. — За что мне всё это? — Миленькое местечко ты подобрал. Ичиго испустил предсмертный стон. Черт подери, они его доконают. Парадокс, но рядом с этими тремя подыхать хотелось в первую и последнюю очередь. В первую — потому, что ребёнок-Нелл плюс язва-Гриммджо плюс тролль-Гин составляли идеальный, гармоничный ад в аду и выносили последние остатки мозга. В последнюю — потому, что эти трое, каждый в своё время, отчаянно цеплялись за жизнь, более не заботясь, куда их это приведет. Так же, как в прошлом и он сам, но намного, намного дольше. Нет, Ичиго не собирался приуменьшать свои заслуги, метания и боль, но его несчастные двадцать пять лет борьбы легко терялись на фоне сотен — и, возможно, даже тысяч. «Кстати о разнице в возрасте», — мимоходом подумал парень и покраснел как маков цвет, припомнив бурное прощание своего нового коллеги с Мацумото Рангику. Нет, сначала они пытались поговорить, как нормальные взрослые люди, но потом девушка вспылила и Гин, недолго думая, остановил её весьма своеобразным способом, напористо и страстно. И свалил в сюмпо, пока та не одумалась, заодно прихватив союзника за шкирку. Вконец опешивший парень даже не сопротивлялся, оставаясь в свои двадцать пять чистой воды ребенком в некоторых аспектах жизни и зажигая искорку веселья в голубых глазах своим глупым видом. — Не нравится мне это место. Оторвавшись от раздумий, Ичиго поднял взгляд на бывшего капитана. Он не мог стоять, а на висках проступила испарина, но взгляд изучал пейзажи Ада крайне внимательно, словно и не было никаких проблем. — А говорил, что тут мило. — Никто не знает, что случается с шинигами после смерти, — выдал вдруг он, — зато с плюсами и пустыми все более чем очевидно. Эспада остаются пустыми даже после всех манипуляций Айдзена и худшие среди них, дьяволы при жизни, попадут сюда со всей своей силой и воспоминаниями. Скольким из них ты перешёл дорогу? Ичиго замер от осознания, Гин же повёл далее. — Уэко Мундо меняет духов настолько, что изначальных черт характера уже не определить. Поминая саму природу пустых, жестокую борьбу за выживание в духе «сожри или будь сожран» и сотни лет, необходимые для эволюции, в этом месте сам воздух имеет влияние, обостряя инстинкты и затаенную злобу. Твоя маска там эволюционировала с куда большей скоростью, чем в мире живых, и это не принесло тебе ничего доброго. Уж не знаю, что произошло, — говорил Гин, не глядя на шокированного Ичиго, — но из гарганты в фальшивой Каракуре вылетел не воин, а запуганный ребенок, что трясся от каждого шороха, хоть и победил всех своих противников. Так что — да, в сравнении с Уэко Мундо здесь очень даже мило. Пройдёмся по списку? Квинси оторопело кивнул. — Аарониро попал к нам гиллианом и ещё имел часть воспоминаний. Корыстный и вероломный, он продвигался по жизни путем обмана, идя по трупам. Жестокие братья, Заэльаппоро и Ильфорт — один из них уже был адьюкасом. Типичнейшим Маюри Куротсучи — это, думаю, ты сможешь представить. Помешанный на исследованиях эгоист, он лелеял в памяти самые жестокие из своих прижизненных опытов и не гребовал повторять их на пустых. Зоммари. Добрый человек, плохой арранкар. Большинство отрицательных черт приобретены им за бытия пустым, и человеческой жизни он не помнил. Последний — Нойтора, в сравнении с предыдущими эспада он сохранил куда больше человеческих черт, таких как гордыня и комплекс неполноценности, презрительное отношение к женщинам. Это мои догадки, конечно, но если прибавить к этому жестокость, каким человеком он предстает? Ичиго судорожно сжал кулаки. Он более чем понимал, о чем говорит Гин, и даже думать об этом было отвратительно. — А остальные