Засыпают мирные, просыпается мафия.
***
Под пеленой тёмного неба небольшой городок N выглядел сказочно и волшебно. Скатерть из многочисленных звёзд укрывала и без того чёрное полотно, хотя бы чуть освещая дороги и пушистые деревья. Окна домов тоже были своеобразными звёздами, освещавшими тёмные длинные многоэтажки. Лишь на дорогах было не так спокойно. – Чёрт, если меня они нагнут, то это конец, – раздражённо бормотал в рацию альфа, пытаясь в прямом смысле разрулить ситуацию, не заводя машину в лихие повороты, – когда ж это закончится? – Потерпи, пока наши не прибудут, ты для них – приманка, – спокойно отвечал голос из рации. Два огромных джипа неслись по дороге с бешеной скоростью, даже полицейские машины не могли догнать их. Джипы постоянно оставляли раздражающий в какой-то степени след машин и такой же неприятный запах бензина. Из догоняющей машины стреляли мощным пистолетом по убегающей, из-за чего вся погоня превращалась в странное месиво. Вмятины, царапины, почти отлетевший знак... Машина не могла долго переживать такое издевательство. Другим же, мирным машинам, пришлось разворачиваться и пропускать эти два джипа, чтобы недаром и их железо не получило по дополнительной пуле или размозженному багажнику. Простым же пешеходам приходилось отпрыгивать в разные стороны тратуара, дабы эта погоня ещё и не превращалась в мясорубку из жителей городка. Вдруг, кто-то с высокой точностью пустил пулю прямо в колесо. Убегающему джипу пришлось резко затормозить, при этом развернувшись бампером именно к нападающему. – Чёрт-чёрт-чёрт! Меня взяли! Что делать? – Остаётся лишь только одно... – Что... Что!? Отвечай, безмозглый! Только так и умеешь отвечать! Ты меня оставишь одного, верно!? – альфа уже начал орать в трубку, ведь понял, что его жизнь уже стоит на кону, – Ай, да и пошёл ты! Альфа бросил рацию на заднее сидение, и начал доставать патроны к двухстволке из бардачка. На том же заднем сидении поместилось и само двухствольное оружие."Деваться некуда. Выкрутиться из такой ситуации не получится никак."
К машине уже подошли мафиози из другого автомобиля. Вежливо, будто дожидаясь приглашения, они постучали в окно двери. Крепко держа в руках свою последнюю надежду в виде горячего оружия, альфа ждал только смерти...***
Ходя нервно по комнате туда-сюда и думая об этом сумасшествии, молодой человек по имени Апфель переживал, как бы всё утихомирилось в этом небольшом городке. Никаких драк, никаких ссор между двумя семьями, заправляющих этим городишком: Моретти и Д'Анджело. Две семьи уже сколько лет воюют друг с другом, а никто их не может остановить; эта кровавая бойня не закончится никогда. Антонио Д'Анджело что-то там не поделил с Кристиано Моретти и началось... Так думали все, кроме тех, кто находился в этих двух династиях. От стариков до детей. Каждый раз всякие погони или дуэли без уважения к противнику заставляли переживать за обе стороны. Но чаще всего люди думают о себе, и Д'Анджело с Моретти исключениями не являются. Молодой человек с длинным каре цвета жареного миндаля от напряжения уже даже сел на диван в гостиной, ещё чуть-чуть, и он начнёт молиться непонятно у кого лишь за то, чтобы сохранили жизнь того, кого он ждёт дома целым и невредимым. Или же того, кто вернётся с парочкой небольших ран, которые можно залатать пластырями или бинтом. " – Какого хрена вы об этом доложили мне только сейчас? Почему заранее это не сделали? Зажали? Экстренная ситуация?.. Скоро буду.– Что случилось?..
– Ничего, моё счастье, всё хорошо. Просто опять неотложные дела. Не переживай, я скоро вернусь.– Ты каждый раз так говоришь...
– Но я же сдерживал своё слово. И на этот раз также сдержу, обещаю." Вдруг из телефона заиграла мелодия, и Апфель сразу увидел это имя, за которое переживал с самого начала."Виктор".
