...
Хёнсын играет с собакой друга, подбрасывая осенние листья под ее заинтересованным взглядом. Он зарывается в ее шерсть пальцами и наклоняется, почти заглядывая в ее темные глаза. На его губах широкая улыбка и его смех по-настоящему радостный, когда животное толкает его плечо мокрым носом, пытаясь повалить его на землю. На желтоватых, бардовых, охристых листьях красные пряди – Хёнсын раскидывает руки в стороны, наслаждаясь открывшимся видом, слушая шум борьбы друга с его псом. Это, наверное, единственный теплый день в холодном октябре. Сквозь сплетенные оголенные ветви пробивается солнечный свет. А небо где-то над ними удивительно чистое и светлое – на небе нет облаков или чего-то предвещающего дождь. Чунхён склоняется над ним, протягивая руку. Где-то за его спиной пристыженный пес мрачно смотрит на своего хозяина. Хёнсын хватается за чужую ладонь и поднимается на ноги. Они с Чунхёном очень близко друг к другу....
Хёнсын ставит кружку на стол и тянется выдвинуть ящик. Он достает чистый лист и отпивает глоток, отодвигая горячий напиток подальше от бумаги. Хёнсын не дотрагивается до ручки какое-то время, закрывая глаза и прислушиваясь к своим чувствам. Хёнсын пишет на белом листе: «Мы встретились сегодня в странном месте. Мы встретились на крыше моего дома. Ветер развевал твое расстегнутое пальто, поднимал твой шарф в воздух и пытался стянуть его с твоей шеи. Ветер играл с твоими волосами, а ты улыбался мне. Ты рассказывал мне о чем-то, я смотрел на твое лицо, запоминая каждую черточку. Было уже поздно и так темно, что если бы ты отошел на шаг, я не различил бы отблески света в твоих глазах и мягкий изгиб твоих губ. Я так боюсь расстояния, Донун.»...
Хёнсын забирается на диван с ногами, подтягивает на себя плед и всматривается в появившуюся на экране картинку. У Чунхёна хороший вкус. Хёнсын знает, что этот фильм действительно интересный и посмотреть его более чем стоит, но мысли утягивают его за собой, не давая сконцентрироваться на происходящем. Время тянется медленно, за окном постепенно темнеет. Хёнсын склоняет голову набок, сцепляет руки на подушке, обхватывая ее и прижимая к себе. Он погружается еще дальше в лабиринты своих мыслей. Холодноватые пальцы Чунхёна накрывают его запястье и сжимаются на нем чуть сильнее, когда тело Хёнсына реагирует на прикосновение легким вздрагиванием. Хёнсын вглядывается в темноту и поворачивает голову, чтобы встретиться с глазами Чунхёна. - Оставайся сегодня здесь. Я постелю тебе постель, и ты ляжешь спать, а то я уверен, ты уже успел увидеть не один сон. Хёнсын любит улыбку Чунхёна. Пес скулит под дверью, зачем-то желая попасть внутрь ванной, когда он чистит зубы под шум льющейся из крана воды. Хёнсын приоткрывает ему дверь и глушит смех, ударяя по зубам щеткой, когда влажный нос с силой ударяется в его ногу. Хёнсын выходит из ванной следом за рыжеватым созданием со сдержанной улыбкой на губах и встречает остановившегося в удивлении Чунхёна плавным ведением плеч. - Почему мне кажется, что мой пес подобрал себе нового хозяина? – спрашивает Чунхён, двигаясь за ними. Хёнсын оборачивается, чтобы увидеть усмешку на его губах....
Осень заканчивается удивительно быстро. На смену ей приходит декабрь и холода. Хёнсын ловит первые снежинки поднятым воротником куртки и огромным шарфом, которым торопливо обвязывает его шею Чунхён. Он снимает перчатки со своих рук и надевает их на его пальцы. Чунхён говорит что-то себе под нос про неразумность и непредусмотрительность, жалуется на то, что в последние дни так резко холодает, и холодно отзывается о первом снеге, из-за которого намокло его пальто. Хёнсын задерживает его руки, ухватывая их пальцами, спрятанными в вязанную ткань. Ему кажется, что этот миг останавливается во времени, и он еще долго-долго держит его голые ладони в своих. Первый снег закрадывается в его душу. Хлопья снега кружат у него в груди....
