– Может, тебе сейчас переехать в фамильный особняк?
Апфель, как и прошлые несколько недель, часто лежал в постели. Траурное состояние постепенно сходило, но самому молодому человеку легче не становилось, ведь появилась более важная проблема. Токсикоз. Он-то думал, что его потошнит и всё, сразу встанет на ноги, но оказалось хуже, чем предполагалось. Да, Апфель читал книги и о беременности, и о воспитании детей, но там нигде не описывалось, что он будет терять вес и больше ходить в ванную на промывку собственного желудка. Молодой человек ходил в больницу, но вердикт был один:"Ешьте побольше."
Какая наглость! Ведь ему не то, что еда стала противна, а даже запахи, но всё же советуют побольше есть! Что за врачи нынче пошли... Но помимо этого, Апфель впервые увидел своего малыша. Из такого маленького, крохотного клубочка может действительно образоваться новая жизнь? А главное, что пока никаких проблем выявлено не было, ну, кроме токсикоза, но молодой человек всё это время либо отлёживался на кровати, либо спал так много, что энергия на следующие дни пропадала просто насовсем. Так и ещё, Апфель договорился с Томасом, чтобы он ходил с ним вместе несколько месяцев, если захочет выйти на улицу или купить что-нибудь. Точнее, наоборот, это Томас убедил Апфеля в том, что так будет безопаснее. Самому Апфелю это немного показалось... странным. Томас слишком что-то стал много ухаживать за ним, как Виктора не стало. Может, он просто так проявляет свою благодарность?.. Но тогда за что? Всё это время Том находился рядом с Апфелем и предлагал ему хотя бы перекусить, но молодому человеку было всё равно. Да даже вместе с ним в ту же больницу ходил, ожидая его каждый раз за дверью. Но после УЗИ... "– Ну что, чего хоть там?– Да всё хорошо, не волнуйся...
– Дай хоть посмотреть.– Держи.
– И чего, где ребёнок?– Томас, этот кружочек и есть малыш.
– Это? Малыш? Да он с горох размером!– А ты что думал?
– Честно, я не знаю, чего ожидал..." Том каждый день приезжал на несколько часов домой к Апфелю, чтобы помочь ему хоть чем-нибудь. Но тот всегда отказывался от любых его предложений. Есть – не надо, помочь – не надо, банально мусор вынести – я сам. И Томас ничего не мог сделать, он просто сидел около кровати молодого человека, наблюдая за тем, как он, в дремоте, слегка подрагивает, и после этого гладя Апфеля по голове, чтобы сон ему казался спокойнее.***
В один прекрасный яркий день, Апфель всё также сидел в собственной кровати, но на этот раз уже с книгой в руке. Токсикоз начал медленно отходить; по такому случаю молодой человек захватил с собой банан для перекуса. Дочитывая до одного из самых интересных событий, происходящих в книге, Апфель услышал звук поворачивания ключа в двери. Такими же торопливыми, как и ключи, шагами, снова, как не странно, пришёл Томас, выглядящий запыхавшимся. – Апфель, они узнали, – подходя всё ближе к комнате молодого человека, с выдохами говорил Том, – они, твою мать, узнали! – Кто? – Апфель положил закладку на том моменте, что хотел прочитать, и закрыл книгу, положив её куда-то в сторону. – Д'Анджело, – присев на край кровати, забормотал Томас, – им Абель сообщил!***
Абель – это один из многочисленных братьев Томаса. Бета всегда представлял из себя галантность и вежливость, нося строгие костюмы и очки с цепочками. Да даже на первой встрече с Апфелем Абель поцеловал его руку, чем заставлял больше понервничать Витторио. Его прихитрённый, слегка улыбающийся взгляд всегда скрывал что-то, что не видел никто другой. Под руководительством мамочки он получил такую прекрасную черту характера, как послушность. Да и сама она была, как вторым именем для него. Но Абель, к сожалению, если и обладал послушностью, то только тогда, когда ему выгодно. И рассказывать информацию о собственной семье тоже было выгодно, ведь если он так сделает, то под крылом Д'Анджело ему ничто не грозит, разве что только гнев со стороны семейства, которое он предал. А помимо этой главной черты, Абель был проницательным и умным. Не все верили его планам, но каждый раз они, даже если были неполадки, всегда исполнялись, несмотря ни на какой срок. Такой замечательной новостью, как будущий внук или внучка principale, Абель тоже поделился, и теперь мафиози из Д'Анджело рыщут по всему городу, лишь бы покончить с тем, что должно появиться на свет.Не нужно было всё же Томасу больно распускать свой язык.
