Secret Dreams, Hidden Signs

После своего короткого упадка сил, Сонхун уснул. Утром ему было нехорошо, но все в порядке. Ему нужно двигаться дальше, принять решение и учиться с ним жить. Очевидно, что остаться во сне Хисына было ошибкой, но Пак получил удовольствие и теперь знает каково это — быть с ним. Он побыл объектом желания и влечения старшего, и ему понравилось. Но всему свойственен конец. Пак не может допустить, чтобы случившееся повторилось, иначе его сердце не выдержит. За завтраком Пака преследовал вопросительный взгляд Джейка, но он его игнорировал. Сонхун догадывался, что тот наверняка уже знает, что и во сне Чонвона он не был. Чужой взгляд стал только подозрительнее, когда Сонхун начал старательно избегать взгляда Хисына, который только что присел за стол. Ли явно находился в ужасном настроении. Чонвон тоже хотел выяснить, что случилось, так что вскоре присоединился к Джейку и также пристально наблюдал за Сонхуном, изредка поглядывая на Хисына. Как бы Пак не хотел не смотреть на старшего, у него не выходило удерживаться и незаметно на него не поглядывать. Ли казался раздраженным: ко всему, что делал прикладывал толику нетерпимости. Он пыхтел и постоянно бормотал себе что-то под нос. Сонхун мог поклясться, половина его бормотания — матерные слова. Ли был в достаточно хреновом настроении, чтобы никто из мемберов не отважился спросить, что с ним. Все надеялись, что с ним все как-нибудь само решится. Сонхун, однако, был не таким везучим. — Что произошло прошлой ночью? — как только все собрались выходить, спросил Чонвон. — Ты не входил ни в мой сон, ни в сон Джейк-хена, и Джей напрямую не сказал, хоть и подразумевал, что в его сны ты тоже можешь входить. Но ты не был ни в одном. — Знаю, — подтвердил Пак, но больше никаких объяснений не дал. — Пожалуйста, я предпочел бы не говорить об этом. — Знаешь ведь, Джейк-хен не позволит тебе все так оставить? — говорит Чонвон. Сонхун знал, но довольствовался тем, что мог притвориться и игнорировать вопрос немного дольше парочки часов. — Просто… это не столь важно, — сказал Пак, не решив было это ложью или нет. — Уверен, это важнее, чем тебе хочется верить, — вздохнул Чонвон. — Хорошо, я не настаиваю. Пока что. Хоть частично причиной, почему они временно отложили эту тему, была их работа и нерешенные дела, Сонхун был все равно лидеру признателен. Его день в основном пролетел на автомате. Пак был хорошенько насыщен, но о вещах связанных с ночью ему долго думать не хотелось. Особенно, о сне Хисына; он не сомневался, что если попытается, то кое-что вспомнит, ему удастся выяснить, кем он был. По тому как дышал, по мимолетным появлениям в поле его зрения рук, по тональности голоса, когда он простонал имя Хисына, во время оргазма. Собственный разум словно мучал его, наказывал, что Пак позволил себе предаться фантазиям. Как Чонвон и предупреждал, Джейк не выпускал его из поля своего зрения на протяжении всего дня. Шим следовал за ним даже в уборную, вероятно, питая надежду урвать минутку-две наедине разговорить его о том, что же такого произошло. Обычно, Пак не возражал любопытности Джейка. Он понимал, что тот просто беспокоится. Но в тот момент, он не хотел говорить о произошедшем, не хотел думать о нем, не хотел вспоминать, что что-то было. Однако, Пак не мог вечность избегать Шима, так что благодаря огромному упорству старшего, они сумели уединиться ото всех. — Я не собираюсь ни о чем говорить, — предупреждает Сонхун. Джейк поджал губы, но позже выдохнул “ладно”. Однако так просто он Сонхуну уйти не позволит. — Как ты себя чувствуешь? — интересуется Шим невзначай. — Я… в порядке. Сонхун не считал это ложью, но, вероятно, и правдой его “в порядке” не было. — Правда? Потому что… если ты не питался прошлой ночью из-за того, что мы начали встречаться– Сонхуну потребовалось его остановить. Он полагал, что Шим уже догадывался, что произошло. — Это– я питался прошлой ночью, просто… очутился во сне другого человека по ошибке, — ответил