wit da three аmora bоyz

Сначала жизнь одному казалась прекрасной. Намджун чувствовал сильную эйфорию, просыпаясь одному, моясь в душе под песни Тупака на полную громкость, делая завтрак только на себя, и еще миллион обыденных вещей, составлявших полную картину его дня. Никто не кричал на него за грязные носки на полу, не включенную со вчера посудомойку с кучей грязной посуды, никто не заставлял его выходить в магазин и покупать что-нибудь на ужин. Жизнь одному выглядела явно неплохой, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Не то чтобы Юнги был похож на тирана и заставлял его что-то делать, но в их отношениях он имел гораздо большую харизму и силу, чтобы править людьми, и даже Намджун, который тоже сам по себе и близко не был подчиненным, чувствовал и принимал этот контроль. Но с течением времени до него моментами начало доходить осознания того, что это все было неполноценным. Казалось, что его обыденность начала превращаться в нечто неприятное. Со временем музыка в душе перестала звучать как раньше, холодные простыни не вызывали сильного желания еще полежать в них, а приготовление завтрака в тишине, еще больше усугубляло и так сложившуюся ситуацию. Со временем слово «обыденность» для Намджуна превратилось в синоним слова «кошмар», которым была пропитана вся квартира. Может проблема была в том, что Намджун никогда не жил один? В детстве его мучили гиперопекой: он не мог выходить гулять с друзьями без разрешения родителей, не мог ходить где угодно один, потому что родители волновались за него слишком сильно, чтобы отпустить одного. Когда он вырос, то переехал в общежитие универа, где также жил с другими ребятами, а сразу после окончания, они с Юнги решили съехаться. И, видимо, это оказало огромное влияние на то, почему ему так быстро стало неприятно проводить сколько времени в одиночестве. У него просто не было такого опыта в жизни. Намджун был лидером. Сам по себе, он был самоуверенным и харизматичным человеком, хорошо умевшим читать и искать подходящий подход и манипуляции к другим людям. И, конечно, эта привычка развилась не сразу. Им с Юнги понадобилось много времени для того, чтобы полностью открыть себя друг другу и начать читать проблемы и мысли, которые беспокоили их обоих. Они оба были очень закрыты в этом плане и не имели опыта говорить с людьми о своих проблемах, поэтому незаменимую часть их жизни составляли маски. И чтобы полностью снять их с себя и показать настоящие уязвимые лица, им понадобились годы. Но сейчас они оба понимали, что это или не имело никакого смысла, или было не столь серьезным, как казалось раньше. В этом плане Хосок отличался от них. Намджун сразу по нему видел, что тот не был таким, как они. Он не прятал свое настоящее лицо от мира, он всегда говорил то, что думал, и не пытался обмануть или скрыть все от всех. И, пожалуй, это была одна из причин, почему Намджун с Юнги его полюбили. Они не знали Хосока так идеально, как знали друг друга, но они точно знали, что он был не таким как они. Он был лучшим и, может, на подсознательном уровне они тянулись к нему, когда видели его искренность и открытость, которой им обоим не хватало. — Ты как, Джун? — это было первое, что сказал Хосок, однажды перешагнув порог квартиры. Намджун выглядел ужасно: синяки под глазами, словно его подбили пара тройка хулиганов, лицо заросшее щетиной, отросшие корни волос, которые неравномерно спадали с его головы. Не слишком приятная картина, особенно когда перед ним стоял такой идеальный и желанный Хосок. Намджун ничего не ответил, только поднял свой изморенный взгляд с ног на Хосока, и отступил в сторону, давая ему зайти в квартиру. — Так, Намджун, — Хосок быстро направился в спальню. Намджун продолжил стоять в коридоре, пытаясь сосредоточиться на его словах. — Быстро иди в душ, иначе я тебя сам туда силой запихну, — Хосок протянул ему полотенце с чистой одеждой. Намджун стоял несколько секунд и хлопал веками, пытаясь переварить сказанное, пока Хосок больно не ткнул в него, заставляя пойти в ванную. Последние несколько дней прошли как в тумане. Намджун должен был выйти на больничный на работе, благо раньше он не пропускал, поэтому начальник согласился дать выходные. Настолько стало все плохо, что даже сил и желания умыться у него не было. Но Намджун знал причину всего этого. Это было единственное, к чему сумела дойти его голова после нескольких недель анализа всей информации. И оказалась все было еще банальнее, чем он предполагал. Буквально все вокруг заставляло его думать о Юнги. Стол, за которым они ужинали; диван, на котором они смотрели бесчисленное количество фильмов; простыни, которые даже после нескольких раз стирки все равно пахли Юнги. Как будто его запах