Козырь – это карта или смерть?

На вокзал шли в четвертом – Ева, Белла, Грета и Гарри. Виктория где-то снова пропадала, с сожалением сообщая в наскоро написанной записке, которую нашли перед завтраком, что возможно не придет, но обязательно напишет дочери. Грета особо не расстроилась, привыкшая к отсутствию матери в самые неподходящие моменты, но Ева, теребя в руках маску, думала о том, что девочка пожалеет о своей наивности. Нужно было вправить Козырь мозги, пока они окончательно у неё не расплавились под гнетом планов о захвате мира. Ева собиралась хорошо пришибить Викторию, как только та появится дома. Ева была без маски и без плаща на всё лицо, но волосы прикрывала капюшоном. Не было лишь понятно для чего. Она была неприметной на всех заданиях и вряд-ли кто-то сильно разглядывал её острый подбородок или тёмно-серые, как у лесной мыши, волосы. Барон, естественно, была без понятия в кого пошла цветом волос и глаз. Может в отца, а может в мать. Иногда думала о том, что если анализ в Мунго показал её полную чистокровность, она должна быть из такого же знатного рода, как и сестра. Но мышиных волос не было ни у кого из соседей, пока она жила в России, в магическом районе, где шагали на широкую ногу. Больше таких районов не было, а Мистер Козырь рассказывал, что знавал одних чистокровных «мышей», но давным-давно они обанкротились и скончались. Белла была вынуждена ходить в плащах, которые были намного больше неё самой. Волосы она делала в тугой пучок, чтобы они не выпали из капюшона, где, если присмотреться, светилось улыбкой бледное лицо. Лестрейндж почти оклималась за четыре года, а на деле уже и не была никакой Лестрейндж. Уже два года как носит девичью фамилию, никак не может взять фамилию Евы – то времени даже на одну чёртову роспись не хватает, то в свободные дни начинаются препадки, которые прогрессировали в огромных количествах после Азкабана. В основном, панические атаки, но на бедную Беллатрикс было больно смотреть. Зареванная, задыхающаяся, еле соображающая, что происходит вокруг. Какая к черту роспись? Ну, а в основном было у них всё хорошо. Беллатрикс готовила оладушки по утрам на всех, даже на грубившую ей Викторию. Потягивала кофе, с щедрой стопкой коньяка от Евы, которая просто не спала в шесть утра, продолжая носится по всевозможным странам, разрывая и заключая всё новые и новые договоры. Тем не менее, на все завтраки, обеды и ужины семья, если это понятие подходит для них всех впринципе, собиралась вместе, строя из себя хорошую, здоровую семью перед детьми. Гарри почти не отличался от себя в семь. Вытянулся, конечно, но детская припухлость была всё ещё при нем. В магии, которой самостоятельно обучала Вика, – надо же! находила же время! – он делал большие успехи, но Грета от него не отставала. Шрам у него, за несколько минувших лет, болел ещё пару раза, но не доходило до болезненных криков от одного и крови от второй. Была лишь общая усталость «родственных душ». Грета всё так же пользовалась ингалятором, а ещё всё больше и больше липла к брату. Вот тут Ева себя обрывала, потому что Вика уделяла детям намного больше внимания, чем когда-то – ту ситуацию с Гарри она запомнит на всю жизнь. Спала она, конечно, нечтожно мало, но видеть бы её улыбку, когда дети радостно подбегали к ней, стоит ей зайти в библиотеку, проронив, что больше шести часов в их распоряжении. Вика ничего не замечала по отношению Греты к Гарри, но Барон не могла не отметить, как рьяно пытается девочка отгородить брата от всего и сразу. Вообще, в каком-то смысле это было хорошо – проявление себя как старшей сестры проснулось намного раньше, а значит и Гарри в безопасности. С другой стороны, это его нужно было боятся. Вечно до ужаса серьезного Гарри. Аж пугал, засранец. Вряд-ли мальчик, оставшись в лапах сестры на год, резко повернет на кривую дорожку замкнутых, которых нужно вечно защищать. Единственное, Грета бы жгла всех за брата с удовольствием – ни Ева, ни, знавшая малую часть переживаний Барон, Белла, в этом не сомневались. Быстро загнав всех через невидимую стену, Ева вздохнула. Дети воспитались в особых рамках и репетитор, по хоть какому-то этикету, у них был, но чистый восторг на их лицах было не