***
Однако одним ничем не примечательным вечером это случилось. Юнги с Намджуном смотрели «Лицо со Шрамом» и обсуждали психологический портрет Тони Монтаны, как произошло это. Намджуну пришло сообщение на телефон, он не очень хотел смотреть, что там, так как фильм был гораздо интереснее, нежели все остальное, но Юнги все же настоял посмотреть. — Сделай паузу, пожалуйста, — попросил Намджун, не отрываясь от телефона. Тот сразу отставил миску с попкорном на столик и, взяв пульт, остановил фильм. — Что там? — спросил Юнги. Он еще сильнее укутался в свой плед, не сводя глаз с Намджуна. — Хосок написал мне. Сказал, что хочет поговорить с нами обоими. Он спрашивает, где мы могли бы встретиться, — сказал Намджун и передал телефон Юнги. — Напиши, что встретимся у нас дома, а то я не слишком горю желанием обсуждать гейские отношения трех людей в каком-то кафе, — улыбнулся Юнги. Он отдал телефон Намджуну и радостный завалился на диван. — Не радуйся раньше времени, — ответил Намджун, — может он хочет просто сказать, чтобы мы стерли из головы все то дерьмо и продолжили общаться как друзья, — предложил он. — Или что он переезжает куда-то и хочет, чтобы мы забыли об его существовании. Лицо Юнги уже не выражало той радости как несколько секунд назад. — А когда он может? — спросил Юнги. — У меня эта неделя довольно завалена, но на такую ситуацию я найду время. Намджун несколько секунд молчал, ожидая ответа. — Сейчас. — Сейчас? — переспросил шокировано Юнги и резко поднялся с дивана. — Ладно, — за несколько секунд успокоился Юнги, — похуй. Сейчас так сейчас. — И пошел на кухню за еще одной чашечкой чая. — И мне сделай, — крикнул ему вслед Намджун. Юнги выглянул из кухни, дабы показать ему средний палец, и сразу скрылся из поля зрения. Намджун вырубил телефон и потупил свой взгляд в стену. В его голове резко всплывали варианты того, что Хосок мог бы им сказать. Совершенно все мысли в голове перемешались. Один голос говорил, что те петли, в которых они трое заплутались, начали стягиваться; другой говорил, что все нормально и каждый из них нуждается в счастье; а третий говорил, что наиболее лучший вариант был исчезнуть, испариться и притвориться будто бы ничего не было. С Юнги или без него, неважно, просто убежать от этого разговора по незнанию того, чем все закончится. И это действительно пугало Намджуна. Неизвестность, которой была впитана вся эта абсурдная ситуация. Через минуту Юнги вышел из кухни с двумя чашками чая и протянул ему одну. Намджун молча взял кружку и снова продолжил сверлить стену пустым взглядом. — Хочешь я вытяну сигареты с алкоголем? Нам раньше это всегда помогало, — предложил Юнги. Намджун повернул к нему голову и слегка кивнул. — Прекрасно, — и встав с дивана, побежал на кухню. Вернулся Юнги с двумя бутылками белого сухого вина и сигаретами. Он поставил все на столик и тяжело завалился на кресло.***
Полчаса прошли в будоражащем тумане и, с каждой минутой ожидания Хосока, напряжение между ними обострялось. Минуты тянулись, как часы, время словно замедлилось. И тут случилось то, чего они оба так боялись. Стук в дверь. Намджун с огромной тяжестью на душе поднялся с дивана и подошел к входной двери. Когда он уже обхватил ручку двери, к горлу подошла горькая тошнота. Перед ним в мгновение ока появился Хосок. Его красные щеки, обветренные холодным воздухом снаружи сразу бросились Намджуну в глаза. Легкое пальто кремового цвета едва промокло на улице, а волосы превратились в утреннюю шевелюру. В один момент их взгляды встретились, но Намджун быстро разорвал их зрительный контакт. Он пустил Хосока внутрь комнаты, и когда тот вошел в