Новая сущность

      Людвиг Байльшмидт, воплощение Германии, рвал и метал. Заседание стран, которое должно было пройти, как обычно, превратилось в самый настоящий боевик с погонями и потерями. Несмотря на то, что мужчинам удалось захватить двух девушек, троим удалось смыться, да ещё и, судя по всему, прихватить с собой Северного Италию, он же Феличиано Варгас. Зачем - Людвиг не имел ни малейшего понятия. Хотя что-то ему говорило, что его непутёвый друг неудачно попался на глаза беглянкам, и те взяли его в заложники, чтобы обменять его на своих подруг. Переполненный злобой на девиц и на собственное бессилие, он обыскал здание, но нигде не нашёл Италию. И теперь, помимо всего прочего, пока он вновь перерывал всё чуть ли не сверху донизу, брат пропавшего - Южный Италия, он же Ловино Варгас, голосил у него над ухом, добивая ещё больше и грозясь окончательно довести до белого каления.       - Тупая Картофелина! - кричал Варгас. - Пока ты тут блестел своей зализанной башкой, моего брата похитили!       - Надо было, чтобы тебя тоже похитили, меньше было бы шума! - сказал Германия, распахивая дверцы попавшегося на глаза шкафа и вытряхивая оттуда содержимое, не оставляя попыток отыскать друга.       Такая перспектива не пришлась по душе Ловино, и он недовольно уставился на Людвига, заголосив ещё громче.       - Чегооо?! - воскликнул он, вращая золотистыми глазами, такими же, как и у брата, словно чокнутый филин. - Это от меня-то много шума?! Да ты...       - Заткнись, достал! - не выдержав, рявкнул Людвиг, повернувшись к Ловино с безумным лицом. - И без тебя тошно!       Ловино, услышав эти слова, недовольно уткнул руки в боки и изогнул бровь.       - Ах, это от меня тошно? - издевательским тоном произнёс он. - Да это твоя харя заставляет всех блевать!       - Чего ты к Людвигу привязался? - подал голос зашедший в помещение Гилберт. - Видишь, он братца твоего ищет. Мог бы и присоединиться, вместо того, чтоб орать, твой же брательник пропал, а не его!       - Да Людвиг твой - Блююдвиг! - выпалил Южный Италия. - Наверняка блюёт втихаря, пока никто не видит, от такого количества картошки любого будет тошнить!       - А тебя никто не заставляет столько жрать, чтобы тошнило! - ответил альбинос, нахмурив брови. - Или ты специально всю картошку съедаешь, чтобы Люцу не осталось?       - Причём тут ваша сраная картошка? - проскрипел зубами Ловино, злобно глядя на Гилберта - он и одного-то немца едва выносил, а тут целых двое в одном помещении, да ещё один из них порядком обрусевший, что для воплощения Южной Италии казалось сущим кошмаром.       Гилберт, услышав эти слова, гаденько усмехнулся, прислонившись к стене.       - У нас - не сраная, если ты срёшь на еду, то это твои проблемы, и нечего всех по себе судить!       Варгас с шумом втянул воздух и так же тяжело выдохнул, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь удержать рвущиеся наружу раздражение и гнев.       - Смотрю, ты у Брагинского научился подколам! - проговорил он, не сводя преисполненного злобы взгляда с Байльшмидта.       Пруссия хихикнул и взлохматил свои белёсые волосы.       - Нет, просто Великий срёт на унитаз, а не в корзину с картошкой!       - Да заткнитесь уже оба! - крикнул Германия, выныривая из шкафа и швыряя в в них какие-то папки с бумагами.       Те успели пригнуться, и бумаги пролетели над ними, ударившись об открывающуюся дверь.       - Ля-ля-ля, что тут у нас, Люсеньку изводят? - заходя в комнату, громко заявил Иван Брагинский, он же воплощение России, окидывая всех присутствующих слегка насмешливым взглядом. - А вы не боитесь, что в нём опять Третий Рейх проснётся? Мне что-то второй раз спасать всех неблагодарных не хочется!       Гилберт, услышав такие слова, недовольно нахмурился и, сложив руки на груди, недовольно уставился на Ивана, сощурив красные глаза.       - Брагинский, хватит брата Люсей называть! - воскликнул он. - Ему же обидно!       - А по-моему, ему сейчас всё равно, кто что про него говорит, - сказал Россия, кивнув в сторону лезущего чуть ли не во все щели Германию, переворачивающего ящики, коробки, упорно надеясь отыскать Италию.       