***
– Может, тебе сейчас переехать в фамильный особняк? Там намного безопасней и приятней, чем в этой конуре, – предложил Томас. – Конура – только твоя комната, а это – подарок моих родителей на восемнадцатилетие, – съязвил Апфель. Он сам даже не понял, что может такое сказать не просто обычному прохожему, а Томасу. Наверно, вся эта ситуация просто накалила и без того нервозное состояние молодого человека, что он даже нагрубил. Либо, как стандартно люди думают в такие моменты, это чувствительность во время беременности. Также подумал и Томас. – Ладно-ладно, извини. Не хотел обидеть, правда. Так ты переедешь в особняк? – Если от этого мне станет легче, то да. Выбора у меня больше никакого нет, – Апфель отвернулся, ему было стыдно за то, что он сказал ранее.***
Апфеля приучивали сдерживать свои эмоции и засовывать язык в одно место, из-за чего это всё начало выливаться в некую панику. Вдруг он сказал что-то не так, или неправильно это высказал – то всё, ком в горле будто постепенно удушает его, слёзы, как парень не старался их сдерживать, неторопливо стекали по щёкам в такие моменты, а тело онемевало так, что и пальцем пошевелить нельзя. От такого даже громкий голос маленького Апфеля постепенно начал притихать, и его совсем стало не слышно. В классе постоянно его называли Дюймовочкой и Динь-Динь из-за своего тоненького и тихого голосочка. А рост, в отличии от Дюймовочки, у Апфеля был вполне себе, он даже перерастал каких-то альфачей, думавших только о собственном эго. Если Апфель думал о выпрыскивании язвы на всякого, кто его так называл, так каждый раз возникал в голове голос отца, приказывающий остановиться:"Не смей даже разговаривать со мной в таком тоне! Ты ещё не вырос, щенок!"
Сейчас же Апфель хоть и вырос, но привычка осталась, и ответить грубостью на грубость он не может. Зато, он придумал новый способ, который даже поразил отца в первый раз. На грубости нужно просто улыбаться и делать вид, будто тебе сказали комплимент, а не облили грязью. Но почему-то, в этот раз фразы отца в голове не было, и Апфель задумался. Неужели ему было так спокойно, так хорошо с Виктором, что он даже позабыл о таких чертах собственной личности?***
Приехали. Перед взором предстал огромный особняк с золотыми вкраплениями, вместо колонн будто два гиганта держали крышу дома, спереди раскинулся роскошный фонтан из белого камня и посреди всего этого добра был ещё и прекрасный сад, на котором как раз садовники обрезали кустики. Пока никого знакомого Апфель не увидел, что немного странно. Томас никому не сообщал, что они с Апфелем приедут сюда, но все попрятались, как будто устраивая сюрприз молодому человеку. Только Апфель хотел взять один из чемоданов, как вдруг у него юрко выхватили ту же вещь, сказав при этом: – Тебе же сказали, носить тяжёлые вещи нельзя. А тебе всё мало. Чувствуя вину и перед этим, Апфель просто закрыл дверь машины. Томас уже успел собственную спину надломить, пока доставал из багажника ещё один чемодан, помимо того, что лежал рядом с Апфелем во время поездки. – Томас, ты... Прости пожалуйста за ту фразу, про конуру. Я не специально, правда, – молодой человек грустно устремил глаза куда-то на кусты. – Да нет, ничего, иногда людям стоит указывать на их ошибки. Ну, что стоим, пойдём скорее! Томас никогда не чувствовал себя таким слабым, неся толстые чемоданы Апфеля. Чего ж он там напихал? Молодой человек нажал на кнопочку звонка, уместившуюся у левой двери. Внезапно, двери приоткрылись будто сами по себе. Входная комната была завораживающей. Лестницы будто обвивали всё это место, а пол был из такого драгоценного тёмного мрамора, что даже если хотя бы один квадратик оттуда срезать, то и на этом заработаешь на несколько месяцев вперёд. Посреди главной лестницы, до конца расширяющейся, на меховом тёмно-красном ковре, будто на крови собственных врагов и недругов, около широченного окна, дающий взор на заднюю часть и так огромного сада, стоял никто иной, как Кристиано Моретти. – Miracolo, Thomas! – радостно воскликивая эти имя и прозвище, principale распустил руки в разные стороны и медленно спускался с лестницы, ожидая обратные объятия. Он частенько вставал возле этого большого окна, рассматривая небо и попивая крепкий напиток, раздумывал о бытие, да и это стало его собственной привычкой. Где находится