Козырь – это карта или смерть?

А в поместье слышен пьяный смех и старые, русские песни. Вика пьет шестой шот водки, слушая какой-то бред от Евы, которая курит отвратительно пахнущие черничные сигареты. В кабинете прокурено, пахнет вишнёвым кальяном, а ягодный дым смешался под потолком, кружа над головами женщин. Вика смеётся не переставая, наливая себе седьмой шот. Ева уже второй час тянет бокал какого-то супер дорогого коньяка из Грузии. У Барон от уголка губ до скулы размазана красная помада сестры, когда Вика всеми силами пыталась поддержать почему-то очень грустную Еву. Барон запускает дротиками в сегоднешнюю газету Ежедневного Пророка. В ней нет ничего такого, но это было первое, что попалось под руку. С каждым разом синие иглы отдаляются от красной точки, которую Ева поставила на глаз, пытаясь вычислить середину прямоугольной газеты. Барон всё никак понять не может почему она с каждой минутой она чувствует себе всё более и более пьяной. А заподозрить невинно улыбающуюся Вику в том, что та подливает коньяк пока сестра не видит, Еве в голову не приходит. Вика напивается до потемнения в глазах крайне редко, но проблема в том, что это всегда происходит спонтанно. И Барон предпочитает сидеть с ней в такие моменты, чтобы неусидчивая Темная Леди что-нибудь не устроила. И не важно, что каким-то образом потом Ева становится не более трезвее Вики. Леди смеётся – вспомнила опять какую-то шутку – и закусывает алкоголь перезрелым апельсином, облизывая сок на губах и протягивая руку к пакету, чтобы почистить ещё один цитрус. Ева ворует с Викиной тарелки кусочек ветчины. Телу тепло и спокойно. Они обе будто где-то в прошлом, когда большинство проблем брал на себя Марволо. Барон бросает взгляд на пытающуюся что-то сказать Вику – та захлебывается смехом, из последних сил держа фрукт в ослабевших пальцах – и снова расслабляется, отгоняя мысли о муже сестры. Если Козырь случайно поймает за хвост мысль о своем Томе, веселье как ветром сдует. Впрочем веселье всё же сошло на нет, когда с ними связалась Грета и наорала на них по двум причинам. Во-первых, с хера они теперь бухают по будням и где вообще тетя Белла, а во-вторых, почему они не соизволили рассказать, что в школе находится Цербер. Ева в жизни не видела, чтобы Вика так быстро трезвела. Кое-как успокоив дочь, в общих чертах объяснив, что происходит в школе и взяв с Греты повторную клятву того, что за Гарри она теперь будет смотреть пристальнее, Вика помахала липкой от апельсинов рукой и отложила сквозное зеркало. Спрятав лицо в ладони и пробормотав несколько матов на тему того, что ни один день в её жизни не может нормально пройти, она встала и вышла из кабинета, оставив Еву сидеть на том же месте. Барон вдруг случайно заметила, что количество коньяка в бутылке уменьшилось как минимум в два раза. Вика открыла золотую шкатулку, с красивыми, русскими орнаментами. Золото и бархат приятно ласкали кожу рук. Козырь зачарованно провела большими пальцами по острым концам крышки. Вытащив на свет серебряное кольцо, она погладила фиолетовый камень. Он был меньше, чем тот, что она носила сейчас. На обоих кольцах на внутренней стороне были выжжены ее инициалы, а возле была нарисована маленькая сосна. Указатель того, что она принадлежала холодному отделению зимы. Видимо пришло время расстаться с кольцами. Ей они уже не нужны. Старое украшение, лежащие в шкатулке много лет назад было неисправно и заместитель директора выдал ей другое, даже не попытавшись починить старое. Зато его привела в порядок Вика ещё до рождения Греты и теперь она была в полной уверенности, что оно работает не хуже, чем её собственное. Она перевела взгляд на три старых, пыльных рамки, стоящих совсем рядом и почти у края туалетного столика, потому что он, также как и рабочий стол, был завален всеми возможными бумагами, перьями, фолиантами и артефактами. В деревянной, никак не украшенной рамке стояла фотография молодой Евы. Без маски, с длинным, высоким хвостом, тусклыми глазами, но лёгкой, почти застенчивой улыбкой. В Еве не поменялась только эта самая ухмылка, которую она дарила – и до сих пор дарила – Вике, но именно это и было хорошо. В рамке из черного стекла с острыми углами была горизонтальная фотография с мелкой Гретой, молодым, слегка уставшим Томом и Викой, которая прикрывала рот рукой от смеха – мелкая Реддл тянула отца за кудрявую прядь, что явно было больно. Квадратная, но с кривыми краями рамка