Германия же походил на одержимого бесом, с яростным рыком выворачивая содержимое ящиков стола, шкафов и полок. Иван, глядя на это зрелище, удивлённо приподнял бровь и присвистнул.       - Мдааа... - протянул он. - Ну и делааа...       - Что-то я давно Люцика таким не видел, - ошеломлённо глядя на брата, выдавил Гилберт.       - Я тоже, - сказал Ваня. - Эх, потом ему сколько убирать придётся...       Тут в коридоре послышалась возня, а затем дверь снова распахнулась, и в комнату влетел, размахивая руками и едва не теряя очки, Альфред Джонс, воплощение Амерки.       - И не надо спасать, я здесь Герой! - громко крикнул он, привлекая всеобщее внимание.       Тут он увидел Россию и остановился на месте, сверля Ивана недобрым взглядом. Тот отвечал ему тем же. Атмосфера в комнате накалилась, воздух нагрелся, а между двумя странами словно легла длинная тень.       - А ты бы вообще помалкивал, - холодно проговорил Иван, - сам-то присоединился тогда, когда понял, кто побеждает! И не надо мне втирать про своих супергероев, эти бредни уже всех достали!       Альфред, не ожидав такого ответа, осёкся, а затем заголосил с новой силой. И, видимо, либо заголосил первое, что пришло ему в голову, либо имея определённые цели.       - Да ты Империя Зла, это все знают! Бельмо на глазу планеты! - крикнул он, указывая на Россию. - Без тебя всем будет лучше! Империя Зла!       Молодая страна определённо нарывалась, считая себя сильнее и умнее древней страны, не думая о последствиях. Серые глаза Ивана потемнели до фиолетового цвета, позади него образовалась тёмная аура, расползаясь всё шире, а в комнате резко распахнулось окно, запуская неожиданно подувший холодный ветер, разметавший бумаги по помещению, отвлекая Людвига от своего дела. Иван, ничего не говоря, широкими шагами направился к голосящему, очевидно, вошедшему во вкус Альфреду.       - Ой, идиот... - в один голос протянули Гилберт, Людвиг и Ловино, отодвигаясь назад, на безопасное расстояние.       Внезапно Америка заголосил, как резаный, почувствовав, как резко поднимается в водух. Иван, не желая слушать его бредни, схватил его за грудки и поднял над землёй. Пылающие огнём фиолетовые глаза уставились прямо в испуганные голубые, обычно обманчиво-наивные, но на самом деле таящие в глубине темноту и безумие.       - Империя Зла здесь только одна, и это - ты! - проговорил Россия, держа Америку перед собой. - Вот это как раз все знают, просто ты их под каблуком держишь, вот и боятся вякать, а я - свободная страна, и тебя, молокососа, не боюсь. Я тебе что, неясно сегодня объяснил? Я могу яснее, только это вряд ли понравится.       - Пусти! - пропищал Альфред, пытаясь освободиться из крепкой хватки.       Рука разжалась, и Альфред упал на пол. Тихо постанывая, он отполз подальше, при этом ощущая на себе ледяной взгляд Ивана.       - Вот не надо бедной овечкой прикидываться, - сурово проговорил Брагинский, не сводя взгляда с Джонса. - Ты уже, похоже, сам запутался, какой ты на самом деле, Федя. Заигрался ты в Тёмного Властелина. Жаль, что мозгушку твою на место так просто не вставишь.       Альфред, отползя к каким-то коробкам и прослонившись к ним, тяжело дыша и потирая шею, глядел в ответ на Ивана с нескрываемой злобой, мысленно желая России всевозможных бед и побольше. Обстановка уже не была такой накалённой, но напряжение в воздухе всё ещё чувствовалось.       - Надо окно закрыть, что ли... - пробормотал Гилберт, желая хоть как-то разрядить обстановку.       Подойдя к окну, он уже собирался было закрыть его, как вдруг глянул на улицу и застыл, как вкопанный, непонимающе хлопая красными глазами.       - Слышь, Люц... - растерянно протянул он, обращаясь к брату, - твоя машина куда-то делась.       Блёкло-голубые глаза Германии округлились и с недоумением уставились на бывшего Пруссию.       - Как - нет? - надломленным голосом переспросил он.       Гилберт хмыкнул, не отрываясь от окна.       - Да вот так, - отозвался он, пожав плечами. - Нету её на своём месте. Сам посмотри.       