Быстро подняв трубку, Апфель услышал лишь хрип, но даже не заметив этого, он, с дрожанием в голосе, начал допрашивать: – С тобой всё хорошо? Ты в порядке? Ты не пострадал? – Да... – по ту сторону трубки, альфа уже сидел на обочине дороги, придерживая в районе талии рану, из которой вытекло уже крови предостаточно, – Просто небольшие царапины, правда... – Что значит "небольшие царапины"? Пожалуйста, не ври мне, не ври, не ври... – молодой человек, постепенно переходя на шёпот, начал тихонько всхлипывать прямо в трубку. Он прекрасно понимал, что так просто этот человек ему не позвонит. Если бы всё прошло хорошо, то он бы и не стал этого делать, а сразу же пришёл домой. – Не переживай, моё счастье, я скоро вернусь. Точно, на этот раз я не опоздаю, – всё более как-то отдалённо говоря в трубку, кашлял Виктор, – мне пора идти... Я очень, очень люблю тебя. – Нет-нет, стой, подож- Звонок прервался. Апфель тревожно снова начал набирать номер, поспешно надевая верхнюю одежду и веря, что Виктор ещё жив и здоров."Ну давай же, давай! Возьми трубку! Я тебя прошу!"
Выбежав быстренько из квартиры по лестнице, Апфель всё ещё держал телефон у уха. Пока он слышал лишь гудки, но надеялся, что в последний момент ему ответят... – Вызываемый абонент недоступен. Перезвоните позже."Нет! Не может этого быть! Я не верю!"
Уже находящийся на улице, омега начал бежать, а куда, пока сам не знает. Он снова, на бегу, начинает набирать номер. – Вызываемый абонент недоступен. Ещё раз. – Недоступен. И ещё раз. – Перезвоните позже. В итоге, Апфель, тяжело дыша, стоял около стены какого-то заведения. Склонившись над телефоном, он в последний раз набирал тот заветный номер, но...– Вызываемый абонент недоступен. Перезвоните позже.
Лишь тогда горькие слёзы молодого человека пролились на экран смартфона.Всё потеряно.
Его уже нет?
И правда?
"Нет... Нет! Не верю! Это враньё!"
***
"Не верю..."
Лежа в своей кровати, Апфель не вставал с неё уже неделю. Пустые, стеклянные глаза смотрели будто в никуда. Рядом с молодым человеком уселся Томас Моретти, двоюродный брат Виктора. Томно потягивая тонкую сигаретку, он пускал дым по всей комнате. На полу валялись вещи и одежда Апфеля, да даже упаковки от пищи, которую он не успел доесть. – Сочувствую твоей потере, – как-то безразлично начал разговор новоявленный брат, – на похоронах ты выглядел хуже всех. Апфель сильно сжал одеяло. – Томас, а что с ним случилось... – Его догнали эти убожества из Д'Анджело. Откуда они хоть выродились такие? Их в понедельник родили что ль? – усмехнулся Том, выпуская ещё один клубок дыма. Молодой человек молчал. Уже неделю как он не может поверить, что так рано стал вдовцом. Не было смысла плакать или что-то опровергать, но даже так Апфель находил в себе силы говорить, что надежда осталась, и что она всегда остаётся последней. – Ну конечно, такую жирную рыбку достали, – Том стряхнул пепел от сигареты в первый попавшийся пакетик, – им ещё повезло, что сын principale находился в такой безвыходной ситуации. Если бы они не додумались своей тупой головой выстрелить в колесо, то тогда был бы шанс, что Витторио смог бы уехать. Виктор являлся "жирной рыбкой" потому, что он не просто какой-то там член семьи Моретти, он сын главного предводителя всей этой мафиозной династии.***
