Клыкастое небо

      Мармон изучал найденное звено цепи, бормоча что-то про себя. Расставаться с ним Тсуне упорно не хотелось, поднимая внутри желание укрыть находку и бдеть над ней, как Голлум над кольцом Всевластья. Но детское любопытство всё же победило.       — Ты знаешь, кто такие Вендиче? — ребенок покачал головой и поудобнее сел, готовясь слушать. — Вендиче — это Стражи порядка в мафии и служители главной мафиозной тюрьмы Вендикаре. Наш мир существует по определенным законам, свод которых называется «Омерта» и хранится в закромах у Вендиче. Считается, что Стражи хранят законы, соблюдают, ловят преступивших их и выносят приговор. Считается, что, если ты увидишь одного из Стража, можешь смело копать могилку для себя, потому что умереть проще и гуманнее, чем попасть в их цепи. Хуже существ ты не найдешь, потому что в последние десятилетия Вендиче заставляют соблюдать закон других и нарушают его сами с завидным постоянством.       — Но почему их никто не победит? — ошарашенно спросила Тсуна, протягивая ручку к своей находке. Туман с огромным облегчением избавился от этой ноши.       — У них особое Пламя, которое никто никогда не изучал. Вендиче пользуются этим преимуществом. И обычно Стражи не теряют частички своего оружия. Если тебя так тянет к находке, оставь у себя. Вдруг она защитит тебе жизнь?       — Обязательно, — что-то внутри гадко рассмеялось, заставляя девочку в ужасе замолчать.       Когда совсем рядом что-то взорвалось — с силой, не превышающей охотничий динамит Хаято, — дети переглянулись, но остались на месте. К ним уже вовсю спешил Скуало, но волчонок не ощущала опасности от незваного гостя. Из подгоревших кустов выпал ребенок, на вид младше варийских шалопаев где-то на год-два. Ревущий и обливающийся слезами мальчишка был одет в идиотский костюм теленка с весьма острыми рогами, а волосы на голове напоминали взрыв на макаронной фабрике, а прическа казалась едва на в два раза больше самого ребенка.       — Привет, — решился первым заговорить Хаято, стараясь пока не выдавать абсолютную разумность подруги. — Кто ты и как сюда попал? Но ребенок и не планировал слушать. Он заливался слезами, громко и надрывно, а вокруг него начали сверкать небольшие молнии. Дети отшатнулись и спрятались за подошедшего Скуало.       — Так, мелкий, хватит рыдать, — рявкнул Суперби, тут же заполучая в своё распоряжение всё внимание маленького незнакомца. — Говори имя и где твои родители?       — Ламбо я, — пролепетал мальчик, размазывая сопли по щекам. — Мой отец — босс семьи Бовино, и он отправил меня на задание — убить киллера Реборна!       — Тебя, пятилетнего ревуна, отправили невесть куда, чтобы убить самого лучшего киллера современности? — дождавшись, когда ребенок, переварив сказанное, кивнет, мужчина едва сдержал мат на языке. Их Тсуна старше этой мелочи — а ещё тише, сильнее и явно умнее, — но они даже помыслить не могли отправить девчонку в одиночку на задание. В компанию к офицерам девчонка всегда набивалась сама, с разрешения Занзаса, но она еще никогда не участвовала в зачистках, только наблюдала. Таких, как Бел, которые с психу убивают всех своих родных в детсадовском возрасте, вообще один на миллиард. Но даже всему варийскому составу будет трудно справиться с Аркобалено.       — А ты Гроза? — уточнил Гокудера по просьбе волчонка, выглядывая из-за спины Скуало и сжимая виски. Пусть Тсуна во втором обличии не могла говорить — природа не позволяла, — но она училась передавать свои мысли по связи. Это требовало от нее много концентрации и сил, поэтому пользовалась этим умением при крайней необходимости.       Видимо, сейчас необходимость была.        — Не знаю, — пожал плечами успокоившийся ребенок. — Просто иногда вокруг меня появляются молнии. Они прикольные и не страшные. Я даже тока не боюсь. Отец проверял, — слушатели поморщились, но ничего не сказали. Скуало был более чем уверен, что от ребенка просто хотели избавиться.       