Не желая верить сказанному, Людвиг кинулся к окну и, вцепившись в подоконник, уставился на улицу, где должна была стоять его машина. Однако, к своему превеликому ужасу, чёрного транспорта там не оказалось. В состоянии, близком к истерике, Германия дрожащими руками схватился за голову и издал протяжный вой, задёргавшись всем телом, напугав при этом Гилберта, Ловино и Альфреда.       - Люц, успокойся! - воскликнул Гилберт, чувствуя, что это последняя капля переполнила чашу терпения его брата.       - Моя машина! - провыл Людвиг раненным зверем. - Где моя машина?! Кто её угнал?! Почему не сработала сигнализация?!       - Гы-гы-гы, тупая Картофелина! - заржал Южный Италия, держась за живот. - Такая харя прилизанная! Неудивительно, что от тебя машина сбежала! Может, мой брателло сам попросил девчонок, чтобы они забрали его с собой, лишь бы подальше от такой противной рожи, как ты!       - Лошара, - негромко сказал Альфред, глядя на Ловино, как на идиота.       Слова Ловино был последней каплей, и Людвиг разозлился. Медленно повернув ко всем присутствующим багровое от ярости обычно бледное лицо, он, с шумом втянув воздух и бешено вращая блёклыми глазами с полопавшимися капиллярами, шагнул к Варгасу.       - ААААА! - заорал Ловино, увидев искажённое гневом лицо Германии, что представляло собой воистину кошмарное зрелище.       Байльшмидту-младшему было всё равно и, не обращая внимания на вопли и офигевшие взгляды других стран, схватил Варгаса за шиворот и потащил к выходу.       - Ты меня достал, - прохрипел он и, резким движением распахнув дверь, не слушая мольбы и отчаянные крики Южного Италии, выкинул его в коридор и захлопнул дверь.       По коридору пронёсся крик, затем что-то попадало, и наступила тишина. В комнате тоже висело молчание. Людвиг, тяжело дыша, направился к окну и встал, оперевшись руками о подоконник, пытаясь успокоиться и привести в порядок мысли, что удавалось с огромным трудом - в голове царил настоящий хаос, по масштабу сравнимый с тем, что творился в комнате. Другие же мужчины не произносил ни звука, настороженно глядя на Германию, готовясь в любой момент отразить неожиданную атаку - мало ли, что ему взбредёт в голову в порыве гнева?       Наконец, Людвиг, немного успокоившись, развернулся к странам. Вид его был глубоко несчастен, а взгляд выражал смесь отчаяния, непонимания и скрытой злости на угонщика.       - Кто это сделал? Кто? - проговорил он хриплым голосом, с мольбой глядя на других мужчин.       - Похоже, это снова девушки угнали, - пожал плечами Иван.       "Во молодцы какие! - мысленно восхитился он. - И Фельку с собой захватили! Только вряд ли от него чего добьются, изведёт он их, как пить дать..."       - Наверно, это та, с дебильными малиновыми волосами, - рассудил Людвиг. - Я точно видел, что она управляла проводами.       - Ты хочешь сказать, что она - чародейка? - спросил Иван.       "Интересно, а она так же колдует, как и те три девушки, которые чуть не замёрзли в лесу в летних нарядах? - с интересом подумал он. - А все из них могут колдовать? А те две барышни, которых мы поймали? Да наверняка."       - Я хочу сказать, что она воздействовала на технику, и вполне могла отключить сигнализацию, - сказал Германия. - Похоже, что да - это магия.       В этот же момент раздался громкий смех. Мужчины повернулись и увидели стоящего у стены, недалеко от окна сгибающегося пополам Гилберта.       - Гы-гы-гы, вот англичайник обосрётся, когда узнает, что кто-то умеет пользоваться магией, в отличие от него! - ржал Байльшмидт, держась за живот. - Надо сказать об этом Францу, пусть поржёт!       Иван покачал головой.       - Какой же ты гадкий, Калининградушка! - с наигранным укором произнёс он.       Бывшего Пруссию такое обращение сильно задело, и он, надувшись, заявил с видом оскорблённого достоинства.       - Я не гадкий, я Великий! И я не Калининград, а Пруссия! - воскликнул Гилберт, гордо выпрямившись.       - Гилберт, сейчас не до выяснения названий, - безжалостно оборвал его Людвиг. - Надо быстро созвать всех!       