Аромат Франции

Рассвет мягко падал на кучки исписанных листов, которых с каждым днём становилось всё больше и больше. Пол согревался разбросанными вещами, а в воздухе витал лёгкий аромат мужского парфюма. Подняв одну руку вверх, Тилль и Эллин переплетали свои пальцы, ловя в пространстве солнечные лучи. Голова девушки уютно лежала на плече мужчины, пока тот смотрел вдаль, о чём-то задумавшись. С глубокой ночи они не проронили ни слова, наслаждаясь лишь присутствием друг друга, громким сердцебиением и нежными прикосновениями. Это можно было сравнить с тем самым садом роз, о котором рассказывал Тилль. Так же легко и комфортно просто молчать. "Не думал, что смогу ещё с кем-то вот так просто лежать в полной тишине. И в голову даже не лезут дурные, тёмные мысли... " "Почему мне кажется, что я знакома с ним не пару недель, а пару десятков лет? От него веет чем-то таким родным и близким, даже несмотря на то, что он весь овеян тайнами, и я чувствую некую недосказанность... Странно, что это меня не пугает, наоборот, я даже не хочу лезть к нему в душу, чтобы найти ответы на свои многочисленные вопросы. Уверена, что настанет нужное время, и тогда он сам мне всё расскажет... " Взгляд Эллин упал на очередной исписанный лист, но в отличие от всех остальных, чернила на нём были не чёрные, а тёмно-красные – кровавые. Не скрывая лёгкого испуга, девушка одной рукой потянулась к бумажке, а второй коснулась груди Тилля: –Можно?.. – пролилось из её уст. В ответ мужчина лишь кивнул, внимательно наблюдая за глазами девушки, которые быстро заскользили по строкам, а губы полушёпотом начали читать: "СТРАХ Подсолнечник уныло увядает И плачет над своей последней желтизной. Он на окне в упрямой стойке умирает, А я гляжу на это с чёрною тоской Со страхом отворачиваюсь я… Всё старое забывается и засыхает. Страдание похожее случится и со мной. Всё великолепие так быстро мимо ускользает, Что вот ещё вчера живою было красотой". Потупившись ещё несколько секунд после прочтения на написанное, Эллин повернулась к Тиллю, который изучал каждую её эмоцию. –Что же должно твориться на душе у человека, чтобы такое написать?.. –Помню, была ночь... – начал мужчина, давая комфортно устроиться Эллин под его крылом, и устремил взгляд в окно, – Я был в Грузии. Лето. Душно. И только ночью можно было насладиться лёгкой прохладой. Идя вдоль низких домиков, которые находились недалеко от отеля, в мой спектр внимания попал пожилой мужчина, который еле шагал в сторону ближайшей остановки. Я бы особо и не обратил на него внимания, если бы в его руках не был огромный букет подсолнухов. И мною завладело обычное любопытство, но и лёгкая усталость после тяжёлого дня, поэтому я присел на остановочную лавочку, отыскал в кармане спички и закурил сигару, наблюдая за приближающимся стариком. Эллин слушала, не перебивая, глядя прямо в туманные глаза мужчины, которые немного сужались, пытаясь вспомнить каждую деталь того вечера. –Он присел рядом. От него пахло благородной старостью и дешёвыми сигаретами. На нём была рубашка небесного цвета, брюки и вычищенные до блеска туфли. Выглядел он так, словно собрался на какой-то праздник. Делая очередную затяжку и смотря за горизонт, я услышал его хриплый голос: "–Она меня не простит... –Что простите? – переспросил я, не понимая, о чём он. –Она меня не простит. Уже почти 3 часа ночи. Я не успел ровно к полночи... Старик говорил, глядя себе под ноги. –Её любимые... На его лице впервые промелькнула улыбка, когда он посмотрел на ярко-жёлтые подсолнухи. –Подарил их на первый же день, как только познакомились. Она тогда так рассмеялась: все её подруги хвастались розами и хризантемами, а тут она, с подсолнухами. Старик попытался посмеяться, но всё вылилось в кашель. Мучаясь от приступа, мужчина прикрывал рот белым платком. Я запереживал, не зная, как ему помочь, но вспомнил, что всегда ношу с собой бутылку воды: –Вот, держите, попейте, должно стать легче. –Ахах...– хмыкнул старик, убирая от рта платок, на котором виднелись кровавые пятна, – боюсь, мне уже ни от чего легче станет... Да и она не простит... –Если любит – простит. –Ооо, она у меня капризная...Всегда знал, что люблю её больше, чем она меня. Даже эти последние пять лет чувствую, что стал любить ещё больше. А она...ай, чтой-то я, дурак старый, конечно, она меня даже сейчас любит! И всегда любила! И только сейчас я понял, что он ехал на кладбище к жене, у которой было день рождения... Подъехал пустой автобус, и старик, попрощавшись, поехал к своей любимой". –Вот такая история, моя дорогая Эллин, – Тилль продолжил, гладя волосы девушки, – я ещё долго сидел в той остановке и смотрел в тёмную даль. В моей голове было столько мыслей, и все они были на разные темы: "Неужели любовь способна сохраниться даже после потери человека? Нет, она конечно остаётся, но вот так? Без изменений? Как будто ничего и не произошло? Насколько же нужно быть одиноким, чтобы просто так заговорить с незнакомцем, не волнуясь ответят тебе или нет...Говорить, словно в пустоту. А старость?.. Как же она коварна и ужасна. Медленно и мучительно уничтожает твоё тело, коверкает разум... И вот ты буквально недавно был ярким, лучезарным подсолнухом, а сейчас твои лепестки зачахли, листья предательски отвалились, и ты стал сморщенным, никому не нужным..." Близился рассвет, я быстро дошёл до отеля и, не теряя ни минуты, решил написать это стихотворение. Именно кровью. Сквозь боль и переживания от боязни смерти, я вырисовывал каждую букву, вливая часть души и тела в этот лист бумаги, который путешествует со мной с того самого дня... Тилль остановился и взглянул в глаза Эллин, в которых читалась смесь эмоций: страх, восторг, боль, удивление. –Ты или гений, или сумасшедший... –Это грани одного и того же. Немного помолчав, она проговорила: –Я заварю чай, – девушка больше не могла придумать, что сказать, в её голове были сотни мыслей, которые требовали успокоения с помощью божественного напитка. Покрыв обнажённое тело огромной белой рубашкой, она направилась к чайнику. Тилль начал переживать, не сказал ли он чего-то лишнего, не открылся ли он ей с новой, пугающей стороны, которая заставит её отвернуться. Ведь он до этого никому не рассказывал эту историю, да и тщательно пытался скрывать свой страх перед старостью. Освободившись от объятий кровати, мужчина достал сигарету и вышел на балкон. В голову ударил никотин вперемешку с утренней зарёй. Мысли постепенно начали улетучиваться... Почувствовав, как сзади его туловище обвивается тонкими руками, он невольно улыбнулся. Тёплая щека упёрлась в его спину. Это прикосновение разлилось мягкой лазурью по его душе, хотелось стоять так вечно, осознавая, что эта девушка является его местом успокоения, человеком, чья душа освещает его мрачные коридоры...