Чунхён касается его волос, впуская пальцы в красноватые пряди. Хёнсын смотрит на свои волосы в зеркало и со вздохом закрывает глаза. - Наверное, неправильно просить друга о таком. - Для меня это не трудно, Хёнсын. - Ты когда-нибудь красил волосы сам? - Нет, но на упаковке краски есть схема. – Хёнсын поднимает глаза на отражение Чунхёна и улыбается, мотая головой. Цвет, что ложится на волосы Хёнсына, вызывает неприятное ощущение на кончике языка, будто он может чувствовать его вкус. Хёнсын сжимает губы и встречает обновленного себя с закрытыми глазами. Хёнсын кладет голову на его плечо и хмурится. - Мне кажется, я стал блеклым, - произносит он тихо, с заметным недовольством. Он переворачивается на спину, возвращает голову на его плечо и приподнимает подбородок, пытаясь заглянуть в его глаза. Пальцы Чунхёна осторожно касаются его щеки, скользят по скуле и погружаются в белые-белые волосы. Тишина обволакивает их, замедляя дыхание и время. Чунхён освобождается от тяжести Хёнсына, сползает чуть вниз и приподнимается, склоняясь над ним. Чунхён целует его лоб и зарывается куда-то в волосы пальцами, наклоняясь еще ближе, почти дыша бледной кожей, к которой он примыкает губами. Чунхён шепчет ему в лоб: - Ты не стал блеклым, ты стал еще тоньше, твоя кожа стала еще белее. Твои глаза стали еще глубже, а волосы искрятся, как снег ночью, я вдыхаю их запах, и мне кажется, я ловлю снежинки и чувствую холодок на коже. Хёнсын, в твоих волосах зима. Хёнсын закрывает глаза, ощущая вкус чужих губ....
Он достает белый лист из ящика и находит на столе ручку. Хёнсын дотрагивается до своих волос свободной рукой и слегка прикусывает губу. Хёнсын выводит на бумаге: «Сегодня мы встретились посреди пустого поля. Мы шагали по чахлой траве, склоненной к земле ветром. Наши руки не соприкасались. Ветер дул в спину, подталкивая нас вперед. Я смотрел себе под ноги, чтобы не запнуться и не упасть. Украдкой я смотрел на тебя. Мы шли молча. Дистанция между нами возрастала». Хёнсын натягивает на плечи свитер, висевший на спинке стула все это время, и поднимает ручку со стола. Его пальцы мелко дрожат, он хмурится, смотря на лист перед собой. «Там было холодно. Казалось, вот-вот пойдет дождь. Я не знаю, куда мы шли. Мы долго шли вперед. Мы шагали на одной линии, но были вдалеке друг от друга. Никогда прежде нас не разделяло такое расстояние»....
Хёнсын хватается за его руку выше локтя, наклоняется вперед, повисая на ней и почти прижимаясь к нему телом. Хёнсын втягивает в грудь воздух, медленно выдыхает и приподнимает уголки губ, мягко и негромко обращаясь к нему. - Прости, я не хотел задерживаться. Мы ведь ничего не пропустили? Чунхён разглядывает его несколько мгновений и поводит головой, произнося: - Небольшую предварительную презентацию, но слушать ее не имело смысла. Больше ничего. Но если не направимся к залу, пропустим начало фильма. Хёнсын легонько подталкивает его вперед. Они идут вместе на премьеру какого-то нового, обещающего быть успешным, фильма. Чунхён достает билеты на первый показ. Когда Хёнсын пытается узнать, кем является столь щедрый источник, Чунхён сознается, что имеет в съемочной группе хорошего друга. Съемочной группе достать билеты не сложно. Хёнсыну интересно, откуда Чунхён знает достаточно известного звукооператора, но расспрашивать об этом он не торопится. Когда зал погружается в темноту, Хёнсын откидывается на спинку удобного кресла. Настолько удобного, что он крутится еще недолго, находя лучшее положение, и непроизвольно закрывает глаза, почти не пытаясь вслушаться в нарастающие звуки. С его щекой происходит что-то странное. Хёнсын открывает глаза и поворачивает голову, встречая чужой взгляд слегка удивленно. - Зачем ты тыкаешь