Secret Dreams, Hidden Signs

— Нет, — мозг Сонхуна его подводит. “Ты не можешь,” — хотел он сказать, но не ему знать так ли это. “Я не знал,” — могло стать хорошим ответом, но в мозгу Сонхуна перекати-поле и блок на внятные ответы. — Нет? Что значит “нет”, — сокрушенно спрашивает старший. — Нет, нет, — бормочет Сонхун, не в состоянии продемонстрировать хоть капли интеллекта. Ему нужно взять себя в руки и поскорее, иначе Хисын все неправильно поймет. — Сонхун, я… — говорит Хисын, лишенный уверенности. Он сутулится и, оперевшись предплечьями о колени, удерживает верх тела, а голову низко опускает. — Вот о чем вы все шептались? Я стал чем-то вроде шутки? — К-конечно, нет, — поторапливается ответить Сонхун. Он не может допустить, чтобы Хисын вдруг подумал, что он и его сон стали чем-то вроде объекта их насмешек, когда Пак сам даже не знал, что в его сне был собой. — Я… Послушай, этот сон был самым лучшим из всех, что когда-то у меня были. Ощущения были невероятны и теперь, полагаю, я знаю почему, — усмехается Хисын. — Но он также был и самым разочаровывающим, потому что я подумал, что у меня не получилось даже представить, что ты хочешь– любишь меня в ответ, понимаешь, словно… даже во сне ты не смог сказать, что любишь меня, — сердце Пака расскалывалось от уязвимого и обессиленного тона Хисына. — Я был так… зол на себя, на свои чувства и просто– да, — Ли прерывается, чтобы взглянуть на Сонхуна. — Полагаю, на самом деле, вся соль не в моем скудном воображении, просто ты, даже во сне, не смог мне соврать. Сонхун хочет сказать насколько сильно он заблуждается, хочет рассказать как неправ, но у него никак не получается взять контроль над голосом. — Хен, я… — найти слов, чтобы правильно преподнести все, не получается, даже чего-то примитивного, чего было бы вполне достаточно. — Все нормально, думаю, так лучше, — останавливает его Хисын. — Если бы тогда во сне ты сказал мне, что любишь, а потом выяснилось, что это и вправду был ты… думаю, я бы обманулся и действительно поверил в эти слова. “Но я хочу, чтобы ты так думал,” — Сонхун, кажется, этого не произносит. “Все так и есть” — то и дело застревало где-то в горле. Было столько всего, что он мог сказать в тот момент и закончить, но он так ничего и не делает. Он ничего не говорит, позволяет Хисыну молча, про себя, без слез плакать. Собственное сердце раскалывается, при взгляде на это. Он позволил Хисыну поверить, что он оказался прав. Позже Сонхун осознает, что просто застопорился на своем убеждении, что Хисыну не мог сниться он. Он просто отказывается принять это как факт, даже если в памяти то и дело всплывают очертания рук, что выглядели очень уж похоже на его собственные. Даже если воссоздав стон имени Хисына, он улавливает нотки голоса очень уж сильно похожего на свой. Он едва не вскрикивает, когда понимает, что Хисын мягко провел его до выхода из комнаты и уже закрыл за ним дверь. Сонхуну следовало что-то сказать старшему, хотя бы слово, дать узнать ему правду. Вероятно, нервного срыва ему было не миновать, если бы в голову, наконец, не пришла идея. Блестящая идея, если спросите. Если он не может ничего сказать или сделать в жизни, тогда, возможно, ему удастся показать все Хисыну во сне. Пак не нуждался в пище и это могло значить только то, что с очень большой вероятностью успеха, он попадет в нужный сон. Весь на иголках, он залетает в комнату. Сону смотрит на него, словно хочет спросить как все прошло с Хисыном, но огорчение и нервозность Сонхуна считывается по его лицу, так что Ким решает, что лучше спросить еще раз утром. Сонхун практически узрел момент принятия решения, но Сону одним своим взглядом дал ему понять, что так просто они эту тему не отпустят. Пак об этом думать не собирался, ему следует сосредоточиться. Он не мог упустить подвернувшийся шанс, а вход не в тот сон может подкосить всю его решимость. Любое неудобство, не имеет значения насколько оно незначительное или легкорешаемое, могло заставить его отказаться от своего едва продуманного плана. Он был не в себе, и еще немного и он бы пошел спать так и не сменив одежды. Что не стало бы концом света, но это заставляло его чувствовать себя неприятно. Как только Сонхун уснул, тут же начал искать сон Хисына и, найдя, сразу же