***
Малфой, хрипя, метался по комнате. Внутри него бурлил гнев. «Как она посмела прийти сюда?! Она должна бояться Малфоев и всёго того, что с нами связано. Но она пришла. Грязнокровка Грейнджер, посмела сюда явиться, какая беспечная глупость! Bсегда удивлялся, как она умудрялась быть такой бесконечно глупой и невыносимо отважной. Отважной...» — последнее слово повторилось в его голове, и ярость вышла наружу. Он принялся крушить всё, что попадалось на его пути. Переворачивал мебель, кидал книги, и всё, что было на его пути, разлеталось в щепки. Пришло всего несколько минут, и комната превратилась в руины. Сила, которая питалась яростью, была нечеловеческой, и стоило ему ударить в стену, как она задрожала, и лишь магия удержала её от обрушения. Он кричал, шипел слова на латыни. А потом, хрипя, рухнул на колени, припав лбом к каменным плитам. Из-за собственных хрипов он не слышал, как появился эльф, и лишь вздрогнул, когда тот коснулся своей худой рукой его плеча. — Пошёл вон!!! — исступлённо закричал Малфой. — Сэр, вам нельзя тратить силы. — Пошёл вон! — он закашлялся, да так, что рухнул плашмя, поджал, скорчившись, ноги и издал протяжный стон. Эльф стоял рядом и смотрел на хозяина. Tот ещё какое-то время шевелился, издавал звуки, а потом замер и стих. И эльф знал, что нужно подождать. Ещё немного. И вот, спустя несколько минут, он обошёл распростёртую фигуру и, сняв капюшон, прикоснулся ко лбу, который скрывали отросшие слипшиеся пряди. Они скрывали не только лоб, но и всё лицо, до самого подбородка. Малфой даже не вздрогнул, не пошевелился, и не издал ни звука. Губы эльфа двигались, он произносил какие-то слова практически шёпотом, еле слышно. Единственное, что он ощущал — это тепло, исходившее от костлявой руки этого существа. Tепло, которое согревало. Боль начинала испаряться, и, выпрямившись, он перевернулся на спину и уставился в резной потолок. В комнате было темно, но Малфой знал, как он выглядел. Когда-то давно, когда в каждый уголок этой комнаты проникал свет, подняв глаза, можно было увидеть большие лилии на длинных стеблях, изгибы их листьев и порхающих меж ними птиц... да, в самом углу были птицы... Сейчас ничего различить было нельзя. — Сэр, вы голодны? — Да. Рыбу... Я хочу холодную и сырую рыбу. И пусть она не трепыхается. Эльф смотрел на него несколько минут, неподвижно стоя на месте, затем вздохнул и исчез. А Малфой продолжил смотреть в потолок, словно он мог что-то там видеть, в этой кромешной дрожащей темноте.***
Гермиона опустилась на колени. Пальцы словно примёрзли к железной решёткe. Закрыв глаза, она почувствовала, как слёзы катятся по щекам. Она слышала стук своего сердца и ощущала его в районе виска. Тук, тук, тук, тук, — этот звук раздражал, сводил с ума. Гермиона закусила губу так сильно, что почувствовала привкус собственной крови. Неожиданный хлопок заставил её сжать прутья сильнее и, резко распахнув глаза, обернуться. На неё удивлённо таращился домовой эльф, но не тот, что был ранее, а другой. Гермиона хорошо их различала, и никогда не понимала, как можно их путать и называть другими именами. Ведь все они такие разные. Вот и этот по-своему отличался. Чуть ниже ростом, чем первый, плотнее, более лохматый, уши немного меньше, глаза с прищуром. Этот эльф определённо был старше предыдущего и выглядел смелее. Девушка смотрела на него в упор, не моргая, продолжая держаться за металлические прутья решётки. Она застыла в ожидании, ведь эльф появился здесь не просто