укоренился в них и пока Намджун не сменит квартиру, кровать и простыни, запах никуда не пропадет. Хосок время от времени заходил к нему, проверить, как у него дела. В те дни они спали в обнимку, потому что Намджуну становилось тяжело засыпать. В первый период они много целовались, но никто не хотел спать друг с другом. Намджун не мог этого объяснить, но все трое чувствовали, что пока они не решат все между собой, они не должны вступать в половой акт без кого-либо. И как он понял, все думали так же, как он. Иногда он сидел на диване и обнимал Хосока. Он не плакал, но его взгляд говорил сам за себя. Разбитый и безэмоциональный. В такие моменты до Намджуна постепенно доходило, что даже если они с Юнги перестанут общаться и у него останется только один Хосок, он не будет полностью счастлив. Как и Хосок. Эти мысли проходили в его голове не сразу, но с каждым днем проведенным с бутылкой соджу и часами обдумываний, постепенно составляли Намджуну полную картину того, что он несчастен. И сейчас, он не пытался себя обмануть. Каждая вещь, которая его окружала, напоминала о Юнги и все, что раньше происходило здесь. И эти ощущения больно давили где-то около сердца. Намджун не знал, что думал Юнги после этих двух месяцев проведенных отдельно друг от друга, потому что тот попросил Хосока не рассказывать ничего Намджуну о его физическом состоянии, но иногда Хосок все же намекал, что Юнги тоже не чувствовал себя хорошо. Он жаловался, что тот допоздна работает на работе и почти ничего не ест. Ему надо было забирать Юнги из студии, потому что только там он откладывал свои проблемы и сосредотачивался на чем то одном. Намджун лишь больно улыбался ему, вспоминая, что такое случалось с Юнги только в начале их отношений, когда главной целью всего были деньги. — Сейчас хоть на человека похож, — цокнул Хосок, когда Намджун вошел в гостиную. — Садись давай, нам поговорить нужно. Намджун провел его взглядом: на руках висели куча браслетов и колец, на шее несколько не слишком заметных милых подвесок, а на лице у него был незаметный макияж, подчеркивавший его и так прекрасное лицо. Взгляд Хосока был слишком серьезным сейчас, поэтому Намджун проигнорировал подкол в своей голове, и измучено плюхнулся на диван, стряхивая капли воды с волос. — Что-то случилось? — спросил Намджун. Хосок улыбнулся, переводя взгляд на него. — Угадай, — он улыбнулся шире. Намджун прищурил взгляд, но все же начал прокручивать в голове несколько вариантов. — Ты с Брэд Питтом в одном фильме играть будешь? — он засмеялся. Почему-то резко вспомнилось, как Хосок рассказывал, что он его «любимый актер аж до самой смерти». — До сих пор хочешь отсосать ему? — Хосок шикнул и сильно ударил Намджуна локтем. — Чего бьешься, сам же так сказал. — Это было по пьяне, Джун-а, мне до сих пор стыдно за эти слова, — Хосок нахмурил брови и поджал губы. Намджун бы подумал, что тот злится, но зная актерскую игру Хосока, тот просто манипулировал эмоциями. — Тогда, — он запнулся, — подозреваю это связанно с твоей дорамой, «Красный Капитан» или как там ее. Хосок фыркнул на его слова и оперся на спинку дивана. Намджун никогда не мог похвастаться безупречной помню. — «Кровавый Адвокат», — он поправил Намджуна. — Пост-продакшн уже завершен, через несколько дней дорама официально станет доступна на платформах, — не без гордости в голосе рассказал Хосок, — поэтому я и пришел сказать, что на эти выходные ничего не планируй, потому что такое событие я не позволю пропустить, мой первый дебют в серьезном сериале, как ни как. Поэтому придешь ко мне в пятницу вечером, я все приготовлю. Намджун легко улыбнулся и обхватил его лицо руками: — Звучит круто, Сок-а. Поздравляю тебя с первой серьезной ролью. — Намджун-а, — за несколько секунд Хосок отстранился от него, но не прервал зрительный контакт. — Я вижу, что тебе совершенно не становится лучше. И Юнги так же, как и ты не чувствовал себя лучше после вашего последнего разговора. Ты хоть показываешь мне свои эмоции, а он нет. Когда я хочу поговорить с ним насчет вас, он говорит, что сейчас не в настроении это обсуждать и идет до ночи работать. Поговори с ним, пожалуйста. Он мне раньше рассказал, как прошел ваш последний разговор и, честно, думаю тебе надо перед ним извиниться. Намджун молчал. Он сжал рукой мягкое изголовье дивана, давая понять, что он тоже не в восторге от всего этого. — Если бы не я, ты бы умер здесь в этой квартире от собственной антигигиены и голода. Не думаешь, что пора что-то менять? Или ты хочешь дальше так жить, не решив ничего? — Хосок тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Я приму каждое ваше решение, несмотря на то, какую роль в нем я буду играть. Если вы захотите быть снова вдвоем, я приму