Красный город

Прошло не больше десяти минут, когда Баро заглушил автомобиль. Он устало выдыхает, и плечи его, расслабившись, опускаются. Оглянувшись назад, нарушает создавшуюся картину задумчивости, смешанной с массой чувств, отражающихся в глазах его пассажиров. Баро совершено не ожидал от Исаги подобной выходки. Видя парня лишь как доброго и учтивого. Сейчас он сильно озадачен его поведением. Бывало так, что тот иногда интересовался у него, как и что он чувствует. Как ощущается им этот мир. И как он влияет на него самого. Эти вопросы редко озвучивались, и ещё реже Баро на них отвечал. Поначалу часто отмахивался, но со временем стал проникаться. Баро заметил, Исаги довольно одинок. Всегда и неизменно. Даже сейчас, спустя столько времени, пройдя через многое, он всё равно не чувствовал, что они стали по-настоящему близкими людьми. Исаги пусть обычно добряк, но слишком отстранёный от других. Конечно, на это повлияла среда, в которой он вырос. Родители давали многое, но всё же он вырос в большом, но почти пустующем доме. С родительской любовью, но без настоящих друзей, без милых девушек, без глупых шуток и ребячества, без игр с ровестниками. Без настоящей жизни. Даже первая девушка Исаги, она поначалу клюнула на него, альфу, но быстро поняла, что Баро больше заинтересован в её более раскрепощённой подруге. Порой ему становилось жаль, ведь они не те люди, что могут стать ближе. Да и сам Баро не из тех самых душевных людей, которые умеют в душу залезть, успокоить и вылечить объятиями. Он помогает разве что выполнением своих обязанностей и минимальной поддержкой. У кованого забора через стëкла проникал далёкий свет из окон. Всего из нескольких комнат и на кухне. Наверное, хозяева дома, поужинав, засели у себя в комнате за непринуждённой беседой, а персонал в основном гоняет чаи перед сном. Пока это всего лишь несколько жёлтых пятен, в которых промелькнуло две тени. Свет вдали окутывает теплом. Обычно в такие момент чувствуешь тепло или досаду, в зависимости от ситуации в жизни. Ведь если дома семья, что ждёт тебя и свет в окне — всегда луч надежды. Для других же, лишённых близких, совершенно одиноких, это лишь боль и напоминание о былом. Исаги берёт зонт, выходит и раскрывает его. Заглядывает в салон и жестом зовёт его выйти. Бачира ощущает слабость, что внезапно навалилась на него из-за испуга. И всё ещё не двигается с места. Неуверенность сковало его, пригвоздив намертво к сиденью. Он не хотел выходить. Не хотел всего этого. — Ну же, чего сидишь выходи, — на этот раз Исаги решает использовать голос и протягивает руку ладонью вверх, — Давай, иначе все продрогнем, а ты ещё и заболеть можешь. — Ага, — невзирая на общую слабость, Бачира придвинулся к выходу и взял того за руку. Хоть и не желал. — Загони пока машину, — обращается он к Баро, — И возвращайся поскорей. Мне понадобится твоя помощь. — Это ещё какая? — прозвучал вопрос с долей презрения к неожиданным переменам и новоявленному гостю, — Надеюсь, не по его части? Я сейчас буду салон чисть, а то потом грязь въестся. Исаги потянул Бачиру на себя, помогая выйти. Вновь отмечает, что и ладонь очень холодная. Глупый воришка совершенно не ценит себя и своё здоровье. Интерес Исаги, несомненно, имел большой вес. Но и, отрезвившись порывом ветра, что ударил ему в лицо, как только он вышел из машины, стал сильнее задумываться об омеге. — Постой на стороже как вернёшься. — Нет, нет и ещё раз нет, — тут же скривился альфа, — Буду я ещё стоять под дверью и слушать, как ты его имеешь.— дождавшись, когда пассажиры полностью покинули салон, Баро тот час умчался. — Вот же. Сам бездарь, тупоголовый альфач — раскрыв зонт, Исаги притянул омегу к себе и бормотал под нос, тем самым вызывая у Бачиры лëгкий смешок, — Неужели это так весело? — Всё так. Ваш дуэт с этим чистоплюем — просто бомба, — подметил Бачира в ответ, — Кажется, он меня ненавидит. Мегуру чувствовал, как крепко его ухватили под локоть и потащили к калитке, но его взгляд, всё прикованный к свету в окнах, не успел этого отметить. Как же мама там? Не стало ли ей хуже. Вдруг температура ещё повысилась. Такая высокая ведь губительна для организма. Он уже не раз слышал, заболевшие так сильно люди, часто сгорали в лихорадке, так и не найдя для себя необходимого