была покрашана в яркий розовый цвет. Угрюмая Ева стояла между двумя хищно улыбающимися женщинами. Дети стояли перед ним. Грета зеркалила улыбку матери и тети Беллы, а Гарри вообще не любил фотографироваться, поэтому выглядел очень похожим на тетю Еву. Фотография сделанная относительно недавно успела покрыться плотным слоем грязи и Вике пришлось слегка подуть на стекло, чтобы разглядеть черты лиц всех членов семьи. Вот во что превратилось семья Реддлов. В трёх девушек, каждая из которых воспитает детей по-своему, закладывая в детский мозг самые разные и самые безумные понимания жизни и методы жить во всем этом дерьме. Но Вика была спокойна, потому что с таким воспитанием она уж точно не беспокоилась за правление над Пожирателями, если с ней что-то случится, а Ева умрет от горя. Она подхватила кольца, складывая их в какой-то маленький мешочек сделанного из черного бархата. Козырь покрутилась на месте, пытаясь выловить из всей этой кучи бумаг пустой кусок пергамента, чтобы написать хоть какую-то инструкцию как пользоваться такими артефактами. Возможно это было глупо, но это первое и последнее, что пришло Вике в голову. Никому в жизни в голову не придет, что британские дети носят второй способ защиты в виде "родовых колец". И именно за них Козыри их выдадут. Родовые кольца, которые строгие родители наконец доверили детям. Никто в жизни ничего не заподозрит, также как и с волшебными палочками. Палка, как палка. Камень, как камень. Гарри, будучи ещё маленьким, иногда спрашивал почему его нет на фотографиях с отцом. Вике и Еве успешно удавалось увиливать от этого вопроса, пока с младшим братом не поговорила Грета. Сестры без понятия, что она сказала Гарри, но тот больше не задавал вопросы родителям. Грета не могла помнить, что Гарри не сын Виктории, но всё равно было боязно. Старшая Козырь очень не хотелось, чтобы дети узнали правду. Это могло отразится на их слишком сильной связи, причем явно не в положительную сторону. А ещё на их связи могла сказаться смерть Гарри. Учитывая с какой истерикой Грета связалась с родителями, она готова была убить Цербера голыми руками. Смерти ни одного из детей Козырь не переживет. Она в одну секунду замертво упадет, если узнает, что её дети мертвы и никакие крестражи не помогут. Поэтому Вика костями ляжет, но детей обезопасит. До сегодняшнего дня она слепо надеялась на слова Снейпа, что Дамблдор всё контролирует. Зря надеялась. На выходе из комнаты столкнулась с Евой. Та держала в руках бутылку своего коньяка, делая глоток, не отводя от сестры взгляд. Потом дотронулась до мешочка, который ей протянула Вика, нащупывая там украшения. Медленно посмотрела на руку Козырь, так же медленно поднимая бровь. – Ты сможешь донести их до детей? Я боюсь, что Дамблдор отберёт кольца. Таким не играют. Барон пожала плечами, выхватила мешочек, сделала ещё один глоток и поплелась дальше по коридору. Если Вике не показалось, где-то в конце холла она попалась на глаза Беллатрикс, которая только-только успокоилась после очередного провального задания из-за "стажёров". Вика прикусила себе язык. Блять. Стажёры. Она поплелась в противоположную от Евы сторону, обратно в своей кабинет, на ходу прося домовика убрать там беспорядок. Максу и Лоре было плевать с высокой горы зачем они должны дождаться какую-то женщину в “Трех Метлах", забрать у нее что-то и принести в Хогвартс прямиком в руки Греты, даже не смев смотреть что это. Максу и Лоре было не плевать до тех пор пока Грета не наорала на них в пустом коридоре, смешивая английский и русский. Гарри стоял позади нее, смотрел в сторону и вообще не предпринимал попыток остановить сестру, хотя иногда на лице мелькало раздражение от особо громких криков. Максу и Лоре стало почти плевать, когда обоим пришло письмо от родителей. В них не говорилось прямым текстом, но Яксли старший и Кэрроу старшая нашли способ намекнуть, чтобы дети не выпендривались и делали как им сказала Козырь. Макс давно догадался, что Грета и Гарри Козыри, вообще нихрена не Козыри, но он не имел понятия догадалась ли об этом Лори, а поэтому не смел заводить об этом разговор. Мало ли во что это может выльется. На улицах пекло сильное солнце. Макс уткнулся в какую-то книгу, иногда делая глоток холодного чая, стараясь не обращать внимания на громкие крики и голоса учеников. Грета очень злилась, что в силу своего возраста её не отпустили в Хогсмид, ведь она, кажется, не доверяла друзьям в том, чтобы