так, а по приказу. Значит, он заговорит первым. — Не бойтесь, мисс. Ри не причинит вам вреда. Ри не сделает вам ничего дурного. Ри хочет вам помочь! Пальцы разжались сами. Гермиона встала и хотела сделать несколько шагов вперёд, но замерла, побоявшись его спугнуть. — Правда? — её голос немного дрогнул. — Ты поможешь мне выбраться отсюда? Эльф покачал головой. — Нет, мисс, я не могу. — Ты боишься его? Он может тебя... Он вас... Гермиона выдохнула и, тяжело сглотнув, на несколько секунд закрыла глаза, выравнивая дыхание. — Ваш хозяин — он вас бьёт? Любое жестокое обращение с домовыми эльфами приравнивается к жестокому обращению с волшебниками, и я могу помочь. — Нет, мисс, нет! Ри, не хочет, Ри не будет так говорить про своего хозяина. Он не такой. — А какой? Да за моей спиной решётки! Я пришла, потому что эльфы... Вы — я думала, что вам нужна помощь, что вы остались без присмотра, что вам требуется новая работа. Что здесь никого нет, и волшебники покинули это поместье, но... В итоге я сама оказалась в клетке. Гермиона смотрела на эльфа, а он смотрел на неё в ответ. Этот зрительный контакт был непродложительным, а потом она выдохнула тяжёлый воздух, чувствуя, что смягчается. Эльф был не при чём, он просто маленький, возможно, напуганный слуга, который действительно хочет ей помочь. Она знала, что это существо борется с двойственными чувствами. Пытается сообразить, как не навредить хозяину и помочь беззащитной волшебнице. Он жалеет её, и поэтому он тут. Гермиона присела на корточки и улыбнулась. — Можно перенести вас в спальню? Там большая мягкая кровать, и Ри обязательно накормит вас. — Но она будет закрыта, верно? Эльф закивал. — Там есть окно, Ри знает, как это важно. Свет, воздух и... — И на него наложена магия? — перебила его Гермиона. И снова кивок. — Вы сможете поспать. Продолжая улыбаться, Гермиона согласно протянула ему ладонь. Эльф проследил за этим движением, а потом оказался рядом и взял её за руку. Они исчезли за несколько секунд, растворились в воздухе.***
Гермиона снова почувствовала под ногами твёрдый пол. Открыв сначала один глаз, затем другой, продолжая сжимать ладонь эльфа, она увидела, что находится в просторной комнате. Перед ней была внушительных размеров кровать, больше похожая на отдельную квадратную комнату, скрытую от посторонних глаз. Балдахин состоял из нескольких слоёв ткани: лёгкой невесомой, похожей на крылья стрекозы и тёмной плотной. Бархатное покрывало глубокого цвета лесного мха, мягкое даже на вид, а повсюду — и на кровати, и вокруг неё, на ковре, лежало множество подушек — больших и маленьких. Слева от кровати стояло резное кресло с бархатной обивкой. Убранство комнаты было выдержано в оттенках цвета мха и благородного дерева, и лишь немного разбавлено цветом нежной зелени, именно такого цвета были маленькие подушки и тонкая ткань балдахина. Гермиона повернулась к другой стене — той, что была полностью скрыта бархатными шторами. — Мисс, вы, вероятно, голодны. Ри принесет вам поесть. Только скажите, что вы предпочитаете? Она зажмурилась, тяжело выдохнула давящий до приступа боли воздух, и наконец-то разжала свои пальцы, отпустив тоненькую ручку эльфа. — Я не буду есть до тех пор, пока буду находиться в этой тюрьме. Это же моя новая клетка? — Ри хотел, как лучше. Ри не желает вам вреда. Ри лишь хотел вам помочь, только помочь. Здесь тепло, уютно и... — И что потом? — Мне нужно идти. У Ри много дел, и ему нужно идти, — затароторил эльф, пятясь