Паскаль Клаас Бал дебютанток // «Martian Vampiress» 03’2017
— Мессир Мортеаль, современные технологии ведут к сокращению текстовой информации, с упором на упрощение — картинки, пиктограммы, кнопки, на которых написано одно слово… — К деградации мы идем, к деградации, Патрик. О чем ты хочешь спросить? — В новом интервью, следуя моде на сокращение, мы хотели бы, чтобы каждый андэд охарактеризовал себя ровно одним словом. Самым емким. — О, старшему сыну понравилось бы… будь он дома. Но должен ли каждый сказать за себя? Дезерэтта, например, тоже не будет до послезавтра. Не хотите ли, я могу сам охарактеризовать всех домочадцев? И они вряд ли будут за это на меня в обиде. — В рамках данного мне задания каждый должен высказаться сам, мессир. — Содержание рубрики — под мою ответственность, — темптер кроваво блеснул чернильной ямой… которую в тот момент сложно было назвать его правым глазом. — Скажешь Брассу, что на вертолете всю семью прокатил, чтоб вместе собрать. А вертушку одолжил у телевизионщиков: в доброту ELSSAD, одолжившего транспорт журналистам, всё равно никто не поверит. А в такое складное вранье — запросто. — Почему вам нужно, чтобы я принял ваши условия, мессир? — Потому что не хочу, чтобы журнал дергал ребят, заставляя думать над ерундой, за которую они вас скорее всего пошлют куда подальше. Особенно Мануэль. Придумать себе характеристику из одного слова не так уж и легко. — Но ответы у вас тем не менее наготове. — Именно так. С кого начнем? — Не будем изменять традиции и пойдем по порядку. Ангел. — Seducer¹. — Демон? — Predator². — Я всерьез думал, вы скажете «киллер». Или «разрушитель». — Вижу, что и Седрик на то рассчитывал. Но что такое профессия убийцы, если речь о внутренней сущности? — Вы правы, мессир, но ваша способность зрить в корень заставляет чувствовать себя очень глупым и недалеким. — Не забудь вырезать эту часть из интервью, а вместо — вставить что-нибудь колкое и остроумное. Дальше? — Ксавьер. — Transcendent³. — Вы о… — А у вас много вариантов? Я о его абсолютном интеллектуальном превосходстве. Разум и логика, на фоне которых бледнеют его чудаковатые привычки, предпочтения в еде и не самый уживчивый характер. — И вновь мне нечем возразить. Мануэль? — Passionate⁴. — Неужели? Тогда что останется на долю серафима Дезерэтта? — А ты спроси, Патрик. Только сделай это с трагизмом и возмущением в голосе. — Спрашиваю: что? — Irresistible⁵. И если кто-то хочет это оспорить… — Нет. Ему действительно невозможно дать достойный отпор, он обойдет все запреты и условности. Завладеет тем, чего жаждет. — Вот интересно, а почему по Ангелу у тебя не возникло со мной разногласий? — Потому что он соблазнитель, которого мы… наверное, не заслужили. Он позволяет нам голосовать не за себя, а за хищника-убийцу на ежегодном конкурсе красоты, он прощает нам глупую приверженность злу. — Это тоже лучше вырезать, Патрик: столь глубокую, и сложную, и внезапно правильную мысль читатели журнала не осилят. Хвалю тебя за смелость, и довольно об этом. Кто на очереди? — Мастер Хэлл. — Engine⁶. — Простите? — Могу повторить. Но не мечтай, что тебе послышалось. Техников, инженеров-проектировщиков и ювелиров на свете пруд пруди. Но Хэлл — один, и он двигатель. Вечный двигатель науки и прогресса, если угодно. Именно его руки предопределяют для нас новый облик Zeitgeist — духа времени. — У меня закончились восклицательные знаки, мессир. Поэтому просто продолжу стенографировать в ад благодарности за то, что вы поселились среди нас, смертных. Что скажете о Сент-Мэвори? — Sane⁷. Святое благоразумие и здравомыслие. Не думаю, что он сам ответит иное. Он более чем скромен. — А если бы вы действовали без оглядки на него, каков был бы вердикт? — Лидер. Шеф. Вождь революции. Но он правда так не считает, вырезайте. — Вырежем. Остались вы, мессир. И я попрошу вас не скромничать. — А я и не буду преуменьшать ничего. Моё слово — conqueror⁸. — Как?! Но разве… вам нужно кого-то завоевывать? — Каждый день, мой милый Патрик. — Но, позвольте, читатели подумают, что вы изрядно пошутили! — Не позволяю. И не нужно самонадеянно решать за читателей. Смотри-ка, Седрик уже понял, о чем я. И попятился. Не прячься за камерой, Седрик, она же маленькая и дырявая, я вижу твоё лицо. Ты по привычке, что ли? Давно мы распорядились заменить ваши громоздкие гробы на сверхкомпактные ракеты, стреляющие свежими новостями прямо в висок ленивому зрителю. — Se pourrait-il que vous avez appelé mauvaise personne un prédateur, votre obscurité? ⁹ — проявил фирменную невозмутимость Жерар, с рассчитанной точностью появляясь в холле к концу речи с небольшим подносом. — Ваш любимый аперитив. Закуска оставлена в кабинете. Последний проситель передал записку, она там же, рядом с закуской. Иэн ответил на все ваши звонки, срочных не было, и ушел домой. Без пяти семь, мессир. Мусор выносить, пока солнце не зашло? — Разумеется, выносить. Спасибо, — демон забрал с подноса красную бутылку и один бокал, удовлетворенно кивнул, мельком прочитав этикетку, и исчез. А повар посмотрелся в отполированный до зеркального блеска поднос, разгладил усики, ласково улыбнулся и достал из-за дивана коллекционную трехлинейку¹º. Тряхнул ее, проверяя магазин. Взведенный курок щелкнул громко и радостно. — Les gars? ¹¹ Ничего личного, но — шагом марш отсюда. Седрик, а ты можешь задержаться, нечаянно вспомнить, где в этом доме находится столовая, и взять для дочери теплую бриошь.23.05.2017