Кристиано Моретти? Правильно, как всегда, во входной, которая занимала больше места, чем остальные комнаты в целом. К тому же, можно таким образом эффектно приветствовать пожаловавших гостей, что и сделал сейчас Кристиано, – Я так рад, что вы всё же зашли в нашу обитель! И как всегда, глава династии громко захохотал. Ещё чуть-чуть, и даже крепкие стены этого особняка посыпаются. – Здравствуйте, Кристиано! – тоже начав подходить к отцу Виктора с распростёртыми руками, Апфель порозовел и улыбнулся. Лишь одному Томасу было некогда обниматься и натыкаться на прочие милости, ведь он готов уже упасть на пол и больше вставать с него никогда после такого тяжеленного груза, что он решил взять на себя сам.***
Как и обещал, Виктор всё же был у того места, где они с Апфелем должны были встретиться. Молодой человек думал, что опоздал даже тогда, когда приходит раньше всех. Заказав чашку кофе, Виктор всё время поглядывал на лицо Апфеля.***
Такие нежные, такие приятные на цвет волосы он не видел ещё никогда в своей жизни. Таких тёмно-янтарных, проникающих прямо в душу глаз, он не встретит больше нигде в этом мире. Таких мягких, таких гладких черт лица он не найдёт никогда, даже в другой вселенной. Виктор всё понял в себе, увидев ещё раз этого молодого человека. Он постарается всеми силами и способами не упустить его из виду.***
Глотнув горячего кофе, Виктор спросил стандартный вопрос: – Как у тебя дела? – Всё замечательно! У вас как? – У меня тоже довольно позитивное настроение. Я думаю, лучше перейти на "ты", я не люблю все эти формальности. – Хорошо, я не против. Вдруг, Витторио будто только сейчас вспомнил, что хотел сделать. Поставив небольшую чашечку на белоснежное блюдце, он встал с места. – Пойдём, мне нужно тебя кое-кому представить. Апфель без слов тут же встал и последовал за Виктором. Его терзали смутные сомнения. Быть может, он заставит его отработать за полученную помощь? Или вообще куда-то увезёт прочь? Убьёт? Постучав в дверь, окна которой были целиком завешаны в жалюзи, Виктор ожидал хоть какого-то ответа. Дверь открыли. – Проходи, – вежливо показал рукой Витторио. Медленно входя в кабинет, Апфель увидел плечистого мужчину, в висках которого уже прослеживалась небольшая седина. Сам он был одет в костюм кремового цвета, и из-под него выпячивалась белая рубашка. Мужчина выглядел достаточно грозно, ведь он в целом был мускулист, и это виднелось даже через одежду, отчего Апфель нервно сглотнул.***
Эти широкие, густые усы, пробившаяся щетина на лице и добрые, глубокие, чёрные глаза дали точное определение Апфелю в голове – он коренной итальянец. Это ещё больше подтвердилось, лишь только молодой человек услышал интонацию в голосе этого незнакомца и на каком приблизительно языке он говорит.***
– Dio, che miracolo! – первые слова были восторженно брошены в сторону именно Апфеля. – Padre, знакомьтесь, это Апфель. Апфель, знакомься, mio padre, Christiano Moretti, – подойдя поближе к креслу отца, где он и сидел, Виктор поцеловал сверкающееся кольцо на левой руке. Должно быть, очень редкий камень на том кольце был. – З... Здравствуйте... – боясь теперь заговорить рядом с этими двумя людьми, Апфель мог выронить лишь это слово. Он уже подумал, что отец Виктора не умеет разговаривать на других языках, кроме собственного. – Здравствуй, милый друг. Mio figilo рассказывал о тебе. Ах, и вправду, такой хорошенький! – умиляясь внешности Апфеля, мужчина иногда посматривал на собственного сына, дожидаясь подтверждения своих слов. – Sí, principale, – ответил Витторио. Усевшись на стуле рядом с отцом Виктора, Апфель начал перебирать пальцы от страха. Он боялся, что его во что-то вовлекут. Проституция, наркотики, убийства – всё это молодому человеку не было нужно. Он лишь хотел выучиться здесь и после получения образования отправиться в другой город, более безопасный, чем этот. Знал бы он, что надолго здесь задержится по одной простой причине, так бы уже и не думал. – На тебя вчера напали эти ladri из D'Angello, и Victorrio тебя спас, – мужчина поглядел на собственного сына, – славный парень, правда? – Да... – от слов principale Апфелю легче не становилось. – Не переживай, miracolo, мы тебя точно в обиду не дадим после такого, – сказав это, отец Виктора достал из отдела своего стола стопку денег, – возьми, как