На похоронах его отец постоянно подсаживался к гробу и стучал по нему крепким и грубым пальцем, на котором было надето золотое обручальное кольцо. Отец каждые несколько минут вздыхал, или же печально хмыкал. Потеря единственного сына для него – это как потеря самого себя. Апфель же больше не плакал навзрыд, видя в том же гробу Виктора, который больше никогда не откроет глаза и не посмотрит на него хотя бы в последний раз. Он такими же пустыми глазами смотрел на него. Все родственники подходили к Апфелю и поддерживали его, говорили, что семья его не бросит и готова прийти на помощь всегда, вот только не это ему было нужно. Он хотел знать, почему Виктор соглашался на все эти грязные и опасные задания, почему он поехал один, зачем он так себя подставил... Ни одна капелька, ни одна слезинка не упала с глаз Апфеля за всё то мероприятие. – Да-а, сын мой, – говорил священник, который являлся дальним другом семейства и пах церковными свечами, – я понимаю тебя. Потеря очень велика. Я помню Витторио ещё совсем маленьким, он был любопытным мальчиком. Апфель вздохнул, слушая монотонный рассказ служителя Богу. – Скажите... – молодой человек в траурном костюме поднял голову к собеседнику, – Почему я не плачу? – Ты скорбишь, сын мой, скорбишь и вспоминаешь. Необязательно оплакивать человека, я вижу, ты имел чувства к нему. Не все люди на моей памяти плакали, но в глазах я видел их несуществующие слёзы. Я знаю по рассказам отца Витторио, что вы жили душа в душу; это ещё больнее переносить, знаю не понаслышке. Когда-нибудь, Господь благословит тебя, и светлые дни, как лучи горящего солнца над нашими головами, настанут. Аминь.***
Омега перевернулся. Тошнило. Непонятно из-за чего. С утра ничего такого не ел, чтобы было такое состояние. Или это из-за запаха дыма? – Arrogante, – вытягивая букву "р" в этом слове, Томас снова закурил, – как им не стыдно. Ещё и груз наш забрали. Им, наверно, за проделанный труд и повышение выдадут. С премией! – Томас, не кури пожалуйста. И без этого так плохо. – Хорошо, Фель, – так Томас ласкательно называл Апфеля, – я подымлю где-нибудь в другом месте. У тебя тут прибраться нужно, а то вскоре комнату закроет этим мусором с головой. Встав с кровати, Томас выбросил недокуренную сигарету в тот же пакет, куда стряхивал и пепел от неё, и начал постепенно собирать всю еду, что Апфель не доел или не выбросил.***
Отношения у Апфеля с остальной семьёй, помимо Виктора и Томаса, были даже больше, чем хорошими. Он у них был, как найденный дальний родственник. Главный отец, или же, как некоторые его называют, "principale", был несказанно рад таким событиям, как встреча и свадьба Виктора с Апфелем. Он встречал молодожён с распростёртыми руками, и всегда в хорошем настроении громко хохотал. А хохотал он много, поверьте. Моретти отличались своей огромной добродушностью и открытием двери всякому, кто готов с ними сотрудничать; Апфель не стал исключением из правил. Он встретился с Виктором – значит, автоматически он становится и частью их огромного "муравейника". Но, в особенности, молодой человек никому не преступал дорогу и не качал права, ни на кого не наезжал и вообще в целом семью и словом плохим не обидел.А настоящая ли это добродушность?
Реальны ли эти чувства?
Не является ли это всё просто огромным спектаклем, в главной роли которого стоит ни в чём неповинный молодой человек, только переступивший отметку возраста двадцати четырёх лет?