это, если вы захотите прекратить ваше общение, я не буду убеждать вас в обратном. Вы уже взрослые люди, чтобы сами это все решить. — Хосок берет бутылку воды стоявшую на столике и жадно пьет, приковывая к себе чужой взгляд. Намджун знает, что Хосок прав. Совершенно, черт возьми. Но последние слова его смутили. — Почему ты думаешь только о нас? — говорит Намджун. Хосок ставит пустую бутылку на стол и переводит на него измученный взгляд. — Почему ты не думаешь о себе в такой ситуации в первую очередь? На лице Хосока играла изможденная улыбка, пока Намджун пытался уловить суть его мыслей. Правда, удавалось это ему плохо. — Что бы ты делал на моем месте? — Хосок удивился. — Ты бы начал их силой мирить? Намджун едва заметно покачал головой. — Я не подумал, что… — Намджун притих. Хосок перевел на него свой взгляд. — Извини, пожалуйста, я… мы так сильно углубились в свои проблемы, что не замечаем твоих. Если ты хочешь поговорить об этом, я постараюсь помочь тебе. — Все хорошо, хен, — Хосок улыбался не скрывая боли в своем голосе. — Не волнуйся за это, я знал на что иду, когда согласился вступить в такие отношения, — он опустил взгляд на свои руки и начал неуверенно трогать свои перстни. Намджун встал с дивана и присел на колени возле Хосока, который так и не решался взглянуть в его глаза. — Мы тебя не бросим, — тепло прошептал Намджун. Хосок поднял на него взгляд. — Я так точно, — тот наклонился к намджуновому лицу, проводя носом по щеке, вызывая необъяснимое чувство трепета. — Я люблю тебя, Хоб-а, и Юнги тоже. И даже если все в итоге будет ухудшаться, я тебя не оставлю. Никогда. И, я думаю, Юнги тоже. Хосок сократил расстояние между ними и коснулся чужих губ своими. Намджун почувствовал такую отчаянную боль в перемешку с нежностью в ту долю секунды. Как будто он пытался передать все свои чувства в той крохотный момент. Губы Хосока были горячими, а движения такими, словно он боится. В голове Намджуна в одну секунду пронеслось миллион мыслей, но лишь одну он заставил себя запомнить: «Что бы то не было между ними с Юнги, Хосок не должен пострадать». *** Намджун не понимал, почему в один день его охватила такая сильная решимость. Захотелось в тот момент поехать к Юнги и наконец решить все то, что он не мог разобрать в одиночку, поэтому, когда Хосок сказал, что едет на студию к режиссеру, Намджун и глазом не успел моргнуть, как они уже вместе шли по коридору компании. Юнги, скорее всего, сидел в своей студии и работал над новыми работами, поэтому попрощавшись с Хосоком, парень двинулся в противоположную ему сторону. Сердце колотилось так сильно, словно церковные колокола, утра воскресенья. И причина была далеко не от страха увидеть Юнги, а в том, чем их разговор закончится. Намджун точно знал, что он скажет, но Юнги может иметь противоположное мнение, поэтому страх неизвестности больно бил по его уверенности в этом дне. И ничего поделать с этим, он не мог. Резко Намджун почувствовал себя в теле школьника, который идет признаваться девочке из параллели в бесконечной любви на всю жизнь. Ужасное чувство. Казалось, будто эта неуверенность увеличивалась с каждым шагом в сторону студии и тяжело давила на внутренние органы. Но отступать не было ни шанса, ни желания. Намджун пообещал решить все сегодня, как бы все ни закончилось. Они с Юнги не были чужими, поэтому разговоры с ним даже по серьезным темам не были сложными или смущающими. Намджун подошел к черной двери в самом конце коридора. На полу до сих пор, как несколько лет назад лежал коврик «fuck off», четко давая понять, что гостям в этом месте не рады. Сможет ли Юнги услышать стук в дверь, Намджун не знал, потому что иногда он настолько сосредотачивался на работе, что не слышал, что к нему кто-то пришел. Однако Юнги открыл дверь практически моментально. И уже через секунду они смотрели друг на друга изумленными взглядами. Тот прищурил глаза, пытаясь понять, не померещилось ли ему, а Намджун, лишь подчеркнул себе, что Юнги не на шутку похудел. — Чего ты здесь? — агрессивно спросил Юнги. Если бы Намджун не знал его настолько хорошо, подумал, что тот не хочет его видеть. — Поговорить хочу, — пожал плечами Намджун. — Я могу зайти? Юнги промолчал. Значит не против. Студия за последние несколько месяцев не изменилась. Ну кроме кучи пакетов и оберток от фаст-фуда, лежавших на его столе, которым в последнее время очень злоупотреблял Юнги. Но растения, которые они вместе здесь расставляли, были в хорошем состоянии, сразу было видно, что о них заботились. Намджун подошел к его любимой полке с фотографиями и стал осматривать ее, словно впервые. На его лице расплылась сдержанная улыбка, которую он даже не собирался скрывать. Юнги зло кашлянул, давая понять, что