компенсацию. Апфель удивился. Он ещё никогда не видел столько денег, так и ещё собранных именно так, как показывают обычно в фильмах: чистые, настоящие евро, соединённые лишь длинной бумажкой, в которой чётко было написано "10,000€". – Я не могу принять такие деньги... – Понимаю, совесть берёт. Но ты возьми, всё-таки пострадавший здесь ты, а не кто-то ещё, – с этими словами мужчина пальцем пододвинул деньги поближе к Апфелю. Дрожащей рукой, Апфель решил преодолеть себя и взять такую сумму денег. Что он будет делать с ними, он сам пока не знает, но думает, что сделает пару обновлений в своей жизни, а всё остальное оставит прозапас. Мужчина, как только молодой человек получил компенсацию в руки, начал улыбаться."Это точно не к добру..."
Апфель всё ещё ждал какого-нибудь предложения о незаконных действиях. Была бы у него сила воли, он смог сам бы спросить о таком. Но к счастью, или к сожалению, рот оставался на замке. – Miracolo, есть к тебе такое предложение, – Кристиано поближе пододвинулся к столу, – ты станешь частью огромной нашей "семьи", если можно так сказать. Ты вправе отказаться, но и D'Angello вправе заподозрить тебя в чём-то неладном. Что думаешь? Апфелю дали время на подумать. Он представлял, что произойдёт с ним, если он не примет данного предложения, но между тем не хотел себя связывать с криминалом. Хотя ему и не сказали, что он станет работать в мафии, просто будет находиться под присмотром династии Моретти. – Я согласен, – в подтверждение своим словам, молодой человек кивнул. – Хорошее решение, – Кристиано любезно потянул свою руку Апфелю. Апфель пожал руку, но всё же жалел о своём решении учиться именно в этом городе."Если бы это был другой город, другая страна, другое всё... Я бы не попадался на такое..."
***
Обнявшись, Кристиано начал свою речь: – Miracolo, я так рад, что здесь, в этом месте, появится новый член нашей огромной семьи! Ох, я так и представляю, как он будет в будущем хлопотать по дому... Я слишком устал. – Что значит "хлопотать по дому"? – Апфель занервничал, по его лицу это было видно. Он далеко не хотел, чтобы его ребёнок был новой главой династии, ведь это также означало и то, что он будет и доном мафии. Кристиано не раз намекал на то, что хочет кому-нибудь передать свою "должность", как это он принял называть. И это "кому-нибудь" было либо Виктору, либо будущим потомкам. Молодой человек не желал своему ребёнку такой страшной ответственности и опасности за свою жизнь, которой удостоился Кристиано. Отца ребёнка в живых уже нет, Апфель не может помогать ему в этом деле, так как не имел собственного опыта, а дедушка в будущем наверняка будет подначивать на это внука или внучку, пока молодой человек занимается своими делами. – То и значит, miracolo, то и значит... Почему ты выглядишь таким расстроенным? Разве это не повод для гордости? Да какой к чёрту повод для гордости? Ребёнка, без его ведома, уже вчислили в криминал! Это же не с игрушками играться, на это нужно уйму времени и обучения, но не все могут его предоставить! Примерно также подумал и Апфель, но возражать не стал. Лишь отвернулся, сказав: – Я поговорю с вами об этом позже. Не хочу сейчас портить вам настроение.***
Апфелю выделили отдельную комнату, для будущего малыша тоже. Причём, из другой комнаты, предназначенной для ребёнка, убрали все обычные кровати, и пока там стояла лишь одинокая колыбель. Томас помог и в этот раз притащить все вещи молодого человека, поставив их куда-то в угол комнаты. Апфель присел на кровать. Напротив него уже стоял Томас. На парня будто что-то нашло, что даже выпалил это предложение: – Ну-с... Витторио больше нет в этом мире... Приближаясь всё ближе к лицу Апфеля, Том решительно закрыл глаза, ожидая чего угодно. Но ему ещё повезло, ведь Апфель не может на кого-то поднять руку, пусть даже это и просто пощёчина. – Томас, ты хочешь по лицу получить? – Апфеля уже в край всё достало. Только он раздумывал о предложении Кристиано и о "хлопотании по дому", так теперь ещё и Томас вслед подключился. – Да ладно, я ж пошутил. Ты действительно думаешь, что я тебя поцелую? Да ни за что в жизни, – уверял будто самого себя Томас, раскидывая руки в стороны и отходя от места, где сидит Апфель. – Не смей так больше делать, – с раздражённым видом, молодой человек пригрозил шутника лишь указательным пальцем. В следующий раз этот палец может превратиться в ладонь. А ладонь, в свою очередь, грозить не станет, она уже будет, в какой-то степени, катапультой для гнева. Томас, после неудавшейся шутки, поспешил поплестись из комнаты вон, оставляя Апфеля в тихом одиночестве.***