***
Томас, к сожалению, не мог понять раненых чувств Апфеля, да и сочувствовать кому-либо у него получалось, мягко говоря, плохо. А если грубее, то никак. Он – холостяк, но как же он тогда справляется с животной натурой организма, когда нужно либо получать удовольствие, либо давать его? Вот это Том решает скрывать, по какой-то причине. Альфа был самой поганой натуры, но с такими людьми, как Апфель, чувствовал себя более спокойным; становилось как-то приятно от запаха ароматного миндаля, тискающего нос всякого, кто поближе подойдёт к Апфелю. Потому, Томас считает омегу не то, чтобы частью семьи, он считает его даже собственным младшим братом, которого действительно любит, в отличии от спиногрызов, которых нарожала его матушка.***
Апфель неспеша встал. Какой-то части беспорядка из комнаты не стало, но молодого человека это не так сильно смутило. Смущало лишь только одно. Что его сейчас стошнит. Потому, как Апфель направился в ванную, Томас начал тихонько подслушивать, что же он там делает; может, он решил поплакать? Но нет, он услышал совсем неприятные звуки, и поняв, что такое подслушивать не имеет смысла, продолжил заниматься уборкой комнаты.***
– Фель, что ж с тобой такое... – тихо говоря, Том нагибался и подбирал лежащий повсюду мусор. – Не знаю, не думаю, что это от моего состояния... – Апфель наблюдал за уборщиком, облокотясь на раму двери, идущей в его комнату. Возможно, от всего этого стресса у него появилась странная аллергия, проявляющаяся не заложением носа и покраснением глаз, как это бывает, а именно рвотой. Хотя, встречалось ли ещё такое? Томас сгрёб мусор в одну небольшую кучку, присел на край кровати и достал из небольшой корзины, находящейся рядом со столом Апфеля, одну из скомканных бумажек. Он решил развернуть что там, а увидел... Просто перечисление имён. – Анджела, Кристи, Джулия, Дорман... Что это за имена? – Это мы планировали с Виктором имена, – подойдя к Томасу, Апфель лёгким движением руки получил вырванную, потрёпанную бумажку из своей тетрадки, которую выбросил сразу же после ужасно страшной новости о смерти Виктора. – Имена кого? – Ребёнка... – молодой человек вздохнул, пока говорил это. Да, они с Виктором давно хотели иметь детей, но у них никак не получалось. Они уже хотели пойти в дом малютки, или нанять суррогатную мать, но principale отказал им в этом, сказав:"Настоящий Моретти должен родиться от таких же настоящих Моретти."
От этих слов Апфелю стало ещё больнее, но поделать ничего с этим он не мог. Они также продолжали пытаться, но раз за разом их ждали не очень приятные новости. Но обычно, Апфель думал, что ощущал странные изменения в своём теле, а сейчас абсолютно ничего, кроме тошноты. Внезапно, после этой бумажки, молодого человека осенило. – Томас, не можешь мне сходить купить тест? – пересматривая бумажку, глаза Апфеля загорелись впервые за всю неделю, что он протерпел во внутренней боли и муках. – Не вопрос, – Том улыбнулся, разводя руками и пожимая плечами, – только вот дай я сначала всё уберу, а потом куплю тебе, что нужно.***
Спустя какое-то время, Томас, после уборки смотавшийся в аптеку неподалёку, всё же пришёл, уже на руках с тем, о чём его просили. – Спасибо, – снова встав с уютной и тёплой постели, на которой Апфель обдумывал странное явление, произошедшее с ним недавно, он протянул руки к небольшой упаковке. – Не за что, Фель. Всё ведь ради твоего блага, – и Томас, подмигнув молодому человеку, снова начал неприхотливо убираться в комнате.***