вошел. Пак очутился в комнате старшего и вот сейчас, находясь во сне, вовсю почувствовал опечаленость Ли. Он ощутил всю его боль, и ему захотелось поскорее заставить ее исчезнуть. Что ж, ему это под силу. Хисын не узнает, что Пак вторгся в его сон, пока не проснется, но Сонхуну плевать. Это его единственный шанс сказать все то, что следовало еще в комнате. Для этого Пак впервые переймет на себя совершенный контроль сна. Хисын, с грустной улыбкой на своем лице, уже ожидал его на кровати, приглашая присоединиться. — Если ты можешь быть моим только так, все нормально, — говорит Хисын, протягивая к Сонхуну руки. — Это не так, — говорит Пак, с непонятно откуда взявшейся уверенностью в голосе. — Я могу быть твоим, где тебе только захочется, — Сонхун нежно придерживал руку старшего, осторожно присев рядом. — Я люблю тебя. — Любишь? — Хисын ему, кажется, не верит. — Думаю, ты просто не хочешь делать мне больно, — говорит Ли, играя с пальцами младшего и внимательно наблюдая за их руками. — Люблю, я люблю тебя, — настаивает Пак, свободной рукой поворачивая Хисына лицом к себе и удерживая ладонь на щеке. — Хен, я люблю тебя. В поисках правды в сонхуновых глазах, старший поднял на него свой взгляд, и с минуты ничего не говорил. Сонхун неуверенно приблизился. Затем еще немного ближе, а позже намного ближе. Сократив расстояние оставшееся между ними, он припал к чужим сладким губам. Поцелуй был спокойным, полным чувств. Пак желал показать Хисыну, что он правда серьезен с чувствами. Ли позволял ему, Сонхуну, целовать его так, как хочет он, так долго, как тому взбредит. Немного наклонив голову, Сонхун медленно двигался своими губами по чужим. С небольшим сопротивлением, Сонхун, не разрывая поцелуй с Хисыном, подтолкнул его опуститься на простыни. Ему не хотелось отрываться от Ли ни на секунду. Но, когда им наконец пришлось приостановиться, у Пака это заняло мгновение, чтобы тут же двинуться целовать нос, щеки, лоб старшего. Все его лицо. Он вернулся к губам недолго позже, делая этот поцелуй более пылким, менее осторожным, но все таким же любящим. — Я люблю тебя, — молвит в самые губы Хисына. Старший покинет этот сон, зная как много всего чувствует к нему Сонхун. К сожалению, Паку все же приходится отпустить руку старшего, но из хорошей причины. Он этой рукой обнимает талию хена, другой удерживаясь о матрас, опершись на него локтем. Хисын хватается за края футболки Пака, потрясенный его поцелуями и словами. Ли прикрывает глаза, пока Пак осыпает поцелуями его шею, затем заходит выше к уху, и спускается ниже, оставить следы на ключицах. За считанные секунды они оба остались нагими; избавиться от одежды старшего не составило большого труда. Между каждым стянутым слоем одежды, Сонхун целовал только что представленную его взору кожу, шепча тихое “люблю” поверх мокрых следов. Каждое открытое им место, он укрывал легкими укусами, в которые вкладывал всю свою любовь. Он спустился к лодыжкам, лаская ноги Хисына; затем поднялся выше, чтобы взять в губы твердые соски. На каждый такой его выпад, Хисын только дрожал под ним и тихонько хныкал. Столько же любви Сонхун отдавал члену Хисына. Он целовал и облизывал по всей длине, и сглатывал, стоило только старшему оказаться полностью во рту Пака. Он двигался, прикрыв глаза, когда рука старшего схватила его волосы. Он удерживался о бедра Ли и продолжал сосать старшему. Замедляясь, и уверяясь действительно ли Хисын наслаждается. Сонхун хотел заставить старшего чувствовать себя так же хорошо, как и две ночи назад, но без разочарования из-за нераскрытых чувств. Без разочарования от безмолвного отказа. Как бы сильно ему не хотелось, но отлизать Хисыну видимо придется в какой-нибудь другой раз; он уверен, что у них еще будет шанс. Пока что, Сонхун остановился на растяжке старшего пальцами, продолжая отсасывать Ли, попеременно то опускаясь, чтобы член упирался в стенки горла, то облизывая только головку. Было мокро и неряшливо, но такой беспорядок во сне они могут себе позволить. — Хисын-хен… — зовет Сонхун уставшим голосом, взбираясь на старшего. — Я так сильно тебя люблю… — и в этот раз Хисын не сомневался, обрамляя руками лицо младшего и немного наклоняя в сторону, чтобы притянуть для поцелуя. Поцелуй был глубже, чем все