Грехи Гриффиндора

Когда растешь в большой семье (девять человек, шутка ли), что-то свое — редкость. Сверкающая драгоценность, которую учишься защищать ото всех. Скалить зубы на собственную же кровь: «Мое!» Тем более, когда ты всего лишь шестой, ни так ни сяк — даже не самый младший! Рон был с детства мальчиком смышленым, поэтому и проблем с пониманием этой мудрости не имел. Он смотрел и учился, присматривался — ища место в семейной иерархии. Отчаянно завидовал старшим, ведь они успели первыми, каждый чем-то отличился. И даже младшая — единственная девочка, принцесса же! Уже с рождения лучше, чем он — и где справедливость? Зависть выедала, заставляла острее смотреть на мир, еще внимательней искать возможности. Присвоить что-то только себе, чтобы и других стал травить этот гнилой яд. Гарри Поттер был странным мальчиком. Слишком высокомерным — или герою таким и положено было быть? Слишком ядовитым — о, его яд был совсем иным чем у Рона, но не слабее, ничуть. Просто слишком. Но он сам выбрал Рона. И был теперь его — не единолично, но и пускай, зато и братьев в ближнем круге Гарри не было. Он был единственным Уизли там — о, да, ему завидовали. Он всей своей шкурой чувствовал горящие взгляды и только скалился довольно. Шире. Раньше весь интеллект Рона работал на «как заполучить», теперь же — «как удержать». И он старался. Соответствовал. — Представь вместо шахмат людей. — Гарри покрутил в тонких пальцах фигурку короля. — И заставь их действовать по твоему желанию — как заставляешь ходить фигуры. Рон представлял. Учился — даже книги читал, монографии, отобранные по указке Гарри Гермионой. Отчаянно завидовал их авторам, ведь они-то умеют то, что ему с таким трудом дается. Нечестно! Но на пятом курсе он уже смог загнать Малфоя в ловушку, запятнать и почти уничтожить. А всего лишь и требовалось, чтобы пара первокурсников кое-что и кое-где шепнула. Вроде как мимоходом. И фигуры задергались, послушно разбежались по полю: ферзь-Амбридж и пешки-слизеринцы, ладья-Филч и конь-Малфой. Не дорос тот до короля — король на поле только один. Но и коня съесть — как же сладко. Рон довольно жмурился, стоя в нише и слушая как рыдает Малфой в туалете. Малфой, со всеми своими деньгами и уважением в обществе, о чем не смел когда-то и мечтать маленький он. Чему когда-то завидовал. А, впрочем, он и сейчас завидует — деньгам, к примеру. Оскалился, уже начиная прикидывать как можно лишить давнего недруга и этого, раз репутацию он ему уже уничтожил. — Алчность — не твоя черта, Рон, — голос Гарри заставил дернуться, выныривая из мечт и планов. — А торопливость — вредна одинаково всем. Рон тогда виновато склонил голову, выкидывая тут же Малфоя с его рыданиями из головы. Привычно пристроился слева от Гарри, чуть сзади, признавая непоколебимое право его Гарри идти впереди. Он не будет торопиться. Придержит свой яд — не навсегда же. Говорят, элитный алкоголь с годами только крепче, лучше. Рон не пробовал, но зато даст испить своего настоявшегося яда Малфою, а затем спросит — так ли это. Рон завидовал — и радостно скалился, когда все остальные завидовали ему. Сыто улыбался, стоило заразить нового человека своим ядом. И продолжал оттачивать свою игру. Его горделивый бог того желает. А значит — так и будет.