Новая сущность

      Флора смотрела во все глаза на собравшихся вокруг стола мужчин, дрожа всем телом и боясь пошевельнуться. Что-то странное было в этих людях, нечто, внушающее дикий страх и трепет. Что-то нечеловеческое и до жути пугающее. Несмотря на то, что все они были по-своему красивы и выглядели молодо, приблизительно от двадцати до тридцати лет, от них исходила невероятная сила и мощь, а в глазах отчётливо читался огромный жизненный опыт и мучительное бремя существования.       "Боже..." - прикусила губу Флора, таращась на присутствующих в комнате. "Кто они такие?"       Блум же не могла и пошевелиться от шока. Некогда забытая и утраченная способность видеть ауры вне волшебного измерения вновь вернулась к ней, и, казалось, стала лишь сильней. Однако увиденное совсем не радовало Блум. Страшный, кровавый след тянулся за каждым из присутствующих, настолько огромный, что было жутко на это глядеть. Сплетённые воедино нити множества судеб ярко прочитывались в энергетической оболочке этих мужчин. Чужие чувства, боль и радость были их эмоциями. Ауры непрерывно менялись, отражая в себе все мысли этих странных мужчин. И у некоторых они были далеко не самые чистые.       Рыжая передёрнулась, едва ей стоило бросить взгляд на одного парня с русыми волосами. Слишком уж отвратительна и страшна была его аура, и никакие стёкла очков не могли скрыть таящееся в голубых глазах безумие. Кровь тысяч, даже нет, миллионов людей проливалась по его прихоти, гибель огромного количества людей по всему миру была на его совести, принявшей практически тот же цвет, как и не дающая ему покоя чёрная жидкость, ради которой он был готов перебить всех. Сумасшедшее желание прибрать к своим загребущим рукам чужие территории, подмять всех под себя и уничтожить несогласных - всё это ясно читалось в его ауре, множество народу было погублено им - и количество жертв всё продолжало расти. И это не могло не пугать.       Глаза феи-огнёвки в страхе округлились. пальцы крепче вцепились в стол.       "Они - убийцы!" - вспыхнула в голове Блум единственная логичная мысль. "Страшные, безжалостные, кровожадные убийцы. Особенно этот - похожий на потемневшего стриженного Ская в очках! Сто пудов - русский! Аура страшнейшая. Безумная и беспощадная. Нам как раз раньше в школе рассказывали, что они все там диковатые. А вот этот - американец!" - перевела она взгляд на очень высокого мужчину в шарфе. "Простой, открытый и весёлый, как и вся американская нация! И, возможно, немного доверчивый, хотя, крови на его руках немало. как и на всех мужиках здесь. Точно! Вместе они - мафиозная группировка! И русский в очках тут самый опасный. Это же русский, верно? Не может же американец желать захватить весь мир? Или нет?"       Пока Блум пребывала в заблуждениях и вытаскивала из памяти все известные ей когда-то вдолбленные в голову изречения, в мозгах стран-мужчин вовсю кипела бурная умственная деятельность. Информация была слишком шокирующая, и воспринять её, как должное, было весьма сложно.       Страны пребывали в полной растерянности, таращась на таинственных незнакомок. Они находились в ужасе, смешанным с недоумением, однако всеми силами пытались не показывать этого.       В головах стран проносились всевозможные мысли.       "Шпионы, пришельцы, феи, новые страны!" - каждый имел свой вариант, и каждый из них имел место быть. Одно только мужчины понимали - эти девушки определённо не были обычными людьми, и их необходимо во что бы то ни стало задержать - мало ли что у них на уме?       "Так, надо действовать спокойно," - мысленно говорил сам себе Германия, стараясь не обращать внимания на режущий глаза ярко-малиновый цвет волос одной из девушек. "Тихо, без паники окружить их, показать, кто тут главный, и выяснить, кто они такие. Ибо для стран слишком уж молодые! Во всяком случае, главное, не делать слишком много шума... Надеюсь, никому из нас не придёт в голову сейчас верещать..."       В этот же момент его худшие предположения подтвердились, начисто лишив его план возможности на реализацию. - ПРИШЕЛЬЦЫ! - завопил Америка во всю глотку, указывая пальцем на и без того перепуганных девушек.       Лучше бы он этого не делал.       