он Джейку, который в ответ прищурился. — И ты оставался там достаточно долго, чтобы хорошенько подкрепиться? Сонхун, отведя взгляд, кивнул. — Слушай, это в любом случае было ошибкой, — начал Пак. — Я вошел в сон Хисын-хена. Мне не следовало там оставаться, но я остался и теперь не хочу об этом говорить. Сонхун торопился, не желая слышать как признает произошедшее. — Ты–! Ты вошел в сон Хисын-хена? — почти выкрикнул Джейк, но вовремя взял себя в руки и понизил голос до шепота. — Во сне… во сне был ты? — голос Джейка звучал тревожно. — Нет, — Сонхун вздохнул, сильнее сжимая веки. — Ну, я не знаю, — признался Пак. — Я не хотел и не пытался разобраться, кем я был… — Оу… Но разве ты не… говорил или- или не делал чего-нибудь еще? Сонхун догадывался, что стоит за этим “чего-нибудь еще”. — Поверь, было трудно, но я не издал ни звука, — говорит Пак, чувствуя как к щекам приходит тепло. Ему хотелось скорейшего окончания этого разговора. — Хорошо, — говорит Джейк, — Хорошо, пока что мы оставим этот разговор, но тебе не стоит морить себя голодом из-за этого, — остерег Шим парня. Сонхун только кивнул. Они вернулись к практике. Сонхун надеялся к разговору они никогда так и не вернутся, или пускай пройдет достаточно долго времени, как они вновь его поднимут. Он думал, что хотя бы на сегодня с разговором окончено. Было закончено, пока Пак не заметил Сону, пялящегося на него сквозь отражение в зеркале. Сонхун не мог знать точно, но младший выглядел так, словно задумывал что-то. К слову, Сонхун не имел ни малейшего понятия что, поскольку Сону ничего не знал ни о снах, ни о том, что произошло прошлой ночью. Пак нервничал. Сону мог навеять это чувство на любого, особенно, когда смотрел вот так: словно имел миллион вопросов, на которые был намерен получить ответы. Сону пришлось немного времени потратить на то, чтобы прижать Сонхуна к стенке, стоило им оказаться в их комнате общежития. И Сонхун, честно говоря, не знал чего ожидать. Он чувствовал как на его теле проступал пот, пока Сону смотрел на него не говоря ни слова. Чем дольше тишина затягивалась, тем тревожнее становилось Сонхуну, тысяча возможных вопросов пронеслись в его голове. — Я слышал как ты и Джейк-хен разговаривали сегодня, — начал Сону разговор из, возможно, наихудшего сценария для Сонхуна. — Слышал? — Сонхун собирался притвориться, что находится в неведении, но какая-то его часть нашептывала, что это его шанс рассказать обо всем. — Да, — Ким теперь выглядел не так угрожающе, как до этого. — Слушай, я услышал не все, но если ты собираешься вновь садиться на диету, будет лучше, если она будет не такой опасной как предыдущая, — сказал Сону и Сонхун понял, что младший, вероятно, большую часть разговора не услышал. На самом деле, его слова звучали так, словно он услышал лишь конец. — Джейк-хен сказал что-то о том, что ты голодаешь. Если все снова придет к этому, я самолично привяжу тебя к стулу и заставлю поесть. Сонхун почувствовал как холодеют его кости, хоть ему и не было о чем волноваться. И в один прекрасный момент он решает, что вот он час палить все. — Я инкуб, а Джейк говорил про секс. — Прости, что, — Сону застыл. — Повтори-ка, ты что? — Окей, что ж, не совершенный инкуб? Полу-инкуб, моя мама вот уж да, а я лишь… наполовину, — он звучал несвязно. — И это не настоящий секс, больше… похоть и желание, и я получаю их… эм… во снах, — продолжал объяснять Сонхун, но Сону менее ошеломленным не выглядел. Ким поднял одну руку, а второй начал тереть виски, пытаясь обработать все то, что сказал Сонхун. Он посмотрел на Пака, пока одна его рука была все еще поднята в воздух, второй он начал жестикулировать в сторону Сонхуна. Сону сжал кулак, а затем указал на старшего, видимо, не в силах подобрать верных слов. — Ты инкуб, — сказал он. — Наполовину, — поправил его Сонхун, но Сону отмахнулся. — Не имеет значения, — подкрепляя жест, сказал Ким. — Ты демон, или полу-демон мне плевать, что питается сексом? — Похотью и