Молодой человек начал сомневаться в Томе, как в надёжном человеке. Уж больно странно он себя начал вести: то он ходит с ним чуть ли не за ручку, то теперь шутливо целоваться лезет. Что же тогда дальше произойдёт с Томом? Действительно ли он переживает за Апфеля, или считает, что между ними есть что-то общее? От самого Тома ответ получить нельзя, ведь он может ловко увильнуть от него и перейти на другую тему. А вот что насчёт Кристиано... У Апфеля появилось две теории. Первая такова: изначально позицию он хотел передать Витторио, но, зная его характер, он бы ни за что не принял такое звание, как дон мафии и глава семейства, а ребёнок – это чистый лист, на котором можно заранее прописать всю его жизнь, что он будет делать, как он будет делать и, конечно же, зачем он это будет делать. Вторая же теория менее правдоподобна: Апфель думает, что Кристиано просто хочет отправиться на пенсию и переложить ответственность на неумелого, но по его мнению, "достойного" наследника данного титула. А станет ли мужчина помогать будущему члену семьи – вопрос хороший, но учитывая, как тепло он относится не только к собственным родственникам и сыну, но и к чужим людям, то такой человек был бы хорошим дедушкой.***
В огромной столовой, окна которой были всегда устремлены на две стороны сада, все родственники уже сидели тут как тут. Мелкие детишки, ещё не имея такого понятия, как этикет, устраивали бои на столовых приборах; а те, кто был постарше и поумнее, постоянно закатывали глаза на младшеньких. Апфеля, по какой-то причине, уместили на мягкий стул, обшитый бордово-тёмными подушечками, рядом с самим Кристиано. Обычно там сидел именно Виктор, но после того, как его не стало, то место передалось его мужу-вдовцу – Апфелю.***
Рядом с ним сидел довольно самовлюблённый юноша Амато. Его не приучали, видимо и к сожалению, секспросвету, из-за чего в собственные семнадцать лет благополучно залетел от первого попавшегося ему на глаза альфы, с которым он был знаком на тот момент лишь жалкие несколько месяцев. Омега постоянно на что-то жаловался, то ему это не так, то слишком всё плохо, то еда ужасная, то весь мир виноват. В нём развивался юношеский максимализм, от которого страдали абсолютно все, включая даже Апфеля. Каждый раз, когда с ним кто-то пытался заговорить, он вёл себя крайне неприятно и недоверчиво, то и дело обливая грязью, но сейчас подросток заметно притих после того, как понял, в какую передрягу он попал. Амато, как и, собственно, его будущий ребёнок, появился также по залёту, но отец – Эдриано Моретти, никогда брать ответственность за собственноручно созданных детей не хотел, из-за чего юноша его яро ненавидит и даже за отца не принимает вовсе. Из-за этой капризули по имени Амато весь дом переворачивался вверх дном, даже Кристиано он успевал подоставать каким-то образом. Амато хотел пойти на аборт, но возможные упрёки со стороны старших и домашний арест убивали все надежды на будущую новую жизнь подростка. Он всегда хотел жить отдельно, чтобы его никто не доставал, а в итоге его же беспечность и погубила, оставляя в результате неприятный осадок в виде ещё одного члена семьи в дом Моретти.***
Напротив Апфеля как всегда находился средний брат Кристиано – Энрик Моретти. Сколько детей за всю свою жизнь он настругал – не передать словами, Кристиано даже завидует ему, в какой-то степени. Жена Энрика не препятствует новым появляющимся изменам или же новостью о ещё одном возможном ребёнке, ведь она просто не успевала следить за собственными детьми. И она всегда садилась рядом с Энриком, ведь пары, как положено в этом особняке, садятся вместе. Также было и у Апфеля с Виктором. Присутствовали помимо этих членов семьи ещё несколько: Виолетта, Томас, да и куча других родственничков, что жили под одной крышей.***
