Blackener: Hell chapter

— Мила… Роза? — прохрипела Тиа Харрибел, но шинигами едва расслышал бывшую эспаду из-за звона цепей. Они собрались тут все, идя напролом к её тюрьме, и не слишком заботились, что собрали по своим следам целую толпу взбешенных Белых Плащиков. Увидев вокруг себя куда более одной пары ног и осознав, что ни одна из них женщине не принадлежит, она усилием воли подняла голову. Оказалось, худые сильные руки принадлежали никак не напарнице, а Ичимару Гину, чьё лицо обрело очертания непозволительно близко к её. — Что… — Фух, поймал, поймал. — Тц. — Ичиго, ревнуешь? — Эй, с чего бы? Но стоит ли мне рассказать Рангику-сан? — Злой ты. — А нефиг отлынивать, когда другие сражаются. — Кайен, и ты туда же? — Вы как хотите, — голос показался пленнице до отвратного знакомым, — а я — умыться и переодеться. Ваше сражение со слабаками мне не интересно. — Ну и катись. — Но чтобы через час — как штык, — эти повелительные нотки были ей хорошо знакомы. Да что, черт потери… — Да, да, — в этот раз она узнала вечно драматизирующего Заэльаппоро. Но тот был давно мертв, значит… — Ты в порядке? Тиа подняла взгляд ещё выше, наконец добравшись до лица говорившего. Прохладное спокойствие на нем не дышало умиротворением, словно готовое смениться кровожадностью в любой момент. Такими были все Эспада, капитаны шинигами, проклятые штенриттеры и Айдзен, но к какой категории ей относить его? — Это был странный вопрос, наверное. Извини. Как долго ты тут провисела? — Не очень, — голос не дрогнул, что несомненно радовало. — Кто ты? — Ичиго Куросаки, — был ответ. — Со мной Гин и Заэль, а ещё Кайен Шиба. Стоит сказать, он подчинил себе тело Аарониро. Твои старые знакомые, в общем. — Зачем… сюда? — Благодаря мне. — Из-за меня. — Кхм, — прокашлялся Ичиго, — лучше я сам. Одному из нас пригодится твоя помощь в освоении только что полученного банкая. Наводку дал Гин, но только потому что я знал, что ты жива. А ещё хотели надрать сраки квинси, потому что шинигами будут до завтра чухаться. Образно говоря, — скривился он. — Их тоже перебили с половины. Но сначала поправляйся, — он потянул девушку за руку и усадил на спину, намереваясь наконец забрать из проклятого подвала, — а мусор мы уберём сами. — Девчата… — Живы. Урахара им помог. — Хорошо, — было последним, что она смогла произнести, перед тем как с облегчением закрыть глаза.