лечения. Всё же медиков здесь мало. И обслуживание не бесплатное. Даже за простую простуду драли круглые суммы. Ведь люди знали, чем может закончиться эта простуда. Той самой лихорадкой. Справляется ли Чигири? Нашёл ли всё, что нужно? А вдруг что-то пошло не так. Он уже столько времени потерял. И теперь должен расплачиваться за свою ошибку. Хотя даже тех денег, что он взял, уже нет. Тот альфа всё вытряхнул из него. Какая жалость. И какой печальный неудачный день в его оптимистичной жизни. Он сам виноват, напридумывал. Но мама всегда говорила беречь свои мечты. А что сейчас с ними? Часть из них уже сегодня потеряет всякий смысл. Бачира боялся этого и совершенно не хотел. От нахлынувших чувств он всхлипнул и зажмурился. Его раздумий его вывел звук удара железа. Исаги открыл калитку и протащил его за собой. Теперь, вырванный в реальность, он смотрел на растерянного парня и не понимал. Он ведь всё задумал. А сейчас, подходя к огромному зданию, в синих глазах плескалась неуверенность в своих действиях и в правильности решений, что он успел принять. «Хм. Слушай, парень не кажется мне плохим. Я не чувствую от него опасности. Но это на него влияет. Пробуй его разговорить, может и сможешь спасти ситуацию» Бачира тут же навострил уши. Но не совсем понял, о чëм говорит монстр. Что он подразумевает под этим? О чëм он? Сейчас он не сможет задать ему вопрос, иначе покажется чокнутым. Чокнутым? А что, если в таком случае его не тронут. Наверняка у него не встанет на парня, у которого беда с башкой. — О чëм ты говоришь? — начинает Бачира свой эксперимент с мыслью, что поймал двух зайцев сразу. Возможно, его сейчас отпустят. А заодно задал интересующий вопрос монстру — Что на него влияет? — Ха? Ты чего? — остановившись, Исаги проникновенно заглянул тому в глаза, — Хочешь развести меня? «Замолчи. Не то на нас обратят внимание. Не глупи. Предлагая разговорить его, я не имел в виду, что нужно сходить с ума. Если он нас заметит, то твоя жизнь сильно усложнится. Я и так говорю тебе слишком многое» — Нет, — сконфуженно ответил он, отворачиваясь, — Ничего. Теперь Бачира в ещё большем смятении. Ещё больше заинтригован, да и напуган не меньше. Ещё больше усложнять свою жизнь ему точно не хотелось бы. Она и так на сегодняшний день скатилась по наклонной дальше некуда. Он сам опустился дальше некуда, сам поспособствовал тому, что скоро случится. Фиговый из него карманник, как оказалось. Но и зарабатывать на подобном он в своей жизни не собирался. Всё же он честный парень и не одобряет подобное. И как болезненно опознание, что он пошёл на это. Даже ради родного человека. Он переступил через себя и свои принципы. Повёл себя совершенно неразумно. Бачира и так по своей природе импульсивен, часто принимает поспешные решения. На приоткрытых губах зависли слова. Растерявшись, он не знал что стоит сейчас сказать. «Поговори. А я пока покину тебя, здесь для меня опасно» Опасно? Чем это может опасно для тени, которую никто не видит, Бачира –совершенно не понимал. И тревожился всё больше. И даже не из-за возможной потери невинности. Поведение монстра его настораживало и одновременно пугало. В это время Исаги вёл его по зелёному двору, по тропе, вымощенной камнем, вдоль которой высажены пышные кусты цветов. Их почти не разобрать. Цвет мерк в темноте и ливневом дожде что нещадно гнул тонкие веточки, крупные спящие бутоны. В непроглядной темноте, что едва освещалась тусклым светом из зашторенных окон, Бачира различил очертания двери, к которой вела тропа. Они подходили всё ближе, и в какой-то момент Мегуру споткнулся, всматриваясь в свет, идущий со второго этажа. Он чуть не потерял равновесие, но Исаги по прежнему крепко держал его под локоть, не давая возможности отстраниться. Бачира искоса посматривал на него. Он ещё не успел как следует рассмотреть этого человека. Всё поэтому, что прятал испуганный взгляд и огонь страха, что разгорался всё сильнее превращаясь в неистовой пожар. Исаги чувствовал, как проходит дрожь по телу омеги и сам невольно вздрогнул. Он подвёл его к двери. Это не основной вход. Но им чаще всего пользуются все обитатели дома. Ухватив и дёрнув на себя ручку, убедился, что её ещё не заперли. Он отворил дубовую дверь и повёл Бачиру по тëмному коридору. Исаги ещё плохо осмотрел эту часть