желанием, — прояснил Пак. — И питаюсь я во снах. — Что именно ты делаешь, питаясь во снах? — Сону прищурился, словно знал ответ, но все еще хотел, чтобы Сонхун произнес его вголос. — А… ну… знаешь… всякое… — Пак отказывался давать младшему однозначный ответ. — Всякое, — повторил младший с насмешкой. — Ты трахаешь людей во снах, — сказал он, не маневрируя. — Да, по своей сути, — у Сонхуна не было выбора, кроме как признать. — Мне жаль, что я делал это без вашего осведомления, я не намеренно… — незамедлительно извинился Пак. — К тому же, с тобой это случилось однажды, клянусь. — Ты питался от меня? — удивленно спросил Сону. — Только раз! — акцентировал на последней части Сонхун, ведь именно это было важно. — Хорошо, но был я хорош? — тон Кима изменился так резко, словно Сонхуна окатили хлыстом. — Погоди, но я не помню тебя в моих снах, — Сону нахмурился. — Я… я не обязательно во снах выгляжу собой… — объяснил Пак, потирая рукой затылок и отводя взгляд. Из некоторых причин, ему всегда было неловко признавать, что он выглядит другим человеком во снах. — Вот как ты узнал, что мне нравится Рики! — обвинил Ким Сонхуна, и к сожалению для младшего, Рики его услышал. — Я нравлюсь тебе? Сону подавился слюной, вздрогнув так сильно, что едва не упал. — Нет, кто это сказал? Ты мне не нравишься, — быстро заотрицал Сону. Чересчур быстро, что и выдало его очевидную ложь. Так еще и то, как он прятал свои покрасневшие уши. — Ты сказал! Только что! — Рики прошел в комнату, с очевидным ликованием на своем лице. Сонхун не мог до конца осмыслить, что происходит, иначе почему он все еще наблюдал за разворачивающейся сценой. — Я нравлюсь тебе! — воскликнул радостно Нишимура. — А ты нравишься мне! — Я нравлюсь тебе?! — теперь Сону был тем, кто спрашивает. — Погоди, не отвлекай меня, я… — он прервался. На секунду все застыли, Сону осознал, что не может продолжать разговор с Сонхуном, пока здесь Рики. Он не знал, знает ли Рики о природе старшего и рисковать не мог. Сонхун вздохнул, заметив каким напряженным кажется Сону, и как он продолжает метаться взглядом то на него, то на Рики. — Я полу-инкуб, и питался ото всех вас как-то раз, и только раз, без вашего разрешения, — он отделался простым объяснением, что казалось сюрреалистичным, говорить о себе второй раз за десять минут, но создавало ощущение свободы. — Чонвон, Джей и Джейк знают. Я сказал им вчера, что буду питаться, но так и не появился ни в одном из их снов, и Джейк заволновался, что я снова сдерживаюсь. — Инкуб? — спросил Рики. В то же время, Сону заговорил вместе с ним. — Я полагаю, вот что это за диета была. — Сонхун о той части, как он питается сейчас, говорить не стал, Сону не нужно было знать об этом. — Почему ты сдерживался? — Потому что мне казалось неправильным вторгаться в сны друзей и… заниматься с ними сексом, выглядя при этом как кто-то другой… без их осведомления, что это я. — Сонхун серьезно не понимал, почему они не видят в этом проблемы. Для него это было так очевидно, и странно, что все мемберы спрашивали об этом. — Я понимаю, но ты был полуживым, именно поэтому все остальное уже не имело значения, — уступает, но в то же время спорит Сону. — Знаю, я уже осознал все, впредь этого не произойдет, — Пак тяжко вздохнул. — Что это за херня инкубы? — Рики, однако, все еще был потерян и нуждался в объяснениях. Парочку минут спустя, взволнованный Сону, зачарованный Рики и раздраженный Чонвон, что просто хотел спать и вторгся в комнату посреди разговора, наконец закончили с обсуждениями. В какой-то момент им пришлось прервать Рики, ведь тот продолжал задавать Сонхуну вопросы, на которые Пак и сам не знал как ответить. Было еще много, чего Сонхун не знал о себе, а также были и те факты, о которых узнавать он не хотел. Ему также следовало сказать Рики, что он не станет питаться в его снах, если возможно, больше никогда. Сонхун пошел спать, зная, что был все еще сыт с прошлой ночи, многозначительно стараясь игнорировать как последствия