Кто-то потянул варийца за рукав. Волчьи глаза просяще уставились на него, изредка переводя взгляд на Ламбо. Многого ума не надо было, чтобы не понять: Скайрини просила забрать мальчика к ним. Пламя Неба осторожно тянулось к Бовино, но так и не дотронулось до него, словно боясь обжечься.       — Мелкая, — застонал мечник, пряча лицо в ладонях, — ты превращаешь грозную психованную Варию в детский сад-интернат.       Волчонок усмехнулся.       Идти к Занзасу было страшно всем троим. Предложить грозному боссу Варии приютить в замке ещё одного ребенка было всё равно, что подписать самому себе смертный приговор, учитывая, что мужчина уже неделю был не в духе. Нападение на Варию не прошло бесследно: многие рядовые и сержанты были серьезно ранены, для некоторых необходимо было организовать похороны. Стены замка и прилегающая территория требовали ремонта, а значит, вложений. И пусть сейфы были полны, но это было лишь иллюзией хорошей жизни: если Вонгола в ближайший год не восстановит финансирование своим отрядам и предприятиям, наступят весьма голодные времена.       Всё чаще на столе босса можно было заметить пухлую невзрачную папочку. Каждый знал, что в ней находится, но никто не прикасался, кроме Неба и его Хранителей. Внутри находились заказы от других семей с весьма хорошей оплатой: Мармон лично отбирал. Но Вария была отрядом Вонголы, пусть и независимой, и это накладывало определенные… не сказать, чтобы ограничения, но весомые опасения.       Занзас знал, как избавиться от этих опасений, сохраняя при этом место Вонголы за приемным отцом и его наследниками. Но это требовало сил и отличной организации безопасности. Пока что Вария ничего не могла противопоставить альянсу Вонголы и её CEDEF.       Время для принятия решения поджимало, что невероятно бесило Скайрини. Как и отсутствие оплаты за их труды. Вонгола направляла отряду самые тяжелые (кровавые) миссии, с которыми его люди справлялись блестяще и чисто. Королевская семья не пришла на помощь своему отряду, когда была так нужна, но требовала от них действий каждый божий день. Тимотео, прикидывающийся лучшим в мире отцом и дедушкой, даже ни разу не поинтересовался, как пережила нападения его внучка — черт возьми, дочь любимого, по твоим же словам, Тимотео, сына! — хотя звонил по три раза на дню.       Нервы были на пределе, и даже ромашковый чай не помогал.       — Папа? — в кабинет зашла Тсуна, держа в руках поднос с треклятым чаем и небольшой бутылкой — кто дал ребенку в руки алкоголь?! — коньяка. За дверью остался смутный силуэт Суперби, Хаято и кого-то третьего. — Я тебе чай принесла, с чабрецом. Говорят, успокаивает лучше любой валерьянки. А если не поможет, то мне посоветовали накапать тебе из вот этой бутылки.       — Мелкая, коньяк не капают, а наливают, — хмыкнул Занзас, помогая ребенку поставить довольно тяжелый для нее поднос на стол и беря к себе на колени.       — Ты всё ещё не уверен? — кивнула малышка на папку, хмуря брови.       — Это очень серьезный вопрос, Тсуна. И важное решение, от которого будет зависеть судьба всей Варии. Пусть по законам мира мафии я не делаю ничего, что противоречит законам, и мы не окажемся в тюрьме, но Вонгола — очень сильная семья. Если Альянс не признает нас, нам конец.       — Если ты откажешься, больше такого случая не предвидится. И ничего хорошего нас не ждет. Нас вообще ничего не ждет в Италии, — уверенно сказала мелкая Скайрини, обнимая отца. — Нам нужно уезжать, перевозить всех. За тобой все последуют хоть в ад.       — И куда же? — Занзас удивленно посмотрел на девчульку.       Не доверять ей он не мог, хоть та и сама не понимала, что говорила. Но когда Тсунаеши лежала практически в коме, он заказал генетический анализ её крови. Открывшаяся правда шокировала: дочь Внешнего советника Вонголы, главы CEDEF, а еще прямой потомок Первого Вонголы. Это было всё равно, что найти бриллиант в щебневом карьере. И теперь при каждой встрече хотелось убить одного блондинистого ублюдка, посмевшего когда довести маленькое Небо Варии практически до смерти.       — В Японию, — уверенно подняла указательный пальчик вверх Тсуна, следуя зову гиперинтуиции. — Вот местные банды удивятся. Занзас рассмеялся. Приключения итальянцев в Японии, действительно, смешнее не придумаешь. А ещё такая возможность подобраться к Саваде Емицу.       Потому что в отчетах CEDEF Савада Тсунаеши была мертва.       Ламбо приклеился к Леви, как банный лист. Его не пугал ни внешний грозный вид варийца, ни его грубость, ни редкие вспышки Пламени, которые должны были просто напугать малыша без физического ущерба. Бовино не понимал слова «нельзя»: он был слишком шумным, слишком подвижным, слишком энергичным… В нем было всё слишком: начиная от вечного желания поиграть и заканчивая гранатами, прятавшейся в его запутанной шевелюре. Идиотские ядовито-розовые гранаты были скорее просто громкими и практически не несли ущерба, но от одной сцены, когда мелкий мальчишка в смешном костюме теленка достает из своих волос настоящую, черт возьми, гранату, окрашенную в розовый цвет, глаз дергался даже у Тсуны, которая, вроде как, была местной Буддой в платье.       Леви чуть ли не бился головой о стену, но взял крикливого мальчишку себе в ученики, поставив условие сменить стиль на нормальную одежду и расчесать волосы. Как там ещё вши не завелись, никто не знал. Мармона и вовсе пришлось сдерживать от немедленного истребления семьи Бовино, когда у ворот заприметили чемоданчик «с любовью от отца Ламбо», в котором были не деньги на содержание сопляка, а целая куча гранат и какая-то базука. Чемоданчик быстро изъяли и убрали в самые дальние закрома.       Обычно сдержанному Леви было очень трудно начать тренировать мальца. Ребенок не умел стоять на месте, метеором слоняясь по тренировочному залу, словно обезьянка. Обычные упражнения вводили ребенка в скуку, а если сильно развеселить или испугать, вокруг образовывался огромный поток Пламени Грозы. На помощь пришел, как ни странно, Бельфегор.       — Я тоже был очень энергичным ребенком, хотя и более умным. И тогда меня обучали по играм. Вот тебе сборник, скачал из Интернета. Он очень неплох. Идите пошагово, от задания к заданию, и будет нам всем счастье. У меня уже в пятый раз компьютер перегорает от ваших «тренировок».       Вся Вария вздохнула с облегчением.       — Вау, а покатай меня! — Бовино скакал вокруг волчонка, и воздух от его восторга опасно искрился.       — Успокойся, тупица, ты нас всех убьешь! — вскрикнул Хаято, отпрыгивая подальше, когда одна из молний слегка задела его. — И Тсуна тебе не лошадка! Ты сплющишь её своим весом!       Что правда, то правда. Вопреки законам природы, девочка была мельче своих друзей, и оборот в звереныша её от этого не спасал. Ламбо тяжело вздохнул, успокаиваясь, как учил его Наставник, но восторга в его глазах не поубавилось. Кровь не водица: Бовино всегда были исследователями, и мальчишка перенял от них все качества, кроме мозгов. В оправдание ребенка можно было сказать только то, что семья явно им не занималась, хотя и любила. К тому злосчастному чемодану была приложена записка: «Если с Ламбо что-то случится, у меня всегда найдется семь операционных вип-столов для изучения ваших внутренностей».       Что самое было удивительно — Занзас благосклонно рассмеялся на явную угрозу и не отдал даже приказа припугнуть наглецов. Волчонок поспешил в лес, уловив запах кабанов.       