до этого, и странно напоминал тот самый, когда Пак изголодал в реальной жизни. Сонхун проглотил небольшие стоны, что вырвались у Ли, когда он осторожно толкнулся в старшего. Он выдохнул, как только полностью оказался внутри. Пак знал, что ему не нужно ждать, чтобы старший привык, но спешить все равно не хотелось. Хотелось нежно ласкать кожу Хисына и продолжать целовать все его тело. — Я люблю тебя, — говорит Пак, прежде чем совершить первые толчки. Хисын казалось собирался сказать ему что-то в ответ, но был уже не способен выговаривать слова. Вместо слов Хисын выбрал прикусить нижнюю губу Сонхуна. Дыхание обоих было неровным и загнанным, а поцелуи приобретали все больше яростных ноток. Сонхун надрачивал Хисыну, желая доставить ему удовольствие всеми возможными способами. Может быть, потому что, знал, что и сам долго не продержится и хотел, чтобы Хисын насладился сполна. Он чередовал короткие сильные толчки и глубокие с небольшими паузами. Его тело просто знало, что Ли понравится больше всего. За это он своей стороне демона был признателен. — Я люблю тебя, — говоря это Пак смотрел прямо в глаза Хисыну, любуясь тем, как они сияют. — Люблю так сильно… — Я тоже тебя люблю, — сказать слова у Хисына вышло с трудом, с придыханием, но Сонхун прекрасно все понял. Его толчки на мгновение стали немного шаткими, но уже через секунду он без труда восстановил прежний ритм. — Блять, хен… — простонал Пак. — Черт, я люблю тебя… — Я близко… — оповестил Хисын прежде, чем прильнуть к Сонхуну, сталкиваясь с ним зубами и целуя так, что после на губах оставались новые кровавые трещинки. Когда Хисын кончил, Сонхун прочувствовал этот момент вместе с ним. На своих губах, когда старший застонал прямо в поцелуй. Внутри парня, когда Ли бессознательно сжался вокруг члена. На своей спине, когда Хисын надавил своими ногами младшему на поясницу, заставляя прильнуть к нему невозможно близко. На своей ладони, когда чужой член дернулся и результат блаженства старшего выплеснулся в его руку. А Хисын почувствовал оргазм Сонхуна, что кончил менее, чем через секунду после него, однако, вероятно, был слишком сконцентрирован на своем удовольствии, чтобы заметить хотя бы половину из того, что Сонхун заметил за ним. — Я люблю тебя… — в последний раз тихо сказал Пак, прежде как его выдернуло из сна. Пак распахнул глаза и тот же час его голова заполнилась тревогой. Он надеется, Хисын понял, что сон не был его очередной мокрой фантазией. Понял, что он имел в виду, повторяя одно и то же. Понял то, что это было больше, чем просто сон. Две вещи беспокоили Сонхуна. Первое, что Хисын не поверит, что он был во сне. Второе, что не поверит в его чувства. Он не станет его винить, честно, он был ужасен в выражении чувств, когда Хисын рассказал ему о своих. Он проснулся посреди ночи, когда все, включая Ли, еще спали. Поэтому его заботы будут его преследовать еще, пока самый старший не проснется. Можно с уверенностью сказать, что после всего Пак уснуть не сможет. А пребывание в постели, сделает ему только хуже, так что Сонхун встает и идет в гостинную. Расхаживая по ней, он убирает на ходу вещи, пытаясь издавать как можно меньше шума. Чонвон просыпается первым. Он смотрит на Сонхуна с мгновенье и затем уходит обратно, спустя пару минут возвращаясь с чашкой кофе. Ян не задавал вопросов и не пытался как-то его комфортить, он оставил его в покое и лишь надеялся, что со временем старший все ему расскажет. Джейк проснулся следующим, он выглядел обеспокоенным, но как и Чонвон ничего не спрашивал. Джей и Сону проснулись почти в одно время, и Пак был рад, что Ким не задавал пока никаких вопросов и ему не приходилось ни на что отвечать. Вероятно, младший чувствовал, что еще ничего не разрешилось. Рики был даже более далек от всего происходящего, чем Сону, так что волноваться тоже было не о чем. Тогда проснулся Хисын, и Сонхун может поклясться, что его сердце остановилось. Ли нервничал и был, кажется, смущен. Ему очень хотелось поговорить, но словно не хватало уверенности, чтобы действительно заговорить. Он продолжал то поглядывать на Сонхуна, то отводить от него взгляд, словно хотел приблизиться к младшему, но сожалел об этой идее моментом позже. Незаметно Чонвон подтолкнул Хисына к Сонхуну. И под