* * *
Широкие темные листья заходились в шелесте. Тяжёлые кроны деревьев качались из стороны в сторону под напором ветра. Сай рисовал. Здесь, в Запретном Лесу ему было не по себе. На свете нет ничего мучительнее ожидания. Особенно когда не знаешь, чего ждать. Но он ждал. Сидя на огромном стволе поваленного дерева, с карандашом и бумагой в руках. Весьма поверхностные очертания женской фигуры. Красивые стройные ноги, талия. Тяжелые и длинные кудри волос. Большие и тёмные глаза. Это Юкими. Воплощение его предательства. Читая многие книжки про любовь, Сай никогда так близко не был знаком с девочками. Когда-то он думал, что влюблён в Сакуру. Потом появилась Ино, на которой он иногда тренировал свои книжные навыки. А сейчас… с Юкими что-то совсем по-другому. На ней не хочется ничего тренировать. Удивительное дело, но с ней ему хочется просто быть. То есть чтобы она была рядом, прямо сейчас. Нервы Сая, такого спокойного и сосредоточенного внешне, сейчас ходили ходуном, словно морские волны в бурю. «Буря» - это дословный перевод названия её клана. Свежий ветер сейчас завывал высоко в кронах деревьев. Ветер… если бы не ветер. Как она вернётся назад?.. Сай привёл её в Коноху. И только за это он мог считаться предателем. Но он пошёл на этот уговор. И не только для того, чтобы помочь Ино. Для того, чтобы помочь ей. Ей, почти всю жизнь прожившей в пещере, в окружении деревьев. Её техника, дающая ей возможность превращаться в туман, могла же убить её одним дуновением ветра. Всё, что она помнит о внешнем мире, связано с экспериментами Оротимару. Древесная техника. Сама по себе удивительная и необычная. Эта техника должна была помочь удержать её в её теле, помочь контролировать спонтанное превращение в туман. Но не помогла. Сай видел её воспоминания. Когда Юкими была совсем маленькой девочкой, она видела, как Оротимару ставил опыты над людьми её клана. Очень редко, когда его эксперименты действительно кому-то помогли. Но не ей. Сай потёр шею. Тот амулет, который она охраняла в пещере – амулет привязки – должен был навсегда превратить Ино в другого человека. Эта женщина, которая завладела телом Яманако, по рассказу Юкими, была одной из немногих счастливчиков-подопытных её клана. История была странная и несуразная. Девушка вряд ли сказала ему всю правду. Но она помогла. И он обещал помочь ей. «Ты можешь отказаться», — сказала она потом, — «если боишься». Странное предложение для той, что хочет вселиться в твоё тело. Конечно же он боялся. Но он кивнул. И через мгновение большие синие глаза и темные локоны вспыхнули белой дымкой, и он сам оказался окутан ей. Боже, я тебя люблю. Потом – обмен мыслями. Он чувствовал каждую её эмоцию. Даже видел её воспоминания. И это было необычно, и страшно. Она тоже испытывала страх. И он был её щитом. Когда они вместе сидели на крыше. Когда слышали шум ветра. И её никто не должен был видеть. И она никогда не должна была оказаться под открытым небом. — Так это и есть твой дом? — она смущалась. Впрочем, как и он. — Да. Добро пожаловать, — Сай попробовал «сыграть» гостеприимство. — Я хочу есть. Парень почувствовал смятение. Если подумать, за время их необычного путешествия, Юкими не ела два дня. И что у него сейчас есть годного из еды? На скорую руки приготовив рамен, Сай оказался в следующем тупике: девушка не умела держать палочки. — Если хочешь, я тебе покажу. — Случай опять решил сыграть с ним злую шутку. Он решил взять пальцы Юкими в свою руку. От прикосновения девушка отшатнулась, палочки покатились по полу. Он успел заметить только испуг в её синих глазах, а потом… в его комнату хлынул туман. Спустя двадцать минут она сидела дрожащая у него на полу. Сай не знал, что ему делать. Он хотел успокоить её, но боялся к ней прикоснуться. Её нестабильная техника могла сработать от испуга. Сай осознал, что для Юкими он является чужим. Впрочем, как и любой другой человек. — Извини, я просто испугалась — она подняла глаза. Наверное, уже в этот момент он в неё влюбился. Уже потом он показывал ей Коноху, резиденцию Хокаге, Сакуру – почему-то Сакура особенно нравилась ей. Но важным для неё было другое. Древесная техника. Юкими должна была проникнуть в архив, изучить данные об этом. Но чем ей могло помочь прочтение древних