не слишком доволен этим всем. Намджун повернулся к нему: тот уже успел сложить руки на груди и рассматривал его пронзительным взглядом. — Рад видеть, что все растения живы, — начал он издалека. Юнги еще сильнее прищурил свои глаза, до боли прикусив губы. —У меня работы дохуя, говори, что тебе нужно, Джун, и вали отсюда, — выплюнул он. Намджун усмехнулся, медленно подходя к нему. Юнги ясно дал понять насколько он обижен. — Юн, я знаю, что ты в этой ебаной студии чуть ли не живешь, так что не говори мне сейчас, что у тебя работы дохуя. Юнги нахмурил брови и устало плюхнулся в свое кресло. Намджун сел на кожаный диван сбоку от него. — Я слушаю, — сдался Юнги. Намджун перевел на него свой взгляд: его волосы спадали ему на лоб, закрывая глаза, губы были поджаты, а сам он чуть ли не спал на кресле. Он поймал себя на мысли, что безумно скучал по Юнги, и сейчас сердце билось с такой силой от радости, что казалось, в одну секунду не выдержит и взорвется. — Наша с тобой последняя встреча прошла так себе, так что я хочу извиниться за это. Я тогда наговорил всякой фигни на эмоциях, а потом сильно жалел об этом, — Юнги перевел на Намджуна свой взгляд, но его лицо не выражало абсолютно ничего — пустоту. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. — И за это время, что мы были отдельно, я понял кучу всего. Начну, пожалуй, по-порядку. Юнги придвинулся ближе к нему. Взгляд у него практически не изменился, но Намджун знал его так хорошо, что сразу заметил интерес в его глазах. — Пожалуй, основной моей проблемой с тех пор, как мы были все вместе с Хосоком, было самое непринятия того, что мы так легко согласились на это все. Не ты, мы оба. И я был чертовым эгоистом, обвиняющим тебя в том, что ты предложил нам вариант быть втроем. Я не хочу оправдываться, но я просто был шокирован в тот момент и думал, что ты так легко пожертвовал нашим браком и вообще нашими отношениями, которые мы строили годами. — Лицо Юнги полностью расслабилось, а сам он повернул кресло и наклонился к Намджуну. — Но потом я понял, что это не имеет никакого смысла, потому что я, как и ты, не был верным. И почему я вообще говорил о браке, если я и сам позволил себе изменить тебе, — прошептал Намджун. Он обвел Юнги виноватым взглядом. Тот был прекрасен. И даже сейчас, в голове проносилось миллион мыслей на этот счет. — Но я хочу знать твою причину, почему ты изменял мне. Я хочу знать, что подтолкнуло тебя на это и как ты чувствовал себя последние несколько месяцев после, — Юнги удивленно посмотрел на него и закусил нижнюю губу, переводя взгляд куда-то в сторону. Обдумывал. Намджун не прерывал, давая ему время. — Я уже раньше говорил, почему я пошел на это. Наши с тобой отношения превратились в… — Юнги запнулся, не смог подобрать правильное слово, — ты знаешь. Как-то так. Я просто не чувствовал того, что было раньше. Мне было комфортно с тобой, я знал, что люблю тебя, но именно тогда, когда мы с Хосоком переспали, я почувствовал, что мне чего-то не хватало. В один момент я думал, что перелюбил тебя, это, казалось, была единственная причина, почему я испытывал симпатию к Хосоку, но всякий раз, когда я возвращался домой, обнимал тебя, мы смотрели любимые фильмы и пели на всю квартиру любимые песни, я знал, что мое сердце принадлежит тебе и тем прекрасным моментам, проведенных вдвоем. Я чувствовал к тебе все то же, что несколько лет назад, поэтому я точно знал, что мое отношение к тебе не изменилось. Но я также сразу понял, что мне нравился Хосок. Очень сильно. И мне понадобилось немного времени, чтобы прийти к выводу, что я влюблен в двух людей. Одновременно. Как-то так, — грустно улыбнулся Юнги. Он перевел свой взгляд на Намджуна и опустил голову, глядя на пол. — А насчет последних нескольких месяцев, — Намджун поднял на него свой взгляд. — Ну, сначала я точно понял, что ты не был очень рад идее быть в трех, так что я сразу подумал, что Хосок для тебя был человеком для секса или что-то в этом роде. Намджун широко открыл глаза от изумления. Юнги хихикнул. — Когда все оказалось не так, я не мог никак понять, почему после того, как я предложил идею быть в трех, ты был так агрессивен. Твое отношение ко мне изменилось, и я не мог понять причины. Я знаю тебя очень долго, но в тот период ты был для меня как незнакомец. Я не мог прочесть твои эмоции и чувства, а поговорить не хотел с тобой, надеясь, что ты сам во всем сперва разберешься и уже потом объяснишься передо мной. И после первого разговора как триада, или как это называется, я сразу почувствовал твою холодность ко мне, хотя до сих пор не понимал причин. Ты обращался так, будто мы с тобой незнакомы, и даже во время секса у меня не пропадало это чувство. Тем утром ты наконец