Наркотики = вред

7 января 2019, 23:24 Прежде чем выйти из бургерной, Демастер хотел подписать маленькую стопку документов, которые аккуратно лежали на стойке для приема заказов и случайно уронил ручку в корзину для мелкого мусора, что стояла около этой стойки. Упавшая ручка слегка сместила лежавшую аккуратно бумагу, открывая вид на, слегка окровавленный шприц. Демастер замер и с трясущейся рукой поднял корзину на стойку. Убрав верхний слой мусора тщательно скрывавший находку, он слегка нахмурился. С минуту он смотрел на найденные шприц и ампулу. Нервно выдохнув, он зацепился взглядом за выход, в котором стоял и собирался уже уйти явный владелец данных предметов. Казалось, мир замер: обнаружив то, что человек, который прошел полный мед осмотр на подтверждение, что тот больше не колится - опять наркоман, мир сойдёт с ума. Их мир разрушится. Его мир разрушится. Он ведь только начал принимать его в их "семью". Для Дема это не было новостью. Примерно два месяца назад, Ваня был ёбанным наркоманом, без денег и места работы, жил он тогда на какие то граши, и те проебывал на наркоту и таблетки. Но с помощью Демастера, точнее, остальных бомжей, он смог преодолеть эту тяжелую ношу, найти силы в себе скинуть эту тяжесть со своих плеч, но сейчас… Дему нужно было срочно переговорить с Мони по поводу того, что происходит. Не мог он сам начать делать то, что с таким усилием бросил в то роковое для них время. Дем засунул в черный пакет данные предметы, быстро дописал все бумажки и вышел из бургерной. Мимо него на улице проходил Аней, увлеченно трескающий рисовый пирожок, который в такие времена достать довольно сложно. Он был так доволен, что его лицо излучало свет. Демастер его поймал за капюшон и тихо спросил: — Иван Мони у себя дома? — голос мужчины звучил тихо, беззлобно, но Аней готов был поперхнуться воздухом от серьезности голубый, как июльское небо глаз. Казалось, тот мог спалить любого. На какой-то момент Анею было любопытно, что натворил младший, но… Демастер не из тех, кого можно было легко разговорить, если тот не хотел. — Да, он испёк отличные рисовые пирожки,никогда не думал, что он их умеет делать, — пожал плечами Аней и аккуратно снял руку лидера с кофты, — что случилось? — непонимающий взгляд, лёгкий наклон головы выдавал заинтересованность, но Дем помотал головой и натянуто улыбнулся: — Забей, пожалуйста, присмотри завтра утром за бургерной, — махнул рукой куда то в сторону, — я тебе оставлю сейчас приличную сумму, закупишь чего-нибудь для поцанов —робо-глазый достал свои карманные деньги. Отсчитав наличные, которые могут пригодиться ребятам, он ещё вручил обрадовавшемуся Анею свою банковскую карточку, которой обзавёлся совсем недавно(все же, так много денег таскать довольно тяжело и муторно) и назвал пин-код. Удивленный, но радостный парень ушёл. — Он взрослый мужик, сам разбирется в своих проблемах, — и был совершенно не прав. Демастер довольно быстро дошел до квартиры Ивана, открывая ее ключами, ведь, на всякий случай, у него есть ключи от квартир всех его бомжей. Медленно зашёл на кухню и несколько секунд смотрел на спину в белой футболке. Аккуратные бордовые бантики вокруг шеи и талии держали милый фартук, который Данилла подарил Ване в самом начале его работы в бургерной. Шорты, длиннее, чем обычно, футболка. Демастер пытался проанализировать, куда парень мог колоть этот яд, чтобы это не было заметно для многочисленной толпы в бургерной и на улице. И как скрываться умудрялся. Или пользовался тем, что все были вымотаны до невозможности? Облизнув пересохшие губы, он нашёл в себе силы зайти ближе к столу. — Моня блять, как это понимать? — Демастер кинул на стол пакетик с содержимым. Голубоглазый наблюдал как парень со спины вздрогнул, и даже не из-за того, что Демастер в его квартира, а явно понимая, что пойман. А как известно, нет ничего страшнее, чем дикое животное, пойманное и загнанное в угол. Единственная возможность выжить у охотника — это быть сильнее и терпеливее, чем обезумевшее животное. Иван Мони не был животным, но его лисьи повадки и тактика вспыльчивого поведения… Демастер ожидал всё, что только мог продумать. Вплоть до истерики. — Прости? — Этого директор бургерной не совсем ожидал: совершенно спокойный тон, очаровательная наигранная улыбка, которую он научился видеть ещё со времен постоянных таблеток, психоза, дистрофий. С