Клыкастое небо

      С появлением второго ребенка Мармон в срочном порядке выкупил завод, где производили успокоительные средства. Чисто для себя. Взрывной мальчуган и любопытная девчонка методично уничтожали замок, чего не удавалось сильнейшим мафиози. Два ребенка, едва вышедших из памперсов, доводили взрослых людей до ранней седины не потому, что злые, а потому что «интересно». Няни были готовы уволиться и устроить харакири.       Варийцы нервно оглядывались на босса и старались ходить на цыпочках, про себя удивляясь его необычайному спокойствию. Занзас пил приготовленный мелкими ромашковый чай и пытался найти в себе хоть капельку ярости. За эти полгода, что у них поселился Гокудера Хаято, босс успели пройти все стадии отрицания и медленно скатывался в апатию. Просто потому что даже орать на подчиненных не было никакого желания. Причину Занзас знал и, главное, любил всем сердцем.       Гребанное Небо, ставшее таким родным.       Весь замок был буквально пропитан Небом Тсунаеши. Он даже пах: немного костром, чутка апельсинами и почти на сто процентов — карамелью. Скайрини ненавидел сладкое, но именно этот запах заставлял его расслабиться, полностью гася внутри ярость. Сила не пропала — ни в коем случае, просто затаилась, накапливалась, чтобы истребить тех, кто посмеет напасть на его Варию.       Его, черт возьми, семью. Как мало надо, чтобы это наконец-то признать.       Занзас чувствовал себя опустошенным и одновременно — целым. Сознание, издеваясь, раздваивало ощущения, переключалось между этими состояниями, словно каталось на качелях. Что главное, на одном уровне: Занзас был непривычно спокоен, благодушен и опасен.       Больше, чем когда у него был просто отряд мусоров.       Анализируя все свои действия, Скайрини понял, почему проиграл. Каким бы не был его старик: манипулирующим, лживым, ублюдочным, жестоким — он всегда воспринимал Вонголу как семью. Любил её, холил и лелеял. Каждый член королевской семьи был для него братом, сестрой, детьми, внуками. Любое обвинение в сторону вонгольца тщательно расследовалось, и никто не был уничтожен по ложным доказательствам.       Два года назад за спиной дона Девятого Вонголы стояла семья, за спиной босса Варии — пустота.       Сейчас за спиной Занзаса была его семья, и он наконец-то почувствовал себя Главой Варии. Рядом с ним стоят люди, готовые отдать за него жизнь, как он за их, даже если это простой рядовой солдат. Их маленький отряд стал боевой единицей, сметающей врагов с силой волчьих уз.       Мужчина, пусть и не простил, но впервые зауважал своего приемного отца, а в каждый его приезд видел в карих глазах Тимотео гордость за своего сына.       А центром всего была одна подобранная малявка. Черт возьми, как же повезло…       — Гокудера, пошли на опушку? — хитро улыбаясь, подкатила к мальчику Тсуна.       Гокудера Хаято был нелюдим по большей части. Грубил, огрызался и смотрел на всех загнанным зверем. С какого боку только не подходила девочка, она не могла наладить тот же контакт, как и в первую встречу, когда мальчишка был слишком ошарашен, чтобы надеть свою маску «взрывного эгоиста». Скайрини-младшей пришлось хорошенько подоставать Мармона, чтобы тот выдал информацию о новом друге.       Бастард. Страшное слово в мире мафии, живущим по средневековым традициям. Мальчишка вырос в доме отца, попираемый и гонимый за кровь, текущую в его жилах. Отца практически не видел: пару раз на светских вечерах. Ребенком занималась его старшая и законнорождённая сестра Бьянки, обучившая брата всему, что знала сама. Она же и привела учителя — знаменитого киллера Трайдента Шамала, который с кислой миной забрал ураганного бастарда себе.       Только через несколько месяцев Хаято узнал, что сестра тем самым спасла ему жизнь. А Шамал стал его телохранителем, репетитором, наставником и отцом. Мальчик закрылся в себе и разговаривал только с учителем и сестрой, видя в каждом чужом лице своего врага.       Тсуна, выслушав историю своего Хранителя, пять минут пожалела его, запершись в собственной комнате, а потом пошла в решительное наступление по принципу «танки депрессии не боятся». Несчастный ребенок, оставленный своим учителем в замке психопатов на время миссии, уже не знал, куда деться. Он прятался в самых неожиданных местах, пугал динамитом слишком верткого волчонка и один раз закрылся в кабинете босса вместе с самим боссом. Вопреки самым жутким ожиданиям, Занзас только мельком взглянул на посетителя и одним жестом указал на комнатку за своей спиной, дверь которой была скрыта в стене.       Обалдевший от собственного везения, Гокудера на целый день спрятался в комнате Занзаса, грызя печеньки и попивая ромашковый чай. Правда, под вечер его всё равно выковыряла Тсунаеши. Вариец на возню детей старательно не обращал внимания даже после того, как они выбили дверь, окно и спалили занавеску.       