сказал мне причину. Что это все была моя вина. И ты, вместо того, чтобы поговорить со мной об этом, просто обвинил меня во всем. Как будто ты сам был пушистым цыпленком, который просто попал не в то время, не в то место, — Намджун уже рассматривал его лицо без капли улыбки на лице. — Когда ты предложил разойтись на время, попытаться разобраться во всем, что нас беспокоило, я понял, что это был последний шанс узнать, что из этого всего выйдет и чем все в итоге закончится. Потому что мое разочарование в тебе и в твоем эгоизме ударило по мне нешуточно. Когда я жил сам, у меня было много времени обдумывать все это, поэтому я пытался найти смысл в твоих словах, думая, что я что-то пропустил. Но порывшись в себе, я понял, что проблема была не во мне. В тебе. Ты просто был шокирован и, видимо, не был готов к этому всему. Почему ты этого сразу не сказал? Почему мы этого не обсудили еще тогда, когда я встретил вас с Хосоком на площадке, Джун-а? — Голос Юнги заставлял сердце сильно сжиматься и ныть от невыносимой тоски. Намджун чувствовал себя избитым котенком, которого оставили на улице без еды и миски молока. — Я… я, — он запнулся, — не знаю, Юнги. Сначала я тоже, как и ты, думал, что мне просто хотелось разнообразия, поэтому я и спал с Хосоком, но потом я тоже пришел к выводу, что он был комфортным для меня человеком. Это чувство было похоже на то, когда мы только с тобой познакомились, — Юнги наклонился к нему еще ближе. Его черные смолистые глаза сверлили намджуново лицо с необычайной силой. — И, видимо, я просто боялся принять тот факт, что мы так легко согласились на такие резкие изменения… Я боялся признать себя виновным, хотя где-то на подсознательном уровне, понимал, что сам себя обманываю. Обвинить кого-то всегда легче, чем признать свою вину, — задумчиво произнес Намджун. Его сердце все еще билось со стремительной скоростью, а дышал он очень прерывисто. Юнги резко пересел с кресла на диван, полностью повернувшись к нему корпусом. Намджун чувствовал его горячее дыхание где-то на уровне своей шеи. Как же он скучал. В тот момент все мысли в голове растворились, и единственное, чего он хотел — поцеловать Юнги. Так ненасытно, хотелось выложить все накопившиеся эмоции за тот период времени, когда они не виделись. И он это сделал. Юнги обхватил его шею рукой и перелез на чужие колени. Намджуна разрывало от ощущений в ту секунду. Словно во вселенной взорвалось что-то под названием «его сердце». Юнги целовал ненасытно, вкладывая большой напор в поцелуй, но Намджун сразу почувствовал в этом острую нежность, которой так сильно был пропитан этот момент. Он обмотал руками Юнги талию и потянул на себя, ложась вдоль дивана, чтобы тот занял лидирующее положение. Намджун едва смог оторваться от его губ, задыхаясь от безумного напора. Юнги провожал его уязвимым, томным взглядом, на его лице не было улыбки, но его глаза говорили сами за себя. — Я хочу вас, обоих, — томно проскулил Намджун. На лице Юнги резко растянулась азартная улыбка. Он поцеловал уже выпавшего из реальности Намджуна в нос и встал с него, подходя к двери студии. — Ты весь плывешь, Джун-а, — ласково протянул он. Улыбка на его лице стала еще шире. — Сука, Юн, вернись сюда — проигнорировал его подкол Намджун, до сих пор не могший выровнять дыхание. Его еще не отпустило. Юнги стоял у дверей, голодным взглядом оглядывая его. — Как же ты жил без меня эти два месяца, если ты буквально от поцелуя выпал в другую реальность, — он насмехался. Намджун запомнил себе отплатить ему той же монетой. Но позже. Сейчас он не сможет. — Хосок сейчас придет, я написал ему, — сказал Юнги и отбросив свой телефон куда-то в сторону, залез на Намджуна, соединяя их губы в таком желанном поцелуе. Юнги привстал, позволяя стянуть с себя верхнюю одежду. Намджун проводил холодными руками по его телу, слыша чужое шипение возле уха. Тот наклонился к Намджуну, крепко обхватывая щеки и снова поцеловал, так глубоко и трепетно. — У меня такое ощущение, будто мы вернулись на семь лет назад, — произносит Юнги, перехватив чужой взгляд, и снова тянется к его губам. — Я о том же подумал, — в губы шепчет ему Намджун. На их лицах расцвели сдержанные улыбки. — Но тогда с нами не было Хосока, — замечает Юнги. Намджун тихо стонет себе под нос, прикрыв глаза. Юнги переместил весь свой вес на одну руку, а другой обхватил чужой пах через ткань брюк. Они оба услышали звук ввода кода в студию. Юнги резко привстал и сел на бедра Намджуна, стягивая с него свитер. — Хоби, детка, иди сюда, — Намджун не видел, но знал, что Хосок уже был здесь. — Смотри, как Джун-и поплавило, ты когда-нибудь видел его таким? — слова Юнги звучали как насмешки, но Намджун знал, что тот таким образом умилялся с