The Prince of Lys

      Солнце стояло высоко в небе, когда «Голубой кит» направлялся в порт.       Ауран Уотерс стоял на носу корабля и наблюдал, как они становились всё ближе к своей цели. Вид, который ему открывался, был потрясающим. Высокий и гордый, как будто он стоял на вершине холма, обдавая его запахом солёной воды. Дом Веларионов не имел большого количества галеонов в своём флоте, большинство кораблей, построенных в последние годы, были военными галерами, чтобы заменить те, который были потеряны во время Восстания Роберта, разбившись о скалистые берега Драконьего Камня во время того ужасного шторма.       «Когда-то хозяева моря, теперь они вынуждены играть вторую скрипку с Редвинами», – подумал он про себя.       Это была ошибка, над исправлением которой Монфорд Веларион, его истиннорожденный брат, так неустанно работал.       Вдалеке, положив одну руку на старое дерево гакаборта, он разглядел корабли, которые в настоящее время были пришвартованы в порту Лиса. Там было по меньшей мере два иббенийских китобойных судна, зловоние которых он чувствовал даже на расстоянии, три галеры, выкрашенные в зелёный цвет, с флагом Тигров из Волантиса, два когга с клеймом Браавоса и несколько лиссенийских галер. Через свой мирийский глаз он видел, что все трапы опущены, а экипажи работают, перетаскивая груз, туда-сюда. За ними простиралась сама гавань, вдоль которой выстроились здания, варьировавшиеся от складов до храмов, а чуть дальше находился сам город с его высокими стенами.       Лис славился своими «домами подушек» и увеселительными садами. Но Ауран отправился в путешествие не в поисках их или их постельных рабынь. То, что он искал, было скорее слухом, чем правдой, впервые он услышал об этом от торговца из Мира, который посетил Дрифтмарк в надежде заключить сделку с Монфордом. Мирийское стекло и специи в обмен на несколько веларионских военных галер, если ему не изменяет память. В конечном итоге сделка сорвалась, но не раньше, чем вино Монфорда развязало им язык.       Генерал-капитан Золотых Мечей владеет мечом из валирийской стали, как утверждали купец и его команда, с рукоятью в виде головы дракона и гардой в виде поперечины. Это звучало как диковинная сказка, но в то же время вполне могло бы быть правдой, поскольку Золотые Мечи считались лучшими наёмниками в мире. Почему бы их лидеру не владеть клинком, сделанным из металла, за который многие в Вестеросе готовы были бы убить? Такова была реакция Монфорда на слова мирийца. Ауран думал иначе.       Даже когда Алин, капитан «Синего кита», начал отдавать приказы и готовить их к входу в порт, Ауран держался особняком на носу. Небольшое чувство тревоги охватило его, когда они приблизились.       «Правильно ли я поступаю?».       Ответ всё ещё ускользал от него, и теперь, когда он уже мог видеть Лис, он не был яснее, чем когда он отчалил от доков Дрифтмарка много недель назад.       «Всё это может оказаться большой глупостью, – подумал он про себя. – Прибыть на встречу с человеком, который может навлечь на дом Веларионов гибель столь же вероятно, как и даровать нам удачу».       Но он не мог игнорировать всю информацию, которая была ему открыта, как старую, так и новую. Генерал-капитан Золотых Мечей владел мечом из валирийской стали. Этого человека звали Деймион, так же известный как Дорогой Принц Лиса. У него была валирийская внешность. Все эти факты в сумме указывали на один вывод.       Ещё один Блэкфайр находился в процессе становления на звание претендента.       — Ауран! – крикнул Алин, когда команда направляла галеон в доки. – Как я и сказал, мы здесь! Лис, Надушенная Сестра во всей своей красе. Разве я не говорил, что мы прибудем вовремя? На самом деле, мы прибыли на день раньше, ха!       — Да, я никогда не должен был сомневаться в тебе, – ответил Ауран с лёгкой улыбкой, пряча эти тревожные мысли. – Ветры были благоприятными, а Узкое море было чистым. Ты управляешь надёжным кораблём и дисциплинированной командой.       — Итак, ты, наконец, собираешься рассказать мне, почему тебе столь внезапно понадобилось отправиться в Лис?       «Синий кит» легко скользнул в доки, и Алин на мгновение отвернулся, чтобы выкрикнуть ещё несколько приказов. Матросы принялись привязывать корабль к причалам и доставать груз из трюмов для транспортировки.       — Мы пропустим турнир десницы, потому что ты настоял на том, чтобы отплыть как можно раньше. Шанс выиграть десятки тысяч золотых драконов упущен.       Ауран на мгновение выглянул за борт корабля. Рабочие-рабы из доков уже работали вместе с командой корабля, выгружая их груз. В воздухе витали валирийский и общий языки, смешиваясь с запахом солёной воды и китобойных судов, а также с более слабыми запахами самого города.       — Давай просто скажем, что если я прав, тысячи золотых драконов, которые ты мог бы выиграть на турнире лорда Старка, покажутся медными звёздами по сравнению с тем, что мы можем заработать в ближайшем будущем, я тебе это гарантирую.       — Что ж, я надеюсь, что ты прав, хотя бы ради моего кошелька с монетами.       — Твой кошелёк не познает нужды, независимо от того, преуспею я или потерплю неудачу. А теперь идём, друг мой, отправимся в путешествие и насладимся прекраснейшей из дочерей Валирийского Фригольда.       Для выхода в город Ауран снял с себя все доспехи, оставив только шёлк и ткань, а также длинный меч на бедре. Лисенийцы в душе были торговцами, предпочитая золото стали и железу, и это было видно по всему. Люди, будь то знать, свободные или рабы все ходили без единого доспеха. Мечи также были редкостью, большинство выбирало кинжалы для защиты, а некоторые женщины носили столь богато украшенные экземпляры, что Ауран не мог сказать, были ли они вообще функциональными или просто модными.       Тем не менее, он выделялся в толпе, и ему приходилось мириться со всем, что связано с тем, чтобы быть иностранцем в этих краях. Торговцы вдоль доков кричали ему о своих товарах, предлагая всё, от рыбы до драгоценностей. Дешёвые шлюхи выставляли себя напоказ для его удовольствия, обещая многое и даже больше, за небольшую монету. Когда он проходил мимо них, стражники-наёмники, патрулировавшие высокие стены города и его ворота, остановили его, приняв за вестеросца, которым он и был, хотя черты его лица были валирийскими. Они не требовали ничего большего, кроме того, чтобы он прислушался к их предупреждению.       — Магистры хотят сохранить мир, – сказал один из них на общем языке с лисенийским акцентом. – Не забывай держать меч при себе, если не хочешь стать на голову ниже.       — Я очень дорожу своей головой, – ответил им Ауран. – Особенно когда она прикреплена к моей шее.       Они не посмеялись над его шуткой, но пропустили через ворота, и когда он оказался внутри, Ауран смог увидеть достопримечательности Лиса во всей их красе. Здания, высокие и низкие, были увенчаны куполообразными крышами. Оконные стёкла, вставленные в белый мраморный камень, блестели на солнце. Были заметны «дома подушек» из развивающегося шёлка и тихие стоны, наполнявшие воздух.       «Лис воистину прекрасен».       Ауран двигался вместе с толпой, позволяя ей вести его по извилистым улицам и дорогам, вдоль камня, более древнего, чем сама Королевская Гавань.       Во всей толпе он высматривал того, за кем приплыл сюда, вглядываясь в лица всех присутствующих. У каждого из рабов на щеках была татуировка – особый символ их профессии. Это зрелище выбило его из колеи. Вестерос запретил рабство задолго до того, как Эйгон Завоеватель объединил королевства. Вера Семерых питала к этому отвращение. И всё же на востоке, в Вольных Городах, где не господствовала ни одна религия, она процветала. Ауран проходил мимо мужчин, женщин и детей, на которых были вытатуированы эти знаки. У одних были слёзы, у других – монета, пёстрые квадраты, кувшин или лошадиная голова.       Это было почти случайностью, что он наткнулся на след слухов, и перед «домом подушек», не меньше. Люди Золотых Мечей были известны тем, что носили при себе внушительные богатства, будь то прекрасные шелка или украшенные драгоценными камнями доспехи. Золотые кольца, которые обвивали их руки, тоже было трудно не заметить. По одному в знак каждого года службы в Золотых Мечах. Они сидели на ступенях дома, похожего на «дом подушек», и выглядели так, словно были сделаны из металла по сравнению с теми, кто их окружал.       — Я ищу вашего капитана, – обратился к ним Ауран на общем языке.       На ступеньках сидели пятеро мужчин из Мечей. Никто из них не предавался порокам, которые стояли прямо за ними.       — И почему он должен развлекать кого-то вроде тебя? – спросил один из них.       Мужчина был высок, когда поднялся на ноги, с обветренным лицом и крупными руками, обвитыми пятью золотыми кольцами, с бедра свисал опасный клинок в потёртых ножнах. У него не было эссоского акцента.       — Потому что у меня есть к нему деловое предложение.       «Потому что я вижу, в какую сторону дует ветер в Королевской Гавани, и это может означать выгоду или гибель для всех нас».       — Генерал-капитан постоянно получает предложения о контрактах, – заявил другой из них с отчётливым тирошийским акцентом, лениво разлегшись на ступеньках и вытянувшись, как будто отдыхал на подушках, а не на камне.       — Моё предложение необычное, – возразил Ауран.       Он подошёл к высокому наёмнику и показал ему кольцо, которое он носил на правой руке. То, что ему доверил Монфорд.       — Ты узнаёшь этот герб? Ах, я вижу, что правда узнаёшь, и ты знаешь, что я серьёзен. Генерал-капитан захочет услышать то, что я собираюсь ему сказать.       — Я бы не был так уверен, – усмехнулся ему наёмник, а затем протянул ему мясистую руку. – Сир Марк Уотерс.       — Один бастард к другому, – молвил Ауран, пожимая рыцарю руку. – Ауран Уотерс.       Они поднялись по оставшимся ступеням к «дому подушек», сир Марк пошёл впереди, сказав тирошийцам присматривать за остальными, а Ауран последовал за ним. Внутри была великолепная обстановка. Помещение было столь же высоким, сколь и широким, с коридорами, ведущими вглубь, и рядом дверей, ведущих в другие комнаты. Повсюду стояли диваны, шезлонги и столы, занятые постельными рабами и вином. Ауран видел, что в них всё ещё течёт валирийская кровь, у большинства молодых девушек и юношей были серебристо-золотые волосы, фиолетовые или бледно-голубые глаза. Почти все они были одеты в тонкие шёлковые платья, почти ничего не скрывающие от посторонних глаз. По углам стояли солдаты-рабы, вооружённые копьями, следящие за ними взглядами. Когда они проходили мимо одного из диванов, молодая девушка схватила Аурана за руку, проводя пальцами по его коже, застенчивая улыбка появилась на её губах, когда их глаза встретились. Слезу, вытатуированную на её щеке, было невозможно игнорировать.       Он чувствовал её пристальный взгляд на своей спине, даже когда сир Марк уводил их. Хозяйка «дома подушек» была одной из немногих присутствующих женщин, которая была одета так, чтобы хотя бы частично скрыть свою скромность. Сир Марк заговорил с ней слишком тихим голосом, чтобы его можно было расслышать, указывая на Аурана рукой, прежде чем мадам просто кивнула и указала на одну из личных комнат.       У двери не было стражи, и сир Марк постучал по ней костяшками пальцев, прежде чем приоткрыть дверь, чтобы он мог просунуть голову в комнату. Рыцарь-наёмник заговорил с тем, кто был внутри, и Ауран увидел, как из комнаты вырвалась лёгкая струйка дыма, пахнущая чем-то сладким. У него не было времени обдумывать это, поскольку сир Марк распахнул дверь шире и жестом пригласил Аурана войти.       Комната была наполнена запахом горящих благовоний, а сир Марк остался снаружи и закрыл дверь, чтобы запереть всё это внутри. Ауран сначала закашлялся, привыкая к воздуху. Это вызвало хихиканье девушек справа от него. Они лежали на диване, обвив друг друга руками и ногами, гибкие тела были обнажены, как в день их рождения. Одна из них уткнулась головой в шею другой, покрывая нежными поцелуями нижнюю часть её подбородка. Обе были валирийской внешности, серебристо-светлые волосы обрамляли щёки, на которых отсутствовали следы рабских слёз, а у девушки, посмотревшей на него, были бледно-голубые глаза.       