Виолетта – довольно закрытая девушка. Днём она молчалива и социофобна, а вечером её берёт дурь и она начинает вести себя весело и распущенно, теряя контроль над собой. Она, как и Амато, тоже сидит на домашнем аресте. Вот только если Амато сидит и слушается, ибо делать ему особо нечего после залёта, то Виолетта каждый раз находит новый способ побега. У неё отбирают на определённое время телефон – ничего, выйду через окно, забаррикадировали это же окно – хорошо, я прокрадусь ночью через главный вход, и никто не заметит, уже две слуги стоят возле главных дверей – их же можно подкупить, верно? Почему Виолетта так делает, все в доме знают ещё давно. Её посадили на наркотики, пока только веселящие её разум. Кто же такой умный додумался с бедной девушкой такое сделать? Пришли к общему мнению, что это сделал кто-то из Д'Анджело. Девушку пытались лечить не раз, но ничего не помогало. Её несла за источником веселья какая-то неведомая сила. И каждый раз она возвращалась домой всё веселее и веселее. А днём – как ни в чём не бывало, вела себя тихо и порядочно. Никто её не трогает, и она не трогает других.***
Постучав в бокал ложкой, Кристиано сообщил о конце голодных игр и летящих столовых приборов куда попало. Слуги уже несли еду для всех, кто находился за столом, и у всех были разные блюда, потому что для каждого члена семьи – своё расписание. Апфель тоже входил в этот счёт. Молодой человек решил попробовать пищу. Да, она до сих пор оставалась для него такой же отвратной, но есть что-то нужно было, потому здесь не откажешься. Апфель решил посмотреть, что делает его сосед не только по одному обеденному столу и дому, а и по стечению обстоятельств, но тот лишь мотал еду в тарелке туда-сюда и грустно на неё смотрел. Возможно, он каждый день и жалеет о том, что позволил себе вообще выходить на улицу во время течки, или же у него накалилась такая же ситуация, как и у Апфеля, что вся еда становилась ужасной из-за запаха и вкуса. – Что ж, Amato, теперь у тебя появился брат по несчастью, – как-то насмешливо сказал Кристиано. Амато ничего не ответил, лишь демонстративно отвернулся от взгляда отца Виктора. Хотя, возможно, юношу постоянно в доме донимают из-за этого случая, но изменить что-либо так и так нельзя; выбора как такового не осталось, спасибо родственничкам. Апфель немного удивился. Не только он один в положении? Хотя, учитывая, насколько семейное древо Моретти расширилось, было сложно не иметь двух или более людей в таком же состоянии, что Амато и Апфель.***
После обеда, молодой человек всё же решил постучать в дверь комнаты юноши. – Чего надо? – раздражённо послышалось из-за двери. – Это Апфель, поговорить нужно. Апфель не ждал никакого ответа из-за обратной стороны двери, но, внезапно, дверь приоткрылась, и из дверного проёма показалась часть лица, по которой и так видно, что всё плохо. Комната Амато была не совсем большой, но подросток уже успел здесь обжиться и сделать неприступную крепость. Всякий, кто входил сюда, сначала должен поднять одежду да предметы, лежащие на полу, ведь юноша не особо любил прибираться и наводить порядок в собственной комнате. В комнате витал фиолетовый свет. Амато не включал люстру, находящуюся в комнате, а попросил купить какую-нибудь неоновую вывеску за красивые глазки. И ему всё-таки купили вывеску с сердцем, Амато даже этого было достаточно. Помимо всего прочего, в каждых комнатах есть небольшая отдельная ванная, и комната Амато исключением из правила не является. На стене, где находился письменный стол, везде хаотично были прикреплены полароиды; некоторые из них лежали на самом столе и были растерзаны канцелярским ножичком. Возможно, это были фотографии с тем самым альфой, что и уничтожил все мечты бедного омеги, которому придётся проторчать в этом замке, строя из себя запертую принцессу ещё много-много лет. Амато присел на собственную кровать. Она никогда не была заправлена, одеяло находилось каждый раз в разном положении и направлении, а с "внезапной доставкой" юноша во сне вообще растилался на ней, будто на земле. Помимо этого, в комнате стоял небольшой телевизор с приставками; это был единственный плюс домашнего ареста. Можно было спокойно доиграть какие-то игры, которые Амато не успел пройти, или на которые у него не было времени. Апфель спокойно закрыл дверь. Амато же, как и положено его характеру, спросил: – Ну и чего ты со мною поговорить пришёл? Пожалеть захотел? – Нет, послушай. Предложение есть кое-какое. – Ну? Я внимательно вас слушаю, – это было сказано с неким саркастическим подтекстом. – В общем, за столом сказали, что ты на домашнем аресте сейчас сидишь... – Какие-то проблемы? – Я не договорил, – и Амато заткнулся, так и не успев сказать ещё пару красивых слов. " – Эх ты, ribelle, тебя так никуда не выпустишь...– Пусть лучше сидит дома. Мы и так Эдриано из виду упустили, теперь шляется по всему миру, ища приключений на пятую точку.