него. — Вы такие, — за несколько секунд шепчет Хосок, — прекрасные. Я не могу перестать смотреть на вас, — признается он. Намджун поднимает свой расфокусированный взгляд на него. В глазах Хосока сколько нежности, казалось, на весь мир с лихвой хватит. Он бросает свои вещи куда-то в сторону и, подойдя к Юнги, наклоняется, чтобы поцеловать его. Юнги охватывает его шею и тянет на себя. Намджун испытывает неприятное давление на его бедра, но игнорирует это чувство, наблюдая за ними. Они такие горячие, понятно, что тот имел в виду, говоря, что сложно оторвать от них взгляд. Хосок оттягивает чужие губы, пока Юнги безуспешно пытается расщепить ремень на его штанах и снять к черту. — Сок, иди к Джуну, я разберусь с тобой, — тепло шепчет ему Юнги и гладит его по шее, резко вставая с Намджуна. — Ты весь расфокусированный, Джун-а. Разве не ты все время говорил нам, чтобы мы не теряли контроль? — говорит Хосок и широко улыбается. Они меняются с Юнги местами. Намджун обхватывает его шею и резко тянет на себя, соединяя их губы в поцелуе. Возможно, они совершают большую ошибку, собираясь заняться этим в такой тесной студии, еще когда многие могут попасть сюда, но сейчас Намджуну так плевать. Как и им в принципе, хотя Юнги очень отрицательно относится к сексу в его студии. Но этот день стал исключением. — Я хочу, чтобы вы трахнули меня, оба, — говорит Хосок. Он приподнимается позволяя Намджуну сбросить с него свитер. — Если, конечно, ни у кого не было других планов на сегодняшний день. — Ты уверен? Это будет больно. И, вероятно, не очень удобно, — отвечает Юнги. Хосок выгибается и припадает к намджуновой шее, проводя мягким языком по ней. Его острый нос больно упирався в челюсть и это вызывало смешанные чувства. — Я… я хочу этого. Намджун переводит взгляд на стоявшего позади Хосока Юнги. Он устанавливает зрительный контакт с ним и улыбается. Юнги ловит его улыбку и кладет руки на талию Хосока, пододвигая его ближе. — Намджун, согни свои ноги на хосоковой талией, — просит Юнги, снимая с Хосока боксеры, потом сразу стягивает и свои. Намджуну нужно сосредоточиться. Он не сразу понял, что Хосок перестал целовать его шею, потому что Юнги уже вставил в него свои пальцы, растягивая. Хосок несколько секунд пытался установить правильное дыхание. Немного привыкнув, он стянул с Намджуна штаны. Хосок крепко уперся одной рукой в диван, а другой начал надрачивать Намджуну. Намджун кажется начал выходить из транса. Он обхватил руками талию Хосока и сильно сжал ее. По-видимому, позже, там будут красные отменить или синяки, но сейчас это не имело абсолютно никакого значения. — Ты как, Соки? — послышалось сзади. Намджун не знал сколько в нем уже было пальцев, но судя по его смущенному и растерянному взгляду — немало. — Я сейчас войду в тебя, Намджун, следи, чтобы с ним все было хорошо. Намджун кивнул куда-то в пустоту, переставляя руки на чужую шею и наклонив Хосока к себе, жадно поцеловал. В момент, когда Хосок перестал шевелить губами и уперся лбом в чужую грудь, Намджун понял, что Юнги уже вошел. Он не видел его лица, но отчетливо слышал их обоих вздохи и тяжелое прерывистое дыхание. Намджун переместил руку на свой член, надрачивая себе. — Ты такой узкий, — выдохнул Юнги. Хосок постарался улыбнуться, но Юнги сильно толкнулся в него, заставляя громко простонать. Намджун чувствовал, как колени Хосока с каждым толчком больно упирались в его бедра. — Я добавлю еще два пальца, чтобы тебе легче было потом, — через несколько секунд говорит Юнги. Намджун заметил, что брови Хосока сильно нахмурились, а лицо полностью зажмурилось. Ему было больно. Чертовски. Хосок облизнул пересохшие губы и наклонился вперед, впершись своей щекой в намджунову. — Джун-а, я так хочу тебе что-то сделать, боже, извини, — проскулил Хосок. Его голос звучал отчаянно. Намджун усмехнулся ему, давая понять, что все нормально. Он хотел в первую очередь удовлетворить их. Как-то на себя в этот раз было все равно. Их присутствие и то, что они чувствуют было у Намджуна сейчас на первом месте. Юнги вышел из него. Намджун приподнял свои бедра, а Хосок сразу поняв, что от него хотят, привстал. Он обхватил рукой член Намджуна и взяв у Юнги смазку вылил себе немного на руку, несколько раз проводя по нему. — Готов? — прошептал Юнги. Он обхватил голову Хосока и повернув к себе, поцеловал. — Ты же знаешь, что если боль будет нетерпима, ты можешь попросить остановиться? — Знаю, — Хосок кивнул и стал насаживаться на Намджуна. В эту секунду показалось, что у обоих искры с глаз начнут сыпаться. Хосок наклонился к Намджуну и страстно поцеловал его, а тот обхватив талию Хосока своими руками, начал направлять его в такт своим толчкам. Грубым и резким, однако в этом было что-то