скрыть. Даже Белла оживилась, увидев место, которое семь лет спасало её от жестокости дома Блэков и которое она любила всем сердцем. У одной лишь Евы ничего не было. Не училась она никогда в Хогвартсе, а ребенком не была уже давно, так что обычная платформа с кучей потных или начищенных, краснолицых или бледнолицых, богатых или бедных, людей, ей ничего, кроме отвращения и раздражения, не дало. Может и хорошо, что Вика не пошла с ними. Она не любила такие места вдвойне и была недалека от истерики после смешанных голосов, запахов и тому подобное. Чего только ей стоило обучение в Колдовстворце! – Ты гляди! «Избранный»! – Белла как-то успела оказаться у нее за спиной, но это не было важным. Министерство, а может и сам Дамблдор, хорошенько всё устроили, выдав за Избранного ребенка Лонгботтомов. Что-то там было связано с рождением в конце июля, но эта информация была неизвестна даже Вике, хотя все признали – Малфой копал долго и глубоко. Одним словом – ничего. Правду знали немногие. Трое взрослых, что скрывали свои лица от магов, да пара-тройка светлых волшебников. Хотя, число автоматически увеличивалось ещё на два, когда из толпы к семье Лонгботтомов присоеденились Уизли. – Что он вообще тут делает? Он же одноготка с Гарри? – Вдруг спросила Ева, перебирая в уме все цифры и даты. И в правду ведь! 30 июля 1980 года. – Я так понимаю, желает увидится со своими друзьями? – Пожала плечами Белла, быстро смотря на часы. До отправления было ещё десять минут. Грета впервые выглядела растерянной. До неё кажется только сейчас дошло, что на самом деле происходит. Она уезжает от родителей на год, не считая Рождества. А Гарри? А как же будет Гарри? Она так порывисто развернулась и обняла его, что он вначале даже опешил. Ева бы сказала что-то, чтобы хоть как-то поднять настроение и себе, и племянникам, но резкая, знакомая энергия ударила под дых. Барон, с пылающими ненавистью глазами, развернулась на каблуках, смотря поверх головой людей. Она и подумать не могла, что семья, стоящая чуть дальше, воспримут этот дикий взгляд на свой счёт. Впрочем, они долго думать не могли – появилась взъерошаенная Вика, отталкивая мужчину в сторону. Она, слава Мерлину, была в плаще, но её взвинчиность было видно даже так. А Ева всегда шла напролом, не обращая внимания на настроение сестры – если она и решалась поговорить с Викторией на серьезные темы, то только тогда, когда та была на пике своих эмоций. Так лучше срабатывал эффект. – У тебя ребенок уезжает, а ты хер пойми где шляешься! – Она вышла вперёд, видя как люди косились на неё – агрессивную, громко разговаривающую на русском. – Ты в курсе, что я тебе всеку...? Её грубо оттолкнули, а Ева почти своими глазами увидела, как Козырь пытается расслабить мышцы лица, садясь перед Гретой. Та не видела маму, но могла запросто почувствовать напряжение, а пугать ребенка перед самым отъездом, Виктории вряд-ли хотелось. – Ты пришла! – Грета так обрадовалась, что совершенно не обратила внимание на вновь начинающиеся ссоры матери и тетки. А зачем? Она всё равно уезжает уже через несколько минут. – Конечно, мой лучик радости! Я же пошутила в письме! Как я могла не прийти! Ева закатила глаза, оставшись на том месте, куда её оттолкнули. Пошутила она, да конечно. Барон пригляделась к подошвам сапог Виктории, отмечая свежую грязь и старую кровь, которая уже почти слилась с цветом обуви и увидеть её можно было только если глаза сломать. Козырь без сомнения чувствовала, как сестра недовольно сверлит её спину. Интересно, на чем завяжется их ссора сегодня? На отсутствие Вики на отправке, хотя в последние минуты она всё же пришла, или на том, почему Вика отсутствовала? Барон не терпелось узнать про грязь на ботинках. Вика, пускай и не была чистюлей, в 99%-ов случаев обойдет полгорода, но в грязь, например после дождя, не залезет. Так торопилась или трупы закапывала? Она так углубилась в размышления, что не заметила, как к Вике сзади подошёл мужчина. Отец Уизли, если быть точным. Он прокашлялся, но заметила его только Беллатрикс, так как стояла к нему лицом. Ева бы тоже среагировала, но она стояла рядом с пыхтящим поездом и совсем ничего не слышала. Блэк всё же привлекла её внимание, когда мужчина