Эти занавески Скайрини никогда не нравились. Причем всем трем поколениям.       — И что такого интересного на этой опушке? — простонал мальчик, зарываясь носом в подушку. Он хотел спать — на часах было пять утра, — а не идти гулять с надоедливой девчонкой. Гокудера признавал, что Тсуна отличалась от других девочек: она не была плаксой, ненавидела куклы и совсем чуть-чуть умела драться. А ещё умела превращаться в волчонка, что жутко хотелось исследовать. Но признаваться в симпатии хотелось ещё меньше, даже самому себе.       — У нас уже две недели одна курица! — возмущению маленькой Скайрини не было предела. Из-за утечки информации Вонгола прикрыла все счета, которые поддерживала. Пусть Вария хоть десять лет могла обойтись без финансовой поддержки, Мармон всё равно дрожал над каждой копейкой и закупил недорого куриного мяса на месяцы вперед. — Я бы могла загнать кролика, но этого мало. Нам бы оленины или кабана. С твоим динамитом мы точно управимся с крупной пищей.       Хаято проворчал что-то в подушку, но встал. С девочкой он был согласен: хотелось именно мяса, а на птицу он уже смотреть не мог. Собравшись и взяв немного динамита, дети вышли из замка и направились к западной стене, где находились двери для выхода в лес. Они обычно не охранялись, и там просто стояли камеры, но в случае нападения через специальные железные прутья, раскинутые по двери, проходил мощный заряд тока. Попадавшие на такую удочку враги буквально мгновенно погибали.       Опушку заливал утренний тусклый свет. Еще только просыпающееся солнце было надежно скрыто замком Варии, который с такого ракурса казался неприступной и безумно сказочной крепостью. Птицы напевали что-то тихое, практически убаюкивающее, а туман стелился низко-низко, скрывая мелкую добычу. Лес казался мистическим — устрашающим, — и будь Хаято в своем уме, отказался бы от этой затеи. Но кажется, любопытство мелкой девчонки передавалось воздушно-капельным путем, и думать о последствиях совершенно не хотелось.       В конце концов, дети еще не понимали о свойствах связи, сковавшей их.       — Мы со Скуало проделывали так много раз. Я загоняю добычу, а ты её убиваешь. В нашем случае — глушишь, иначе от мяса ничего не останется. А попытаюсь вцепиться в горло. Только в меня не попади, пожалуйста.       Гокудера не успел ни возразить, ни прокомментировать, ни вообще ничего. Он тупо смотрел, как рыжий волчонок скрывается в темноте леса, чувствуя, как в него борется любопытство, взбудораженность и огромное желание поспать. В поясных коробочках лежало несколько оглушающих бомб, дымовые шашки (хотя вряд ли они сейчас нужны с таким туманом) и парочка динамита на критический случай.       Судя по вою, охота началась.       Когда Скуало примчался с двумя рядовыми на взрывы, он уже знал, что это мелкие. С моменты появления ураганного мальчишки в их рядах шпионы не беспокоили их замок: они тупо подрывались ещё на подходе на забытых мальчиком взрывчатках. А если взрывы раздавались в самых неожиданных местах, да ещё очередно, с коротким интервалом и небольшой силой, это стопроцентно были мелкие варийские хулиганы. И тогда стоило поспешить, чтобы они сами себя не угробили.       И только Богу известно, сколько раз Скуало благодарил за свой необычный, практически седой цвет волос.       В этот раз навстречу отряду экстренного реагирования двое мелких шли сами. Все в крови и грязи, но жутко довольные. Волчонок старательно несла в зубах мелкого кабана, парнишка тащил кабана покрупнее. Если бы такое увидел любой другой человек, незнающий происходящего в замке, давно свалился бы с приступом.       — Врой, мелкие… — рыкнул Скуало, скрестив руки на груди. Мелкие встали перед препятствием и выглядели чересчур счастливыми. В какой-то степени мечник их понимал: курица изрядно достала всю Варию. — Спасибо за добычу. Но в следующий раз идем вместе, поняли? Я тоже поохотиться люблю.       Бесенята радостно закивали.       Совсем рядом раздался мощный взрыв.       — Мелкие, живо в замок! — грозно приказал Скуало, отталкивая детей. На них неслась группа людей, а издалека послышались первые выстрелы.       Рыкнув, мечник достал из-за пояса беретту и пристрелил самого быстроногого из толпы. К нему присоединились рядовые, встав с командиром плечом к плечу. За их спинами были перепуганные дети, которые были только на полпути к безопасным стенам замка, а перестрелка уже вовсю набирала обороты. Суперби активировал своё Пламя Дождя, но оно могло лишь замедлить пули, и то не все, а из них троих никто не умел выставлять щит.       