этой улыбкой раньше Мони говорил всем «Всё в порядке. Я хорошо себя чувствую» — и врал, врал до такой степени, что сама вселенная могла бы ему поверить. Как не поверить тому, в чьих глазах разрываются миллиарды галактик. Иван медленно развернулся, делая вид, что не понимает о чём речь, пока не замечает пакет с использованным шприцом. Тактика рушится, лис пойман в курятнике с поличным, — Дьявол, — тихо выдохнул он. «Я же это выбросил! Зарыл в помойное ведро, он не должен был увидеть! Дьявол!» — пронеслось в его голове. Демастер подтянул к себе стул, уселся и поставил под подборок руки. Его внимательный гипнотизирующий взгляд изучал красивое лицо парня напротив. — Моня, я считал, ты справился. Сколько уже? — устало спросил он, положив руки на стол возле пакета. Мони проследил за движением и пытался найти оправдания. Не находились. — Я…неделя. — Честно сознался Ваня, понимая, что врать "боссу" бессмысленно. Он не поверит, выведет на чистую воду, потому что это тот, кто был с ним, хоть и некоторое время, но тот уже знает его всего полностью, как вторую кожу. Чувствует. Верит. Дорожит. — И я не замечал… руки покажи. — голос босса требовал подчинения, и Иван показал. Они были чистыми, и, осмотрев их, Демастер внимательно уставился на парня. Тот нервно сглотнул и провёл пальцами по тёмным-рыжим волосам. — Не в руки… — сделав паузу, ответил он: — бедро, — лис покраснел. Не врал, смутился. Он понимал, что виноват, что придётся расплачиваться перед тем, кто ему доверял. Голубые глаза обжигали. Теперь у Демастера сложилась головоломка по поводу резкого изменения стиля парня: длинные шорты, домашние штаны. Дем тяжело вздохнул, понимая, что нельзя сейчас клюнуть на уизвимость мужчины. — Вот почему ты в последнее время стал таким…положительным, — сделал он вывод. Демастер ю не знал, куда деть руки. Хотелось разобраться, как тогда, когда узнал в первый раз. Он вспомнил тот день, когда он кричал на него, прогоняя прочь, когда у Ивана от безысходности чуть ли не текли слезы, скапливаясь большими каплями в слёзных мешочках. Он был слабее и сдался первым. Но и Демастер у попало: сорвал голос, потом ходил и кашлял, — Как так получилось, что ты вновь взялся за старое? — удрученно спросил шатен. Он хотел… хотел выплеснуть свои эмоции, как это делал раньше. Но он уже понял, что так делает только хуже для себя и для всех,он уже должен был держать себя в руках. Когда Иван произносил срок, его руки сжались. Он почувствовал настоящее буйство чувств, в одном из них прослеживалась его вина. Он пустил этого парня к своим старым бомжам, именно он разрешил остаться и работать на него, именно он не проконтролировал то, чем они занимались без него… именно Демастер не замечал ничего, что творилось с его работником. И сейчас его ошибка повторилась. Он сам отпустил Ивана на ту встречу с наркотиками. Дыхание у него перехватило и он попытался найти силы, чтобы не начать кричать от собственного бессилия. Он лишь нашёл в себе силы выговориться: — Я тебе доверял, Моня, — Демастер сжал кулак и ударил им об стену. Боль физическая была ничем, по сравнению с буйством эмоций, которые овладели им. Он замахнулся ещё раз, но юный наркоман перехватил его руку, — Ты поступил как настоящий предатель, я принял тебя к себе!. Как ты мог посметь начать заново? — Прости, я не хотел, я не знаю, что на меня нашло, — Ваня прекрасно знал, что именно. Он знал, как это приятно, когда тяга разливается по телу и как тяжело не употребить вновь, если попробовал однажды. Даже, если перерыв. Темно-рыжий пододвинул к себе стул и опустился на него. Он виновато смотрел в пол. Его руки легли на стол, он не знал, как просить прощения перед шатеном. Они оба молчали, но Демастер сделал то, что должен был сделать. Он накрыл ладонью чужую холодную руку: — Знаешь, я исправлю тебя. Обещаю, — мрачная улыбка искривила его губы, обнажая дёсны. Мони не видя, знал эту улыбку. Ваня не знал, куда ему деться от стыда, — но ты должен выкинуть остатки. Сам понимаешь. Где ты их хранишь? Наркоман молчал. — Ваня? — с нажимом спросил Демастер, — Ты сам понимаешь. — Шкаф. Вторая полка. За банками со специями бумажный пакет, — уткнувшись лбом в столешницу еле-слышно проговорил он, ослабнув от нервного напряжения. Демастер кивнул, поднимаясь. Всё это окажется в мусоропроводе. Он знал, что эта ночь будет очень сложной для них двоих.