Стоило только парню в очках истошно завопить, указывая в сторону фей, как те тут же, словно по команде, взвизгнули и, испугавшись ещё пуще прежнего, и резко вскочили на ноги, заставив парней отпрянуть назад от неожиданности.       Дальше всё произошло слишком быстро. Техна, под воздействием стресса, внезапно ощутила в себе немалый прилив сил и, не теряя ни мгновения, мысленно подключилась к находящимся в комнате электроприборам, что удалось ей на удивление легко.       "Синхронизация. Слияние. Автоматизация. Пуск энергии. Отменить!"       Сердце пропустило один удар, зрачки внезапно загоревшихся стальным огнём глаз расширились, по телу прошла волна обжигающей энергии, и фея техники, воздействовав на электричество в комнате, вырубила свет.       Воспользовавшись моментом, Муза пустила телом звуковые вибрации и перевернула стол, отчего все попадали на пол.       Начиналась потасовка. Повсюду слышались вопли, визги, крики и удары. Даже в темноте, ничего не видя, мужчины силились схватить юрких фей, которые, в свою очередь, так же не желали сдаваться и били тех всем, что попадалось им под руку. Что-то без конца падало, рвалось и кричало. Все были вовлечены в это побоище в темноте, все дрались, бессмысленно и беспощадно.       В темноте кто-то схватил Флору за волосы, отчего она чуть не упала. Однако фея не растерялась. Флора вытащила так удачно прихваченный с собой нож, одним движением отрезала волосы и со всей силой пнула нападающего между ног. Тот застонал, свалившись на пол, а фея, не теряя ни секунды, пулей вылетела из зала.       В зале же полным ходом продолжалась ожесточённая борьба. С грохотом падала на пол свёрнутая мебель, повсюду слышались крики, вопли и звуки ударов. Из угла в угол летали папки и кипы бумаг, тотчас рассыпаясь на кучу белых листьев. Противники явно не желали сдаваться и делали всё, чтобы вырваться на свободу и сбежать из зала. Где-то скрипнула дверь, но страны, не теряя времени даром, схватили первый попавшийся под руку материал и, не обращая внимания на грохот свернутого карниза, кинулись на перехват. С великим трудом парни схватили кого-то, скрутили и завернули в сорванные с окна плотные бежевые шторы.       Внезапно что-то задребезжало в воздухе, заскрипело, а потом медленно включился свет. Представшая перед глазами стран картина могла повергнуть в ужас кого-угодно. Кабинет был полностью разгромлен, будто здесь происходило страшное сражение не на жизнь, а на смерть. Вся мебель была перевёрнута вверх дном, лампа практически вырвана из потолка, обнажая провода, в некоторых местах был содран линолеум и выдернуты плинтуса. Обои висели клочьями, шкаф был повален дверцами вниз. Повсюду были разбросаны папки и листы с отчётами, некоторые из них парили в воздухе, оседая на головы абсолютно ничего не понимающих мужчин, словно белый иней. Завершали всё это великолепие бежевые плотные шторы, наглым образом содранные с окон, и в которые в данный момент был кто-то тщательно замотан. Узники, крепко скрученные тканью и обмотанные ею с головы до ног, яростно пытались освободиться и протяжно мычали, дёргаясь из стороны в сторону. А на фоне всеобщего разгрома впечатление они производили довольно странное.       Некоторое время страны стояли, так и замерев в том положении, в котором находились считанные секунды назад и тупо наблюдали, как падают листки бумаги. В помещении повисал неловкая тишина, нарушаемая лишь отчаянным мычанием и дёрганьем завёрнутых в шторы двух человек. Где-то в шкафу тикали швейцарские часы.       Наконец, тишину нарушил чуть насмешливый голос Брагинского. - Как Мамай прошёл, - окинув комнату взором глаз, потемневших до светло-фиолетового, произнёс Иван, поправляя шарф, и поднялся с пола, спихнув с себя навалившихся на него Америку и Польшу.       Те, охая и хватаясь за гудящие головы, недоумённо огляделись по сторонам. - Угрр, - недовольно пробурчал Америка, поправляя очки. - Если бы вы дали мне действовать одному, то Герой бы быстро во всём разобрался и схватил девчонок! Женщины ведь слабее мужчин, и уж тем более. не могут принимать участие в боевых действиях! - Ну не скажи... - покачал головой выбиравшийся из-под поваленных полок Людвиг, до сих пор с содроганием вспоминавший отважных "ночных ведьм".       