От точки А до точки Б

      — Привет. Ты здесь уже был?       Макс первый раз в клубе. Музыка играет, вокруг искусственный дым. Люди танцуют. Короткие юбки, шорты. Засматриваешься, хотя шарашит не адреналин, а нервы: он здесь первый раз. Как танцевать? Хорошо, что ему 18 — протолкнуться к стойке и взять стаканчик пива. Когда ничего не делаешь, а просто наблюдаешь — есть что-то щекочущее в груди от убегающих возможностей на хорошую ночь. Но здесь спокойно — чувствуешь себя самым главным и самым крутым. Красивое шоу.       Да, повторите, пожалуйста.       Обтянутые задницы — это очень красиво. В простой жизни может быть чересчур, но здесь, в отдельных комнатах, и голыми танцуют. Ну, в кровати. Лёжа. Крича от ласки.       Девственность — такое странное слово... Просто больше волнения. Макс это пережил.       Глаза слезятся, когда в них попадает свет прожектора. И ловишь кайф, когда он попадает на шею и грудь. На задницы. Разные. Красивый танцор, — но зачем так открыто? Задницами вертят, хочется... многого хочется.       Пуст стакан, а во рту снова сухо. «Когда облизываешь губы, — думает Макс, — это очень соблазнительно? Или видно, на каких ты нервах?»       Хорошо, когда есть свободный угол. Ну, сравнительно: там не толкаются. Там есть даже диванчик. Наверное, для тех, кто перепил, — для Макса. Который пока не дошёл, но через час — самое оно.       Он любит потише. И ведётся на тех, что поскромнее. Альфа всё ещё он. Болтает сейчас с девушкой. Он — слово, она — два, он — предложение, а она — абзац. Красивая, кудряшки смешные. Разговор ни о чём, но это клубная тема, да?       Розовая дымка, красная дымка. Прожектор пашет круче всех. Откуда дым? Откуда красный дым? Из того угла. Диваны, плед. На танцполе никто не курит. Курево выдаётся через странного барыгу с висячим животом.       Красиво дышит куряга — в том углу. Розовый дым, сладкий запах, смазанное лицо — промаргиваешься несколько раз и трёшь глаза, избавляясь как от дурмана. Девушка так близко, что сейчас тронет. Необычное для новеньких место. Макс пришёл не посношаться, а потанцевать среди особо крутых парней и девушек.       А наркотики — вред. Его лицо всё равно не видно.       Считается ли это за приём, если весь воздух в дыме?       Над диваном как раз есть форточка. «Хорошее место, — думает он. Макс ещё раз бросает туда взгляд — там по-прежнему сидит пацан». Или мужчина? Рослый так рослый... Да и юным курить вроде не дают. Ну, без связей.       Хотя о чём он? Макс — не куряга, куда нос тычит?       Сладкий дымок, интересно. Какую самокрутку парень уже курит?       Прожектор пролетел по его рукам, и Макс мгновенно сглотнул. Мурашки по спине. Фетиши у всех свои.       Красивые такие пальцы, тонкие. И штаны, знаете, на таких длинных и, он может ошибаться, крепких ногах... Дориан Грей местного разлива. Хотя вроде русый. Когда прожектор не на нём, — русый. А то сейчас он окрасился в красный — «стоп, Макс!»       Девушка красивая. Недавно он думал про импотенцию — нагонял краски. Дело в усталости? Наверное, сегодня его спасло пиво — полегчало. Сердце в груди бьётся, всему телу тепло. Парень этот всё так же дымит. Макса вдохновляет, что тот ни разу не подавился — видел такое. А этот сидит себе. Тоже присесть, что ли…       Красивые женские плечи. Узкая грудная клетка.       «С дыхалкой плохо», — пролетает в голове. Тут же мотает головой. У девушки уже поднимается бровь. Явно не с тем связалась. Хотя красивый, ну типаж типажом: тёмно-русый, мышцы — огонь. Она не зря к нему лепилась: знает теперь, как хорош. Но явно с ним что-то не то.       «Ну и пускай не то, — огрызнулся бы Макс. — Вон, у половины здесь то — даже тот куряга бы подошёл, у которого из мышц только язык!»       Язык, минет... Макс был латентным. Слово «гей» для него ругательное. Год назад ему всё объяснили, и он влюбился в самого девчачьего мальчика, каким быть не хочет. Макс старается любить в постели женщин. Но для секса, он это понял, нужно время и силы. А благодаря учёбе на математика истинному гуманитарию перестаёт хватать всего. Моторчик дохнет.       Не получается.       Хотя по любви он соскучился. Тот девчачий парень был восхитителен своим умом и сообразительностью. До постели не дошли.       С девушками было. Не просто и быстро, но было. Пару раз. Так Макс и начал второй период латентности: теперь он снова не гей. Красивые сиськи. Нагнуть бы... да только взгляд Макс снова переводит на того пацана. Курягу.       И диван хороший, и форточка наверху.       Макс всё же берёт бокальчик — не решается взять второй для подката — и идёт в тот угол.       Всё оказывается ещё лучше: это его одноклассник. Одноклассник этот хорош собой. Мышц в нём и правда нет. При софитах он выглядит лучше.       Он правда красивый. В школе очень умный и серый, вечно как из мавзолея. А сейчас как из парилки: кровь прилила, глаза блестят. Довольный.       Хотя мышцы Макс нафантазировал до смешного крепкие... Мотает головой.       — Можно попробовать?       — Подавишься. Держи.       Боже, непрямой поцелуй. Максу везёт.       Но недолго. Армин не давится, Макс же — на втором вдохе. Даже голова не закружилась. Это что он курит?       Губы Армина тронула улыбка. Возможно, издевательская.       Макс буркнул:       — Чего против закона прёшь, математик?       Армин жмёт плечами. Пока он пытается сообразить, что ответить, Макс его разглядывает. Лучше не надо было.       Армин пришёл в футболке. Макс раньше видел его порезы. Почти все руки в полосках. Под красным светом кажутся свежими.       Да, лучший ученик класса. Зачем он это всё делает? Эмо-увлечение.       Они очень красивы. Порезы — нет, а руки и то изящество, с которым Армин держит косяк, — да.       «Думаю, — говорит про себя Макс, — с порезами можно примириться. Жив — это хорошо. Эмо-парень развлекается. Ну ладно».       — Дашь ещё раз?       — Нет, один раз уже обслюнявил. Тебе ж всё равно без толку.       — У кого купить?       — Не надо.       Увести взгляд. Он правда интересный.