дома, когда вернулся с рынка. Блуждал некоторое время по коридорам с этажа на этаж и в какой-то момент, резко сдëрнув Баро от дел насущных, потащил того с собой пройтись с желанием поговорить о сегодняшнем дне. Но и с этим моментом он пролетел. Исаги вспоминал слова отца, что здесь высокий уровень преступности и велик шанс попасться карманнику. Он даже не ожидал, что подобное свалится на него уже в первый день. Голову накрыли совершенно спонтанные мысли. Он принял неожиданные решения для себя. Когда-то проведя ночь с девушкой омегой, его посетила странная и неожиданная мысль. Парни омеги, они такие же чувственные и влажные и так же приятно пахнут? Сейчас, ведя по коридору именно такого человека, он задумывался всё больше и больше. Отчасти он принял такое решение из благой цели — проучить воришку. А приведя его в дом, стал разрываться сомнениями. Стоило делать это так с первым попавшимся омегой. Но если так и ждать нормального шанса, то он, вероятно, уже не найдёт кандидата на эту роль. А в какой-то момент и вовсе не захочет исполнять эту маленькую прихоть, что именно сейчас всплыла в чертогах его памяти. Он стал двигаться решительнее, подводя Бачиру к винтовой лестнице в центре коридора. Оглянувшись в полумраке, Бачира понял, что в этом месте коридор расширен. Любопытно было узнать внутренее устройство этого дома и этой лестницы. Он много раз провожал башню серого дома взглядом. В эти моменты он чувствовал одиночество, исходящее от того места, а может, от самого себя. Они поднимались по лестнице неспешно, боясь потерять равновесие и рухнуть на ступенях в полной темноте. Исаги положил руку на талию Бачиры, придерживая его. Через одежду проступила влага. Теперь он знал, нужно будет поскорее переодеть и согреть парня. Ведь он не изверг. Даже если он воришка. Даже если он привёл его лишь из прихоти и мимолëтного желания. — У вас тут кромешная тьма, — вдруг забормотал Бачира, выводя бету из размышлений, — Вы вампиры, что-ли. В темноте ходить. — Нет же. Какие ещё вампиры. Не говори глупостей, — усмехнувшись на слова омеги, — Нам сюда, — Исаги потянул его в сторону, выводя на второй этаж, слабо освещённый, — А то мы могли выйти на верхушку башни. При условии, что будем подниматься дальше. — Я бы посмотрел. — Тогда приходи как-нибудь. Я покажу. — Ха. Я навряд ли наведаюсь сюда ещё раз, — испустив нервный смешок, Бачира попытался вырвать руку из крепкого захвата. — Не будь таким категоричным, Бачира, — неожиданно синеглазый произнёс и решил представиться омеге, — Меня зовут Исаги Йоичи. Зови просто Исаги. — Что, другие зовут как-то ещё? — слегка насмешливый тон трещал и слабо скрывал дрожь, идущую в его голосе ещё с первых слов. За короткой беседой Исаги добрался до своей комнаты. Он резко оглянулся по сторонам, будто боялся встречи с кем-либо. Боялся осуждения, ведь притащил в дом неизвестно кого и непонятно зачем. Вернее, это понятно. Но то, зачем он его привёл, шокирует многих, особенно его родителей. Потому, едва открыв дверь, он первым делом затолкал омегу внутрь. Бачира и не сопротивлялся, уже подготавливая себя в глубине души к любому исходу, который произойдёт в этом помещении. Суставы начало ломить от холодной и мокрой одежды. Включив свет, Исаги с неудовольствием присвистнул, оглядывая омегу. С волос ещё капала дождевая вода, кожа бледная, а поджатые губы посинели и подрагивали. — Раздевайся, давай! — гаркнул Исаги, с волнением смотря на недвижимого парня, что уже куда-то засмотрелся, — Снимай своё мокрое тряпьё. Руки тут же потянулись к нему. Ухватив лацканы пиджака, с краёв которого стекала вода, Исаги рывком стал его стаскивать. Бачира отшатнулся, выпучив глаза. Он смотрел на него с неверием, находясь в ступоре, явно не ожидая, что его начнут резко раздевать, едва он перешагнëт порог комнаты. Отвернув вещь из чужих рук, он, особенно если бережно, вытащил из внутреннего кармана листок. Он уже немного пропитался водой и синие чернила, отчасти, размытые, оплывали окрашивая бумагу в светло-голубой. Бачира бережно разложил её на письменном столе неподалёку. Исаги с удивлением отметил этот момент. — Что это? — с любопытством задал он интересующий его вопрос, — Что-то важное для тебя. — Да. Всё так, — отложив пиджак на спинку стула, омега стянул с себя