Мальчишки остались в засаде, обсуждая план охоты. Но Тсуна не торопилась к своей добыче. Она медленно шла по знакомым тропинкам, наслаждаясь запахом леса с примесью вод Тирренского моря, мягким мхом и тенью деревьев. Скайрини была уверена, что совсем скоро они отправятся в совершенно другую страну, и там Варию ждет расцвет. Но по этому лесу она всё равно будет скучать…       Наслаждение прервал звук ломающихся веток. Слишком громкий для кабанов, да еще и с той стороны, где окраина которого граничила с городом. Этот участок дикие звери обычно не любили, избегая пуль и визгов людей. Но кто-то шел сюда. Пытался идти тихо, ветки предательски трещали под ним. Поведя носом, Тсуна не учуяла ничего, кроме леса и диких зверей. Волчонок занервничал и невольно зарычал, держа уши на макушке. Не теряя бдительность и настроившись на связь с Хаято и Ламбо, абсолютно беспечно связавший себя с Небом, она направила небольшой послание, вкладывая в него все свои эмоции. Для того, чтобы передать свои мысли, не хватало концентрации.       Так как никто из варийцев не мог уйти из замка из-за неожиданной проверки от Вонголы, Занзасу пришлось, скрипя сердце, отпустить детей одних с условием, что в случае опасности они сразу бегут за помощью. Показывать ребятню вонгольским старикам не хотелось совершенно, а лес мог укрыть малявок от нежелательного внимания. Предполагалось, что после неудачной последней атаки на Варию тараканьи передвижения мелких семей поутихнет и в ближайшие полгода можно вздохнуть спокойно.       Занзас, разминающий кулаки перед аудиторами, резко пожалел о своем решении. Пусть интуицией Вонголы он не обладал, зато развитое чутье ни разу его не подводило. Мелкие в беде.       Когда раздался первый выстрел, бегущие к замку мальчишки резко остановились и пригнулись. Пусть громыхнуло вдалеке, но кто знает, не спрятался ли очередной ублюдок где-нибудь рядом с ними. К тому же, оставлять подругу в беде, несмотря на договоренность, не хотелось. Со стороны замка уже послышался громогласные приказы капитанов, прекрасно знавших, что в той стороне охотятся их дети. Значит, помощь придет быстрее, чем они добегут до безопасного места.       Хаято и Ламбо переглянулись и затаились, пользуясь удивительной высотой травы. Хаято судорожно сжал шашку динамита, чувствуя, как едва слушаются подрагивающие пальцы. Последнее нападение сильно отразилось на эмоциональном состоянии ребенка: рука, в которую попала тогда пуля, запульсировала болью. Вместе с ней в душе поднимался страх: а вдруг еще раз не повезет? Вдруг будет также больно? Или даже сильнее?       Шашка выпала из пальцев, и подрывник до боли сжал место ранения, не замечая испуганных зеленых глаз друга и вспышки собственного Пламени, отозвавшегося на эмоции своего Хранителя.       — Глупый Гокудера, ты что делаешь?! — закричал мальчик на всю мощь своих легких.       Дезориентированный Хаято закрыл уши и упал на бок, словно надеясь отдать всю свою боль земле.       — Ты чего так орешь?! — рыкнул парень, хватая ребенка и прижимая крепко к себе. Одна его часть была благодарна Бовино за то, что выбил из истерики, но большая часть желала отмутузить за извращенный метод, который тот выбрал. Как назло, времени ни на «спасибо», ни на подзатыльник не было: вдали раздался ещё один выстрел, и подрывник внезапно осознал, что рядом с ним тот, которого он должен защищать как старший.       Гокудера, крепко держа Грозу, быстро перебежал за валун, замечая отряд варийцев, выбежавших на их поиски. Он осторожно махнул рукой, привлекая их внимание.       — Где принцесска? — тут же спросил Бельфегор, необычайно серьезный и собранный.       — Ушла в лес за дичью. Она отправила нам предупреждение по связи, но с тех пор ничего от нее не было.       Попытка сплавить детей в замок прошла неудачно, и они вместе ворвались в подозрительную тишину леса, пытаясь найти маленькое Небо.       — Жалкая, — шептало звено, висящее на цепочке на шее волчонка. — Просто сдайся уже.       Почему-то носить гребанное говорящее —       разумное — звено Вендиче было жизненно необходимым. Оно прилипло, как жвачка к волосам: неприятно и противно — а избавиться от него противилась сама душа. Металлическая безделушка была наполнена ненавистью и волей своего Создателя, и это были явно не Вендиче. Его шептания бередили душу, давили на больное, заставляли сомневаться и пытались породить ненависть, обжигаясь об яростное Пламя Неба.       