– Да, я думаю, домашний арест ему пойдёт на пользу." – Я предлагаю такое решение. Я стану твоим, можно сказать, опекуном в каком-то смысле, а ты сможешь выходить на улицу. Как тебе такая идея? – Хреновая, – усмехнулся подросток, – ты думаешь, меня куда-нибудь выпустят, после всего этого говна, что со мной произошло? Да чёрту с два. – Выпустят, Кристиано мне доверяет. – Ха! Тебе-то? Ну конечно, ты же присобачился сюда, как элита, а теперь ходишь, всякому монету подаёшь! А мне зачем такая монета? – Ты не услышал? Я буду нести за тебя ответственность, а дальше – делай что хочешь, только под моим присмотром, – Апфель подчеркнул это, выразив слово "я" в предложении. – Да уж лучше дома сидеть, чем с тобой водиться, – Амато перешёл из сидячего положения в лежачее, положив руки за голову, – что мне теперь на улице делать? – Пойдём в больницу, и там ты хотя бы сможешь узнать, не поздно ли сделать аборт, – Апфель скрестил руки, но по его телу прошлись мурашки, как только он произнёс слово "аборт"."Не смей. Думать. Об аборте."
– По рукам. Только если ты меня обманешь – больше шанса не получишь, – Амато действительно хотел узнать, не поздно ли ещё совершить то, что в семье называют "детоубийством". Были бы эти люди немного образованнее, то подростка могли отпустить хоть на все четыре стороны. – Идёт.***
Постучав негромко в дверь офиса principale, послышалось серьёзное: – Входите. Апфель вошёл, и сел на небольшое кожаное кресло. Оно не было таким удобным, как в столовой, но оно и не было предназначено таковым. Обычно в кабинет Кристиано мало кто заходил, разве что слуги, Энрик, или даже Виктор иногда входил в офис отца чисто по делам. Так что для Апфеля такое впервые. Эта комната была довольно тёмной, что и стандартно для таких кабинетов; тёмная древесина, тёмный стол, тёмные шторы, тёмное всё. Старинные антикварные часы неспокойно тикали, нарушая тишину и молчание, что пронеслись между Кристиано и Апфелем. Молодой человек несколько нервничал, оно и видно, не всегда он встречал главу династии в таком виде, в котором он встречает его сейчас. Он, главный будто во всём городе, стоял около окна, поглядывая на сад, в котором садовники снова принялись обрезать листья кустов. В воздухе повисла странная напряжённость, и она усилилась, лишь только Кристиано заговорил первым: – Рассказывайте-с, мистер Kraun, – никто Апфеля ещё за такое долгое время не называл по настоящей фамилии. Сглотнув в горле всю тревожность, молодой человек начал: – Вы что-то говорили про "хлопотать по дому", когда я только сюда приехал сегодня. – Да. В вашем голосе было слышно, что вы не были довольным моими словам. Вы хотели это обсудить, – Кристиано повернулся. Никогда ещё Апфель не обсуждал какие-то вещи с этим человеком именно в деловом стиле, хотя одежда молодого человека и выглядела по-домашнему. – Да, всё верно. Меня смущают некоторые вещи. Вы не думаете, что моему ребёнку может не понравиться данная грязная работа? Или же он родится не альфой, а, например, бетой или омегой. У ребёнка не будет собственного будущего, которое он сможет выбрать самостоятельно, а уже всё будет решено за него, будто он не живое существо, а кукла, которая может лишь выполнять приказы. К тому же, не каждый выдержит такие обязанности, какие на данный момент выдерживаете вы. Как вы сами считаете, сможет ли в будущем мой ребёнок стерпеть это и принять, как данное? Я лично уверен, что нет, не знаю, как вы к этому отнесётесь. Что думаете? – и на этом пока Апфель решил остановиться. Ему много чего хотелось сказать в сторону Кристиано по поводу того словосочетания, но не стал, чтобы не рушить и так начинающие накаляться с каждым разом отношения между главой Моретти и Апфелем. – ...Похоже, жизнь с Victorrio тебе пошла на пользу, miracolo, – Кристиано сел на своё обтянутое кожей кресло, – ты становишься похожим на него. Я что-то подобное от него уже слышал."Наш будущий ребёнок не будет заниматься той дрянью, чем занимаюсь я."