вымокшую кофту, оставаясь в рубашке, что липла к его коже, давая простор фантазии. Но Исаги сейчас об этом совсем не думал. Вновь подойдя, коснулся изгиба шеи. Растегнул первую пуговицу, за ней следующую. Бачира поежился от прикосновения, сердце застучало сильнее, и он, скривившись, закусил губу. — Тебе так неприятно моё прикосновение, — констатировал факт, даже не задавая вопроса. — Сам подумай. Какого бы тебе это было? — Тебе стоило бы самому задуматься в первую очередь, когда стал заниматься воровством, — процедил сквозь зубы, отчасти ущемленный тем, как омега его отталкивает, — Раздевайся до конца и иди в душ. Хоть согреешься, — пробурчав это, он отошёл от парня и плюхнулся в кресло, стоящее неподалёку. Теперь он наблюдал. Он отметил грязь от обуви, что они натоптали, и лужицу, что успела стечь за пару минут с мокрых брюк. Омега нерешительно потянуля к ремню, с каждой секундой оттягивая действо. Он так этого не хотел. Таким образом. С незнакомым человеком. Никто и никогда не мечтал о подобном в своей жизни. Как и Бачира ещё пару лет назад. Тогда омега мило представлял, как возьмёт любимого за руку. Как будут гореть их щеки от смущения, когда они впервые с нежностью соприкоснуться губами, производя первый поцелуй. Бачира мечтал о невинной нежной любви, что вспыхнула бы в момент встречи с тем самым. А теперь… Что теперь с ним будет? Стыд, да и только. Мегуру встретит свою любовь уже использованным. Не разделит с ним всё впервые. Он расправился с ремнëм и избавился от липнущей к телу ткани. — Заплати мне, — внезапно прошептал Мегуру, — Ведь те деньги, что я взял, их унёс ветер. А то будет совсем нечестно. — Хорошо, будь по твоему. Иди в ванну и прими тёплый душ, — сказал он и жестом указывая на белую дверь рядом, в паре метров от двухспальной кровати. — Ага, — брошено в ответ коротко и почти беззвучно. В одном белье, Бачира тут же скрылся из виду в ванной комнате. Послышался щелчок. Значит парнишка закрылся. Взгляд Исаги вернулся к бумаге с растекшимися чернилами. Похоже, бумага важна для омеги, что тот даже в такой ситуации осторожно отложил его обсохнуть. Держал в руках столь бережно, как держат самую хрупкую драгоценность, боясь повредить. За дверью послышался шум воды. Исаги поднялся с кресла, оперевшись на мягкие подлокотники, обшитые мягкой тканью. — Можешь взять любое полотенце слева. Я их ещё не использовал, — проговаривал всё громко, зная, что в соседних комнатах никого нет, — И халат можешь накинуть. Его я тоже не одевал. — Окей, — слабо прозвучало в шуме воды. — Я вернусь сейчас. Думаю, ты как раз к этому времени закончишь. Исаги вышел в коридор, заведомо ещё раз осмотревшись, стремглав бросился на первый этаж, в сторону кухни. Там всё ещё горел свет и доносился нежный и яркий смех. Девушки после трудового дня отдыхали. Это всех устраивало. В нос сразу же ударил приятный аромат еды, пару часов назад приготовленной на ужин. Ароматы, впитавшиеся в помещение, щекотали нос пробуждая лёгкий аппетит. — Сделаете мне чаю, — отвлёк он заболтавшихся девушек, совершенно незаметивших его присутствия. И уточнил, — Две кружки. — Ах. Господин Исаги. Конечно, сейчас я всё организую, — тут же подскочила на месте та самая девушка, водившая их с Баро на рынок, — Можете подняться к себе. Я сейчас всё принесу. — Спасибо. Я сам. — Как скажете, — согласилась девушка, поняв, что пререкаться с ним бесполезно. — Кстати. Я так и не узнал, как вас всех зовут. — Меня зовут Элин. Это Чису. Её вы уже видели сегодня утром. И Юкари, — она указала на девушку с длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. Она сидела у самого края короткой лавочки, скромно сложив руки на коленях. Представив подруг, Элин тут же поставила на плиту чайник и зажгла газ, несколько раз чиркнув спичкой. Она стояла с лёгкой улыбкой, оожидая, ока закипит вода. — Хорошо. Рад знакомству. И спасибо за работу. — Вам две кружки, так? Собираетесь посидеть с Баро? А вот это уже ставило Исаги в тупик. Ведь девушка могла наведаться к нему в поисках приглянувшегося ей парня. Этого ещё не хватало. Мало ли какой итог его мог ожидать, если та наведается в самый неподходящий для этого момент. Услышит, или не дай боже, увидит. Исаги теперь точно знает что ему стоит закрыть дверь на ключ. — Нет. Баро со мной не