мягкое. —Ты готов, Юнги? — говорит Намджун. Он чувствует, что Хосок уже достаточно подготовлен. Юнги кивает ему. Они останавливаются, поэтому Хосок поднимается из Намджуна и упирается обеими руками в диван, чуть прогнувшись. Из-за очень неудобной позы, Намджун чувствует, что его член выскальзывает из Хосока, но Юнги взяв того за ягодицы наклоняет его таз, ставя все под контроль. — Хоби, я сейчас войду, — томным голосом скулит Юнги. Намджун сразу увидел в его глазах невыносимое желание. И он прекрасно его понимал. Сейчас главное сосредоточиться не на своих ощущениях, а на хосоковых. Тот больно вскрикнул, когда головка члена Юнги оказалась в нем. Его дыхание остановилось, а сам он сильно ослабив контроль, упал на грудь Намджуна, издавая звуки больше напоминавшие крики, чем стоны. Юнги резко остановился. — Хосок, — подавленно произнес Юнги, — если тебе плохо, я могу остановиться, — его глаза полностью почернели от дикого желания, и Намджун не был уверен, смог бы он на самом деле остановиться. — Нет, продолжай, — тихо прохрипел Хосок. Он сильно уперся лбом в грудь Намджуна. — Я могу, — он запнулся, громко простонав, — я могу кусать тебя? Намджун чувствовал пульсацию своего и Юнги члена, чувствовал, как они терлись и давили друг на друга с нереальной силой. Казалось, будто весь мир остановился. Юнги входит в упор и останавливается, хватая воздух ртом. Хосок прикусил от боли ключицу Намджуна, с его глаз стекали слезы, поэтому он прикрыл их. Намджун лишь видел полностью размытого Юнги, у которого плечи то поднимались то опускались от глубокого дыхания. — Ты молодец, Хоба, — ласково прошептал Юнги, гладя его по ягодицам. — Скоро станет лучше, поверь мне, — он делает легкий толчок, от которого Намджун с Хосоком одновременно стонут. Намджун наклоняется к нему и быстро целует в лоб, переводя взгляд на Юнги. С его глаз уже спала тяжелая жажда, и сейчас он взял весь контроль на себя. Намджун был благодарен ему. Тот начал понемногу двигаться, и Намджун почувствовал, что ему осталось еще немного. В Хосоке было настолько тесно, что казалось даже больно, но почему-то сейчас это не создавало сильного дискомфорта. Хосок стонет в чужую грудь, матерясь себе под нос, поэтому Намджун кладет руки на хосокову голову, несильно сжимая волосы. Юнги продолжает уверенно толкаться, и Намджун слышит, его громкие стоны. Он и сам не может сдерживаться, поэтому по всей студии раздаются их голоса, благо здесь стены звуконепроницаемы, потому что Намджуну казалось, были бы здесь обычные, Хосока голос был бы слышен до самого низу. — Это так больно и в то же время так охуенно, — подает наконец свой голос Хосок. Его тело вздрогнуло от резкого толчка, а сам он чуть не потерял равновесие. — Я чувствую вас обоих в себе, — он переводит взгляд на Намджуна, больно закусив нижнюю губу, усталым взглядом заглядывая в его глаза. — Вы кажетесь такими большими, меня словно разрывает из серед… — он не успевает закончить и резко шипит от боли, снова впершись лбом в грудь Намджуна. Юнги улыбается, наблюдая за ними, но он до сих пор полностью сосредоточен. — Я сейчас кончу, — говорит Юнги. Его толчки становились все более резкими, и через призму эйфории, Намджун уже сам не был уверен, кому которые стоны принадлежали. Ему нужно перестать так много думать. Нужно сосредоточиться на оргазме. — Хочу, чтобы вы кончили в меня, — мямлит Хосок, развернув голову, чтобы взглянуть на Юнги. Тот ничего не говорит, ускоряет темп, ловит его томный взгляд и начинает задыхаться от нахлынущего оргазма. Кажется он тоже на секунду выпадает в другой мир. Намджун чувствует, как Юнги сжимаясь кончает, а его сперма растекается в Хосоке, делая лучше скольжение. — Давай, Джун-а, — выдыхает Юнги. Он не выходит из Хосока, но не двигается, позволяя тому продолжить. У Намджуна была не самая удобная позиция, поэтому приходилось поднимать бедра, чтобы проникновение было более глубоким. На пике Намджун был еще изначально, так что оргазм настиг его очень быстро. Больно прищурив глаза, он кончает, ощущая сильнейшие судороги по всему телу. Намджуну показалось, что он ослеп, поскольку все вокруг резко залилось черным, и долго черная картинка не исчезала из его глаз. Все трое резко умолкли, пытаясь выровнять дыхание. — Сок, ты еще не кончил, — первым подает голос Намджун. — Поднимайся, мы поможем тебе. Измученно развалившийся на мокрой спине Хосока Юнги, перевел на него прищуренный взгляд, но все же встал, с неохотой выходя из податливого тела. Намджун резко почувствовал пустоту. Стенки ануса заметно сузились, но ощущения заполненности не было. Хосок слез с Намджуна и тихо проскулил от боли во всем гребаном теле. Их сперма уже успела вытечь на кожаный диван и размазаться по