кашлянул ещё раз. На этот раз его услышала и Вика, и дети, и Ева. Последняя подобралась ближе, чтобы слышать о чем они говорят. Козырь всё ещё оставалась на корточках, но головы высоко не поднимала – мог слететь капюшон. – Извините, мисс, но вы толкнули меня, – Ева прекрасно знала какое сейчас выражение лица у Вики. Одно из её любимых – замешательство граничащее с подступаемым негодованием. У Евы же было просто плохое настроение. – Хочешь ещё раз толкнем? – Благо расстояние между Уизли и Викой позволяло Еве встать у него прямо перед лицом. Он отшатнулся, врезаясь в проходящих мимо волшебников. – Уизли, не лезь, куда не просят. То, что она вообще вспомнила его фамилию граничило с фантастикой. Ева вообще редко запоминала людей в лицо, только если это не те, которых она должна убить. Вика тоже поднялась, но говорить ничего не стала. Барон знала, что она улыбается, сжимая в руках кисть Греты, которая резко дернула её, привлекая внимание. – Ты не сказала, что будет, если я не попаду на Слизерин, – Ева, всё ещё стоящая лицом к Артуру, еле удержалась от того, чтобы не переглянуться с застывшей на краткий миг Викой. К ним начали подбиратся другие из семейства Уизли, а Барон начала побольше закрываться капюшоном, когда увидела, что Лонгботтомы так же обратили на неё свой взор. Эта семья больше всего стремилась найти Темную Леди и загадочную девушку в маске, и не исключено, что её не узнают по подбородку. Вика тем временем громко фыркнула. – И нужен тебе этот Слизерин? Много чести! – Она для драматичности всплеснула свободной рукой, пожала плечами и добавила: – Я тоже на Слизерин не попала. И что? Жива и здорова, как видишь. – Мы учились в другой школе, – Ева взглянула на неё совершенно безэмоционально, но даже поза выдавала её напряжение. Барон больше всего в жизни волновалась о том, что дети будут не довольны сами собой, если не попадут на зелёный факультет. Лично для Козырь и Барон было совершенно по барабану куда попадут дети. Они сами учились на разных отделениях в Колдовстворце. Вика училась на Хорсе, а Ева на Яриле, но это не было чем-то удивительным – сводные, они и в России сводные. Ева прикрыла глаза, вспоминая как жестоко отругали Вику, за то что она не попала на Дажбог, как её отец и мать. Разве не это они прорабатывали пятнадцать лет назад у психолога? Они не собирались быть подобными своим родителям, ценившие «традиции семьи». – Но, тем не менее, да. Факультет ни на что не влияет. Грета, Гарри, вы меня слышите? Даже если вы не попадете на Слизерин, как тво... ваш отец, ничего страшного. – Вы не должны быть похожими на него. Не должны быть похожими на нас. Вы сами по себе. – Подхватила Вика, снова садясь на корточки и поправляя слегка помятый плащ. Она на миг опустила голову, а Ева услышала как она тяжело вздыхает – тоже вспомнила прошлое. – Если вы боитесь того, что... В общем, мы не перестанем вас любить, если шляпа не выберит гребанный Слизерин. Грета дольше всех обнимала Гарри. Вика нервно теребила рукав мантии. Что может произойти на полгода? Сильно ли отразится разлука на детях? А если да, что делать? – Разберёмся, – пробормотала Ева, уловив настроение сестры. Она тоже переживала, но ничего нельзя было поделать – детям пришло письмо с материнской фамилией, а если они не приедут, это вызовет подозрение. В них они не нуждались, это уж точно. – Лично я нуждаюсь в бокале виски, – уловив последнюю мысль Барон, пробормотала женщина, махая рукой Грете, которая уже зашла в вагон. – Кхм, Бел, возьмешь на себя Гарри? Блэк отвечать не стала, лишь показала большой палец вверх – голос у нее был слишком приметным и громким. Могли сразу опознать Пожирательницу, особенно учитывая то, что прямо позади стояли орденовцы и мракоборцы. Неизвестно как не догадались о причастности двух загадочных дам к Темной Леди. Неизвестно, как вообще не догадались, что перед ними Темная Леди. Может помогло наставление о факультетах? Темную сторону считали монстрами и отродьями зелёного факультета, так что если они и выглядили опасно, все подозрения разом отпали, когда женщины с хмурыми лицами объяснили детям, что Слизерин – это не так важно. Ева слегка скосила глаза в сторону. Она очень надеялась, что отпали.