Козырь – это карта или смерть?

Миниатюрная версия волчицы безостановочно билась об стеклянную стенку, жаждя поскорее выбраться. Прозрачный купол был ввинчен в золотую подставку, но животное, скорее всего, не обладало мозгами поэтому раздражающий стук продолжился. «Сувенир» стоял на столе директора. Всё остальные позолоченные, странные, но от этого не менее прекрасные вещицы, стояли на шкафах, полках или, если слишком большие, на полу. Это была единственная странная вещь Дамблдора из всех, которая стояла на столе. Северус сидел напротив, со скучающим видом смотря в окно. Кажется, снова собирался дождь. Во всяком случае, где-то вдалеке громыхало. Над верхушками темных деревьев в Запретном Лесу летали вороны. Их карканье доносилось до башни, но с каждой секундой и будто бы становилось всё меньше и меньше. Тихие шаги Альбуса на миг заставили Северуса напрячься. Они затянули с этим разговором, но Дамблдор отбыл почти сразу же после празднования в честь нового учебного года, не появляясь в школе неделю. Макгонагалл пыталась его разговарить, но она знала слишком мало, чтобы усвоить информацию, если бы Северус ей рассказал. Козыри его пугали. Девчонка, наоборот, кажется знала слишком много. Он не сомневался, что если ей будет выгодно, она подставит его перед Темной Леди. На брата она смотрела с нескрываемым обожанием, хотя первые дня три Снейпу казалось, что ему это лишь видится. Его пугала эта девочка. Она знала, на что, а главное когда, давить. Одного её взгляда хватало, чтобы отбросить его в ту, или иную, ситуацию, которая заставит задуматься о том, какое решение принять. Пока что он справлялся – доказывали спокойные собрания с Пожирателями, где Виктория на него даже не смотрела. Но опять же – прошла всё лишь неделя. Альбус не стал садиться, лишь встав напротив и ожидая пока преподаватель повернет к нему голову. Северус всё ещё смотрел на злую стаю воронов. Пускай это было далеко, а ночь давно окутала небо, он очень хорошо видел, как вниз спускается по небольшой группе воронов, а поднимаясь дерутся за большой кровавый кусок у них в клювах. Кровь блестела без света от луны. Блестела, потому что была серебряной. – Темная леди с мозгами, Альбус, – наконец сказал он, с трудом отводя взгляд от чудовищной картины. – Я говорил вам это миллион раз. Да, Альбус, да! Она вновь взяла с меня Непреложный обет, но уже за другого ребенка. Я ничего не могу вам сказать про них. Даже самого банального – их пол. Зачем приглашать меня, если это, драккл меня подери, очевидно? Директор молчал, внимательно наблюдая за статуэткой с волчицей. Та не отчаивалась, продолжая создавать неприятный фоновой шум. Северус не мог отделаться от мысли, что безделушка имеет особое значение, которое известно только Дамблдору. Все безделушки тут имели смысл, но случаи, когда Альбус рассказывал о них, можно было пересчитать на пальцах. – Что там с меткой Пожирателей? Темная Леди продвинулась в поиске виновного? – Так вы для этого меня позвали? – раздражённо закатив глаза задал вопрос Северус, который, естественно, был риторическим. Призадумавшись, он пожал плечами, решив напомнить представителю светлой стороны одну очень важную вещь: – Меня выгнали из Ближнего круга и попасть в ближайшее время мне туда не светит. Миледи, на общих собраниях, ограничивается поверхностной информацией, которой не выйдет даже на пол пергамента. Люциус находится в Ближнем и явно знает больше, но говорить отказывается. При этом, я совершенно уверен, что Миледи ему не угрожала. Скорее... прикормила чем-то. Если такое слово можно использовать в одном предложении с фамилией Малфоев. Но если говорить в общем – нет. Она не нашла «виновного». Волчица забилась сильнее, будто слова Северуса влияли на её поведение. Ему даже показалось, что она издала приглушённый вой, но даже если он и был, его заглушили вороны, почему-то приблизившиеся к замку, чуть ли не залетая в окно. – Получается, не настолько она умна? – спокойно спросил Альбус, улыбаясь непонятной Северусу улыбкой. То ли снисходительной, то ли вовсе насмешливой. – Если она не смогла в полной мере осознать, что за вредительством, как она это назвала по твоим словам, стоит Волдеморт. – Она догадывалась, но, если я правильно понял, эту догадку она не стала развивать по каким-то личным причинам. И с чего вы вообще взяли, что это Волдеморт? – Он помнит, как лицо погибшего Лорда отчётливо всплыло в памяти Миледи, когда она искала виновного в том, что происходит в небе без её приказа. Он даже боялся, что в том момент он выглядел растерянным, благо женщина этого не заметила. За то, кое-кто другой заметил. Та чье имя нельзя называть, не была потрясающей окклюменткой, скорее даже почти отвратительной, но своё сознание была в состоянии перекрыть, особенно на собраниях, где сидел профессор зельеварения. Погибший Лорд вызывал у нее много скорбящих эмоций, которые она не могла подавлять и, которые могли сыграть им, светлой стороне, на руку, но Снейп не спешил рассказывать о чем-то подобном Альбусу. Не потому что хотел предать его или не считал нужным, а просто потому что существовала рядом с Миледи такая женщина, как «Ва» – именно так её кличила Беллатрикс. Для «Ва» не было, кажется, вообще никаких преград. Даже в сознание своей начальницы. Она тоже видела Лорда. Она видела, как дрогнуло лицо Северуса. И будь проклят тот момент, когда он решил отправиться на поиски загадочного волшебника вместе с Блэк. «Ва» появилась чуть дальше от них спустя минут десять. Во-первых, прибрала к рукам Беллатрикс, оповестив ту, что без неё Блэк никуда не пойдет, а во-вторых, прибив Северуса к месту одним взглядом. Она ему не угрожала, сначала захотев, по-видимому, стереть ему память о воспоминаниях Миледи, но когда её палочка поднялась в воздухе, она резко зашипела, не сильно хлопая себя по лбу и отворачиваясь. Снейп мог предположить две вещи. Первая – у правой руки Леди плохо с подправлением памяти. Вторая – она подозревала, что он с лёгкостью сможет почувствовать на себе чары и сбросить их. Спустя время, он пришел к решению, что второе более верное. В итоге, она просто взяла с него очередной Непреложный обет. Пожирателя уже тошнило от них, но умирать пока что в его ближайшие планы ни каким образом не входило. В любом случае, Миледи не разу не обмолвилась о Волдеморте. В леса она ходила одна, ища там невесть что. Люциус один раз всё же проболтался – женщина ругалась на собрании, что где бы не была отправлена метка, нигде и никогда нет остатков магии, хотя на вычисления волшебников с помощью энергии, которая остаётся на предметах, когда они колдует, у нее были хорошо заточены зубы. С Ближними она делилась почти всем. Она сказала если бы что-то учуяла, пускай и не обмолвилась, что это магия её погибшего мужа. А так, по словам выпившего Люциуса, ничего не было. Альбус молчал до тех пор, пока глаза Северуса не перестали быть стеклянными и безучастными ко всему, чему только можно. Снейп думал о чем-то важном, но, к несчастью для Дамблдора, говорить об этом не собирался. Тем не менее, много он тоже не сказал. Зельевар бы сказал, что это даже не относилось к их разговору про Волдеморта. – Присмотри за Квиреллом, Северус, будь добр. – Что?! – в миг оживился Снейп, во все глаза смотря за директором, который двигался по направлению к одной из дверей. Видимо, ведущей в спальню. – Присмотри за Квиреллом, – ещё раз, почти по слогам произнес Альбус, лукаво сверкая глазами за очками-половинками. Северус ненавидел загадки и когда говорили загадками. Одна из черт, которая ему нравилась в Миледи и в «Ва» – прямолинейность. Сразу и по делу, а не так, что ты ходишь два года и раздумываешь над их непонятными словами. У Темной стороны никогда не было времени. Темная сторона не бежала по направлению к власти. Она летала. Именно поэтому, у них и было больше шансов, чем у светлой, которая двигалась, как улитка спросонья – ещё более медлительная, чем обычно. Когда Северус был у выхода из кабинета, Альбус неожиданно окликнул его со словами: «Дети Темный Леди – Козыри?» Снейпа так передёрнуло, что он сам испугался, но лишь на мгновение. Он развернулся к директору, вылавливая его фигуру в полумраке и смотря в блестящие, выцвевшие глаза, признавшись: – Я могу вам кое-что сказать. Обет не давит на меня внутри, значит можно. Её дети не на моём факультете. Дамблдор разочаровано вздохнул, смиренно дождавшись пока зельевар покинет его кабинет, провожая его взглядом. Медленно переведя внимание на одинокую волчицу, он подмигнул на её сверепо блеснувшие глаза, потому что в данной ситуации это выглядело жалко. Северус больше всего на свете хотел, чтобы Альбус ему не поверил. Конечно, это Козыри. Конечно, они на него факультете. Конечно, Темная Леди позаботилась и об этом. Он не сомневался, что доставляет ей уйму проблем, но она никогда не думала отступать или ослаблять хватку. Она продолжала вешать на него Непреложные обеты, один за другим. В самом конце лета она проводила ритуал, на случай, как сегодня. Если Дамблдор или кто-то ещё догадается о том, что неизвестная фамилия Козырей слишком подходящая для скрывающейся предводительницы тьмы – Северус будет всё опровергать, вешая всем, кто будет рядом, лапшу на уши. При этом, он мог городить абсолютно всё, что захочет, лишь бы не выдал детей Миледи, и сообщал, что именно он городит. В один прекрасный момент ему станет наплевать на свою жизнь и он укажет на Козырей своим длинным, крючковатым пальцем прямо перед всеми учениками, с торжеством оглашая, кем они являются на самом деле. В ту же секунду он упадет замертво, но даже сейчас, обдумывая этот момент, который обязательно осуществит в будущем, Снейп почти молился на то, чтобы перед смертью последним, что он увидит обязательно были напуганные глаза Греты. Спустя несколько месяцев картинка в его воображении поменяется, когда он поймет, что глаза у девчонки, скорее всего, будут напуганными не за себя, а за брата. Впрочем, ему это будет безразлично. Острый вкус предстоящего торжества на языке никуда не денется. Пока шел по соединяющему мосту, еле сдержал крик, когда прямо перед лицом пролетела ворона, в точности над мостом разжимая запачканные, в чем-то знакомом, лапы. На каменный пол, прямо под ногами, упал кусок плоти, от и до покрытый серебряной кровью.