BR☠KEN HEΛDS

Алекс присматривается, чтобы понять, как освещается этот ангар: с потолка на тросах подвешены достаточно мощные светильники. На стене же, над кроватью Харви, она видит небольшой ночник. Алекс включает: его тусклый теплый свет — это то, что сейчас нужно. Алекс ищет что-то, похожее на выключатель. Она наконец видит его у входа и идет туда. Ангар тонет во тьме, и лишь оранжевый свет горит впереди словно маяк, но он ровным счетом не освещает ничего, кроме маленького пространства самой кровати. Алекс медленно подходит и на мгновение замирает, когда Харви поворачивает голову. Алекс быстро сокращает дистанцию и присаживается рядом. — Невозможно, — хрипит та. — Алекс, дай мне лед, что ли. Я хочу пить. Алекс быстро встает, берет бутылку со стола, открывает и подает Харви: — Я привезла воду. Харви сонно смотрит на нее, потом — на бутылку, после чего снова на нее, её грудная клетка приподнимается и с тяжелым выдохом опускается. — Спасибо, — шепчет она и морщится, пытаясь привстать. Алекс тут же касается её спины, чтобы поддержать. Харви подносит бутылку ко рту. После первого глотка она кашляет, и Алекс в этот момент хочется схватить её всю. Держать её спину, руки, голову — держать все, вплоть до контроля её глотков лишь бы, Харви не было больно. Конкретно сейчас, в этот самый момент Харви выглядит слабой. Открытой, что ли. Алекс не может понять, с чем это связано. Ведь ничего особенного не происходит. Может, дело в медленных движениях Харви? Или в её тяжелом дыхании? Может, во мраке, который их окутывает, и теплом свете, который его рассеивает? Харви пьет размеренно, но долго. Она выпивает почти всю бутылку и протягивает её Алекс, та забирает и ставит её на стул. После чего возвращает взгляд к Харви. — Что у тебя болит? — Всё, — ухмыляется Харви. — У меня болит всё. Но мне нормально, — она укладывается на кровать и кладет руку на свободное место рядом с собой. — Ложись. — Голова болит? Тебе дать таблетку? Как давно ты пила её? — Ложись, — Харви игнорирует все её вопросы. — Харви. Давай я… — Алекс не договаривает, Харви хватает её за руку и тянет на себя. — Ложись, — повторяет она ей в губы. — Сейчас же. — Блять, Харви, — Алекс, нависает над её лицом. Её рука, упирающаяся в кровать, почти съезжает из-за неудобной позы. — Ладно. Харви отпускает её. Алекс снимает ботинки, и, в общем-то, она даже и не знает, что еще ей снять. Вероятнее всего, что всё. Харви хоть и в одежде, но её одежда, скорее всего, чистая, и надела она её только недавно. И вообще… Алекс в чулках. Она отстегивает их — и чувствует на себе взгляд Харви, когда снимает один за другим. Она чувствует на себе её взгляд и когда снимает юбку, оставаясь в кружевном поясе. Алекс расстегивает его и кладет на край кровати к другой одежде. — Ого. — Замолчи, — шепчет Алекс и скидывает куртку. Потом к снятой одежде присоединяется майка, и, оставшись в нижнем белье, Алекс поворачивается к Харви, глаза которой широко распахнуты. Свет падает на её голову с той стороны, которая здорова, но все же Алекс не по себе от той её части, что находится в тени. Не по себе от глаза, который, честно сказать, нереально жутко выглядит. — Так, — с придыханием шепчет Харви. — Ладно. Теперь мне нужна таблетка. Алекс замечает, как мешок со льдом, прикрытый футболкой, высоко поднимается и опускается, и снова поднимается. — Прости? — Алекс виновато кусает губу. — Да пошла ты, — усмехается Харви. — Блять, Алекс. - Она прикрывает глаза, — ложись. И прошу, выключи свет. — У тебя ребра не захрустели? Харви начинает смеяться, и Алекс автоматически приподнимает руки, будто та хрустальная. Но Харви не хрустальная, она ненормальная. Смеется, скулит и придерживает рукой живот. Алекс начинает осторожно перелезать через неё, и Харви замирает. Она не дышит до тех пор, пока Алекс не оказывается по другую сторону. — Так. — От твоего количества предупреждений мне становится стыдно. — Пусть тебе будет стыдно. Боже, — Харви тяжело вздыхает. — Выключи свет. Алекс слушается и выключает его. Темно. Нереально темно. Не будет видно ничего, даже когда зрение привыкнет. Тихо. Здесь очень тихо. — Почему ты приезжала ко мне, если у тебя тут… такое место? — Я тебе уже говорила. Только там мне становилось спокойно. Какая бы херня ни происходила, там всё исчезало. — Можно еще спросить? — Спроси. — Например, какая херня? — Давление. Я могу принять все, что угодно, но это дается крайне тяжело. Мне необходимо было всегда уехать, чтобы избавиться от этого ощущения. Хотелось, чтобы смыкающиеся вокруг стены исчезли. Это помогало. — Должна? — Должна. Обязана. Приказываю. Думай. Решай. — А что для тебя приемлемо? — Делай. Делать — для меня приемлемо. Я могу тебя обнять? Алекс аккуратно ищет Харви рукой, находит и притягивает, укладывая себе на ключицу. Тут же в нос ударяет запах крови, которой и так пропитан воздух. Но запах крови Харви — самый терпимый, который Алекс когда-либо чувствовала. Не потому, что он какой-то другой. Нет. Кровь всегда пахнет кровью. Алекс заключает её в объятия двумя руками и утыкается щекой ей в макушку: — Это из-за меня. Рыжую наказали из-за меня. — Не думай об этом, — шепчет Харви. — Всё, что случилось — это мои решения. То, что сделали они — это их решения. Я ни о чем не жалею. И Рейч тоже. Просто верь мне. — В это сложно поверить, учитывая её состояние. — Она сильная. Все встанет на свои места. Каждый ответит за каждое свое решение. Алекс хочет посмотреть на Харви после этих слов, но не шевелится. Даже при всем желании она бы её сейчас не увидела. — У тебя там есть человек? Кто он? Ты узнала сразу же о том, что я ушла. — Он не мой человек. Он их человек. Но он мой друг. — Майкл? — Майкл. Он мой бывший парень и мой лучший друг. Спокойной ночи, Алекс. — Спокойной ночи, — еле слышно произносит Алекс, пялясь во мрак широко раскрытыми глазами.