манускриптов? Техника Хаширамы уникальна. Ведь Цунаде Сенджу не получила способности к ней по наследству. И прямого носителя этой техники нет. Но Юкими считала по-другому. И вот её нет. И если пробраться в секретный архив деревни Листа она сможет, то как она сможет выйти обратно? Ведь он находиться здесь. В запретном лесу. Она не сможет добраться сюда. Беспокойство за Юкими всё росло. Сай не мог дать себе отчёта, беспокоиться он за себя, или за неё, или это одно общее беспокойство. Ему хотелось, чтобы после – раз и навсегда – всё закончилось. Но всё – только начиналось… Раздался шорох. Листва затрепетала. Сай почувствовал чьё-то приближение. Едва заметно. Еле уловимо. Обычный человек не услышал бы этого шума. И невозможно было различить мужские это или женские шаги. Сай вслушивался, не шевелясь. Нет, это не была Юкими. Но силуэт было не различить. Он прятался, не попадаясь на глаза, и Сай впал в оторопь, когда внезапно он появился перед ним лицом к лицу. В десяти шагах. Сай не мог пошевелиться. Потому что прямо перед ним предстал Саске.* * *
Сакура поёжилась в кофте. Ничего удивительного в резкой перемене погоды ранней весной. А сильный ветер, как она знает, всегда предвещает изменения. И вот они – произошли. Она не знала, куда ей деться от себя. Она отгоняла мучающие голову мысли и старалась не думать вообще ни о чём. На автомате бредущие ноги принесли её в больницу, туда, где она проводила много времени в ученицах у Цунадэ. Там, где её сенсей хвалила её, и где у неё всё получалось. И всё ей давалось легко. Как будто для этого она и родилась: исцелять людей. Здесь она впервые вернула к жизни мёртвую рыбу! А Цунаде гордилась ей. Здесь она всегда знала, что делать. А сейчас… а сейчас она наденет белый халат и начнёт работу. В медицинском центре она давно стала своей. Отослав по домам весь персонал, она сказала, что сама займется работой. Праздник в Конохе, от которого она сбежала сюда, поставлял ей достаточно нуждающихся в лечении. Шишки, царапины, порезы, желудочные отравления, алкогольные опьянения до поросячьего визга и все остальные прелести праздничных дней. Шиноби скрытых деревень соревновались друг с другом кто во что горазд. Занявшись вплотную работой, Сакуры вылечивала им лёгкую простуду, сыпь и прочее, вплоть до мозолей. Она даже глазом не моргнула, когда к ней привели человека, одетого в чугунный горшок. Двое синяков, притащивших в больницу этого бедолагу, резко протрезвели, когда «мила-а мадм-зель» нанесла сокрушительный удар по черепу их собрата, едва не раскрошив его на черепки. В конце концов, обезманив себя подчистую, Сакура заснула прямо на медицинском столе.* * *
Сильный ветер поднялся над Конохой ближе к вечеру. Когда Тэм, свернувшись на кровати, не пожелала никуда идти. Когда Киба бродил напряженно по Конохе, и его не мог успокоить даже Акамару. Когда Нейджи и Тэн-Тэн разошлись по своим домам, рассорившись. И когда Ино сидела перед телепатическим шаром, погруженная в транс. Тогда сильный ветер поднялся над Конохой. И в большом зале собрался народ, а Цунаде Сенжу совершила технику Призыва, чтобы, наконец, все собравшиеся у каге смогли увидеть обещанного ей гостя. И тогда в окна задул страшный ветер. И это ветер предвещал перемены.* * *
— Что? Лягушка? Не все в зале собраний смогли проявить невозмутимость. Появление лягушки никто не ожидал. Но всё-таки, испытывая уважение к призывным животным, гости понемногу утихомиривались, тем более что старая лягушка сохраняла гордое спокойствие. «Зачем нам эта жаба?..» — Это Шима, — представила Цунаде. «Жена Фукасаку, того мудреца с горы Мёбоку, который предсказывал появление Наруто», — вспомнил Шикамару. Его заботило отсутствие Тэм, но он не должен был думать об этом. Шима, одетая в чёрный плащ, села на стол Цунаде, неподалёку от неё самой. — То, что ты собиралась нам сказать, Хокаге… — из-за стола тяжело поднялся старейшина деревни Молнии. — Лучше говори сейчас. И я надеюсь, то, что ты скажешь, не будет достойным оправданием вашему драгоценному Учихе!.. — Имей уважение к старшим, малыш, — скрипучим голосом проговорила старая Шима. За столом раздались смешки и шепотки. Впервые кто-то посмел назвать Райкаге малышом. — Разве тебя не учила твоя мать, что за столом нужно сидеть с