будет. Я лишь для себя. — Как скажете, — она тут же поникла, поняв, что её, вероятно, обманывают. Найти альфу будет сложнее, чем ей того хотелось. Заварив чай, она сервировала его на подносе. С сахаром, печеньем и порой кусков пирога. — Спасибо, приятного вечера, — поблагодарив, Исаги открыл дверь носком ботинка и удалился. Нëс поднос осторожно, боясь уронить содержимое. Кружки постукивали и подрагивали от каждого его шага. Чай местами стекал с краёв. — Ай-яй-яй, господин Исаги, — послышался голос Элин у двери в кухню, — Вы не сняли уличную обувь. Будьте внимательней. — Конечно, — и добавил себе под нос, — В следующий раз. Самым волнительным стало испытание с преодолением винтовой лестницы. Теперь Исаги проклинал отсутствие здесь света. И с каждой секундой всё больше боялся потерять равновесие. Казалось, он поднимался по ней целую вечность, шаг за шагом, невыносимо осторожно, боязненно. В конце концов, приблизившись ко второму этажу, завидел проникающий на часть лестницы свет от тусклых светильников. Исаги, облегчëнно выдохнув, направился к комнате более ровно и уверенно. На секунду он подумал, что не волновался так даже перед первым сексом, как с этим подносом. Посмеявшись с собственных мыслей, поудобнее взял поднос одной рукой, другой открывая дверь. Шум воды из душа всё ещё продолжался. Поставив поднос на стол, Исаги вновь посмотрел на лист, что разложил Бачира. Ему стало интересно. Но смотреть просто так, без разрешения неловко. Впрочем, какая ещё неловкость. Ведь парнишка собирался его обокрасть, да и деньги он те потерял. Так и не избавившись от мнимого чувства вины, взял в руки лист и начал читать. Пробежавшись по расплывающимся строкам, он всё же без труда прочие их. Лекарства. Это список лекарств и краткое описание их применения. Описание того, как именно делать уколы. Тут же вспомнились и другие слова отца. Основная масса жителей довольно бедна. Уровень жизни настолько плох, что покупка серьёзных препаратов — роскошь для простых обывателей. Шум воды прекратился. Теперь Исаги прислушался в возне за дверью к тому, как парень трепыхал полотенцем по телу и шлëпал по мокрой плитке. Через пару минут возни её прервал знакомый щелчок замка. Бачира вышел, закутавшись в голубой бархатный халат. Он прошёл чуть ближе, оставляя на полу влажные следы босых ног. Встал прямо перед оторопевшим Исаги и выхватил из его рук список с лекарствами. — Разве тебя не учили. Совать свой нос в чужие дела не хорошо, — сложив лист, Бачира вновь отложил его, только в этот раз подальше. — А тебя не научили, что брать чужое — это воровство, — посмеиваясь, Исаги протягивает кружку, — Чай будешь? — Не откажусь. Взяв из его рук кружку, омега осторожно присел напротив, на тот самый стул, спинку которого использовал, что-бы положить свои вещи. Он осторожно отпил. С удивлением распахнул глаза от того, насколько необычный и приятный оказался чай. Но он всё равно не сравнится с тем, который они собирали вместе с мамой. У него аромат настоящий, пробирающий глубоко и вкус насыщенный. Бачира взглядом искал часы. Волнение отразилось на его лице, когда он их обнаружил. Прошло не больше получаса, в запасе максимум полтора. И то есть шанс, что он не успеет. Исаги подметил: парень куда-то спешит, раз неотрывно смотрит на часы. И переживание, так ярко читаемое отражалось в нём. В такой случае стоит поторопиться. У него нет никаких причин его задерживать. Совершенно нет причин. Он хотел его, он его получит. Нужно быстрее всё это заканчивать. Его коробило от понимания ситуации, в которой оказался этот омега. А особенно от самого себя в данный момент. Но и назад он повернуть не мог. С любопытством взглянув на Бачиру, всматривался полуприкрытые глаза, отливающие в свете ещё более ярким жёлтым оттенком. Таким же золотистым цветом частично отливали кончики волос. Всё же внешность у паренька приятная. Даже лёгкий здоровый румянец выступил на щёках, вероятно потому, что омега смог согреться. Исаги выпил пол кружки. А больше ему в горло не лезло. Не мог сделать и глотка. Он всё ещё не понимал сильного притяжения, что, считай, беспричинно возникло у него к этому омеге от когда-то возникшего по воле случая желания. В руках собиралось тяжёлое напряжение, улегшееся свинцовой тяжестью. Мандраж еле