Но Пламя Ненависти холодными порывами горело в несомненно этом мертвом человеке, направляющим пистолет прямо на Тсуну.       - Не уворачивайся, — звено буквально дрожало, ожидая новой крови.       — Не дождешься! — рыкнула Скайрини, готовясь в любой момент отпрыгнуть. Становиться вот таким же чучелом она не планировала. — Ты останешься сидеть здесь, в этом жалкой металлической побрякушке, тварь. А потом я спалю тебя. Я найду способ.       — Его нет, — глумилось звено, заливаясь смехом. — Тебе не хватит сил. Ты умрешь, а я останусь и стану тобой.       В каком-то смысле звено было право. Эта ошеломляющая мысль пришла в голову внезапно, заставляя звено торжественно рассмеяться. Они живут не в мире Средиземья, у них нет Роковой горы, Гэндальфа и пары хоббитов. Зато здесь была мафия, Пламя, семья — и оборотни, не стоит об этом забывать. Где-то здесь явно кроется неожиданное предназначение, стоит лишь увидеть.       — Сгинь в Пламени, — рыкнула Тсуна, уворачиваясь от очередного выстрела. Пламя Неба разожглось, поглощая в себе Ненависть, испепеляя её, как пламя тонкую бумагу.       Ходячий труп был ошибкой природы и не претендовал на звание человека. Покачивающееся тело едва могло стоять на ногах, и чертово звено цепей Вендиче — ещё одно, господи, сколько можно — испускало черное Пламя. Оно распространялось по всему телу, оплетая, словно лианы, а в само сердце творящегося беспорядка — само проклятое звено — билось, стучало, разгоняло силу, словно кровь. Мертвец не должен был видеть, но видел: у него вместо глаз — вытекшие яблоки и кровавые пропасти. Истерзанная одежда пропиталась засохшей, грязно-коричневой кровью: её так много, а еще она гнила, черт возьми. Разве кровь умеет гнить?       А звено всё набирало силу, черпая непонятно откуда. Оно прочно засело в груди — почти по центру, немного влево, между развороченными на мелкие осколки ребрами — и словно пожирало сердце человека.       Тсуна отступила на пару шагов, чувствуя, как животный ужас расползается по телу. Это не могло быть живым, но оно вновь нацеливалось на неё, смотря четко на неё своими пустыми кровавыми глазницами. Это нереально, но оно было: и здесь абсолютно нет Пламени Тумана, которым пропитана варийская территория с первого же выстрела. Мармон искал противника волчонка и не мог найти: потому что это чертов труп, который уже должны были растащить на части дикие звери.       - Сдавайся, — шептало звено, чувствуя страх, — ты будешь более красивым творением. Обещаю.       Волчонок задрожал и едва слышно заскулил.       — Тсуна! — Леви и Бельфегор выбежали на поляну и застыли, шокировано уставившись на врага. Такого в их обширной практике еще не было.       Мертвец обернулся на звук — у него голова пробита, как он может слышать?! — и снова прицелился. Ненависть заклубилась в дуле пистолета.       Рядом вспыхнуло Пламя Неба. Волчонок очнулся от страха, быстро разгоняя в себе злость и отчаянное желание защитить. Он в два прыжка оказался рядом с врагом — это не труп, это не труп — и изо всех сил оттолкнувшись от земли, вцепилась в глотку, воняющую гнилью, и огромный поток Пламени Неба ударил по мертвецу, закутывая в свои обжигающие объятия. Мертвецгорел, источал запах горевшего гнилого трупа, чужое звено кричало — пронзительно, звонко, на ультразвуке — и взорвалось. Тсуну откинуло назад, и Леви едва успел поймать её буквально в прыжке, хорошенько приложившись об землю. Бельфегор, подбежав и закрыв собой, настороженно глядел на пылающее черное и оранжевое Пламя, сошедшие в борьбе, со вздохом облегчения поняв, что их опасный танец угасает.       А Тсуна Скайрини, оказавшись в таким сильных объятиях, наконец-то позволила себе расплакаться.