гостиную и сел на диван, Намджун удобно устроился на кресле напротив Юнги. Тот, укутавшись в теплый плед, делал затяжку никотина в легкие. Наступило неловкое молчание, и Намджун мог поклясться, что воздух вокруг начал душить его. Каждый из них боялся сказать хоть слово. Юнги аккуратно держал в руках сигарету: выглядел он даже очень спокойно, но внутреннее чувство подсказывало, что он тоже ужасно нервничал. Намджуна и самого трясло. Казалось, что все органы вылезут вверх, а главное, что он толком не знал причины. Он боялся отрицательного ответа? Сказать Хосоку, что они оба в нем очень заинтересованы? А вдруг ему вообще никто из них никогда не нравился? Они выстроили себе огромную лестницу, но забыли прикрепить ее. И упадут они так же, как их ничем не подкрепленные надежды. — Я, — Хосок начал заикаться, но его голос держался. — Я хочу разъяснить всю ситуацию между нами. Намджун взял сигарету, лежавшую на столике и прикурил. Хосок молча наблюдал за ним. Юнги хмыкнул и откинул голову на спинку дивана. Гость скрестил ноги и громко вздохнул. Намджун не очень разбирался в психологии людей, но поза Хосока дала ему ясно понять, что тот нервничал. Причем серьезно. — Может хоть плащ снимешь? — предложил Юнги. Он надеялся, что это немного разбавит напряжение в комнате, но его слова словно разлетелись по комнате и разбились вдребезги о стены. Намджун вообще не был уверен сказал ли он это или это его голова перегрелась от нервов и сама это придумала, но голос Хосока развеял его сомнения. — Не сбивай меня с мысли, Юнги, — тот пожал плечами и прикрыл глаза. Намджун посмотрел на него, а затем на Хосока. Второй поймал его взгляд и прикусил губу. Намджун на секунду выпал. По крайней мере, ему показалось, что прошла всего лишь секунда, но прервал их голос Юнги, который недовольно бормотал что-то себе под нос. — Долго ли вы так собираетесь пялиться друг на друга? — оба уставились теперь на Юнги. Намджун вздохнул и подставив полусожженную сигарету ко рту, продолжил курить. Вся комната наполнилась не слишком приятным запахом дыма, но почему-то никто не высказал никакого недовольства или отвращения на это. — Знаете, это все сплошной цирк. Хаос. Как такое вообще могло произойти? — прошептал Хосок. Намджун хотел попытаться ответить ему, но злобный взгляд Юнги сразу заставил его прикусить свой чертов язык, пока тот не закончит свой монолог. — Я не знаю, что мне… Нам с этим всем делать. Я так запутался. Я думал, что убежать от этого будет лучшим решением, но нет. Все стало только хуже. Меня беспокоит сама мысль о том, что я сейчас чувствую. Вы можете думать, что я блефую, что я просто давлю на жалость или еще что-то, но нет, — Хосок говорил тихо. Голова была наклонена, а взгляд прожигал ковер. Он смотрел куда угодно, но только не на них. — Я никогда в жизни не чувствовал чего-то такого, как сейчас. Чего-то похожего на это. Привязанность? — сказал он, словно пробуя слово на вкус. — Да, думаю именно она. Я привык, привык к вам обоим. С каждым из вас меня связывало много разного, но все начало выходить из-под контроля, когда я понял, что мне все труднее проводить с вами время. Поэтому я решил, что лучшим вариантом будет отдалиться от вас обоих, поскольку я никогда не чувствовал то же самое одновременно по отношению к двум людям, но мне это не удалось. Да я и не очень-то хотел делать это. Потом меня начала грызть совесть, но я продолжал ее игнорировать, пытаясь найти другой выход кроме избегания. И тогда ваше признание. Как гром посреди ясного неба. Я был настолько растерян, что в тот день лучшим моим решением было просто убежать на время и обдумать все. Я думал, может