Сидя в ванной, Апфель ожидал чего угодно, кроме двух полосок на тесте. Это единственный в жизни тест, который он ни разу не прошёл. Но постепенно, вторая полоска всё же стала слабо вырисовываться, и тогда молодой человек начал медленно раскрывать глаза, будто он увидел нечто невероятное. Выбежав быстренько из ванной, Апфель первым делом решил результат показать Томасу, который не знал, что делать со всей горой грязных вещей. – Томас, Томас! – воодушевлённо воскликивал омега. – Что такое? Ты выглядишь радостным в кои-то веки, – Том это сказал так, будто Апфель ни разу в жизни не улыбался. – Посмотри, посмотри! – подбежав уже близко к Тому, Апфель показывал тест. – Ох... – увидя две полоски, Томас что-то не загорелся краской, а наоборот, стал выглядеть так, будто он стал вдовцом, а не Апфель, – Как ж не вовремя. – Не вовремя?.. – отворачивая тест, Апфель уже начал сомневаться в том, что этот ребёнок, кроме него, кому-то нужен. Если Виктор остался бы ещё живой, он был бы вне себя от радости...***
Сидя на небольшом бархатном кресле, Апфель с удовольствием читал какую-то толстенькую книгу. Во время прочтения, он иногда откладывал книгу и о чём-то мечтал. Вдруг, сзади к нему кто-то подошёл и нежно начал массировать шею. – Уже заранее готовишься, моё счастье? – это был Виктор, только пришедший с нелёгкой работы мафиози. Хотя, по сути, это и не была работа, это был образ жизни, который ему навязали. – Да... – приложив книгу к груди и посмотрев наверх, прямо в лицо своего мужа, Апфель улыбнулся от наслаждения. – Жду не дождусь, когда у нас всё же получится это сделать, – Виктор нежно начал опускаться руками на живот Апфеля. Апфель лишь хихикнул, прислонившись носом к шее Витторио. Он ощущал этот терпкий запах молотого чёрного кофе, который так и притягивал к себе, и легко прислонился губами к шее, будто оставляя поцелуй на ней. – Я ещё и списочек имён подготовил, – наощупь доставая листочек с линиями в клеточку из беловатых страниц книги, Апфель всё ещё улыбался. – Правда? Так это ещё замечательней, – получив листок и поцеловав молодого человека прямо в губы, он пролистал глазами все имена, что там были написаны, – а ты не думаешь, что отцу не понравятся такие имена? – Неважно, что он скажет. Это будет наш с тобой ребёнок, а не его. – Хм, и правда. Может, снова попробуем?***
– Понимаешь, Фель... – Том потирал затылок, – Сейчас вообще самое неподходящее время, чтобы этот ребёнок появился. Мало им того, что они Витторио пристрелили, так ещё и тебе, и наследнику достанется. Похоже, у тебя будет незапланированный переезд. – Что? Но... Я же не могу бросить здесь всё и сразу... – Не беспокойся, пока ты можешь отсидеться здесь, если эти оболдуи не узнают раньше о данной новости. На всех остальных им наплевать, они гоняются только за principale. А вскоре начнут гоняться и за тобой. Так просто мы тебя здесь не оставим, переедешь в фамильный особняк, – во время этой речи, Томас спокойно взял Апфеля за его узкие плечи. – А вдруг меня и там достанут... – Апфель отвернул взгляд от лица Тома. Надежда постепенно начала уходить, хотя молодой человек верил, что она останется. Он присоединился к одной из мафиозных династий – раз, потерял любимого мужа – два, а теперь ещё может потерять и ребёнка – три. В голове уже собрался пазл того, что если не будет ребёнка, то не будет и проблем. – Не достанут. Вспомни-ка, до каких мест Д'Анджело не могут добраться. Ну, что хоть ты нос повесил? Был же счастливым таким, – Томас слегка приподнял опустившееся лицо омеги. – А может... – Апфель снова посмотрел на тест. – Даже не смей. Я знаю, о чём ты думаешь. – О чём же? – молодой человек перевёл взгляд на Томаса. – Не смей. Думать. Об аборте. У Апфеля не осталось выбора. Ему то говорят, что ребёнок не вовремя появился, то теперь, чтоб сам Апфель не смел и думать об этом. Он лишь вздохнул, опустив тест и свои глаза вниз. Что же дальше делать? – Я сообщу эту радостную весть, – попытался приободрить Томас, – всем родственникам лично расскажу. Principale будет особенно рад. Давно он не слышал в доме топот маленьких ножек. – Я думал, что там детей достаточно. – Ну, понимаешь, он давно внука хотел. Собственного, не двоюродного, не троюродного. Именно своего. От Витторио. – От Витторио... – проговорил Апфель, словно эхо.***