незаметно, Чонвон имеет в виду, схватить самого старшего за плечи и привести его прямо к Паку, а затем выпроводить всех из комнаты. — Ты был в моем сне прошлой ночью, — говорит Хисын, видимо набравшись мужества. — И сказал, что любишь меня. — Да, — подтверждает Сонхун. — То есть, да, я люблю тебя, я– , — пытается объяснить Сонхун, но останавливается, когда слышит хихиканье. — Я… догадался из того как много раз ты сказал мне это, — замечает Хисын, и звучит при этом легко. Кажется даже спокойно и счастливо. — Потому что так и есть, хен, я люблю тебя, — констатирует Пак. Ему следовало сказать это в реальном мире. — Почему не сказал вчера? Или во сне до этого? — спрашивает Хисын, и Сонхун знает, что должен прояснить. — Потому что я люблю тебя, — начинает он. — Я- я не знал, что был собой во сне… я так сильно люблю тебя, что в первом сне не смог позволить себе выяснить кого ты желаешь, тем более если бы этим человеком оказался не я. — Но это был ты, — Хисын хотел убедиться, что младший это понял. — Теперь я знаю, понял это вчера, — вздыхает Сонхун, и как во сне обхватывает руку старшего. Тот ему не препятствует. — И вчера… у меня не было достаточно времени, чтобы осознать и принять то, что ты сказал. Я едва мог что-то выговорить, — признался Пак. — Но ты любишь меня, — Хисын улыбается и Сонхун не может удержаться, чтобы тоже не улыбнуться. — Да, я люблю тебя, — подтверждает Пак кивком, нежно сжимая руку Хисына. — И ты не встречаешься с Джейком, — Хисын выразился так, словно утверждал, но в тоне все еще были нотки сомнения. — Нет, не встречаюсь, с чего ты так подумал? — спросил Сонхун сконфуженно. — Догадываюсь, что Джей сказал, что-то похожее. — У нас была теория, что вы двое встречаетесь, ведь вы так сблизились и… что ж, теперь это кажется мне глупым… — признает Хисын. — Он… Джейк был первым кому я рассказал о всех этих вещах о инкубах, — поясняет Сонхун. — Когда все стало действительно плохо, потому что я отказывался питаться от кого-то из вас, я позвонил своей маме и он услышал часть разговора… так он и начал мне помогать. — Ты упоминал об этом раньше, помогал тем, что… — Хисын не окончил свое предложение, ему и не нужно было, его жесты были достаточно красноречивы, чтобы понять о чем он говорит. — Нет! Я имел в виду, что он разрешил мне входить в его сны, чтобы я мог питаться и все. — Сонхун слегка запаниковал, ведь не желал очередного недопонимания между ними так скоро. — Я не хотел питаться от вас, потому что вы не знали об этом, но Джейк согласился. — Оу… но… — Хисын казалось хотел о чем-то спросить, но засомневался по этому счету. — Ты… все еще питаешься от него? — Что ты имеешь в виду? — Сонхун посмотрел на Хисына, который делал все, чтобы избежать глаз младшего. Его рука была все еще во власти руки Пака, так что это было не так уж плохо. — Я… не мог бы ты питаться только от меня? — Ли сглатывает, уши покрываются красным. — Если мы вместе… то есть, ты можешь… если тебе нужно, я не буду препятствовать, просто… — бормотал Ли. Сонхун находил это милым и занимательным. — Так мы теперь вместе? — дразнился Пак, он почти ворковал от того, как Хисын смущается. — Ну, я люблю тебя, — запинаясь, выговорил Хисын. — Так, — Сонхун улыбнулся, его тревога давно забыта, а переволновавшийся Хисын перед ним делал его неудержимым. — И-и ты любишь меня, — продолжил Хисын, игнорируя невообразимо широкую улыбку на лице младшего. — Да, — признает Сонхун. — Тогда нам следует быть вместе… думаю, — Хисын заканчивает свою вызывающую панику речь, наконец подводя взгляд на Сонхуна. — Ты просто наслаждаешься моими страданиями. — Я люблю тебя, — взамен отвечает Сонхун. — И со мной все будет хорошо, если буду питаться только от тебя. Даже, сказал бы, что предпочту именно этот вариант. — Так мы вместе или нет? — спрашивает Хисын для подтверждения. Сонхун подается вперед и нежно его целует. — Я бы сказал да, — шепчет он. И Хисын вновь его целует, впервые среди множества последующих. На отголосках сознания Сонхун слышит, как остальные стоят где-то недалеко от двери и радуются за них. Пока что он это проигнорирует, Хисын в эту секунду куда важнее. Ведь он может и позже разоблачить все их смущающие моментики, что ему повстречались в их снах, в целях небольшой мести.