просто накрутил себя и ничего на самом деле не чувствую, но знаете, эта пустота внутри давала мне понять, что все на самом деле плохо. Хосок замолчал, а Юнги подвинулся поближе к нему и протянул сигарету, давая прикурить. Как в чертовском фильме Тарантино, ей богу, подумал Намджун. — Я честно не знаю чего ожидать. Но мне все равно. Я просто должен был выговориться, потому что эта неопределенность съедает меня изнутри, — прошептал Хосок после глубокой затяжки. — Я не знаю, какая будет ваша реакция на это все, но я чувствую себя так, будто разрушил все. Вы… вы… — он начал заикаться, пепел с сигареты начал сыпаться ему на колено, но его это вообще не волновало, — Вы были замужем, и потом появился я и все испортил. И это будет мучить меня до конца жизни, потому что если бы не я, Вы… Вы… — Юнги перекинул ногу через его колени и взяв его лицо в руки поцеловал. Хосок широко открыл глаза от шока и безуспешно пытался остановить это, но через несколько секунд он перестал сопротивляться, отвечая ему. Юнги умел манипулировать людьми через поцелуи, и это давало ему огромные привилегии. Сигарета все еще тлела в его руках, и Намджун сразу понял, что если так и будет продолжаться, сигарета просто упадет на пол и загорится. Но почему-то его это почти не волновало. В сердце резко возникли странные ощущения. Он никогда такого не чувствовал, но это было что-то похожее на восхищение? Гордость? Что-то такое. Ему было приятно смотреть на них обоих. Приятно наблюдать за тем, как они целуются, как Юнги держал другого парня за лицо и вытирал большими пальцами слезы, а Хосок обхватив его шею своими руками, ерошил волосы. Каким-то внезапным теплом наполнилось тело Намджуна, наблюдая за ними. Так хотелось знать, что они оба в этот момент ощущают. Но другой менее отчетливый голос говорил ему, что это все так неправильно, и почему-то после этого поцелуя, струны натянулись настолько сильно, насколько это было возможно. Рано или поздно они оборвутся на две части так же, как и сам Намджун. Сейчас мысли о неправильности этого всего достигли невиданных сил. Его тело хотело отдаться им, но голова мыслила совсем в другую сторону. Резко появилось чувство вины. В основном до Хосока. Хотя у них уже был разговор о том, что Юнги не держал зла на него из-за их измен друг другу, но сердце Намджуна так же как и голова не могли полностью смириться с такой серьезной деталью как измена. И это чувство было словно коты внутри него, которые сдирали все на своем пути, пытаясь выбраться. Еще хуже было то, что он не говорил об этих переживаниях с Юнги, и теперь ему стало очевидно, что они оба были эгоистами. Они не говорили о том, что сейчас между ними. Они не говорили о том, что, может, они просто пытаются спасти их взаимоотношения, которые сейчас висели, как на ниточке, которая вот-вот оборвется. И мысль о том, что они используют Хосока, как одну из причин, чтобы сохранить отношения пугала его. Сейчас он получал чистое наслаждение наблюдая за ними обоими. За тем, как они целовались, за медленными и очень осторожными движениями. Однако в голове творился ураган невиданной силы. Хосок начал хныкать, пока Юнги оттягивал его нижнюю губу. Выглядели они прекрасно, особенно в глазах Намджуна. — Иди сюда, Джун-а, — сказал Юнги и повернул голову на него. Намджун посмотрел на него в ответ, осознавая, что несколько секунд таращился неодушевленным взглядом на одну точку. Встав с кресла, Намджун направился к ним. Он взял уже потухшую сигарету из чужих рук и бросил в пепельницу. Хосок сильнее обхватил затылок Юнги, управляя его движениями. Его поцелуи стали более напористыми и уверенными, а пальто