заставляли его себя чувствовать. Он был исполнен уверенности, что сегодня не войдет ни в чей сон, и спал он куда более спокойно. Следующее утро, однако, было каким-угодно, но не мирным. Он понимал, что все кроме Хисына о нем знают, и теперь Паку придется рассказать старшему обо всем раньше, чем он бы хотел. По отношению к Хисыну это было нечестно, а пытаться заставить всех вокруг молчать — тяжело. Кажется у Рики было множество вопросов, ответы на которые ему было просто необходимо узнать, иначе он умрет, согласно его словам. Сону пытался быть не таким любопытным как Рики, но провалился с этим заданием с треском. С Джейком и Чонвоном все было в порядке, у Джейка было больше времени привыкнуть к знанию о природе Сонхуна, а Чонвон был слишком занят, чтобы его это волновало. Джей находился прямо посередине вакханалии: он был любопытен, но достаточно осторожен, чтобы не спрашивать ни о чем в присутствии Хисына. К сожалению, Хисына достало это молчаливое обхождение с ним. Он должен был заметить, так еще и не оправился от плохого настроения в предыдущие дни, так что Сонхун знал, что придет момент и он сорвется. Чего Сонхун от него не ожидал, так это того, что он просто посреди их ужина ляпнет по столу и вылетит из комнаты. Никто вслед за ним идти не отважился, Хисыну вероятно потребуется несколько минут остудить голову, прежде чем они смогут поговорить. Когда он наконец вернулся, то выглядел ничуть не спокойнее. — Если у вас всех есть то, что вы не хотите чтобы я знал, это нормально, но не делайте это таким очевидным, — Хисын шумно дышал. Он был зол, и наверняка немного обижен, что его оставили вне судна. — Прости, хен, это не было нашим намерением… — Джейк попытался его успокоить, хотя бы немного. — Я знаю, знаю, — сказал Ли, вновь присаживаясь за стол. — Просто никогда не думал, что будет что-то, о чем будут знать все, кроме меня, — он говорил и смотрел на Сонхуна. Это создало впечатление, словно он знал секрет, который имеет Пак. — Это… это нелегкая тема, хен… — пытался урезонить Сону. Сонхун был признателен, что остальные могут говорить, потому что в собственном горле буквально застрял ком. — Нелегкая тема, правда, — Ли усмехнулся. — Знаете что, уйду-ка я спать пораньше, все равно я уже закончил со своим ужином, — он оттолкнул свою тарелку с чрезмерным усилием. — Так что теперь можете обсуждать эту вашу нелегкую тему, без перешептываний, и не затыкаясь, потому что рядом появляюсь я. — Погоди, хен! — Джейк вскочил следом, остановить его, чтобы Хисын не уходил. — Джейк, — каждый в этой комнате мог распознать в голосе предупреждение. Джейк тут же отступил. — Удачи вам с тем, для чего я недостаточно надежен, чтобы знать, Сонхун, — покидая комнату во второй раз, обратился к Сонхуну Ли. — Черт… — прошептал Сонхун, чувствуя как слезы хлынули из его глаз. Он не хотел плакать. — Возможно, сейчас не лучшее время, но какова причина, почему хен не может знать? — спросил Джей, удивляя всех. — Во всяком случае, я думал, что он будет первым кому ты расскажешь. — Я- я могу рассказать ему… — говорит Сонхун, сдерживая слезы. Он может рассказать Хисыну, но не хочет, потому что так придется признать больше, чем он хочет признавать. — Тогда почему не рассказал? — в этот раз спросил Рики. — Это сложно, — ответил Сонхун. Чонвон на это закатил глаза. — Все сложно, это не отговорка, — прямо заявил Чонвон. — Просто расскажи ему, хоть главное, чтобы он не чувствовал себя, словно не заслуживает доверия. В словах лидера была толика смысла, но Пак знал, что на деле рассказать будет тяжелее, чем это представляет Чонвон. — Просто иди и поговори с ним, хен, тут нету другого выхода. — поддерживал позицию Чонвона Сону. Сонхун кивнул. Не важно насколько разумными были их советы, Сонхун никак не мог найти в себе храбрости постучать в хисынову дверь. Он дрожал, пялясь на дверь, надеясь, что магическим образом Хисын все поймет без их разговора. Надеясь, что Хисын узнает, что он возле его двери и просто