Америка на это лишь демонстративно отмахнулся и, не обращая внимания на нехороший взгляд России, с важным видом прошёл вперёд и, не успев что-либо сказать, запнулся о ковёр и с визгом свалился на пол. - Уууй... - прошипел он, со злым видом потирая коленку. - Почему никто не поймал меня, Героя, когда я падал? - Вот уж не знаю... - изобразив недоумение, протянул Россия, расплываясь в насмешливой улыбке. - Может, потому что ты всех достал своим несусветным идиотизмом?       Америка хотел было ответить Ивану какой-нибудь гадостью относительно его сестры или земель, но тут его взгляд наткнулся на шумящие шторы. Голубые глаза в ужасе расширились, рот раскрылся в беззвучном крике, и Альфред с самым безумным выражением лица, издавая дикий визг, кинулся на шею опешившему русскому. - Мо-мо-монстры... - закричал он, обхватывая Россию руками и ногами, крепко вцепившись в богатыря и не желая выпускать. - Рашка, спаси-спаси-спасииии!       Брагинский же посмотрел на Джонса, как на психа, и, не без труда отцепив его руки от себя, скинул на пол, смерив при этом таким ледяным взглядом, что тот, весь мелко дрожа, попятился от мужчины куда подальше и спрятался за сундук. - Ну вообще замечательно, - с сарказмом изрёк Иван, покачав головой и сложив руки на груди. - Хочешь уничтожить меня, захватить мою территорию и готов ради этого ещё одну Мировую войну устроить, однако чуть что, так сразу ко мне! Двойные стандарты у тебя, Федя! - фыркнул он, продолжая сверлить взглядом сундук, из-за которого осторожно выглядывали два круглых голубых глаза. - Ты уж определись, что тебе нужно, хотя, это и так всем понятно. Но тогда уж и не бегай ко мне, "герой", - особенно подчеркнул Брагинский последнее слово, изобразив руками в воздухе кавычки.       Альфред, недовольно насупившись, выпрямился за сундуком и хотел было встать, как вдруг крышка со всего размаху раскрылась, ударив со всей дури Америку по голове, и оттуда показались дрожащие и побледневшие прибалты. Услышав ругань и стоны за сундуком, они осторожно оглянулись и, увидев Альфреда, побледнели ещё больше, принявшись истошно вопить, принося извинения.       Иван, наблюдая за этим представлением, облокотившись о стену, издал короткий смешок. Троица, услышав его, тут же повернулась на звук и застыла на полуслове, глядя во все глаза на Брагинского. Тот же, чуть склонив голову набок, мягко улыбнулся и сказал: - Ну, чего застыли? Язык, что ли, проглотили? Вы хотели что-то про тирана и оккупанта сказать? Так говорите, раз до сих пор не отпустило, авось, и полегчает!       Прибалты ничего не ответили, отведя взгляд. Россия же, видя реакцию бывших республик СССР, продолжил: - Вижу, вам и самим надоело это долбить. Или же поняли, что при СССР всё было не так плохо, как вам вбили в голову?       Дрожащее и бледное трио вздрогнуло, а Брагинский, подойдя поближе, нагнулся к парням и произнёс: - Что, фигово быть пиндосской подстилкой?       Троица мигом вскинула головы, дико покраснев, и уставилась на русского злым взглядом. - Россия! - процедили они, не зная, что ответить. - Вот именно, - улыбнулся Иван. - Я - Россия, и только Россия, а вот вы уже давно американские колонии. И не надо это отрицать, вы и сами это понимаете, - чуть нахмурился он, выставив вперёд руку, пресекая попытки прибалтов возразить.       Америка, всё это время сидящий за сундуком, злобно шипя, медленно выполз из укрытия, сверля Россию злобным взглядом и что-то невнятно шипя. - Ого! Федь, а я и не знал, что ты у нас Голлум! - усмехнулся Россия, не сводя глаз с ползущего к нему Америку. - Что, ещё прелесть хочешь? Например, эту? - издевательским тоном спросил он, подняв с пола глобус и повертев его в руках. - А вот фиг тебе, а не мир! - показал он кукиш Джонсу, убирая при этом глобус куда подальше. - А вот ещё яблочко я могу тебе обеспечить! - хихикнул он, вытаскивая из кармана ещё один спелый плод, и одним движением засовывая Альфреду в открытый от негодования рот. - Давись на здоровье!       