чувствовался. Отставив кружку, встал и в мгновение ока скинул лакированные мужские туфли, лёгкое пальто. Пальцы быстро пробежались по перламутровым пуговицам ослепительно белоснежной рубашки ловко растëгивая их. Бачира смотрел на него с нескрываемым испугом, когда тот взявшись за ремень остановился и перевëл взгляд на омегу. — Приступим, — вымолвил он тихо, больше не в силах ждать. Хотелось поскорее завершить всё и отправить омегу домой. А. Кха, — неожиданно поперхнулся Бачира. Заметив перемены в настроении синеглазого, заметно напрягся и отставил кружку с недопитым чаем, — Ага, — ответил, подтирая большим пальцем струйку, сбегающую с уголка рта. Исаги встал, решительно подойдя к нему вплотную, положил руки на плечи. Мгновение первого прикосновения длилось невыносимо долго, так тягуче и медленно. Совершенно несравнимо с решимостью во взгляде Исаги. Подметив, как резко приподнялся и вздрогнул Бачира, он осторожно гладил плечи, перемещая ладонь на шею. Дыхание омеги предельно участилось. Расширенные в мгновение ока зрачки жёлтых глаз поглядывали на него испуганно. — Не бойся, я не сделаю больно, — опустив свои руки в ладони Бачиры, он тянет его на себя, вынуждая встать, — Во всяком случае, попытаюсь. — Говоришь, как зачуханный девственник. Я что, твой последний шанс? — Какой же ты колючий. Будь дружелюбнее, — подводя парня к кровати, Исаги усаживает того и гладит по волосам, пытаясь успокоить. — Дружелюбнее? Зачем? Будто после этого мы ещё будем пересекаться и видеться, — от слов о дружелюбии Бачиру колотит. — А вдруг? — Сомневаюсь, — высунув язык, Бачира даёт этим весь ответ и показывает всё, что думает о его предложении. — Тогда, может, станем… — отчасти не решался озвучить. Слова застряли у него в горле, — Друзьями? — от попыток сгладить острые углы чувствует себя ещё более неловко. Сглатывает тугой ком, сбившийся в горле, образовавшийся из-за нелепых слов, что преждевременно сорвались с губ. — Ты смеëшься надо мной, так ведь? — возмутился омега напористо и эмоционально. Отшатнувшись от парня, стоящего рядом, рухнул на кровать, к которой его подвели. — Хватит смеяться надо мной. Говоришь это сейчас с таким лицом… Растерявшись от открытого возмущения, смешанного с ноткой боли во взгляде, Исаги присаживается рядом с ним. Берëт за предплечье и резко подтягивает ближе к себе. Опускает голову и со всей нежностью целует ключицу. Не ожидавший столь скорого напора Бачира бессвязно двигает руками, проникаясь горечью происходящего. Не такой первый раз виделся Мегуру. Он всем сердцем не желал такого исхода. Находясь предельно близко, Исаги усиленно вдыхает медовый, столь нежный аромат, наделëнный небывалой мягкостью. Чувствует себя как в детстве, когда мама заботливо гладила его по голове и давала выпить тёплое молоко с мëдом. Это тот самый аромат. Он растапливает его, словно воск, делая совершенно неспособным прикоснуться к омеге. Исаги заворожен и смотрит в жёлтые глаза. Они смотрят на него колко, немного сердито. Заметно, что в глубине души омега злился, но на что именно, мог ведать только он сам. Прикусив губу, отрезвляется. Теперь он может действовать, может прикоснуться. Что и делает. Ладонь ложится на колено, отодвигает угол ткани, и тянет нежное прикосновение выше, к бедру. Кожа тëплая, распаренная под горячим душем и всё ещё немного влажная. Омега старается отвести взгляд и резко вдыхает воздух, когда Исаги перебирается от бедра к ягодице. — Если что, то я говорил серьёзно. Я не смеялся над тобой и твоими проблемами, — неожиданно произносит Исаги, но прикосновений не прекращает. Наоборот, двигает руками интенсивно. — И какую дружбу ты тут видишь? — слова Исаги вырвали его из ступора, — В секс приятели набиваешься? — Почему сразу секс? — потянулся к длинному поясу на халате, неспешно развязывая его одной рукой. Омега предельно ясно его динамит. Но Исаги наклоняется ближе. — У тебя ещё какие-то пожелания имеются? Что-то помимо секса? — отводя взгляд, пытается уклониться и от поцелуя, что через мгновение вновь ляжет на его ключицу. Или чуть выше. — Я не знаю. Исаги выдыхает слова прямо на шею омеги, совсем рядом с ухом. По затылку Бачиры проходит горячий импульс, расползаясь по плечам и лопаткам. Ощущать тëплое дыхание на самом деле оказалось довольно приятно. В какой-то