закрытым ртом? Иначе в него попадёт муха. Райкаге покраснел. От стыда, или от бессильной злости. Многие присутствующие скрывали улыбку. Сварливая бабка обвела своими прямоугольными зрачками всех окружающих, вызывая внимание на себя. — Мой муж, любимый Фукасаку. Именно он предсказал Джирайе, что его ученик изменит весь мир. Вы называли это Жабьим Пророчеством. Как будто это единственное пророчество, которое Жабы с горы Мёбоку вынашивали тысячи лет!.. Нет! Только один Создатель знает, как переплетутся иной раз нити судьбы. По-вашему, пророчества, это так просто? Ты и сама наперёд не знаешь, что придёт тебе в голову. Может это пророчество, а может это твой живот бурчит!.. И даже дело не в том, чтобы понять, пророчество это или нет. Другое дело – правильно его истолковать!.. Потому что, когда ты начинаешь что-нибудь сводить, получается сущая ерунда! «Давай уже быстрей, старая карга», — старик Ооноки ёрзал на своём стуле, словно ему туда насыпали блох. Сидеть на жестком стуле оказалось жутко неудобно, и Тсучикаге уже не мог дождаться конца только что начавшейся церемонии. Старая лягушка выдержала паузу. — Иногда пророчества выходят такими, словно их в пьяном угаре сочинял не разумеющий грамоте шиноби!.. А потом, - лягушка хлопнула лапами так, что раздался звонкий хлопок, — всё вдруг становиться на свои места. Не только у Джирайи был ученик. Сидящие нахмурились. Шима снова сделала паузу, чтобы каждый подумал над тем, что только что услышал. Начали раздаваться шепотки. — Если бы я не узнала от вашей Хокаге эту историю, я бы сочла то пророчество бредом. Но сейчас оно кажется мне более чем ясным, — Шима сцепила руки на груди, осклабившись, оглядывая зрительный зал. Все взгляды были обращены на неё, но, судя по всему, дальше говорить она не собиралась. — Все эти пророчества мне к едрени фени. Я уже достаточно пожил, чтобы знать, что ничего, кроме геморроя они не несут! — не выдержал Цучикаге. — О каком пророчестве ты говоришь, старая клюшка?! — О том, которое вновь принесёт в наш мир Древесную Технику! — старая жаба повысила голос в во мгновение ока замершем зале. — О великой технике вашего первого Хокаге, Хаширамы Сенжу! Которая способна воскрешать из мёртвых. — Это невозможно. Жаба сощурила и без того узкие щёлки зрачков. — Много лет назад она сама отдала её маленькой девочке, для того чтобы она жила. Ещё не рождённому ребёнку, который и не мог бы появиться на свет. Она – ваша Хокаге, отдала этому ребёнку часть заложенных в неё саму сил. — Вы хотите сказать, что наследница Хаширамы добровольно одарила своей техникой неизвестного младенца?! — Древесная Техника это не завязывание шнурков, чтобы им мог овладеть каждый. — В затихнувшем зале наконец раздался громкий голос Цунаде. — Мы прекрасно знаем, что в каждом клане существует родовая техника, которой в той или иной степени обладает каждый член семьи. Но ни в одном поколении Сенжу не найдётся человека, который бы обладал техникой дерева, кроме основателя нашего рода. Я поняла, что не способна ей овладеть ещё когда была геннином. Зато у меня был другой талант. Врачевать. И когда ко мне пришла эта женщина… я отдала её ребёнку всю силу, которую была способна отдать. Шикамару наблюдал за лицом Хокаге. На неё как будто была наложена печать безразличия. Но с другой стороны, под этим безразличием, скрывалось что-то другое, глубокое и затаённое. То, что она хотела бы скрыть. «Выходит, Цунаде просто так отдала технику своих предков?» «Вы хотите сказать, ребёнок владеет техникой самого Хаширамы!» «Зачем нужно было отдавать свою силу чужому ребёнку, когда можно было завести своего?» — Потому что она бесплодна, — спокойным голосом произнесла Шима. Лицо Цунаде осталось всё таким же холодно-спокойным. — Эта девушка – носитель техники Хаширамы. — В жизни не слышал более глупой истории, — старик Ооноки, не в силах больше вертеться на своём жестком стуле, плевался во все стороны желчью. — Если у вас есть самый настоящий владелец Древесной Техники, почему вы не допустили его участвовать в войне? Или эта девчонка настолько хилая, что не способна и руку поднять? Цунаде хмыкнула. Какой-то шиноби-АНБУ умудрился достать для Тсучикаге подушку, которую тот живо водрузил себе под филейную часть. И, проявив внезапное