Я знаю правду

- Я не хочу ничего обсуждать, - уверенно заявила Тресдес, не переводя на собеседника взгляд. - Придётся. Я видел и знаю предостаточно, чтобы иметь основание заводить этот разговор. Хочешь ты или нет, но это уже не моя прихоть, а необходимость. - Может, хватит строить из себя святошу? Я не поверю, что ты говоришь и делаешь всё это из чистых искренности и понимания, не имея других причин и личной выгоды. - Понимаю твоё замешательство, но в этот раз всё, действительно, "из чистых искренности и понимания"... - Азул. Давай будем честны. Я - призрак. Абсолютно нездоровый, опасный и жестокий. Я занимаюсь всем этим, не потому что мне нравится, а потому что хочу закончить всё это дерьмо. Не сопротивляюсь, потому что знаю, что те студенты - просто пострадавшие из-за моих сил. И единственное, чего я реально хочу - просто помереть уже, чтобы всё это закончилось... - Девушка опустила лицо на ладони, опираясь локтями на колени, и тяжело вздохнула. - Я так устала... - Ты, правда, думаешь, что ты не можешь никому нравиться? Даже при том факте, что ты самый искренний и нежный человек из всех, кто учится в этом заведении? Это наивно и глупо... - Староста прочистил горло и сцепил ладони в замок, пытаясь скрыть свои неуверенность и беспокойство. - Я видел фотографии твоего полароида. Можешь говорить что угодно, но я знаю, что ты чувствуешь на самом деле. Отрицай это вслух сколько влезет, но хотя бы не обманывай саму себя... Азул осторожно положил ладонь на плечо Трес, отчего та вздрогнула и выпрямилась, уставившись на него пустым вопросительным взглядом. Подросток много чего хотел сказать, но мысли начали путаться ещё в тот момент, когда только сказал, что им нужно поговорить по душам. Но сейчас у него нет иного выбора, кроме как раскрыть абсолютно все козыри, чтобы Тресдес было бессмысленно отпираться и пытаться закончить этот разговор. Парень знает, как ей сейчас паршиво, а теперь знает, насколько. И единственное, что староста может сделать сейчас - это попытаться разобраться в их отношениях, расставить все точки над "i". Да, это выглядит сейчас, как чистейшее лицемерие со стороны Азула, но именно сейчас он пытается быть максимально искренним, насколько бы это ни было парадоксально. Трес опустила взгляд в пол, так ничего и не сказав. Выражение лица осталось тем же, но собеседник почувствовал, как под его ладонью напряглись все мышцы девушки. Его рука осторожно сползла по мягкому плечу к локтю, потом к запястью, а пальцы аккуратно обхватили небольшую женскую ладошку. Подросток до последнего думал, что она попытается вырвать руку, но... этого не произошло. Было ли это хорошим знаком? Безусловно. Маленький шажок к успеху. - Если тебе больно - скажи об этом. Больно, страшно или одиноко - ты можешь сказать мне. Я пойму и не буду осуждать. Если тебе хочется плакать - плачь, сколько влезет... Но не закрывайся хотя бы от меня. Я понимаю, что принять эти чувства сложно, я и сам в некотором замешательстве. Но если ты чувствуешь хоть что-то ко мне, не бойся показать свою слабость. Это - нормально... На первый взгляд, на эти слова не было абсолютно никакой реакции. На мгновение Азул засомневался, что вообще завёл этот разговор, но теперь пути назад уже нет. Ему придётся подобрать слова к тому, какой хаос творится у него в груди сейчас. Хотя это даже в голове трудно выполнить, что уж говорить про озвучивание этих мыслей. Но теперь это острая необходимость, иначе окажется, что всё сказанное и сделанное ранее - бессмысленные потуги. - Знаешь, на самом деле, я... Я даже не знаю, что нужно говорить в такой ситуации. Должно быть, что-то романтичное, и я бы обязательно подготовил умопомрачительную речь, но... - Не говори ничего... Голос Трес прозвучал приглушенно и словно не должен был звучать вообще. Голубые глаза внимательно оглядели лицо девушки на наличие хоть каких-то изменений. И таковые были. Бардовые брови были снова сведены к переносице, скулы напряглись, а в алых глазах промелькнула искра запечатанных эмоций. Та самая сдерживаемая масса невысказанного, чувства, на которые девушка поставила самой себе строгий запрет, те эмоции, что грозятся пробить выстроенную стену самозащиты. Всё начало давать трещину в самообладании подростка. От осознания этого Азул почувствовал одновременно и порхающих бабочек в животе, и душераздирающую грусть. Староста