поймет о чем он думает. Надеясь, что Хисын узнает почему Сонхун не может сказать, даже если безусловно может и хочет. Но Хисын физически не мог узнать ни о чем и Сонхун должен встретиться с ним лицом к лицу. Он должен сделать то, что ему следует сделать. Поэтому Сонхун стучится и ждет. Следом стучится еще раз. И еще раз. И так непрерывно, пока не слышит ворчание изнутри комнаты и приближающиеся шаги. — Что? — У Хисына не осталось терпения и он, очевидно, был все еще зол. Что ж, ожидаемо. — Н-нужно поговорить… — слабо говорит Сонхун. — Нет, не нужно, — Хисын собирался закрыть дверь. — П-погоди, хен, п-пожалуйста? Пожалуйста, нам нужно поговорить… Мне есть, что тебе рассказать, — настаивал Пак. Хисын посмотрел на него, с очевидной болью в глазах, Сонхун почувствовал фантомную боль, словно ему дали пощечину. — Я знаю, что спятил, — вздохнул Хисын. — Знаю, что только что набросился на тебя, но тебе не обязательно мне рассказывать, — сказал Ли искренне, заставляя Сонхуна чувствовать себя только хуже. — Я– я хочу рассказать тебе, — заставил себя выдавить Пак. — Пожалуйста, — умолял он. — Хорошо, — уступил Ли, отходя в сторонку, чтобы Сонхун мог войти в комнату. Сонхуна обдало холодным липким потом, а его желудок словно норовил вывернуться наизнанку в любую секунду. Он не мог успокоить беспокойное сердце и взгляды на Хисына, делали его состояние только хуже. Пути назад не было, он должен сказать Хисыну и принять неизбежные последующие вопросы. Он был не готов, хотя следовало бы. — Это… я… — он тяжело сглотнул, в горле застрял ком. Он не мог говорить и его пугало, что Хисын может подумать, что причина в том, что он ему не доверяет. — Сонхун, расслабься, — Хисын положил руку Сонхуну на плечо, с намерением обнадеживающего жеста. Тревожность Пака только возросла. — Я полу-инкуб… — говорит Пак, смотря на свои ноги, готов начать плакать. — Я полу-инкуб и я не знал, что моя сущность поимеет на меня какое-то воздействие, пока не пришел мой день рождения, тогда-то и началась моя нужда… питаться. Хисын на какую-то секунду затих. — Это все? — Хен, ты понимаешь, что это значит? — Сонхун не осмеливался посмотреть вверх, находя пол намного комфортнее для созерцания. — Ты… занимаешься сексом? — Пак не мог видеть лица Хисына, но мог представить его замешательство. Он встряхнул головой. — Я вторгаюсь в чужие сны и… питаюсь там, — объясняет Пак. — Я не могу– это случается, когда я очень голоден и не всегда контролирую, где могу оказаться. Джейк помогал мне, но временами я все еще терплю неудачи и заканчиваю во снах кого-то другого. Сонхун чувствовал, что должен рассказать Хисыну больше; он должен рассказать ему все, от корочки до корочки. — Оу… О, окей, да, — хватка Хисына на его плечах становится туже. Сонхун уже ждал неизбежный вопрос. — Ты… ты бывал в моих снах? — Да… однажды, эм… две ночи назад… — признался Сонхун, и даже если это странно — не смотреть на человека во время разговора, Пак не мог заставить себя посмотреть вверх. — И… как это происходит? Ты просто… — Хисын отпрянул от Сонхуна, жестикулируя руками, но Пак не смотрел. — Обычно, как только я вхожу, сон становится сексуальной фантазией… Я принимаю обличье того, кого тот человек желает и просто… ам… занимаюсь с ним сексом, — отвечает младший, и все время теребит и вертит свои пальцы, чтобы держаться насколько можно спокойно. Хисын снова молчит, в этот раз дольше. Идея посмотреть на него выглядела соблазнительно, но Пак трус. — Значит т-ты знаешь… — слова заставили Сонхуна вскинуть голову. Хотя скорее то как Хисын сказал их, испуганно и пристыженно, чем слова сами по себе. — Знаю что? — спросил Сонхун. Признавался и откровенничал он, о себе, так что он не мог предположить, о чем Хисын говорит. — Что ты тот, кого я хочу, — сказал Хисын голосом, совершенно разнящимся с его поведением последние дни. Сонхун едва не подумал, что ослышался. Однако, слабая улыбка и чужие красные уши, подсказывали ему, что нет, это у него не галлюцинации.