Крик из-за спины заставил обернуться, уйдя под защиту подчиненных. Хаято лежал на земле, сжавшись в комок, и было не понять, жив он или нет. К беззащитному мальчишке приближалась парочка амбалов, скалясь в злой ухмылке. Скуало побежал им наперерез, не боясь пули из-за спины, но ужасаясь тому, что еще несколько секунд, и Вария опустеет минимум на одного надоедливого ребенка. Как назло, беретта была безбожно пуста, а дети убежали слишком далеко, чтобы успеть прийти на помощь.       Один из амбалов закричал и упал, к сожалению, не насмерть. Тсуна со всей силы вцепилась ему в ногу и потянула на себя, заставляя потерять равновесие. Его напарник пнул волчонка в бок, заставив отлететь на пару метров, как в это же мгновение был поглощен неистовым Ураганом. Красное Пламя жгло кожу, словно пробираясь до костей, но в реальности пробудившему свою силу мальчику не хватало на это энергии. Неожиданная атака заставила амбала отступить, сжимая зубы от боли в воспаленной коже. Первый же мужчина выстрелил в поганого мальчишку, но неожиданно пуля остановилась и задымилась, встретившись с преградой из Пламени Неба. Посмотрев вбок, мужчины застыли в ужасе: рыжий щенок был полностью покрыт Небом, выписывающем узоры по всему тельцу. Оранжевые, как огонь, глаза зло смотрели на обидчиков. Пламя практически полностью укрыло собой Хаято и теперь стремилось защитить варийцев, огромной стеной стремясь к ним. Волчонок зарычал, готовясь к очередной атаке, но Скуало одним взмахом меча обезглавил застывших врагов.       — Скуало!       Мечник обернулся, замечая отступающих к ним рядовых, которые отчаянно их защищали. Враги брали в кольцо не столько качеством, сколько числом. Любая шальная пуля могла оказаться последней в короткой жизни детей. За себя же мужчина не волновался. Люди наступали с упрямством баранов, не считая потери и не обращая внимания на раны. В их глазах читалось безумие и желание истребить всё живое на своем пути, несмотря на последствия.       Суперби заметил, как Пламя Тсуны резко сдало свои позиции и начало исчезать. Волчонок лишь устало накрыл своим тельцем друга и с какой-то обреченностью, достойной повидавших войны ветеранов, посмотрел прямо в серо-голубые глаза старшего брата. Бежать девочка больше не могла, да и не успела бы: враги отрезали им путь для отступления.       — Всё будет хорошо, — мужчины окружили детей, готовые драться до последнего вздоха. Замок Варии находился в плотной осаде, судя по перестрелкам, и надеяться на помощь не приходилось.       Огромное количество Тумана начало распространяться прямо у них под ногами. Дождь только ухмыльнулся: их Туман довели до такой степени, что он решил использовать силу во всю мощь. Делал Мармон это крайне редко: проклятье Аркобалено не позволяло ему развлекаться, и иллюзионист научился использовать минимум энергии с максимальной пользой. Но обширная варийская территория требовала колоссальных сил и концентрации. Значит, сейчас один офицер защищал Мармона в самом спокойном месте — Солнце, которое они в такие атаки оставляли по возможности в тылу как единственного медика, способного вытащить их с того света. Ураган со своим отрядом отморозков наверняка бесновался в самом центре, отталкивая врагов от замка для Грозы с его малочисленным отрядом. Если всё получится, отряд Леви создаст мощный барьер по площади распространения Тумана, не давая возможность врагам постоянно пополнять свои ряды, и тогда Мармон раскроет свои таланты.       В такой системе Занзас и Скуало всегда оставались в тени. Они были той единой мощью, которая добивала врагов, спасала своих людей и защищала тайные места. В своё время это не раз спасало им жизнь: склады заполнены уже обезвреженной взрывчаткой и ядами, а убитых среди рядовых практически не было. Техники и вовсе никогда не несли потерь, хотя всегда подвергались нападениям в первую очередь.       Вария — маленькая, беспощадная, жестокая семья, отряд Вонголы, который никогда не забоится о своих людях, не оплакивает мертвецов и плюется на могилы или больничные койки неудачников. Репутация, которая была разнесена вот благодаря таким врагам, имеющим наглость нападать на них. И никогда не понимающих, что в Варии каждый рядовой доверял офицерам и боссу, а босс и офицеры доверяли каждому рядовому. Они верили в силу друг друга, в верность, в защиту.       В Варии никогда не оставляли в беде и не лезли, если в этом не было необходимости на грани жизни и смерти.       Прямо как сейчас.       Огромный поток Пламени Ярости снес врагов, посмевших подойти к ним слишком близко. У центрального входа перестали раздаваться взрывы, перестрелка практически стихла. Грозовые молнии отрезали часть нападавших от основных сил, образовав купол. Земля разверзлась жгучей магмой под ногами, а корни осторожно окружили варийцы, защищая от жара и капель. Позади ярко засверкали солнечные лучи.       Тсунаеши Скайрини и Гокудера Хаято смотрели на происходящее с восторгом зрителей и внезапно осознали, что тоже хотят собрать такую семью. Пламя Урагана и Неба аккуратно переплелись между собой.