отпустил руку собеседницы и максимально осторожно пристроил свою ладонь на другом её плече, ненавязчиво наклоняя весь её корпус в свою сторону. И на это, к удивлению, сопротивления не последовало. Парень просто ликовал изнутри, особенно, когда Трес опустила голову на его плечо. В этот момент душа подростка почти покинула тело, ведь он даже не надеялся добраться до этого этапа. Ожидал, что будет уже почти ставшее привычным отторжение и даже ожидал спора, который обещал быть в начале. Честно говоря, сейчас Ашенгротто совсем в растерянности. Он впервые подпустил кого-либо настолько близко. Впервые почувствует безопасность рядом с кем-то чужим. Впервые пытается дать чувство безопасности кому-то другому. Впервые не может подобрать слов, чтобы описать, что он чувствует на самом деле. - Неужели тебе настолько пофигу на то, насколько я опасна?... - спросила Тресдес, не поднимая головы. - Это не имеет значения. Я бы даже сказал, что это твоя новая изюминка. - Серьёзно? - Абсолютно. Я всегда серьёзен. Азул наклонил голову и осторожно поцеловал собеседницу в макушку. Староста не видел этого, но от данного жеста глаза Трес замерли на одной точке, словно демонстрировали растущий внутренний конфликт. От просто нежного жеста её кулаки с силой сжались... Слабачка... Всё такая же слабая и беспомощная... Подросток почти физически почувствовала, как самолично наложенный блок стал давать трещину и рушиться, словно разбитая кувалдой кирпичная стена. Было просто невероятно больно от нахлынувших сдерживаемых чувств. Смесь облегчения и чувства вины, смесь одновременных боли и эйфории. Это ощущалось, как прорыв плотины, ведь всё, что сдерживалось так усердно, теперь выливается наружу. Азул заметил, как плечи девушки задрожали, а сама она сжалась ещё больше. Студентка сползла по плечу старосты и уткнулась носом в его грудь, после чего прикрыла ладонями лицо и почти в голос разрыдалась. Разрыдалась настолько сильно, что парень испугался, что перешёл дозволенные границы. Но быстро понял, что сломал возведенную защитную стену Тресдес. Подросток аккуратно, но крепко обнял её за плечи, давая понять, что всё в порядке и она может выплакаться от души, впервые за всё своё пребывание в колледже. Его сердце от волнения и радости вот-вот пробьёт грудину, но разве это не замечательно? Он смог так далеко зайти и даже не получил по лицу за весьма настойчивую попытку... Когда силы рыдать почти иссякли, а пальцы отпустили белую, уже изрядно мокрую от слёз рубашку Ашенгротто, тот осторожно и трепетно обхватил обе её красные щеки и заставил посмотреть ему в глаза. Вот теперь парень уверен, что привычный блеск вернулся в алые глаза. Честно говоря, ему даже стало почти смешно из-за того, что теперь девушка стала красной почти вся, включая лицо. Большие пальцы подтёрли мокрые дорожки, после чего подросток опустил голову так, что его лоб прижался к чужому, а кончики носов почти соприкасались между собой. - Не важно, кто ты на самом деле или что о тебе думают другие. Для меня ты всё равно самая прекрасная драгоценность и самая необычайная тайна, которую хотелось бы открывать вновь и вновь, на свете, - сорвалось тихое признание с губ старосты, а невероятно быстрое сердцебиение лишь подтвердило искренность сказанного. - ... Ты либо сумасшедший, либо у тебя отвратительный вкус... - так же почти шепотом безобидно ответила Тресдес, обхватив чужие руки своими дрожащими пальцами, а губы изогнулись в почти виноватую полу-улыбку. Азул улыбнулся в ответ. В этот момент он готов признать оба эти факта, но разве это его волнует? Нет, естественно. Его сейчас волнуют лишь бушующие чувства растерянности и трепета в груди, которые абсолютно затмевают способность здраво смотреть на вещи. И именно повинуясь второму, парень чуть приподнял лицо Трес выше, касаясь её губ своими. Максимально осторожно, чтобы не спугнуть или не обрушить на себя её гнев. Максимально искренне, ведь в именно искренность своих чувств он и пытался доказать... И его намерения были распознаны как нельзя верно. Девушка подалась вперёд, чуть более настойчиво, демонстрируя всё то, что запрещала себе чувствовать и даже думать, что пыталась игнорировать и сдерживать. Те нежные чувства к этому чертовски странному во всех смыслах и противоречивому осьминогу... Что бы профессор Круэл ни говорил про их связь, теперь она как никогда реальна...