Дамнар: Неведение

      Сет задумчиво разглядывал спину Джастина, не зная, как относиться к увиденному.       К сожалению, кровь дракайны, на глину, облепившую разум брата, не повлияла ровным счётом никак. Но регенерации тела помогла. И озадачила одновременно.       Ещё после самого первого переливания дело пошло на лад. Чёрная сеть паутины стала бледнеть и будто бы втягиваться обратно. Поздним вечером накануне прибытия магов, тьма полностью растворилась. Оставалась лишь небольшая покрасневшая область около поясницы, как раз в месте, где когда-то Джастин был оцарапан тварью. И в месте старых ран стала проступать мягкая зеленоватая чешуя.       — Это те побочные эффекты, о которых говорилось в энциклопедии? Он теперь весь таким покроется?       Сет поднял взгляд на присевшую рядом озабоченную служанку. Она с ног до головы укуталась в меха и протягивала ему запрошенный пинцет и миску.       Вместо ответа он поддел одну из чешуек, срезал ножичком вместе с верхним слоем кожи, и положил в приготовленную тару, не спуская глаз с этой небольшой ранки.       Ждать долго не пришлось. Кожа за несколько мгновений отрастила новую чешуйку, взамен утерянной. Сет устало потёр глаза и начал вставать.       — Кажется, стоит временно прекратить доить нашу змейку.       Служанка ничего не ответила, только вынесла миску в лабораторию. Сет разочарованно скрестил руки на груди. Он так и не удосужился узнать её имя за всё это время. Старательно напрягал слух, стоило столкнуться с кем-либо, кто мог эту девку хотя бы окликнуть... Но не везло. А сама она была неразговорчива и держалась тише мыши. Он даже не решался залезть в её память, хоть считал себя обязанным сделать это. Слишком уж она была печальна. И почти постоянно витала где-то в облаках, но при этом незамедлительно кидалась исполнять его распоряжение, стоило ему начать говорить. «Боится, что передумаю и казню? Или рада бы сбежать из мира своих грёз?»       Дверь тихо отворилась, и в ледник вновь зашла служанка.       — Ты что спать не идёшь?       — Вы не отпускали, да и сама сейчас не усну. Беспокойно мне, — бесцветным голосом ответила Еся, старательно избегая взгляда Князя.       Она предполагала, совершая побег, что он будет сердит на неё, но чтобы казнь... Да ещё и руками ни в чём неповинного Октавио. И после слов Ластиэля о намеренном внушении ей нужных князю чувств Есения много времени проводила в размышлениях и воспоминаниях, смотря на всё происходившее с ней до этого времени, немного стерев белую пелену наивности с разума. И начинала потихоньку жалеть, что предложение эльфа отправиться с ним разбилось о желание Князя вернуть её. Хоть на Ластиэля и на Ярека она всё ещё была обижена несмотря на обстоятельства. Слово порой может ранить сильнее ножа. А пренебрежение и вовсе разрезать те незримые нити, что связывают любящие сердца.       — Мне тоже тревожно... — утомлённо признался Сет. Он был совершенно вымотан за эти дни, полные страха за Джастина. И теперь, когда вот-вот всё должно было решиться, он был чрезвычайно взбудоражен, хоть и понимал, что ему самому стоило бы прикорнуть хотя бы на пару часов. Моральные и физические силы ему ещё понадобится, когда прибудут представители совета.       Поскольку условия ему будут озвучены, только когда маги доберутся до Итернитаса, он понимал, что будет прижат к стенке. Вероятность, что ему предложен обычный товарно-денежный обмен, была слишком призрачной — иначе бы информацию о цене передал бы Вилфред. Но он привёз только сообщение о дате встречи, да лекаря для Силавии. Этот маг уже покинул стены Итернитаса, как только эльфийка очнулась и лихорадка отступила. Слишком уж тяжело было оставаться в замке, да и находиться на проклятом острове явно не доставляло магу удовольствие. Его услуги были оплачены семьёй эльфийки, и он действовал без специального указа совета. Но раскрывать подробности отказался. Сет не настаивал — ему было абсолютно достаточно того, что она не уйдёт в Долину Теней раньше отмерянное ей срока.       