уже давно лежало на полу. — Поднимись с меня, хен, — попросил Хосок. Юнги с неохотой оторвался от него и отодвинулся на другой конец дивана, дав Намджуну место, чтобы сесть. — Мы хотели предложить тебе быть с нами, — начал Юнги, — мы с Намджуном обсуждали это и пришли к выводу, что оба хотим этого. Ни у кого из нас не было такого опыта, но мы оба уверены в своих словах. Хосок на секунду завис. Его глаза резко потемнели, губы растянулись в немой эмоции, а сам взгляд уставился в стенку. Намджун уже думал, что тот не услышал слова Юнги, но он удивленно сказал: — Вы женаты. Я не имею ни малейшего права и тем более желания разрушать вашу жизнь. Я даже близко не знаю, как так могло случиться, чтобы я встретил вас, успел привязаться к обоим, и потом оказалось, что вы еще и женаты. И это все заставляет меня чувствовать себя как… Как чертова сука. — Хосок! — почти крикнул Намджун. — Мы же сказали, что уже обсуждали это. Мы решили разорвать наш официальный брак, чтобы у тебя был шанс чувствовать себя комфортнее. Мы уже обсуждали это и оба пришли к выводу, что ты нам нужен. Что ты стал частью наших жизней и твое присутствие в них крайне важно. Ты можешь отказаться, мы оба тебя поймем и примем твой выбор, но мы действительно… — он замолчал, подыскивая слова. Сказать «любим?» не слишком ли рано? — Мы чувствуем, что ты нам нужен. Очень сильно. Юнги придвинулся к ним, заглядывая в глаза Хосока, которые уже наполнялись едва заметными слезами. — Хобба, все хорошо, мы действительно оба в порядке из-за этого. Мы бы не предложили если бы не были уверены, — прошептал Юнги и чуть улыбнулся, обнимая Хосока за плечи. — Мы бы не предложили, — повторил последние слова Намджун и продвинулся между ними, чтобы тоже обнять Хосока. — Вы… вы даже не представляете, как я рад вас сейчас видеть. Обоих, — он шмыгнул носом. Юнги обхватил руками его талию и повалил всех троих на диван. — Я так хотел вас когда-нибудь познакомить, потому что я знал, что вы бы идеально подошли друг другу. Мое сердце чувствовало, что вас бы связало что-то, и здесь вот такая ситуация, — сказал Хосок. Его голос дрожал пока Намджун сильнее прижимался к нему. — Я тоже думал над этим, — через несколько секунд ответил Юнги. Намджун поднял голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза были закрыты, волосы торчали в разные стороны, а лицо упиралось в лопатку Хосока. Кажется, он улыбался. По крайней мере, так подумал Намджун. — Мне тоже показалось, что вы бы подошли друг другу. Хосок хихикнул и обхватил руками их головы. Намджун не был уверен сколько времени они так лежали, но кажется немало, поскольку Хосок с Юнги уже успели уснуть. Их дыхание и отсутствие какого-либо шума дали это понять. Убрав руку Хосока из-под своей шеи, и встав с дивана, Намджун выключил свет в комнате и накрыл обоих одеялом. Ему резко стало так плохо. Хотя они и разобрались с ситуацией, с Хосоком, но теперь эта будоражащая тревожность о том, что они оба используют его, как прикрытие того, что между ними не все гладко действительно убивала его. По крайней мере, чувствовал он себя именно так, будто они оба видят в Хосоке последний шанс спасти их отношения. И по правде это не были простые переживания, это было гораздо серьезнее, чем он думал. И особенно сейчас он мог это видеть, видеть, как они с Юнги тянутся к Хосоку, пытаясь убедить себя, что так они решили их отношения между собой. Абсолютно нет. Они не решили абсолютно ничего. И то, что теперь они будут трое, не решит того, что есть между ними двумя. Намджун это прекрасно понимал, и сама мысль об этом разбивала его сердце на миллионы острых и ранящих осколков.