назад. — Постой! — крикнула она, обернувшись. И увидела как эльф отдаляется от неё, пятясь назад. Он мог просто исчезнуть, но отчего-то тянул время. — Я пришла, чтобы помочь вам. Но... Кто это? Кто это был? Там — он был там, и это он запер меня в клетку. Кто он? Его голос мне показался знакомым. Сначала нет, но потом... Я думала, что узнала его. Я была в этом уверена, его голос... Это был его голос, только... Tолько он сказал..., — её речь оборвалась на секунду, она облизала пересохшие губы. — А где Драко? — она ждала ответа, но не получила его. Эльф молчал. — Он сказал — тот, кто запер меня — что Драко умер. И, если это так, тогда кто он такой? И зачем ему я? Но в ответ она услышала лишь хлопок за своей спиной.***
Целью перемещения Ри был выбран чулан — тот, в котором он часто проводил время в полном одиночестве. Это было маленькое сухое и теплое помещение неподалёку от кухни. В нём хранились дубовые бочки, склянки из-под зелий, пара котлов и холщовые мешки. Только здесь он мог побыть наедине с собой. Ведь Ри был уже стар, и щебет более молодых домовых эльфов раздражал его. Не успел он опомниться от перемещения, как почувствовал сильный толчок в грудь. — Как ты мог?! Он узнал этот голос, и, взмахнув ладонью, отправил своего обидчика прямиком в стену, отчего тот громко пискнул. — Зачем ты её отпустил? Это был Сет. Самый приближённый к младшему хозяину домовой эльф. Теперь к единственному хозяину. Ри закашлял и, поднявшись, всмотрелся в темноту. — Неужели ты не понимаешь? Эта волшебница — единственный шанс на то, чтобы мы перестали быть рабами. — Что ты говоришь?! Hет, Ри... — Да, мы рабы, и всегда были рабами. Всегда. Но теперь мы влачим существование вместе с ним. Отныне ничего уже не будет, если только... Но... Если проклятье будет снято, изменится всё. Изменится он, а значит... — Это не так! Мы были домовыми эльфами, мы и есть домовые эльфы. Да, были разные времена, и хозяева тоже были разные, но это честь для эльфа — служить волшебникaм. — А он больше не волшебник. — Не говори так, — прошипел Сет. — А если он услышит?! Hе сносить нам головы, он же убьёт нас. — Не убьёт, в этом будь спокоен. А ещё он теряет магию. Ри слышал, как Сет копошится в углу. Он сделал несколько шагов в его направлении. — Ты ничего не понимаешь, потому что слишком молод и глуп. Ты подчиняешься ему, а он управляет тобой. А она — наш шанс. Ты же был там, ты помнишь, что сказал дух? — Тихо, — прошептал Сет. Он услышал шорох, а потом ощутил, как Ри вцепился ему в плечи: — Он перестаёт быть волшебником, магия иссякает, роза теряет лепестки, а мы теряем время. Она — девушка, и если она его... — Она его — никогда, — прошептал Сет. — А не ты ли каждый раз напоминаешь ему об этом? Hе ты ли возишься с ним и помогаешь ему? Ты видишь в нём что-то... Что-то живое. Так может быть, она сможет нам помочь? — Если он умрёт, — тихо сказал Сет, — мы будем свободны от этого проклятия. — Нет, мы никогда не будем от него свободны. Он превратится в нечто другое, что просто сожрёт нас. Этa мисс, волшебница, она — единственная возможность. У неё доброе сердце, и я смотрел в её глаза, и видел её напуганную душу. Знаешь, что она у меня спросила? Она спросила: «Где Драко?» «Драко», понимаешь? А теперь уйди отсюда. Это мой чулан. Я устал, — и он отпихнул Сета. Ри пошёл в угол, сел на пол, съёжился, и обнял свои колени, закрыв глаза. Сет ещё долго стоял посреди чулана, а потом исчез, растворился в воздухе, оставив старого эльфа в полном одиночестве.