Если бы он сейчас отослал служанку отсыпаться, а сам остался здесь, в леднике, наверняка ещё сильнее бы себя извёл, и к утру уже перестал бы соображать в достаточной мере, чтобы вести переговоры с магами. Джастин из оков никуда не денется и не проснётся ещё несколько часов. Интернитас тоже дремал, будто специально давая князю небольшую передышку. Тем не менее Сет всё равно его чувствовал. Как же давили стены! Предложение само сорвалось с губ:       — Я хочу вырваться отсюда хотя бы на пару часов. Составишь мне компанию?       Есения кивнула, хоть и считала этот вопрос риторическим, и отправилась вслед за князем.       По сравнению с подземельем на улице было даже тепло. Она начала стягивать с себя шкуры, но Сет укутал её обратно, подхватил на руки и взлетел.       Первые мгновения полёта у Еси перехватило дыхание, и она судорожно вцепилась в куртку князя и уткнулась ему в грудь, крепко зажмурившись. Стоило пытаться повернуться, как ветер начинал хлестать в лицо с такой силой, что было невозможно вдохнуть. Но удалось сместить голову и она всё-таки решилась разомкнуть веки и посмотреть назад — на стремительно удаляющиеся огоньки в бойницах замка на острове проклятых. Испуг от полёта, вскоре сменился восторгом.       От взгляда на верхушки деревьев вновь закружилась голова, но закрывать глаза не хотелось. Река, вдоль которой проходил их полёт, мерцала, отражая лунный свет. А небо, скрываемое редкими плотными облаками, украшали бесчисленные звёзды, так похожие на те, которыми она не раз любовалась в родном мире, мечтая.       Полёт продлился недолго. Князь мягко приземлился на каменном выступе рядом с небольшим лесным озером, и осторожно поставил Есению на ноги, придерживая, чтобы она вновь привыкла к земле. У неё всё ещё дрожали колени, когда она попыталась было поделиться своим восхищением:       — Это...       Но Князь приложил палец к губам и еле слышно зашипел, жестом показывая ей посмотреть на что-то. Есения замолчала и проследила за его взглядом.       Рядом с озером устроился небольшой табун диких лошадей — особей в тридцать. Большинство уже явно спали. Пятеро поглядывали по сторонам, явно охраняя их сон. На боку, поджав копытца, отдыхали и несколько жеребят. Очень странных жеребят.       Присмотревшись, Еся сообразила, что это не луна и звёзды подсвечивают их шкурки — мягкий блеск исходил изнутри, позволяя разглядеть небольшие рожки на их лбу. Жеребята появились на свет ещё весной — слишком сильно рожки вырасти не успели. Были, как и у козлят в этом возрасте — длиной около ладони. И при этом сильно отличались. У пары жеребят Еся разглядела по два рожка, совсем как у козы — парные на макушке и слегка изогнутые. Ещё у троих рожки располагались неправильно: один был чуть длиннее, ровнее и находился ближе к центру лба, а второй рос с ним притирку и выглядел так, будто только-только начал пробиваться, или же в какой-то момент передумал расти и так и остановился торчать небольшой шишкой сквозь завернувшуюся крючком шёрстку. Но было и ещё двое жеребят с только одним рогом строго по центру, прямым и острым. Память Есении услужливо подкинула воспоминание:       — Мне Багхес про лошадей с одним рогом говорил! А в моей книжке таких точно нет! — заметив, как Князь помрачнел, Еся потупила глаза, ругая себя за несдержанности, и поплотнее укуталась.       Сет напрягся от упоминания хорнда, и его вновь охватило желание порыться в памяти служанки. Но пугать её снова не хотелось. Разве что снова попробовать подглядеть незаметно. Он поправил выбившуюся прядку ей за ухо, мимолётно коснувшись разума. Девица еле заметно дрогнула, желая отстраниться.       «Так и есть, снова боится. Может, обойдусь без ментального вмешательства... Люди же как-то справляются».       — Слушай, не хочу я тебя страшить. Но и оставлять вопросы без ответа тоже. Что тебя с Багхесом связывает? О чём он тебе ещё рассказывал?       Есения, пересказала ему всё, что удалось вспомнить, начиная от его помощи с мавкой и заканчивая тем злосчастным советом с кружкой. Обошла стороной только то, что сама ему успела поведать в Доусе. Да и князь об этом не спрашивал.       «Эх, Мавка... Зря я с ней так, конечно, но очень уж спешил. Не хотел, чтобы она рассказала обо мне кому-либо. А девица-то, надо же, вспомнила, хоть и была так пьяна! И научилась правилам игры».       Молчание князя затянулось и заставляло сильно нервничать. Есения немного поёрзала, скинула, наконец, шкуры, оставшись в тёплой кофте и юбке из шерсти. Решилась робко поинтересоваться:       — Сердитесь на меня?       — На тебя — нет... По правде сказать, я не знаю даже, на кого я сержусь больше. Себя, Джастина или этого козлобородого. Но с тобой я не намерен это обсуждать.       Есения обняла себя руками и замолчала, устремив взгляд на чудо-жеребят. Сет, плохо понимая, что именно он сейчас желает, предложил:       — Хочешь, подойдём поближе? Рассмотришь получше... — шёпотом предложил Князь.       — Так, они же убегут сразу!       Сет мысленно потянулся к Итернитасу. Это почти не требовало энергозатрат — нити, связывающие их, послужили удобной дорожкой к замку. — «Скрой нас от посторонних глаз, как в прошлый раз».       Багхес, всё ещё будучи в рассеянном в пространстве состоянии с замешательством наблюдал, как от Итернитаса по одному из энергетических корней, прошёл поток, и Князя с девицей окутала тьма. Сам он продолжал их видеть, словно призраков в серой дымке. Но то был он. Селфиса он тоже прекрасно видел несмотря на все старания эльфа... «Выходит, ты всё же можешь управлять замком?»       Есения и Сет тихо спустились к табуну. Сначала держались рядом, пытаясь понять, насколько они защищены силами Итернитаса. При их приближении лошади поворачивали головы, всхрапывали, водили ушами, но бежать явно не собирались. Постепенно Сет увеличивал расстояние между ним и девицей, пока не убедился, что энергетический кокон прячет их по отдельности.       — Далеко не уходи и не притрагивайся ни к кому. Я хочу немного побыть один, — стоящая рядом лошадь нервно фыркнула, затрясла гривой и отошла на несколько шагов, тщетно пытаясь определить источник шёпота. Служанка кивнула и присел рядом с одним из рогатых жеребят.       Сам же Князь отошёл немного вдоль берега к удобному уступу, где мог бы наблюдать за девицей, и при этом его шёпот не побеспокоил бы лошадей. Убедившись, что служанка увлеклась, окунул пальцы в прохладную гладь озера и прошептал:       — Покажись...       Внутри водной глади проступило блёклое, полупрозрачное лицо истощённого юноши. Шея, плечи, торс ещё можно было разглядеть, а вот всё, что было ниже, почти не имело очертаний — Растворялось в серой, еле видимой дымке. Сет печально цокнул языком и отвернулся.       — «Ты тоже выглядишь не лучшим образом... И сам знаешь, что к этому привело».       — Я хотя бы не просвечиваюсь... — буркнул Сет и добавил озабоченно, — Сколько у тебя... У нас в запасе?       Багхес понял, что Сет снова решил поговорить сам с собой. Он видел и раньше его приступы безумия, но при этом чуял, как мерцает вессель. Что отвечал князю внутренний голос, узнать было невозможно, но сейчас хотелось послушать хотя бы одну сторону личности.       — «Теперь ты хочешь перейти на «мы»? Кого ещё решил убить? Кстати, ты осознаёшь, что если Октавио исполнит твой приказ, это тоже будет считаться? Зачем ты его так мучаешь?»       Сет скрестил руки на груди и закатил глаза. «Снова нотации, куда ж без них».       — Октавио мой кнехт. И как бы он мне ни нравился, ему придётся смириться и приспособиться...       — «С чем? С жестокостью? Зачем ты так усердно пытаешься сделать из него палача? Зачем ты тогда оставил ему душу?»       — Душу я оставил Октавио потому, что он мне показался путным человеком, и я не хотел полностью его убивать! Моего мнения тоже отец не спрашивал, отдавая приказы!       «Эх, мой клыкастый друг, отыграться за свои муки на тех, кто тебе подвластен... Довольно типично на самом деле...»       — «Оставляя душу — сохранить человечность. Отправляешь на заклание её останки... Проецируешь на юношу себя самого... Ты правда этого хочешь? Ждёшь, пока он озлобится, очерствеет и потеряет веру в добро, как и ты? — поинтересовалось Отражение с простосердечным выражением лица».       Сет тихо зарычал, заставляя себя не увиливать от ответа.       — Я не хочу, чтобы он стал как я... Во всяком случае, сейчас уже не хочу. Я не знаю, как разорвать этот круг...       — «Всё ты знаешь, не придуривайся. К тому же, если эльф скоропостижно скончается, больно будет не только Октавио», — Отражение будто нарочно проигнорировало вопрос.       Сет скосил глаза на свою служанку, вновь ругнувшись на себя за то, что не знает её имени до сих пор. Она уже переместилась к следующему жеребёнку и протянула к нему свою руку. Тот проснулся и водил носом, как собачонка, пытаясь понять, кто оказался рядом. Но, как князь и велел, к ним не прикасалась, не желая испортить момент. Казалось бы, такая мелочь! Сколько времени они провели рядом, и ему было это совершенно неважно. Но стоило разглядеть за девкой человека, а за человеком личность, она уже перестала быть тенью, только исполняющей предписанную ей работу. Теперь без имени было никак. Словно признание, что он её увидел. Душу неприятно царапал тот факт, что имя Мавки он узнал только после того, как та утопла.       — Знаешь... Когда всё закончится, я, может, и отпущу её вместе с ушастым... Только потолкую с ним хорошенько перед этим. Мне надо убедиться, что это не копия Селфиса — что ей действительно будет безопасно рядом с ним... Если она захочет уйти, конечно.       «Батюшки! Неужто паук решил отпустить добычу на волю? Ну, или хотя бы задумался... В моменты нужды люди часто обещают всякое, что, по их мнению, подтолкнет вселенную к благосклонности хотя бы за их намерения...»       — «Если не Ластиэль, то кто? Ты абсолютно уверен, что семена подсыпал Багхес?»       — Я абсолютно уверен, что не смогу сдержать себя в руках, если увижу этого хорнда... Да, думаю, что подсыпал определённо он — иначе бы навряд ли бежал, да ещё и таким своеобразным образом. Другой вопрос, зачем? Неужели он настолько в обиде на меня, что я перестал его учить? Но он хоть и косит порой под дурака — таковым точно не является. Да и должен понимать, что теперь возобновление учёбы невозможно. Но он ведь и не спрашивал, согласен ли я продолжить! Значит, и причина в чём-то ином... Видимо, не зря он никогда мне не нравился. И дело даже не в том, что он тряс своим хозяйством перед матушкой в нашу первую встречу... Не надо на меня так смотреть!       Отражение и Багхес почти одновременно прыснули, сдерживая смех. Сет, видя свою молодую ехидную физиономию у Отражения, вспыхнул и огрызнулся, повысив голос, испугав ближайшего к нему коня.       — Можно подумать, тебя от этого не коробило! Ты и сам же чувствуешь, даже если не брать во внимание, что он наверняка древнее этой странной дудки... Что это никакой не хорнд! А его способность строить композитум? В Вириди Хорте я такой единственный за много тысяч лет! Да и на Атиозесе подобными силами никто не обладает, иначе бы зачем ему связываться с чужаками и жить на проклятом острове? А болото??? Связь с водой, как и у меня! Какие ещё сюрпризы будут? И, может быть, это опять говорит моя паранойя... Но если обучение было лишь для отвода глаз, и на самом деле он всё это время желал нас уничтожить?       «Мой клыкастый друг, как же ты близок и далёк от правды одновременно! Всё дело в Итернитасе. Такая скрытая мощь, требующая постоянного выхода и подпитки... А я же сам, можно сказать, собственными руками устроил ливень, чтобы тебе было проще его установить... Так этот проклятый замок сразу вцепился в землю, как клещ и пустил корни, срастаясь с миром, моментально начиная тянуть соки из почвы и воздуха. Ох, и перепугался же я! Заставил воду внешнего озера циркулировать, сбивая энергетические отростки... Увы, через несколько лет убедился, что это не слишком-то помогло. Пока ещё беспокойных кладбищ, как в Вириди Хорте не было, но кто ж его знает...»       — Он достаточно жил рядом с нами, чтобы понять, что если Джастин уйдёт в Долину Теней, я же наверняка лишусь рассудка... Я и так подозреваю, что эти твари возникали из-за каких-то всплесков Итернитаса, а то и моих выбросов из весселя — проверить только не могу. А что будет, если энергия полностью выйдет из-под контроля?       — «Да, да! И тогда я подумал, а как я поступлю, если история с миром Вириди хорт повториться и здесь? Тоже сбегу?! Ну нет... Я слишком люблю свой маленький, пусть и не идеальный мирок. В конце концов, я сам добровольно вас сюда впустил... Тогда я ещё надеялся на собственные силы. Нет, сразу убивать вас всех не стремился. Не мог лишить себя мечты. Но воздействовать... Сначала думал, что всё будет просто. Буквально, как обычно, чуть ли не по щелчку пальцев. Но нет! Чужаки оказались мне совершенно неподвластны! То есть, вы все упорно игнорировали мои старания. Энергетические потоки соскальзывали как с гуся вода».       — «Думаешь, демиург Атиозеса не вмешается, если вы с Итернитасом на пару озвереете?» — приподняв бровь, поинтересовалось Отражение.       — Демиургу Атиозеса плевать так же, как и демиургу Вириди Хорта, иначе бы он уже устроил цунами, тайфун или нечто подобное... Вроде той грозы, которой нас прогнал демиург, — Сет кивнул в сторону Есении, — вот её мира... Устранил бы проблему сразу, как только обнаружил, так сказать...       «Конечно же, я чувствовал потребность сделать хоть что-то. Удалось, увы, немногое — волки, обращённые на Атиозесе, начали обжигаться о серебро. Тогда мне вновь пришлось развоплощаться, изучать... Вроде понял. Удалось подправить реакцию и у виридихортовских волков... Но с вампирами, а уж тем более с тобой и Алларом всё равно не получалось... И только тогда я решился обратиться к твоему светлоокому брату. Он был так убедителен! Но при этом мне всё равно нужны были знания! Нужен был твой опыт!».       — «Может быть, всё-таки не станешь ждать, пока она тоже утопится или постареет?» — улыбнувшись одним уголком губ, поинтересовалось Отражение.       Сет задумался на полминуты, покусывая губу, чувствуя себя невообразимо глупо, но затем кивнул, встал и жестом подозвал к себе девку, периодически поглядывающую на него в ожидании сигнала. Заметив, что князь её поманил, Есения бросила ещё один ласковый взгляд на однорогого жеребёнка, поднялась на ноги и поспешила к князю, не в силах сдержать счастливую улыбку, которая не сходила с её лица всё время, пока она любовалась капризам природы.       — Сердишься на меня? — отзеркалил недавний вопрос служанки Сет, чем сильно её смутил. Улыбка сошла с лица девушки, будто и не было. Она поёжилась, будто от холода и уткнулась взглядом себе под ноги. Пульс участился. Повеяло страхом...       — Мне понятен твой страх. Но я не хочу, чтобы меня боялась. Ответь на вопрос.       — Как мне не бояться, если вы приказали казнить меня, хоть я была невиновна?       — Я почти сразу понял, что ты причастна случайно.       — И всё равно велели Октавио убить меня?       — Да.       Девка расстроено закачала головой и вновь затихла, поджав губы. Челюсть едва заметно задрожала, глаза блеснули обидой, но она быстро взяла себя в руки. Сжала челюсти, напрягла шею и руки.       — Злишься... Это правильно. Это лучше обиды, затопляющей способность бороться. И лучше страха, сковающего руки. Злость может быть полезна. Она побуждает действовать... Но она затмевает рассудок, заставляет совершать ошибки. Порой, непоправимые ошибки. — Сет внимательно наблюдал за напряжённой, всей обратившейся в слух девицей. Безумно хотелось к ней прикоснуться. Посмотреть в глаза и прочитать мысли. Он понимал, что между ними пропасть, которая из-за его поступков становилась всё шире. И он знал, что девица и сама прекрасно понимает, насколько далеки её мечты стать с ним кем-то большим... от реальности. Сказочные, детские, наивные мечты... Общие. Хотя, наверняка сейчас уже это только его мечты. Вон как зло смотрит...       И молчит. Да, девочка явно научилась субординации. Только вот из-за своих чистых порывов помочь и какого-то совершенно несвойственного живым желания принять его, она стала значить больше, чем допускало их положение. И даже речь не о глупой влюблённости — подобное для дамнара действительно недоступно. Гормональный фон нежити не позволяет утопать в подобных светлых и забавных чувствах. Но это тот случай, когда близкой и значимой стала именно личность. И неважно при этом, к какому народу, возрасту, полу, социальному слою и прочее и прочее эта личность принадлежит.       И доверие этого тёплого светлячка Сет благополучно продолбал... Что уж говорить о дружбе и какой-либо близости...       — Я был в своём праве, назначая наказание предавшему меня поданному. Но я ошибся... Поддался эмоциям и первоначально пришёл к неверным выводам. Что чуть было не стоили тебе жизни. И я... навряд ли себе это потом простил...       Есения насупленно смотрела на князя, не понимая, к чему он клонит. Злости как таковой она не испытывала. Она вообще не умела чистосердечно и подолгу злиться. А его слова... цепляли. И оставляли этакие зарубки в душе. Ошибся. Поддался. Не простил бы... Но Сет не видел, как теплеет её взгляд. Он слишком хорошо помнил холод, окутывающий его в родном лесу, стоило провиниться в глазах эльфийской родни. И на потепление отношений не рассчитывал.       — Возможно, когда-нибудь, со временем ты взглянешь на эту всю ситуацию... иначе. Быть может, даже перестанешь меня ненавидеть за всё произошедшее... Я благодарен тебе. И я виноват перед тобой. Я понимаю, что у тебя нет желания оставаться в этом... мрачном месте, как и у любого живого разумного существа на нашем острове. После того как решу проблему с братом, я поговорю с эльфом. Если посчитаю его надёжным и... достойным моего доверия, то я тебя с ним отпущу. Только с условием, что не станешь приближаться к дворцу... — Сет осёкся, не зная, стоит ли сейчас объяснять ей его опасения по поводу вероятности пересечения с Селфис’харланом.       Но Есения уже вовсю улыбалась, кутая смутившегося от внезапной перемены исходящей девушки энергии в тёплый пух из благодарности и принятия. Сет, в отличие от Селфиса, в энергополях разбирался крайне плохо. Но не получать удовольствия от искреннего расположения и доверия не мог, даже не понимая, чем вызваны его ощущения и её реакция.       — Спасибо!       — Кхм... Рано благодаришь... Это всего лишь намерения. И обещание. И... я не могу уже долее ходить вокруг да около... Как, в конце-концов, тебя зовут?              Багхес меланхолично наблюдал за сценой запоздалого знакомства, признаний, объяснений и выяснений границ между двумя такими разными существами, как дамнар, разглядевший за «обедом» личность, и человек, победивший страх перед хищником и нежитью и дарующий ему больше, чем хищник ожидал заполучить от любого из своих «блюд», витая глубоко в своих мыслях.       «Какие же мы всё-таки разные, оказывается, бываем! Я обычно только рад общению и новшествам... Один нас прогнал, едва завидев, не решаясь вступить в активное противостояние. Другая вообще сбежала из собственного юниверсума. А я лишь мечтаю вернуть память, сохранить свой мир и обрести семью... Ну или если не семью, то хотя бы выйти за пределы родного юниверсума и обменяться словом с себе подобными».