Неизвестно, что было бы дальше, как вдруг вмешался Польша, резво вскочивший с пола и замахавший руками, привлекая к себе внимание. - Эй, народ, - обратился он ко всем присутствующим. - Вы что, тотально забыли про узников в шторах? - Ну так давайте развернём шторы и посмотрим, кто там! - сказал Германия, первым направляясь к шторам, искренне радуясь, что очередной конфликт Америки и России удалось на время отсрочить, ибо для новой стычки кабинет был и так слишком разгромлен.       Развернув шторы, мужчины, к превеликому удивлению, обнаружили там не прекрасную юную деву, а взъерошенного, злобно что-то мычащего и вращающего красными глазами Пруссию. Гилберт был крепко скручен злополучной шторой, а во рту у него вместо кляпа находилась многострадальная свечка. - Гилберт? - недоумённо произнёс Людвиг, вытаращив блёклые глаза.       Брат его в ответ злобно блеснул кровавыми очами и выплюнул свечку. - Хуилберт! - передразнил мужчина незадачливого родственника. - Долго ещё пялиться будешь? Освободите меня Великого! Где это видано, где это слыхано - Великий связан шторой! - Думаю, лучше его снова заткнуть свечкой, - сказал Австрия, поправляя очки, - пока не начался словесный понос. - А лучше всего - гамбургером! - весело воскликнул Альфред, доставая из внутреннего кармана куртки излюбленный гамбургер и бутылку колы.       Пруссия в ответ смерил его таким злобным взглядом кровавых глаз, что Америка, взвизгнув, быстро юркнул за спину Брагинского, желая спрятаться от сочащегося ненавистью взгляда. - Отвянь, молокосос, - бросил Гилберт, пытаясь освободиться из шторы. - И без тебя тошно. Да развяжите меня уже наконец!       Германия обречённо вздохнул и принялся освобождать несчастного братца из не менее несчастной шторы. - Но если здесь Гилберт, то тогда там? - недоумённо спросил Людвиг, указывая на вторую штору. - Ну так раскрой и посмотри! - фыркнул Гилберт.       Развернув штору, удивлённые страны увидели скрученного и изрядно помятого Мэтью Уильямса, воплощение Канады. И сейчас обычно спокойный Мэтт был весь вне себя от злости, готовый рвать и метать. - Ты кто? - спросил его Америка, попивая излюбленную колу. - Канада я, братец твой, дебил! - гневно выпалил Мэтью, как только вновь обрёл способность говорить.       Америка от удивления чуть не подавился колой. - Так мой брат ещё и дебил? - непонимающе выдавил он. - Ууу! - волком взвыл Мэтью от безысходности, схватившись за голову. - Дебил здесь только один, и это ты! - Истину глаголешь, Матюха! - обратился к нему Иван, похлопав парня по плечу.       Под перевёрнутым столом кто-то застонал, а затем, кряхтя и ругаясь, на свет божий вылез Артур Кёркленд, держа в руках чьи-то срезанные длинные русые волосы. Все удивлённо уставились на Англию. По нему было видно, что этот трофей достался ему путём немалых страданий.       Франция, изящно взмахнув гривой светлых локонов, подошёл к Англии и опустился рядом с ним на корточки. - Ах, mon cher, ты так плохо выглядишь! - театрально закатив глаза, протянул он. - Наверно, прекрасная не хотела так просто расставаться с предметом своей гордости, мм?       Артур в ответ смерил Франциска таким взглядом, что тот весь передёрнулся. - Изыди, лягушатник, и без тебя тошно! - процедил он сквозь зубы, гневно блеснув зелёными глазами.       Он попытался перевернуться, однако тут же схватился за больное место, шипя от боли. - Сууукааа... - протянул он, морщась от неприятных ощущений. - И знала же ведь. куда бить-то! По самому больному! - Сочувствую, mon ami, только ты же не человек, у тебя всё регенерирует. - Умолкни, винная морда! - Молчу-молчу!       Внезапно подал голос Пруссия, обращаясь ко всем присутствующим в помещении странам. - Да вы все тут придурки, - фыркнул он, сложив руки на груди, - как вы могли спутать меня Великого с этими девками? Они же мелкие!       Все тут же повернулись к ворчащему альбиносу. Тот же в ответ нахмурился ещё больше. - Ну, чего стоите? - спросил он, не сводя взгляда красных глаз с мужчин. - Ловите их скорее, пока не сбежали!       А тем временем, чудом миновав кучу лестниц и охранников, прикрываясь то горшком фикуса, то куском ковра, то метлой и ведром, Флора добралась до чёрного хода и, судорожно озираясь по сторонам, рывком распахнула дверь и выбежала на улицу, навстречу неизвестному городу, совсем не зная, что с ней будет дальше...