момент он понимает. После сказанных слов парень сник, потерял настроение. А его движения стали грубее, более резкими и всё сильнее напрягали разволновавшегося омегу. Разобравшись с поясом, Исаги ухватил ворот халата. Немедленно стаскивая его. — Тише, — неожиданно произносит Мегуру, положив ладони на плечи парня. Упирается в них, желая немного умерить пыл беты, — Успокойся, — коротко выдыхает. Без пояса и поддержки тяжёлая ткань сползает, открывая взору острые плечи с расползающимся по ним стыдливым смущением. Как неловко обнажаться перед незнакомцем. Обычно не особо стеснительный Бачира сейчас это очень хорошо прочувствовал. Под гнëтом напирающего на него тела, совершенно недающего свободы, омега всё больше заваливался на спину. Это продолжалось до тех пор, пока его поясница, а затем и лопатки не коснулись стëганого покрывала цвета персика. Спина тут же утопла в согревающей ткани. И Бачира с удовольствием зарылся бы в него с головой, лишь бы спрятаться подальше. Сейчас его сильно волновали руки на бёдрах, и дыхание обдающее грудь лëгким жаром. Не сказать, что поцелуи, рассыпающиеся по телу ему неприятны. Касания губ сравни крыльям бабочки трепетно ложатся на кожу, щекотя её. Всё это Исаги делает лишь бы успокоить омегу перед дальнейшими действиями, что вероятно, испугают Бачиру лишь сильнее. Сплëвывает слюну на пальцы и пробирается от ягодицы ко входу, оттягивает мягкую мышцу и касается кончиками пальцев того самого места. Ноги Мегуру тут же рефлекторно двинулись, сводя колени вместе. Он попытался приподняться, судорожно хватаясь руками за шею нависшего над ним беты, но, опомнившись, тут же убрал их. В смятении парень совершено не понимал, куда деть себя. Создаваемый их телами жар окутывал будто кокон, и даже пронизывающая прохлада, идущая от толстых каменных стен вместе со сквозняком не смогли проникнуть. Исаги коротко целует чуть суховатые губы и сразу отстраняется. За это резкое движение он даже не успел ощутить их нежности или тепла. Лишь разглядел большое волнение и почувствовал, как дёрнулся парнишка под ним. Бачира и подумать не мог, что его первый поцелуй будет таким сухим. — Не волнуйся. — Не волнуйся? — с издёвкой спросил желтоглазый, впиваясь ногтями в кожу. Он всё хуже соображал. Сучья натура омеги прямо сейчас бесилась в страхе от накалившегося желания беты. Бачира всё сильнее зажимался. — Ты серьёзно? — Серьëзней некуда. Ты слишком зажатый и дëрганый. Если продолжишь в том же темпе, то не обещаю, что это будет безболезненно, — оперевшись свободной рукой, Исаги поднял голову, что-бы взглянуть в глаза омеги. В них плескались лишь догоравшие искры былого пламени. Испуганные, потерянные и всё ещё яркие, они выдавали его волнение. Он, вероятно, всё ещё не смирился с таким исходом. — Ты и так не давал такого обещания, — повысив голос, омега заëрзал задницей по покрывалу в попытке отстраниться от пальцев массирующих вход. — Я сказал, что постараюсь не причинить боли. Тяжёлая атмосфера всё больше пропитывала комнату. И если бы не дождь за окном, совершенно нестихнувший за прошедшее время. Исаги точно уверовал в то, что все добротные разряды молний вспыхивали неподалёку лишь от мечущегося взгляда напротив. Он касается губами нежной кожи, утыкается носом в шею. Омега запрокидывает голову, обманно открывая к ней доступ. На самом деле он всего лишь отворачивается. Стараясь не потерять равновесие, Исаги поднимает с покрывала ладонь и запускает её во влажные после душа волосы, что успели слегка подсохнуть. Гладит с нежностью мягкий затылок с ворохом волнистых волос. Всё ещё пытается успокоить. И в то же время надавливает пальцами другой руки, пробираясь во влажное нутро. — Нет! — вскрикивает Мегуру, резко поднимаясь и впечатываясь лбом в нос беты. За несколько мгновений ломящей боли Исаги чувствует, как на верхнюю губу что-то быстро стекает. Он рефлекторно шмыгает носом, неразборчиво мычит, закашливается, а потом замечает, что омега в ступоре смотрит на него. Бачира даже позабыл о пальцах внутри, что остановились в попытке приласкать его. По спине прошёл неприятный холодок неловкости. Первые капли крови стремглав оказывается на покрывале, добавляя яркости и разбавляя нежный персиковый тон красным. — Бить меня не обязательно, — зажимая рукой нос, Исаги