благодушие, Ооноки спросил: — Как зовут эту девочку. Из какой она семьи? — Её семья Харуно, — ответила Хокаге. «Сакура?» Весь зал заполнился гулом. Никто не выкрикивал с места. Все были одинаково удивлены. Насколько сложно и просто всё оказалось. Сакура, её ученица, таланта у которой больше, чем у самой Великой Лекарки. Её добрая и сильная девочка, её умница, руки которой просили многие шиноби во время войны. Цунаде испытывала гордость за неё. И одновременно беспокойство. «Мне нет дела до твоего ребёнка. Уходи.» Она лежала на лежаке, под которым уже валялось две или три бутылки. Она испытывала отвращение сама к себе. От неё воняло выпитым алкоголем. А эта женщина называет её милостивой госпожой. И умоляет её спасти её ребёнка. — Я только что потеряла своего ребёнка. Почему я должна спасать твоего? Цунаде тяжело поднялась со своего ложа, подбирая с пола бутылку, в которой еще что-то плескалось. Женщина что-то лепетала. Цунаде посмотрела на её живот. Ещё совсем маленький. А ребёнок внутри слишком слаб. И если он ещё жив, что это ненадолго. Как вообще его мать смогла зачать? Цунаде поморщилась от её упрямого лопотания. — Твой ребёнок мертв, — отмахнулась она. — Это тебе любой доктор скажет, а ты припёрлась ко мне. Верещания матери резонировали в мозгах. Цунаде просто не могла воспринять её причитания. Они слились в один сплошной шум и плачь. Обычная девчонка. Чуть младше, может, чем она. Слабая. Такая и до джунина будет выслуживаться век. И о чём она плачет? Цунаде же не плачет, хотя потеряла больше, чем она. Наконец ей это надоело. — Послушай меня, детка. Я потеряла и мужа, и сына. В одночасье. Одного за другим. Я была счастлива!.. А потом всё пропало. Ты можешь себе представить, когда у тебя было всё, а сейчас ничего, ничего нет!.. я больше не могу родить… у меня больше ничего и никого нет. Почему я должна спасать твоего ребёнка?! — Потому что он умирает! — крик молодой женщины наконец достиг её ушей. — Потому что ты можешь ему помочь! Ты Цунаде-сама, Великая Целительница. Спаси моего ребёнка! И я обещаю тебе, что он будет любить тебя, за то что ты спасла ему жизнь! Ты потеряла своего ребёнка, не дай погубить моего!.. Цунаде опустилась на колени. Жизнь. Этому ребёнку нельзя было помочь. Это не в её силах… — Умоляю, спаси его… Цунаде пьяным движением дотронулась до её живота. — Её. Это девочка… — на глаза Сенжу быстро навернулись слёзы. Живая. Маленькая. Слабое живое существо. И если так сложилось, что она до сих пор смогла выжить, значит это не должно быть просто так. И уже потом, когда ей принесли крохотный плачущий свёрток… — Мы вам так благодарны, Цунаде-сама! Мы с мужем хотели бы, чтобы вы дали нашей девочке имя. Когда Цунаде приподняла пелёнку, на неё, открыв рот, смотрела маленькая заленоглазка. Она только что выплюнула соску и готова была вот-вот зареветь. «Красавица», — подумала Цунаде, глядя на разражающуюся настойчивым криком малютку. На макушке у неё рос хохолок, розового цвета. — У неё розовые волосы! — горделиво поведала счастливая мать. — Да, как будто у сакуры, — выдохнула Цунаде. Розовые волосы – это настоящая редкость. Ну что ж, малышка, уж теперь будь сильной, ладно? — Я был бы готов прослезиться от этой истории, имей она хоть какую-то пользу! — Райкаге прервал шум, возникший в зале. — Мы здесь собрались по поводу Саске. А вы мне рассказываете сказки о том, что желторотая тюнинка владеет техникой Хаширамы! — Не она, — ответила Цунаде. — Её ребёнок. Райкаге словно огрели пыльным мешком. — Эта девочка, Сакура, — подала голос старейшина Мёбоку, — должна будет сделать сложный выбор. От её выбора будет зависеть вся дальнейшая судьба мира шиноби. Наступила тишина. Все прислушивались к голосу старой Шимы. — Потому что отцом её ребёнка должен стать потомок Рикудо. «Саске!» У Шикамару пересохло во рту. В добавок ко всеобщему ошеломлению за дверью задали торопливые шаги. Когда тяжелые дубовые двери быстро распахнулись, в зал вбежало несколько агентов АНБУ. И одно знакомое лицо – Инойчи. — Цунаде-сама, в Деревне чужаки! Рядом с Цунаде вдруг материализовался один из АНБУ, прошептав ей что-то на ухо. Хокаге мигом побледнела, опёршись на стол. Смысла скрывать это от совета каге не было никакого. — Саске исчез из-под заключения.