в меня пальцем? - Мы планировали посмотреть фильм вместе, а ты уже седьмую минуту спишь. Хёнсын бросает взгляд на экран, ловит цветные мелькающие картинки, к которым его глаза еще не успели привыкнуть после темноты, и возвращает рассредоточенный взгляд к знакомому лицу. - Обещаю не спать, - тихо сообщает он и с мелькнувшей на губах улыбкой подается в сторону, пододвигаясь к месту Чунхёна. Хёнсын устраивает голову на его плече и сосредотачивает внимание на экране. Хёнсыну кажется, что он чувствует улыбку затаившуюся на чужих губах, и ему не надо ее видеть, чтобы знать, как действительно выглядят губы Чунхёна в этот момент. Он не может слышать его тихое дыхание в звуках, сопровождающих фильм, даже если может ощущать его. Чунхён поводит плечом и наклоняется в его сторону, перемещаясь чуть ближе. Он делает это, чтобы ему было удобней, и Хёнсын послушно устраивается вновь. - Тебе бы понравился фильм… жаль, что ты так его и не увидел. – Они выходят на улицу, останавливаются в нескольких шагах от входа в кинотеатр. Хёнсын поправляет воротник пальто и переводит взгляд на лицо Чунхёна. - Мы можем сходить в другой раз. Это ведь только первая премьера? – Чунхён усмехается в ответ и тянется к его шарфу. Он перекидывает его несколько раз, пробует разные махинации, чтобы добиться нужного эффекта, и останавливается только через минуту, убирая руки от его шеи и пряча их в своих теплых карманах. Хёнсын следит за его руками и на одно мгновение находит странным то, что вертится в его мыслях. Хёнсын знает, что пальцы Чунхёна сейчас холодные на ощупь. Что от его волос пахнет морозным воздухом. Что его губы чуть суховатые. Хёнсын знает повисшую на губах Чунхёна спокойную улыбку на вкус. Знает череду его шагов и, кажется, даже темп дыхания. Хёнсын знает, что все это ему дорого, и сцепляет пальцы на рукаве Чунхёна. Он обхватывает его руку и следует за его шагами....
Хёнсын хочет написать: «Прости меня, Донун. Нас стало разлучать слишком многое». Но выводит только длинную тонкую линию в углу чистого листа. Он должен сказать ему обо всем, но… говорит ли он с ним на самом деле?...
Хёнсын снимает с себя промокшую куртку, смахивает капли с лица и запускает пальцы в светлые волосы. Он возвращается в свою квартиру с апрельской улицы. Идет дождь. Чунхён встречает его, остановившись посередине коридора. Он наблюдает за ним молча, и Хёнсын не пропускает это из внимания, замечая в его глазах что-то, что не может объяснить. Тревога нарастает в нем. - Не так давно тебе кто-то звонил. Он не представился, просил передать, что будет в Сеуле на следующих выходных, продиктовал рейс. Он сказал, что ты знаешь, от кого этот звонок, поэтому не стоит говорить что-либо дополнительно. – Хёнсын опускает взгляд с темных глаз Чунхёна, останавливая его на поверхности пола. – Я записал информацию о его самолете в записной книжке у телефона, уголок странички загнул, так что ты быстро найдешь, - Хёнсын слышит мягкую улыбку, появившуюся ненадолго на его губах, хотя видеть ее не может. И слышать тоже. Он поднимает взгляд обратно к его лицу и встречает слова, после которых должен найти в себе хотя бы признательность. - А теперь пойдем пообедаем, не зря ведь я приехал сегодня....
Хёнсын выводит круги, тянет изогнутые линии и заворачивает спирали указательным пальцем по темно-синему покрывалу на своей кровати. Его достигает лишь небольшая часть света, исходящего от светильника над столом. Хёнсын погружает невидимые фигуры в черное пространство. Они тонут в бесконечной темноте, и с ними тонет что-то еще. Хёнсын опускается на постель, закрывает глаза и старается дышать медленнее, чтобы разобрать ход своих мыслей. Следующим утром он просит Чунхёна провести выходные с ним....