***

— Банкай. Подними океан до небес, Недзибана. Гин поставил ладонь козырьком, защищая глаза от несуществующего солнца и глядя наверх, где разворачивался бой Кайена и Тии Харрибел. Присвистнул. Получить банкай за полтора года без специальных изобретений, как сделали Урахара с Ичиго, было как-то совсем дико. Ещё чуднее — что использовать его шинигами мог только в форме пустого, которую вопреки стараниям Куросаки мог продержать от силы десять минут. Что, впрочем, тоже поразительно, учитывая силу атак парня. Нормальный вайзард помер бы от первой, хотя, можно ли назвать вайзардов нормальными? — О чем думаешь? — Да так, а что? — Улыбочка слишком гадкая. — Ауч, — прокомментировал экс-капитан и наконец удосужился взглянуть на собеседника. И даже зенки приоткрыл. — Чего? — Меня терзают смутные сомнения… — Ой, уткнись, — скривился тот. — Да, я нарочно. Гин хмыкнул. — Да, я вижу. К чему маскарад? Усевшись в нарочито крутую позу, Ичиго пальцами зачесал назад отросшие мокрые волосы, хотя одну прядь, конечно же, оставил. Расстёгнутая форма квинси демонстрировала кучу шрамов и ожогов, равномерно рассыпанных по всей коже. Одеяния шинигами парню пришлось отправить в стирку — слишком уж она перепачкалась кровью насмерть перепуганных зольдат. — Да так, а что? — Я определённо плохо на тебя влияю. — Может, — Ичиго даже не стал спорить. — Когда прибудем в Сообщество Душ, надо бы поговорить с Айдзеном. — Хо-хо, шутишь что ли? Он мне руку оторвал. И позвоночник сломал. — А меня переполовинил, и? — А меня проткнул. Подошедшая Тиа выражала недовольство всем своим видом, но то совершенно отличалось от той же эмоции на лице Кайена. Стоит сказать, мокрого как курица Кайена. Видимо, обессиленная эспада утопила его вместе с его банкаем в два счёта. — А меня убил, — Кайен смутился устремленных на него взглядов. — Ну, косвенно. Все затихли, осмысливая сказанное. Метастазия ведь и вправду был творением Айдзена, так что всё казалось логичным и первым, как всегда, отозвался Гин. — Кажись, Кайен победил. — Ага. — Точно. — Ты так и не ответил, — весёлую атмосферу от тона Тии точно ветром сдуло, — к чему всё это, Куросаки Ичиго? Но тот лишь опустил взгляд куда-то к её ногам, пребывая мыслями где угодно, но не здесь — как, впрочем, и другие трое. Еле ощутимый ветер поднял тонкую пелену песка, коснулся волос. Бездушная луна взирала на путников со своего небосвода в полном безмолвии. Медленно сплывали мертвые минуты, и мир замер в своей пустоте. — Вечен Ад, да непоколебима Воля Его, да незыблем Закон Его. Смертен Мир, и тленно Мироздание, и тщеславен человек в ничтожности своей. — Что… — Вечен Ад, да непоколебима Воля Его, да незыблем Закон Его. Тщеславен человек в ничтожности своей, тщеславие его простирается до самых Сердец Мира Сего. Смертен человек в своем невежестве, и Правосудие живёт на струнах души его. Ведает Воля о каждом бренных прегрешении, да не прощает Она, ибо таково Правосудие Её. Всеведуща Воля, вне времени, вне жизни, вне власти человеческих законов. Нарекли их живые Богами смерти, нарекли их мертвые чудовищами, и не смыть невинной крови из окаянных их рук. Да не смыть тщеславия их, что тянется до Силы Божественной. Не смыть греха Сообщества Душ. Тщеславие карается смертью. Тиа дрожала. Ужас, что окутывал её от этих слов, нельзя было описать. Куда выше благоговения перед божеством, куда сильнее любой боли, хуже самой жестокой и бессмысленной смерти. Ещё никогда банальный инстинкт самосохранения не сковывал её так, по рукам и ногам, до полного окаменения, ещё никогда её душу так не выворачивал страх. Она понятия не имела, что испытали эти трое, услышав те слова впервые. Гин Ичимару, на чьих висках блестела испарина, находил силы улыбаться, а Ичиго Куросаки даже говорил ровно. Безразлично. Потусторонне. Тиа этого не знала, но вряд ли они могли ощущать страх после того, что пережили тогда. После того, как были окружены миллиардами Стражей, что говорили одновременно, друг с другом, с землёй, с алыми небесами… — Вот, как-то так, — продолжал улыбаться Гин. — Готэй в скором времени натворит делов и будет уничтожен до основания. Приговор обжалованию не подлежит. — Потому мы и идём, — голос Ичиго звучал удивительно твердо. — Понятия не имею, что должно случиться, но если ничего не предпринять, Воля Ада вырвется в Сообщество Душ. Как только баланс рухнет, всему миру придёт конец. — Настолько? — обронила эспада, ухватившись шатким сознанием за всю серьёзность ситуации. — И вы вчетвером… — Нет, — перебил её Ичиго, угадав намерения девушки за какую-то долю секунды, — ты не идёшь. — Но почему?! Если на кону… — Нас шестеро, двое ещё… опаздывают. Это «во-первых». А во-вторых, ты здесь нужнее чем где бы то ни было. Она смолкла, и парень продолжил: — Вы только избавились от этих квинси, хотя ещё совсем недавно переживали историю с Айдзеном. Сколько раненых, сколько погибших? Пустые нуждаются в тебе, их королеве, как никогда. Или я неправ? Тиа едва заметно склонила голову, признав его правоту, и мертвое молчание вновь повисло над песками Уэко Мундо. На сей раз оно было иным, не таинственным, но тяжёлым, как решимость воина, шедшего на смерть. — Собираешься пойти против товарищей? — спросила вдруг девушка, а от её пронзительного, испытующего взгляда парню впервые за долгое время стало не по себе. — Ты ни на гран не похож на Айдзена, несмотря на все свои усилия. С губ уловившего намёк Гина слетел смешок, но она невозмутимо вела далее: — Полтора года назад, хоть и пришёл сюда один, ты сражался за Готэй душой и телом. Пожертвовал всем, что имел. Я вижу, в тебе изменилось многое, и не собираюсь об этом расспрашивать, но такие вещи не меняются. Ты не умеешь быть двуличным, в тебе нет второго дна. Как ты собираешься сражаться с теми, кого так рьяно защищал? — Я же не обязан убивать их. А набить им морды так вообще давно мечтаю, — Ичиго кровожадно заулыбался аки чеширский кот, представляя поочередно Бьякую, Ренджи, Хирако с вайзардами да добрую половину Одиннадцатого отряда. Гин же взял слово на себя: — Коль у него рука дрогнет, то у меня нет. Тебе ли не знать, мне плевать на Готэй Тринадцать. Но на этом разговор и закончился, оборванный вспышкой мощи где-то вдалеке. Улыбка Ичиго сменилась доброй и предвкушающей, а Ичимару тихо хмыкнул, вернувшись к осмотру пустынного пейзажа. Видя решимость на их лицах, Тиа нехотя согласилась с их решением, но слова все равно давались тяжело: — Открыть вам гарганту? — Нет, — отозвался вдруг Ичиго, который, казалось, давно уже улетел мыслями в непознанную даль. — Они откроют. Зря мы, что ли, выплескивали реятсу налево и направо? Эспада едва заметно свела брови и проследила за его взглядом. Две белесые точки на фоне кромешно черного неба слегка мерцали, очевидно, приближаясь, хоть расстояние и было слишком велико. В Долине не было ничего, и именно поэтому её мертвые пейзажи легко просматривались на тысячи километров, но что они такое в сравнении со скоростью сонидо? Минуты текли, словно песок сквозь пальцы, и в какой-то момент в скулу Ичиго впечатался тяжелый кулак. Тот улыбался. Две грузные фигуры кубарем катились по песку аки говорящее, вопящее проклятия перекати-поле, и надо всем этим звонко хохотала только с виду взрослая Нелл. Черная дыра раскрылась, едва различимая на фоне беззвездного неба, и снова одинокая Тиа осталась безмолвно глядеть вслед уходящим путникам. Никто из них так и не оглянулся на бескрайнюю пустыню, на неё, но у девушки не осталось сил шевелиться. Вместо этого она улыбнулась. И это было, наверное, впервые с её человеческой смерти.