трое? Они… О… — вырвалось у парня, когда собеседник расплылся в капосной улыбке. — Четверо, то есть. Они… — Трое. Ты прав, говорить об Улькиорре нет резона. Чрезвычайно ранимый, он подавлял эмоции столетиями и стал тем, кого ты знаешь. Сложно представить, что он способен на преступление. Тиа была самой гуманной в Эспаде, истинная личность Баррагана полностью стерлась со временем, то же и про Старка. Строить предположения о них уже не имеет смысла, но будь что будет. Остался Ямми — и с ним, я думаю, мы ещё встретимся: его сила подпитывалась гневом, а это уже тревожный колокольчик. — Получается, Аарониро, Заэльаппоро, Нойтора и Ямми? Окажутся здесь? — Гин только кивнул. — А остальные? — Все кто погиб от занпакто вернутся в Сообщество Душ, утеряв духовною энергию и память о жизни в качестве арранкар. Но навряд ли вспомнят, кем являлись прежде. Ичиго облегченно выдохнул: с Улькиоррой, что только-только начинал ценить жизнь, будет всё в порядке. Перевёл взгляд на Нелл. Та уже давно мирно посапывала, свернувшись в комочек на его коленях, словно всё ещё была ребёнком. Умилял и Гриммджо, подчёркнуто развалившись у противоположной стены и шевеля ушами сквозь сон. Грешники же слишком боялись их, даже спящих, чтобы нападать. Если бы не ужасные крики вдалеке, была бы идиллия. — Ох не нравится мне это. — …Извини? — Меня с детишками трудно назвать незаметными из-за нашей реятсу. Почему стражи не атакуют? Ичиго только нахмурился. Действительно, тревожный колокольчик, тем более на фоне всего происходящего. Парень покосился на товарищей. Нелл могла стать беззащитной в любую секунду, снова обратившись в дитя, а Гриммджо и Гин не то, что не поправились, даже не оклемались от смертельных ран, пусть и геройствовали оба будь здоров. Квинси был самым дееспособным среди них, но его способность контролировать реятсу почти не работала из-за влияния Ада… Так не могло продолжаться. — Гин, как мне получить силу пустого? — Хм? — мужчина ничем не выказал удивления, не стал спрашивать, куда девалась прежняя, удивляя Ичиго вновь. — Ну, я тебе не Айдзен, и без Хогиоку полноценной пустификации не провести. Поминая то, что теперь сила пустого для тебя — яд. — Раньше же уживались. — А где я знаю, что ты за мутант? Ладно-ладно, — поспешно добавил Гин, когда его прожгли взглядом, — есть у меня идейка. Пауза. — И? — Это опасно. Ты можешь сломать ноготь. Ичиго едва не приложился о ближайшую стенку. Нашел когда шутки шутить. — Ты должен позволить Аарониро поглотить твою душу и получить контроль над его телом, подавив сознания всех побежденных им существ, — суженные глаза Ичимару опасно блестели. — Но сдаётся мне, нынешний ты не осмелишься так поступить. Это было ударом ниже пояса. Утеряв все силы одну за другой, дважды похоронив мать, без права вмешиваться в жизни любимых и наблюдая за их страданиями, парень был раздавлен изнутри. Но десятилетнее будущее маячило впереди, заставляя вновь и вновь подниматься на ноги, мириться с присутствием Яхве и отторгать эмоции подобно Бьякуе — с той только разницей, что аристократ не занимался самоуничтожением. Сдавленный комок бетона во внутреннем мире являлся тому идеальной иллюстрацией. Сможет ли такой, как он, победить сознания сотен? Чего, черт подери, хотел от него Гин?! «Раньше ты пугал меня намного больше. Беги. Я не могу позволить капитану Айдзену сражаться с таким, как ты», — всплыло в голове. Ичиго медленно выдохнул. Он понял. — Веди. — Оя? — Я не могу стать тем, кого ты хочешь видеть. Ну и к чёрту. На месте что-нибудь придумаю. Гин улыбнулся. Человечнее, как-то иначе. — Это я и хотел услышать. Да вот, проблемка… — Какая? — Я без понятия, куда идти.