Апфель Краун, ныне Апфель Моретти, появился в этом городке совершенно недавно; он получил небольшую квартирку от своих родителей ровно 6 лет назад. Молодой человек пока не знал, что скрывает в себе этот город, лишь только по ночам ему было сложно спать от звуков выстрелов и шин на поворотах. Но в одну ночь, когда Апфель решил прогуляться по парку, внезапно на него решили напасть какие-то бандиты в элитных костюмчиках. Это были мафиозники из Д'Анджело, вероятнее всего, уже выгнанные из "семьи", и оставшиеся без денег. – Доставай всё, что у тебя есть! Деньги, телефон, да что угодно! Преступности в этом городе было не занимать. Каждый второй мог свободно этим заняться, но тут же получить по шее либо от Д'Анджело, либо от Моретти. Ибо нечего воровать дополнительный хлеб у главенствующих мафий. Не было никакого покоя, ещё чуть-чуть, и казалось, что начнётся массовый геноцид. Жители, которые проживают в этом городе не первый год, уже привыкли к таким звукам и нелицеприятным личностям. Хотя бы не лезут в их жизнь, и то хорошо. Паникуя, Апфель уверял, что ничего у него нет, но бандиты будто не слышали этих мольб о пощаде; они начали хватать его за волосы, приставили пистолет к груди, и только так повторяли одно и то же слово. – Выворачивай! Если бы рядом не прогуливался ещё один человек, решивший подышать свежим воздухом, то Апфель уже был бы на этот момент точно мёртв; хотя, кто знает, может быть, они бы и переключились на другую жертву, оставив предыдущую с панической атакой. – Парни, а вам не кажется, что вы нарушаете принципы? – Какие нахрен принципы, выродок Моретти? За твою голову обязаны много деньжат выплатить. – А хотите обмен? Я вам мою голову, а вы отпустите мирного человека. Идёт? Почесав собственную головушку, бандиты решили не отвечать, а действовать, только наставив пушки на "выродка". Через момент Апфеля грубо отпустили руки мафиози. Он лишь слышал чьи-то крики от боли, глухие выстрелы и звуки борьбы. Иногда можно было услышать, как чьи-то кости вывихнулись. Но сам Апфель не поворачивался, и вообще не вставал, смиренно сидя на одном и том же месте. Он пытался одновременно переварить всё то, что с ним сейчас произошло, и также опомниться от паники, что охватила в ту же секунду. Звуки приглушались, глаза беспрерывно смотрели на всё подряд, мысли путались, тело онемело, и Апфель слышал в ушах лишь только учащающийся ритм сердца и своё дыхание. К его дрожащему плечу притронулись, от чего он инстиктивно закрылся руками. – Всё хорошо, они уже на земле, – спокойным тоном ответил спаситель Апфеля. Апфель медленно обернулся, всё ещё трясясь. И правда, не соврали, бандиты уже лежали на земле и были практически без сознания. Тут же испугавшемуся молодому человеку протянули мощную руку, по которой хорошо виднелись широкие вены, идущие к ладони. Взяв крепкую ладонь, Апфеля подняли так, что он, сам того не хотя, приобнялся к спасителю. – Ты в порядке? Не ранили? – заботливо спрашивал незнакомец. – Нет, в-всё хорошо... – Ну и главное, что ты не пострадал. Как хоть тебя зовут? Не видел что-то ещё тебя в этом городке. – Я Апфель. Недавно сюда переехал, не знал, что тут такое по ночам творится, – Апфель рядом с этим человеком чувствовал себя намного спокойнее. – Апфель... Красивое имя. Вроде на немецком это "яблоко", да? – усмехнулся спаситель. Сам Апфель не очень любил своё имя. Ему его дали из-за того, что его мать, когда тот ещё был в её утробе, очень хотела поесть яблок. Обязательно красных и самых сладких. Видимо, поэтому при рождении лицо Апфеля было красноватым. – Да... А вас как зовут? – молодые люди спокойно прогуливались по парку вместе. И уже ни один бандит не сможет подойти, чтобы ещё раз обокрасть несуществующие вещи у Апфеля. Разве что только ключи и телефон, которые при нём были. – Витторио Моретти. Можешь звать Виктором. – Приятно познакомиться, Виктор... – от низкого голоса Витторио, щекотавшего уши, Апфелю хотелось спать. Виктор ощутил это. – Может, мне помочь довести тебя до дома? Чтоб до тебя не домогались. – Я не против. А можете по дороге рассказать побольше о городе? Вы, наверно, больше знаете... – Понимаешь, Апфель, этот город далеко не спокоен. Наверно, ты от