нему, оставляя белые следы. — Все хорошо, Юни, я сам могу справиться, — в голосе Хосока читалась умиротворенность. Он едва мог стоять на ногах, что явно не ускользнуло от внимательных глаз Хосока. Юнги перевел на него взгляд и поднял бровь от удивления. — Я хочу, чтобы ты кончил. Другое меня сейчас не волнует, — резко ответил тот. Юнги голос звучал строго, но так он выражал свое беспокойство, и Намджун как никто на свете знал это. Они усадили уставшего Хосока на диван, а сами встали на колени возле него. Намджун не имел большого опыта в минетах. Точнее он по пальцам мог пересчитать, сколько в жизни он их делал, но сейчас, глядя на такого усталого и прекрасного Хосока, он хотел отсосать ему. Он готов хоть каждый день так делать, чтобы его малышки были счастливы. И он сам не знает, почему он так решил. Юнги пытался максимально сосредоточиться, но после оргазма его занесло в мир иной, так что Намджун взглянул ему в глаза, давая понять, что берет на себя ответственность. Юнги ласково улыбнулся ему, но продолжал заставлять себя сосредоточиться на моменте. Намджун обхватил ствол руками, сразу вспоминая все уроки Юнги, и принялся посасывать головку, время от времени втягивая щеки. Хосок тихо шипел себе под нос, но глаз не открывал, давая Намджуну больше свободы в своих действиях. Постепенно он стал спускаться вниз, борясь с подступающей тошнотой. Намджун обводил своим языком ствол, и постепенно возвращался к головке, слыша, как Хосок тихо стонал от удовольствия. — Можно мне? — наклонился к нему Юнги. Он все еще выглядел усталым, но в его глазах читалась такая решимость и любовь, что Намджун бы даже смог остановиться посреди секса, если бы Юнги посмотрел на него таким взглядом и попросил сделать это. Не выдержав Намджун, коснулся его губ своими, затягивая Юнги в недолгий нежный поцелуй. Он отстранился, давая тому место, а сам стал наблюдать за мертво лежавшим на диване Хосоком. Если бы не его стоны, Намджун бы думал, что тот отключился. — Сока, детка, смотри на меня, — сказал Юнги. Он взял его член в руку и, легонько обхватив губами головку, взглянул на Хосока. Уловив его взгляд, он продолжил, в этот раз взяв почти весь. В Хосока все тело содрогалось от таких движений, что не ускользнуло от глаз Намджуна. Кажется, до него дошло, почему Юнги так привлекал зрительный контакт во время минета. В этом было что-то особенное, очень интимное и завораживающее. Хотя это явно не было любимым занятием Намджуна, но сейчас в голове пронеслась мысль, что он хотел бы научиться делать их, чтобы поражать своих малышек. Только ради них. Он теперь готов все сделать, чтобы они чувствовали себя комфортно и счастливо с ним, и эта мысль грела его сердце с невероятной силой. — Я сейчас, Юни, — проскулил Хосок. Он взглянул на Намджуна, который, углубившись в свои мысли, безэмоционально смотрел в его в глаза. — Юнги, отстранись, — Хосок жалобно посмотрел на него, не видя абсолютно никакой ответной реакции. — Я не хочу кончать тебе в рот. Намджун посмотрел на Юнги, что до сих пор сосредоточенно отсасывал Хосоку, даже не собираясь прерываться. — Все нормально, Сок. Он хочет этого, — ласково произнес Намджун. Он едва поднялся с пола, устало садясь возле Хосока и поймав его лицо, быстро чмокнул в уголок губ. — Не волнуйся за него, он любит это. Хосок прикусил нижнюю губу, едва сдерживаясь, чтобы не кончить. — Я, — он запнулся, пытаясь собрать свои мысли вместе, — мне никогда не было комфортно от этого, Юнги, пожалуйста, остановись, Я не хочу этого. Юнги, на удивление сразу послушал. Остановился и начал надрачивать ему рукой. Намджун мысленно ударил себя по голове за такую тупость. Он снова подумал о них, выключая тот факт, что Хосоку не было приятно это делать. Хосок кончил, громко простонав и откинул голову, которая в один момент стала очень тяжелой, на диван. — Извини, — тихо произнес Юнги. Он посмотрел на Хосока: его глаза закрыты, а грудная клетка то поднималась, то опускалась от тяжелого дыхания. В студии было слишком жарко. Юнги встал с колен и сел на другую сторону дивана, развалившись так же, как Хосок. — Все хорошо, Юнги, я просто еще не привык к такому, — Хосок открыл глаза, заставляя Юнги взглянуть на себя. — Мне нужно больше времени для этого, хорошо? Юнги поймал его взгляд и слегка кивнул. Хосок склонился к нему, глубоко и нежно целуя. Намджун резко почувствовал, как сердце наполнилось трепетом и любовью, одного взгляда на них. Они такие очаровательные. И он так любит их. И он абсолютно точно уверен в своем решении. Как говорят в народе: «Одна голова хорошо, а две еще лучше», и Намджун действительно не знает, почему это было первое, что пришло ему в голову, прежде чем его затащили в ленивый, но страстный поцелуй.