задрал голову и чуть откинулся освободив, омегу от своих прикосновений, — Даже если тебе противно. — Прости. Это вышло случайно. — Мне так не кажется. Думаю, не стоит тебя мучить, собирайся, можешь идти. Мугуру растерянно выдохнул, натягивая на бёдра лежащий под ним халат. От слов беты настало кратковременное облегчение, свалившееся тяжёлым камнем с его груди. Даже дышать стало легче, ведь до этого он то и дело неосознанно придерживал дыхание в ожидании нелепой близости. — Я правда не хотел. Это вышло случайно, — извиняясь перед парнем, Бачира поднялся на колени и подполз к пострадавшему. Осторожно коснулся лица, но затем уверенно ухватил за подбородок, осматривая нанесëную травму. — Ты чего? Оторопев от внезапной собранности и уверенных действий омеги, Исаги с небольшой заинтересованностью наблюдал. Всё же парнишка ещё минуту назад отстранялся от каждого его прикосновения, до последнего отвергая всё что могло случиться. И теперь Йоичи чувствовал себя побитой собакой. Другого сравнения он и найти не мог. Он полез к омеге, хоть тот и не желал близости, фактически вынуждая и пользуясь им в критический момент. От самого себя становилось невыносимо противно. Ведь сейчас этот самый зажатый им в угол нежеланных страстей парнишка взволнованно его осматривал. Желтые глаза смотрят серьёзно, неотрывно, и тонкие пальцы осторожны. Разжимают его собственные. Исаги послушно убирает руку, и Бачира всматривается в место удара. Оно покраснело, только и всего. — Жить будешь. Вроде не сломан, — усмехаясь, трогает со всей осторожностью, — Я видел много сломанных носов и могу уверенно заявить, что с тобой всё в порядке. — Так значит, это было спланированное нападение? — стараясь уловить более расслабленное настроение, задаёт вопрос с лёгкой улыбкой, несмотря на боль, растекающуюся от переносицы. — Не, я на такое не способен, — отчасти расслабившись и успокоившись, Мегуру присаживается рядом с ним, поджав под себя ноги. Увидев чужую короткую улыбку, пусть и смешанную с болью, он чувствовал себя более свободно, даже неловкость не сковывала его сейчас. — Откуда мне знать, на что ты способен. Я же тебя совсем не знаю. — Ха-ха. Не знаешь, а в койку сразу потащил – даже не раздумывал, негодник, — Бачира сводил их разговор в непринуждённое русло, отдалённо похожее на дружескую беседу. Всё же, кажется, монстр дал дельный совет. — От воришки слышу. Но в то же время слова беты жгут душу, навешивают удавку на шею. Теперь он заклеймил его только как воришку. Отчего-то Бачире хотелось оправдать себя, сказать, что у него на то имелись серьёзны причины, но не говорил. Слова застряли ещё в самом начале, опустившись тяжёлым бременем на его душе. Каждый мог себя так оправдать, выставить себя белым и пушистым. Прямо-таки страдающим и безвинным ангелом. А Бачира не мог. Он скорее останется виноватым, чем испробует столь жалкие и очевидные попытки оправдания. Правда, желание исправить создавшееся впечатление подпитывалось неким всё ещё не догоревшим оптимизмом и состоявшимся спокойствием. — Знаешь, мне очень нужны деньги. Могу я их отработать честно? Но только как-нибудь по другому. Окей? — Тогда, — крепко призадумавшись, Исаги прилёг на кровать, проваливаясь локтëм в мягкий матрас. И подпëр ладонью щëку. — Эй, только на этот раз без интима. Лады? — спрашивает с хитрым прищуром. Всё же желание удостовериться в собственной безопасности никто не отменял. — Лады, — поднимаясь с кровати, Исаги вновь зажимает нос. Кровь не остановилась, стараясь утереть, лишь размазывает её по пальцам и тыльной стороне ладони. Открывает дверцу шкафа за которой виднелись полки. Порыскав по ним, Исаги берёт приглянувшиеся вещи. Всё ещё думает над словами омеги, как бы выполнить его просьбу. Денег он мог дать и просто так, но раз парень хотел работëнки, отказать в таком довольно сложно. Да и желание получше узнать такого парня остаётся на задворках фантазии. Получше узнать... Его разум осенило. — Я хотел бы узнать тебя. Что скажешь на это? Губы Бачиры растянулись в лëгкой одобрительной улыбке. Глаза сузились и перестали выдавать отчаянье во взгляде. Он тут же потянулся потереть их. Мелко задрожал от перевозбуждения, ведь слишком перенасытился различными эмоциями за сегодняшний день. И теперь им нужен выход. — Я согласен.