меня убежишь, когда узнаешь, что я сын главы мафии, – Виктор снова усмехнулся, – даже звучит забавно на самом деле. – Я думал, мафий давно и в помине нет. – А вот это уже ошибочное мнение. Пожалуй, я начну. В нашем городе правят две династии: Моретти, в которой я появился, и Д'Анджело, с которой наша семья борется. К сожалению, из-за того, что семья Д'Анджело начала наезжать и забирать пóтом и кровью заработанные труды моей семьи, мы начали делать также. Им это совершенно не понравилось. Власти уже просто не могут справиться с нами потому, что сначала на весь мир гремит одно преступление, а через секунду другое. Да и плюсом, экономика в этом городке настолько страдает, что на нормальной работе ты заработаешь лишь копейки. Имеем, что имеем. Благодаря нашей огромной семье, состоящей не только из родственников, наша фамилия теперь имеет огромное значение... Если можно так сказать. Кстати, о семье. Главная задача обоих семей – это убить донов мафии, несмотря на никакие преграды. О, и ещё задача – убить меня, ведь я, как ты слышал, "выродок Моретти", и что за мою головушку денег можно заработать хоть на целую жизнь вперёд. Тех людей, что ты видел сейчас – это из Д'Анджело. Видимо, парнишки уже совсем отчаялись. Постарайся больше не выходить ночью на улицу, хорошо? Ведь в следующий раз не придёт кто-то такой храбрый и спасёт тебя. – Я уже понял... По дороге, двое молодых людей уже успели разговориться и узнать друг друга получше. Но таких чувств Апфель не испытывал ещё с подросткового возраста, когда как раз организм нестабилен и готов выбросить наружу все те гормоны, что накопил за одно лишь десятилетие с лишним. Нет, Виктор не был для него идеалом красоты, но всё же зацепиться можно было много за что. Апфель чаще не обращал на аспекты внешности, а на речь собеседника и его голос; это больше его привлекало, в какой-то степени. У Витторио были немного грубые черты лица, в том же числе и нос с горбинкой, который, по его собственному мнению, портил абсолютно всё в его внешности. Под нижней губой в правом углу имелась небольшая родинка, а сами губы были, по крайней мере для Апфеля, часто встречающимися. У каждого второго, как думал он, были такие губы. Ничего удивительного. Чёрные короткие волосы всегда были уложены назад. Но некоторые всё же пряди почему-то не слушались и находились везде, где им захочется; это Виктор тоже ненавидел в какой-то степени. Почти что прямая челюсть, остро выпирающий подбородок, щёки жёсткие, как металлическая губка... Апфель не особо на это обращал внимания. Главное, что у Виктора был низкий тембр голоса, и он сам, несмотря на холодноватую погоду ночью, был тёплым. Дойдя до худой многоэтажки, Апфель только хотел попрощаться, как вдруг... – Давай обменяемся номерами. Молодой человек посмотрел на Виктора, и мягко улыбнувшись, ответил: – Конечно. Они оба вписали номера друг друга в контакты на телефонах, мало ли, что случится. Они друг другу, как собеседники, понравились, и им было приятно общаться друг с другом. – Может, как-нибудь сходим в какое-нибудь кафе или бар? – Ты же говорил, что за тобой гоняются... – Да, говорил. Но есть один такой бар, где будет безопасно не только тебе, но и мне. – Я согласен. Когда пойдём? – Да можно даже завтра. В час дня. Такое время устраивает? – Конечно, я не занят. – Тогда буду ждать тебя на месте. До встречи. – До встречи!***
Сидя опять на кровати, вокруг Апфеля была чистая комната; оставалось только немного прибраться и стряхнуть пыль. На этот раз в его глазах засверкал свет из-за появившегося в его спальне солнышка, что протягивал свои длинные лучики по всему периметру комнаты. Он представлял, что будет дальше, и как это будет сложно, но убедил себя в том, что он будет воспитывать ребёнка и играть с ним, радовать его и смотреть на то, как он растёт прямо на глазах. Ах, как жаль, что рядом с этим малышом не будет и другого родителя, и Апфелю придётся выкручиваться из вопроса "А где папа?"."Виктор, у нас наконец-то получилось..."