Они приходят в парк, где часто бывают. Чунхён отпускает собаку с поводка, позволяя ей покружиться возле него парочку раз, выразив благодарность, и умчаться в любую сторону. Хёнсын наблюдает за ними с холодной скамьи. Он греет руки, поочередно сжимая их и подтягивая на пальцы рукава кофты. Приподнимает уголки губ всякий раз, когда Чунхён оборачивается к нему, и тихо, коротко смеется, когда рыжеватый пес появляется перед Чунхёном с быстро найденным мячиком. Хёнсын ставит на свои колени рюкзак. Он медлит и не расстегивает замок. Он не спешит или, кажется, забывает, зачем взял его. Хёнсын бросает взгляд на склонившеюся спину Чунхёна, недолго смотрит на то, как он играет со своим псом, и опускает взгляд вниз, доставая из рюкзака небольшую книгу в темной обложке. Хёнсын открывает страницу, находя ее по загнутому уголку, и читает короткую надпись. - Ты здесь уже три с половиной часа, - произносит он, почти не шевеля губами, и отводит взгляд, осторожно проводя пальцами по открытой странице. – Ты где-то здесь, - шепчет он и закрывает глаза. Хёнсын вздрагивает и удивленно вглядывается в рыжеватое создание, положившее голову ему на колени. Он проходится пальцами по мягкой шерсти и захватывает уши, улыбаясь и спрашивая: - И что же ты от меня хочешь? Хёнсын поднимается со скамьи, оставляя записную книжку рядом с рюкзаком на своем прежнем месте, и торопится поспеть к Чунхёну раньше чем сделает это рыжий пес....
Хёнсын поправляет подушку на диване и отходит к большому окну. Дневной свет падает на его лицо. Слабое солнце белеет и едва выступает на пасмурном небе. Хёнсын прислушивается к тишине, как будто зная, что в другой гостиной сейчас сохраняется на автоответчик: «Я здесь на три недели, Хёнсын. Как сможешь, ответь». Тишину нарушает тихое постукивание собачьих лап по полу. Хёнсын поворачивается к окну спиной и с ожиданием вглядывается в проем двери, куда вскоре заглядывает собачья морда....
«Ты не прослушиваешь сообщения? Ты ведь живешь здесь, Хёнсын? Надолго ты уехал? Мы сможем встретиться?». В темной гостиной Хёнсына мигает красный огонек, записывая голос, который слышал Хёнсын в последний раз два года назад....
Хёнсын отсчитывает про себя две минуты и убирает руки с шеи Чунхёна. Хёнсын выпрямляется и отходит от его спины, вслушиваясь в мягкий голос. - Уверен, что надо идти в такой дождь? Он потягивается и кивает, зная, что Чунхён следит за его действиями сейчас. - Давай сходим вместе вечером? Я не хочу пускать тебя одного в такую погоду. - Ты должен закончить работу. А я не против чуть-чуть помокнуть ради нашего рыжего друга. Не может же он голодать до вечера? Хёнсын застегивает пуговицы джинсовой рубашки, которую надевает на белую майку, и слегка улыбается, ловя взгляд Чунхёна. - В апреле не так холодно, - легонько прищуривается он. – Я возьму зонт и задерживаться не буду....
Хёнсын запрокидывает голову назад и ловит лицом холодноватые капли. На его губах нет улыбки, хотя губы чуть растягиваются и уголками приподнимаются вверх. Хёнсын отступает на четыре шага от стеклянной двери. Он слегка сжимает ручку пакета одной рукой и не спешит открывать зонт, болтающийся на другом запястье. Капли скользят по его лицу, падая на плечи и скатываясь по поверхности тонкой куртки. Волосы намокают, прилипая к его лицу тяжеловатыми прядями. Хёнсын наслаждается этим мгновением долгую минуту, вдыхает свежий воздух и выпрямляет голову, открывая глаза. Он видит, как сомнение сменяется уверенностью в темных глазах. Как Донун подтверждается в том, что не ошибся. Как делает первый небольшой шаг. Хёнсын не заметил, как он оказался совсем близко....
Хёнсын дотрагивается до своего лба тонкими пальцами, ощупывает виски и закрывает глаза. Он слушает спокойное дыхание рядом и осторожно касается гладкой ткани, находя чужую спину по тихому звуку. Хёнсын задерживает пальцы на его пижаме на долгие минуты. Он втягивает воздух, в котором различает хорошо знакомый запах, и подтягивается ближе к чужой спине. Пальцы захватывают ткань, цепляясь за нее. Хёнсын прячет боль, прячась за спиной Чунхёна. - Пожалуйста, не замечай ничего три дня. Потом мне будет легче, - шепчет он и собирает ткань на его спине. – Прости, что я только теперь отпускаю его, - соскальзывает с его губ. Хёнсын крепче хватается за Чунхёна.