– Поверь, я тебе отвечу также, как и отвечал ему. Мне абсолютно плевать, кто родится, мальчик или девочка, альфа или омега, главное, чтобы он стал достойным наследником титула. – Так вы просто хотите перенести ответственность на ребёнка, который даже понятия, наверно, не будет иметь, что такое мафия? – Я так не говорил, – Кристиано ухмыльнулся. – А мне кажется, что вы именно это и скрываете под "достойным наследником титула". А титула чего? Криминального авторитета? – Ты закончил? – отец Виктора решил больше не мусолить эту ненужную тему, – Если так – можешь быть свободен. Апфель рассердился. Он встал с кожаного кресла, но тут же повалился обратно; к горлу уже подходило чувство тошноты. Прекрасный момент напомнить о том, что токсикоз пока не прошёл полностью. – Совесть взяла? Так и думал, – Кристиано встал с собственного места и подошёл к Апфелю, взяв его за плечи сзади. Молодой человек закрыл глаза, он больше не был в состоянии сказать сейчас что-либо ещё. Он не хотел, чтобы слуги вытирали последствия того, что может произойти, если он ещё раз откроет рот. – Послушай, Apfel, – principale наклонился около уха молодого человека, – если мы всё-таки сумеем покончить с D'Angello раньше, то ребёнок будет в безопасности. Ты же этого хочешь? Кивок. – Ну так и сиди спокойно на месте, пока ты в безопасности, – с этими словами Кристиано отошёл от Апфеля. – Ещё... Кое-что, – Апфель приоткрыл глаза, чувство хоть и не уходило, но немного подуспокоилось. – Слушаю. – Это связано с Амато. – Он сидит на домашнем аресте. – Знаю, но я думаю, всё же лучше взять его под ответственность; нужно давать ему побольше свежего воздуха, учитывая, что он сейчас в таком же положении, как и я. – И кого же ты предлагаешь на роль? – Хотя бы даже себя. – Уверен, что справишься? Этот мальчишка не из робкого десятка, да и ты сейчас по тонкому льду ходишь. Не думаешь, что D'Angello тебя сцапают по дороге? – Уверен, что нет. Если вам так нужно, то можете даже взять кого-то из мафиози на защиту.***
– Чё? Правда что ль? Он так быстро на это согласился? – Амато держал в руках порезанные полароиды и сидел на кровати в позе лотоса. – Я же тебе говорил, что Кристиано мне доверяет, – Апфель сидел рядом и иногда придерживал ладонью подступающую тошноту. Всё-таки нелегко быть в таком состоянии, когда тебе даже волноваться нельзя, не то, чтобы злиться на кого-то. Апфель задумался насчёт слов Кристиано и в этот раз."Похоже, жизнь с Victorrio тебе дала на пользу, miracolo, ты становишься похожим на него."
Конечно, молодой человек состоял в браке с Виктором как никак 3 года с лишним, можно было и перенять какие-то черты от него. Благо, что Апфель из-за этого разговора не попал в больницу. Зато ему вскоре придётся пойти туда не одному, а уже вместе с Амато.