они принесли нужное. Лори сидела рядом, мотала ногами под столом и оглядывалась, подмечая каждую деталь. Кэрроу была тут впервые и ей всё хотелось подробнее рассмотреть. Ждать пришлось не долго. Прошло минут пятнадцать после их прихода, когда огромный камин в углу заведения вспыхнул зелёным и оттуда аккуратно вышла темная фигура. Она не привлекла ничьё внимание, а Яксли хмыкнул. Такая неспокойная ситуация в стране... В пору бы замечать всё и всех, кто выделяется из общей толпы. Из под капюшона свисали волосы мышиного цвета. Женщина напрямую прошла к барной стойке, достаточно приветливо махнув мадам Розмерте. Что-то сказала, жестикулируя рукой. Хозяйка таверни казалась какой-то растерянной по причине того, что явно не знала странную женщину, но улыбнулась ей, спустя пару секунд кивнув и записав что-то в блокнот. Ева провела ребром ладони по горячей щеке. От жары она почти тонула в поту, но Вика почти выгнала её из домашнего бассейна – установили четыре года назад – и послала побыстрее передать гребанные кольца. Розмерта с улыбкой подала ей бутылку охлаждённого пива, ловко поймав блестящий галеон. Женщина пошла к выходу, лёгким, незаметным движением опустив на стол Макса и Лори черный, бархатный мешочек. Кэрроу сцапала его себе как только женские руки в перчатках полностью соскользнули с закрепляющей веревки. Ева движется к стеклянной, чистой двери, на ходу открывая бутылку с пивом и делая большой глоток, почти закатывая глаза от наслаждения. Алкоголь холодный, приятно остужает мозги и мягко течет по горлу. Еву чуть ли не передёргивает от внезапной прохлады. Она незамедлительно снова прижимает узкое горлышко к губам, когда слышит новый треск камина и десяток мужских криков. – Пожирательница! Ловите её! Барон рванула к выходу, не обращая внимания на то, что некоторые ученики пытаются схватить её за развивающуюся мантию. Ева вываливалась на улицу, резко тормозя с помощью крепкого каблука по раскалённыму булыжнику, словно на катке. Женщина бросилась бежать по маленькой деревне, в сторону вычурных ворот, возле которых стоял дремлющий, молодой аврор. Позади мужчины кричали старшим курсам задержать беженку, но подростки даже как-то растерялись, когда мимо них пролетела темная фигура, оставив за собой только лёгкий ветерок. Еве нужно было свернуть направо, чтобы она смогла выбежать за высокий забор и раствориться в воздухе, будто и не было её тут. Будет проклят тот день, когда Дамблдор добился от Министерства запрета на трансгрессию в Хогсмиде. Мужчины кричали жутко громко, когда она завернула за угол, стремительно приближаясь к выходу из деревни. Спящий аврор встрепенулся, с вытаращенными глазами наблюдая за достаточно странным побегом. Судя по всему Пожирательница даже не пыталась достать палочку, убегала от десяти авроров, которые никак не могли попасть в нее ни одним заклятием. Он достал свою палочку, улыбаясь девушке и направляя на нее палочку, но та не сбавила скорость, уверенная в том, что сможет пробежать мимо. Ну, что же сказать. Она не ошиблась. Зак Астор с детства очень сильно боялся диких животных. Он опасался их, не ходил с матерью-магглой в зоопарки и очень боялся смотреть всякие новости о нападениях животных на живых людей. Но он никогда не думал, что на него во время работы в защищённой деревне при школе кинется дикая волчица с оглушительным рыком, опрокидывая на горячий асфальт и раздирая ему глотку. Ева про себя ухмыльнулась, когда серая, огромная волчица с аккуратной, словно подстриженной, шерстью повалила молодого парня, не задумываясь вгрызаясь ему в шею и с противным звуком отдирая пласт кожи, отплевывая плоть наземь. Большие глаза следили за быстрыми движениями Барон. Кто-то попытался попасть проклятием в волчицу, но жёлтый луч просто отпрыгнул от неё, не долетев. Как только Ева пересекла вычурные ворота, волчица кинулась за ней, на прощание махнув аврорам хвостом. Сестры смеялись, стоя в просторном холле и стирая с кожи лица пот. Вика запрокинув голову наверх, тихонько содрагалась от неконтролируемого хохота, не осознавая с какой силой сжимаются руки Евы вокруг ее предплечий. – От тебя псиной воняет, – вынесла вердикт Ева, отдышавшись и чувствуя как приятно дрожат ноги после короткой, но напряжённой пробежки. – Прошу прощения? – Притворно возмутилась Вика, даже не посмотрев на Барон. – Забудь, – пробормотала Ева, устало падая на плечо Козырь и шумно втягивая воздух, уткнувшись в сгиб шеи сестры.