Затем он услышал тихий смешок мужчины, сидевшего слева от него. Свет, льющийся в комнату из витражных окон, окутывал его слегка голубоватым сиянием. Деймион из Лиса был чисто выбрит, с короткими волосами, которые были почти серебряными, и глубокими фиолетовыми глазами, которые смотрели на Аурана так, как будто он был предметом для изучения. На нём была свободная шёлковая рубашка, открывавшая мускулистую грудь, и кожаные брюки. На его руках было шесть золотых колец.       «Шесть лет в Золотых Мечах и уже их генерал-капитан».       — Итак, – в голосе мужчины слышался лисенийский акцент. – Что такого заманчивого может предложить Бастард из Дрифтмарка?       Мужчина жестом пригласил Аурана сесть на третий диван в комнате. Он был обращён к двери и располагался между двумя другими диванами. Ауран сел и бросил взгляд на двух обнажённых девушек, прежде чем повернуться к мужчине.       — Не волнуйся, они не говорят на общем языке, – сказал Деймион, его глаза окинули взглядом двух бездельничающих девушек, прежде чем снова вернуться к Аурану. – Но мне действительно любопытно. Ты носишь кольцо с печатью Веларионов. Старый, верный, отважный. Это ваши слова, если я правильно помню. У тебя есть доверие лорда, и ты пришёл с ним ко мне. Почему?       — О тебе ходит много слухов по ветру и по водам, – ответил Ауран. – Некоторые из них могли бы оказаться очень плодотворными, если бы оказались правдой.       — И какие же конкретно из них? Видишь ли, я побывал во всех девяти Вольных Городах. Я обедал с Морским лордом Браавоса. Прогуливался по пляжам Лората. Посетил лучших стеклодувов и художников Мира. Слушал три великих колокола Норвоса. Встречался с магистрами Пентоса и наблюдал, как они откупаются от дотракийских кхалов. Я наблюдал, как кузнецы из Квохора перековывают валирийскую сталь. Пил вина и бренди Тироша. Торговал рабами в Волантисе. Мне также рассказывали истории о моих подвигах от Миэрина до Ланниспорта. Люди говорят, Ауран Уотерс. Большая часть того, что они говорят, ложь.       — Говорят, ты владеешь мечом из валирийской стали. С рукоятью в виде головы дракона и гардой в виде поперечины. Немногие клинки в истории имеют такое сходство.       Деймион опёрся на подлокотник дивана, подперев кулаком подбородок.       — Гарды и навершие можно менять.       — Они называют тебя Дорогим Принцем Лиса.       Ауран обвёл их жестом. Две девушки перешли к детальному изучению ртов друг друга, руки нащупывали груди, из них вырывались тихие стоны, воздух наполнялся благовониями. Деймион даже не взглянул на них.       — Человек, который никогда не проигрывал на дуэли, который спал с дочерьми каждого магистра города и который даже мечтает о будущем.       — Я никогда не проигрывал на дуэли. Не могу сказать того же самого о том, чтобы спать с дочерьми всех магистров или мечтать о будущем.       — Ты владеешь клинком Эйгона Завоевателя.       — Может быть…       — Последний человек, владевший им, был провозглашён королём.       На это Деймион рассмеялся. Он сел, упершись локтями в колени, фиалковые глаза ухмылялись.       — Ты бы перешёл тонкую грань, если бы мы были в Вестеросе, упоминая потенциального короля, претендента Блекфайров. Я слышал – король Роберт – гордый человек. Тот, кто ненавидит любые разговоры об узурпаторах или Таргариенах. Который даже сейчас назначил награду за головы последних живых Таргариенов. Ты принимаешь меня за Таргариена, Ауран Уотерс? Узурпатора?       — Нет, не больше, чем я принимаю тебя за вестеросца, преданного королю Роберту.       — Хорошо, я не являюсь ни тем, ни другим, – фыркнул Деймион. – Мне интересны монеты в первую очередь, как и любому хорошему наёмнику. Итак, скажи мне прямо, почему ты здесь, Ауран Уотерс. Одними словами моё внимание не удержать. Они также не поведут армии и не накормят солдат. Перспектива монеты будет.       — Когда Роберт Баратеон умрёт, начнётся война, – ответил Ауран.       Это был простой факт. Многие были бы довольны, проигнорировав то, что должно было произойти. Монфорд не был одним из них, хотя он всё ещё опасался, как дело дойдёт до столкновения, какие фракции возникнут в отсутствие самого Узурпатора. Это было частью того, почему он пошёл на такой риск в первую очередь. Хрупкость королевства была заманчивой.       — С каждым днём Ланнистеры становятся всё более влиятельными при дворе. Лорды Королевских Земель всё ещё раздосадованы своим поражением. Дорн всё ещё скорбит по принцессе Элии и её детям, убитым людьми Ланнистеров. На словах они поддерживают Роберта, но не более того.       — Ты хочешь нанять Золотых Мечей для неизбежных грядущих войн? Развязать войну против наследника Роберта?       — Я хочу посадить на Железный Трон короля, который поднимет дом Веларионов из грязи и вернёт ему место славы, где он когда-то был.       — Тогда ты разговариваешь не с тем человеком, – пожал плечами Деймион. – У меня нет королей, которых можно было бы тебе дать…       — Ему не обязательно быть королём из Таргариенов. – перебил Ауран, часть его души жаждала произнести эти слова.       «Но последний, которому служила моя семья, привёл нас к разорению и унижению».       На протяжении веков дом Веларионов верно служил дому Таргариенов. Верные слуги до последнего. Но Таргариены были разбиты, Визерис и Дейнерис затерялись и вряд ли когда-нибудь вернут себе Железный Трон.       — Есть много тех, кто встал бы под твоё знамя.       — Моё знамя? Ха! Дни Претендентов Блэкфайров подошли к концу. Барристан Смелый позаботился об этом, когда отрубил головы моему двоюродному деду, как обычную, так и меньшую.       Ауран скрыл своё потрясение от этих слов.       «Итак, он – Блэкфайр, если не через сыновей, то через дочерей».       — Ваши вестеросские лорды не увидят во мне ничего, кроме сына шлюхи.       — И всё же ты носишь меч королей, командуешь лучшим отрядом наёмников в Эссосе и похож на валирийских королей прошлого.       — Послушай себя, замышляешь измену с изгнанниками, против которых сражались твои предки, – ухмыльнулся Деймион и встал со своего места.       Он подошёл к двум девушкам, обе раскрыли ему объятия, когда он сел между ними на диван.       — Я не Король, Который Носил Меч. Я не Деймон Блэкфайр. Я – Деймион из Лиса. Во мне нет жажды Железного Трона.       Ауран нахмурился, но понял. Это действительно была большая глупость, если быть честным. Отчаянная авантюра. Он встал с дивана и направился сквозь густой воздух к двери. Одна из девушек помахала ему, когда он уходил. Он едва успел приоткрыть дверь, когда Деймион снова заговорил.       — Но твоё предложение действительно интригует меня.       Сир Марк посмотрел на Аурана сквозь щель в дверном проёме, прежде чем закрыть её. Ауран повернулся обратно к Деймиону и обнаружил, что мужчина получает массаж рук от одной из обнажённых девушек. Другая целовала его, поднимаясь по его шее. Это противоречило серьёзности их разговора.       — Мои люди хотят вернуться домой, это правда.       Деймион жестом велел Аурану вернуться на своё место. Он так и сделал.       — Мы – вестеросцы сердцем, сыновья изгнанников, все желающие вернуться в Семь Королевств отцов наших отцов. Однако всё не так просто. Хотя я могу претендовать на имя Блэкфайров, владеть мечом Завоевателя и командовать крупнейшей из армий наёмников, у меня нет самых сильных притязаний. По сравнению с кем, спросишь? Всё зависит от твоей лояльности. Кто-то сказал бы, что с Джоффри Баратеоном. Другие – с Визерисом Таргариеном. Преисподняя! Некоторые сказали бы, что даже Дейнерис Таргариен имеет больше прав, чем я. Не многие сейчас стали бы сражаться за Блэкфайров, Ауран Уотерс. Те дни умерли на Краснотравном Поле вместе с Деймоном.       — Я не могу сказать, что много знаю о Визерисе Таргариене, но я знаю гораздо больше о Джоффри Баратеоне.       Ауран на мгновение замолчал. Деймион наблюдал за ним критическим взглядом, не обращая внимания на двух девушек по обе стороны от него.       — Он гораздо больше сын своей матери, чем своего отца. Серсея Ланнистер балует мальчишку. Нянчится с ним. Я видел это своими собственными глазами. А ещё слышал истории о нём.       — О? – улыбнулся сам себе Деймион, как будто смеялся над шуткой, о которой знал только он. – Умоляю, расскажи, какие ужасы пришли из священных залов Красного Замка на этот раз?       — У мальчишки жестокая жилка. Мстительная натура у столь молодого человека, – поморщился Ауран. – Я слышал слухи о том, что принц Джоффри вскрыл кошку, которая скоро должна была родить, просто потому, что ему не терпелось увидеть котят. Что он бьёт своего младшего брата, принца Томмена. Он обращается со слугами почти так же.       — Итак, мальчишка жесток, – молвил Деймион, а затем указал на себя с девушками. – И я должен быть неким бастионом святости по сравнению с ним? Я убил своего первого человека, когда мне было двенадцать, Ауран. За этим последовало так много других, что я сбился со счёта. Некоторые из них были невиновны в своих преступлениях. Других не так много. Я бывал в миэринских бойцовских ямах и зарабатывал на смертях рабов-бойцов. Уверяю тебя, моё сердце чернее, чем у юного принца.       — Будь это так, ты бы не был худшим королём, сидевшим на Железном Троне.       Ауран хорошо знал его историю. Он знал кое-кого похуже, кто сидел на этом троне из искорёженной стали. Эйнис Слабый. Мейгор Жестокий. Рейнира Узурпаторша. Трое Эйгонов, Старший, Драконья Погибель и Недостойный. Бейлор Одурманенный. Эйрис Безумный. Все они сидели на Железном Троне, и все они привели Семь Королевств к хаосу. Казалось, величие и катастрофа шли рука об руку.       Одна из девушек заговорила, лисенийский валирийский лился с её языка, словно музыка, наполняя воздух, и Ауран пожалел, что никогда не изучал этот конкретный язык. Существовало множество форм валирийских бастардов, и не все они были созданы равными. Что бы там ни сказала девушка, это заставило Деймиона улыбнуться, а другую девушку захихикать, а затем мужчина поднялся на ноги.       — Подойди, Бастард из Дрифтмарка, – молвил Деймион, помогая девушкам подняться. – Лаэла говорит, что ты слишком печальный в столь прекрасный день.       Та, которую звали Лаэлой, достала из-за дивана шаль и завернулась в неё. Другая девушка сделала почти то же самое. Это мало что помогло им скрыть, но, похоже, ни одну из них это не волновало.       — Я склонен согласиться. Однако Роберт Баратеон всё ещё сидит на Железном Троне, и, скорее всего, он всё ещё будет сидеть на нём завтра. Давай оставим эти разговоры о войнах на потом, до того времени, когда они действительно начнутся.       У Аурана не было другого выбора, кроме как подняться на ноги и последовать за ними. Сир Марк присоединился к ним на выходе из «дома подушек», вручив Деймиону пояс с мечом с навершием в виде головы дракона. Деймион из Лиса прикрепил его к поясу и поблагодарил мадам поцелуем в щёку, в то время как обе девушки нашли себе более подходящие дорожные плащи и тапочки, чтобы прикрыть свои нежные ножки. Снаружи на ступеньках стояли остальные четверо мужчин из Золотых Мечей, готовясь, и когда Деймион окликнул их, тирошийцы тихо заговорили с ним.       Что бы ни было сказано, генерал-капитану это не понравилось.       — Благословение и проклятье, – пробормотал Деймон, прежде чем повернуться к Аурану. – Война надвигается на нас, друг мой, но не в Вестеросе. Мир и Тирош готовы вступить в конфликт из-за Спорных Земель. Без сомнения, Лис скоро присоединится к ним, не желая отказываться от завоеваний, которых удалось добиться в последней войне. Нам придётся сократить наше время вместе, потому что магистры Лиса хотят заключить контракт с Золотыми Мечами.       — Понимаю, – ответил Ауран. – Но я надеюсь, что ты будешь держать моё предложение в своих мыслях. Когда толстый олень умрёт, начнётся война, могу тебя заверить.       — Я так и сделаю, Бастард из Дрифтмарка, – усмехнулся Деймион, обнимая Лаэлу и её подругу. – До тех пор держи ухо востро, не доверяй магистру Пентоса и будь начеку.       Как один, группа повернулась, чтобы направиться вглубь города, к дворцам с куполами вдалеке, и Деймион взглянул на Аурана через плечо.       — Моё слово дороже золота! Клянусь всеми богами, это правда!       Затем они растворились в полуденном потоке, оставив Аурана стоять на ступеньках «дома подушек» с мыслями о будущей славе и без малейшего намёка на страх. Возможно, он поставил своими действиями дом Веларионов на путь катастрофы, возможно, подтолкнул их к поистине безумной авантюре, но что было сделано, то сделано. «Игра престолов» была порочной. Это была победа или смерть.       Ауран хотел, чтобы дом Веларионов, и особенно он сам, победил.