Гилберт, надувшись, что-то пробормотал невнятное и, сверля хмурым взгялдом Ивана, вышел из комнаты, оставив Россию и Германию наедине. Иван, подойдя поближе, похлопал понурого Людвига по плечу.       - Людк, ты только не нервничай так! -обратился он к нему. - Не пропадёт твой итальяшка! Он же один из нас, так просто его, как человека, не убить, восстановится. К тому же, сам знаешь, он умеет мозги выносить!       Германия рассеянно кивнул.       - Это-то всё да, но я не могу иначе. Он же мне как... брат. Младший брат, хоть и намного старше. Ты же тоже за сестру переживаешь?       На лице Ивана легла тень. Слова Германии задели болезненные стурны в его душе, которые ещё сегодня специально задел Альфред.       - Не сравнивай, Людк. Это другое. Не сравнивай, - проговорил он, убирая руку с чужого плеча и выходя из комнаты.       "Я знаю, что ты задумал, Альфред, - думал Россия, твёрдыми шагами идя по коридору, не замечая, как за спиной у него сгущалась колдовская аура и темнели глаза, - но я не позволю тебе это сделать. И не думай, что я не знаю. Пока я жив, твой план не сработает!"       Воспользовавшись тем, что другие страны отвлеклись, Альфред по-тихому вышел из комнаты и направился по коридору, не обращая внимания на причитания и проклятия лежащего в куче коробок и бумаг Южного Италии. Полумрак коридора словно сгущался там, где он прошёл, следуя за мужчиной по пятам. Открыв одну дверь, как оказалось, ведущую в туалет, он, закрывшись, медленно прошёл вперёд и, оперевшись руками на раковину, тяжело дыша, опустил голову, а затем медленно её поднял и уставился в зеркало. Отражение явило его взору улыбающегося голубоглазого парня, однако улыбка его тут же изменилась, став похожей на коварный, безумный оскал, а затем и вовсе скривилась, явив накопившееся внутри негодование, граничащее с гневом. Маска шута была снята, являя истинное лицо, преисполненное тёмных чувств и желаний, медленно сводящих владельца с ума, смешиваясь воедино и порождая безумие.       "Как же надоело, - со злостью подумал Альфред, крепко сжимая края раковины. - Этот Брагинский! Прибить бы его. Он - единственный, кто мешает мне. Чёрт, как же он силён! Я не представляю, что же мне сделать, чтобы морально сломить его! Я делаю всё возможное, а он живёт, будто бы всем назло!"       Злость, бессилие и непонимание смешивались воедино, вплетаясь в ауру пугающим чёрным цветом, таким же, как и не дающая покоя жидкость, толкающая на страшные вещи. Дрожащими от гнева руками, Альфред включил кран и умыл пылающее лицо.       "У Англии не получилось править миром. Его империя рухнула, но я-то такой ошибки не допущу! Я ж не ворчливый старик, что ворчит на такого же старика и находит в этом странное удовльствие! Тьфу, два старых придурка!"       Издав сдавленный возглас, он в ярости ударил по раковине. Крупный кусок откололся и упал на пол, разлетевшись на сотни мелких осколков, но Альфреду было всё равно. Он неумолимо продолжал свой мысленный диалог, выпуская всё, что накопилось у него на душе. В комнате потемнело, будто вышедшая наружу негативная энергия стала материальной и заполнила собой помещение туалета.       "Да они почти все тут старые! Какого чёрта?! Я молод и силён! Я полон жизни! У меня хватит сил создать империю и править ей. Лично. Именно лично, в отличие от всех других. Почему я должен жить на задворках, имея вечную молодость, крепкое, сильное, самовосстанавливающееся тело, крутую внешность и фактическое бессмертие, я должен вести жалкое существование, вечно шифруясь и оставаясь в тени? Да я, как никто другой, достоин встать во главе этого мира! Я же сверхчеловек! Я сильнее обычного человека во много раз! А выживает сильнейший, и власть должна принадлежать достойнейшему, то есть, сильнейшему!"       Молодое лицо всё больше искажалось, превращаясь в страшную гримасу, руки сжимали раковину, по которой пошли трещины, норовясь окончательно раскрошить её и превратить в белую пыль.       "Да если б у меня всё получилось, то странам не пришлось бы больше шифроваться! Они были бы как сверхлюди, высшая раса. Ну, разумеется, те, кого я бы оставил в живых - слишком уж их много и они мешаются! - ухмыльнулся Джонс. - Да если б я смог убрать Ивана, то остальные бы быстро сдались! Они бы признали меня, умоляли бы о пощаде, потому что их защитника, которого они без конца обсерают, но к которому бы они в случае чего побежали бы, больше не было бы в живых! Ведь, кроме него, никто бы не стал их спасать! Лично я буду безжалостным - я всё им припомню, я не буду, как Брагинский, прощать всех врагов! Уж Людмилу эту я бы на его месте сразу бы уничтожил, так нет, это всепрощение, тьфу, противно!"       Под яростным напором физической силы и разрушающих эмоций сантехника не выдержала и развалилась на части. Америка на миг осёкся и, приподняв русую бровь, изумлённо взглянул на зажатые в руках обломки раковины. На мгновение лицо его изменилось, явив любопытного молодого парня с наивными голубыми глазами, но лишь на мгновение. Поток эмоций нахлынул с новой силой, искажая и погружая в пучину внутренне тьмы того, кто запутался в себе и своих личностях, и страна откинул ненужные больше обломки. Беспомощно упав на пол, они раскололись ещё на осколки, точно так же, как раскалываются судьбы, искалеченные безумными планами и интригами молодой страны.       "Ради своей цели я пойду на всё - буду убивать всех и даже жертвовать собственным народом, быдло не жалко, оставлю только лучших, которых немного, потом расплодятся. Многие даже не знают, кто у них президент, ха-ха! И не надо, дорогие, скоро у вас будет новый правитель - Альфред Первый! Хм, а что, звучит! Я буду блестящим правителем, королём, нет, императором! И так мало кто знает, что именно Я принимаю все важные решения, а мой президент-марионетка лишь выполняет свою роль! О да, я всё изменю, а сёстры Брагинского будут у меня в гареме. Если я их, конечно, не убью. Какая жалость, терять такие прекрасные экземпляры, но что поделаешь! - гаденько хохотнул он. - Это война, и без жертв никуда. А их будет очень и очень много!"       Отражение вновь изменилось, являя миру весёлое, слегка наивное, беспечно улыбающееся лицо. Очередная маска, одна из многих, вновь была надета, одна личность вновь заменила другую, ещё на один шаг приблизив страну к пропасти безумия.       - Ну а пока - Я Герой! - сказал Альфред, поправив галстук и, подмигнув отражению, вышел из туалета, весело что-то напевая.       Он ещё не знал, что скоро всё изменится, и желание его надолго уйдёт на второй план, уступив простому желанию выжить в предстоящей борьбе. Борьбе, которую ещё не знал он и мир, который он так жаждал получить, и которому угрожала невиданная ранее опасность.       Франциск громко хохотал, хлопая Артура по плечу. То, что ему совсем недавно рассказал Гилберт, изрядно подняло настроение Франции, любившего при случае всегда подколоть своего недодруга-недопротивника. А уж напомнить чопорному Англии о его не слишком впечатляющих магических способностях и вовсе было бальзамом на душу Франции. Артур же с каждой минутой всё больше багровел от переполнявшего его негодования. Казалось, ещё чуть-чуть, и у воплощения Англии из ушей пойдёт пар. Тот факт, что какие-то девицы из другого мира могли оказаться ничуть не хуже его в колдовстве, а то и лучше, изрядно выводил из себя. И с этим надо было что-то делать.       - Ох, mon cher, признай, что они сильнее тебя! - не прекращал злорадствовать Франциск, от всей души наслаждаясь видом негодующего Артура. - Стареешь, mon ami, стареешь!       Кёркленд злобно фыркнул и раздражённо сдёрнул с себя руку Бонфуа.       - Заткнись, жаба! - прошипел он. - Бесишь!       Франциск расхохотался, тряхнув светлыми волосами, вызвав у Артура новый прилив раздражения.       - Ох, ну что ты так дуешься? Не я же виноват, что твоё колдовство угасает и действует, мягко говоря, не так!       - Чего ты там квакаешь? - трясясь от гнева, проговорил Англия. - Сам-то вообще колдовать не умеешь!       Франциск не переставал забавляться над Артуром.       - Артурчик, признай уже, что и ты тоже не умеешь! - хихикнул он, пытаясь защекотать собеседника       - Я умею! - выпалил Англия, сжав кулаки и замахнувшись ими на Францию. - Я прирождённый колдун!       - Ну да, допустим, - скептически кивнул Франция.       - Хватит уже, лягушатина, - оборвал его Кёркленд. - Ты прекрасно знаешь, на что я способен. Другое дело, что я не всем и не всегда это демонстрирую.       Франция возвёл глаза к потолку и развёл руками.       - Что ж, если так, то подходящий момент пришёл.       "Им нельзя позволить далеко уйти, - мрачно подумал Артур. - Мы не знаем, что им нужно, а если они попадут не в те руки... Проблем не оберёмся!"       Выхватив из внутреннего кармана волшебную палочку, Кёркленд мысленно представил автомобиль Людвига, сделал взмах и произнёс заклинание, понятное лишь ему одному. По телу прошла магическая энергия, протекая горячим потоком по венам, переходя в проводник, фокусируясь и направляясь в материальный мир, готовяс совершить нужное действие. На глазах у изумлённого Бонфуа в воздухе возник объёмный, уменьшенный в размере образ машины, засветившейся зеленоватым светом, затем зелёный поток прошёл по траспорту и, достигнув одной точки, вспыхнул ярким светом, озаряя комнату колдовским сиянием, заставив Францию невольно отпрянуть и закрыть лицо рукой. Силуэт автомобиля исчез, словно его и не было, а Кёркленд, дунув на палочку, спокойно убрал её обратно во внутренний карман, будто и не он колдовал вовсе. Франциск, тем временем, осторожно убрал руки от лица и, увидев, что всё закончилось, с опаской приблизился к магу.       - Что ты сделал? - спросил Франция, непонимающе хлопая глазами.       Кёркленд усмехнулся и повернулся к Бонфуа. В зелёных глазах отражался лукавый огонёк, а губы были искривлены в самодовольной усмешке.       - Задержал их, - ответил Англия, в упор глядя в глаза Франции. - Не знаю, правда, насколько это эффективно...       - ... что-то я ничего другого от тебя и не ждал! - вставил Франциск, изображая вселенскую скорбь.       - Но это должно остановить девиц, пока их ищут! - завершил свою фразу Артур, повышая голос.       - А ты не подумал, что за это время они могли быть уже достаточно далеко, и найти их будет непросто?       - И что? - скептически спросил Англия. - Вряд ли они так хорошо водят машину!       - Ты по себе-то не равняй, mon cher!       Артур возмущённо закрутил головой, хватая ртом воздух и не зная, куда себя деть от возмущения.       - Молчал бы, виносос! - воскликнул он. - Сам-то, как напьёшься, во все столбы врезаешься! Наверняка принимаешь их за молоденьких красоток!       - Вообще-то, это ты так делаешь! - улыбаясь, заметил Франция.       - Ты, - невозмутимо ответил Англия.       - Уж я-то в состоянии отличить столб от девушки!       Артур, изображая сожаление, закивал головой, сжав губы.       - Ну да, извини, я ошибся. Ты же принимаешь столбы за лягушек и бутылки с вином! Уагагага! - заржал он, указав пальцем на Франциска.       Францию же такие слова явно задели, и он, насупившись, уставился на Англию, как на врага народа.       - Ух, Артурчик, какой же ты всё-таки гадкий!       - Да как ты! - ухмыльнулся довольный собой Кёркленд. - Ты б ещё ножкой топнул!       - Размечтался, - фыркнул Франция, поправляя причёску. - Лучше скажи, что ты на этот раз наворотил? Вырастил машине крылья? Напустил на них мятных кроликов? Или превратил машину в избушку на курьих ножках?       Англия, не обделённый воображением, от молниеносно возникших в голове картин едва не свалился на пол и отпрянул от Франции, как от прокажённого.       - Сдурел, что ли?! - в ужасе воскликнул он, вытаращив глаза. - Я ещё не настолько рехнулся, чтобы использовать образы из фольклора Брагинского! Придумал мне, тоже, избушка на курьих ножках...       - Ну, может, на лягушачьих... - мечтательно протянул Франциск, коварно поглядывая на Артура.       Англия вопросительно изогнул густую бровь.       - Ты про свои говоришь? - саркастически изрёк он. - Страшные и волосатые?       - У тебя такие же, mon cher, - парировал Франция. - И не надо мне втирать, что это не так!       - Идиот, - пробормотал Артур, обречённо прикрывая глаза и проводя рукой по лицу. - Нет, я сделал кое-что другое, не настолько радикальное!       Франция хихикнул, облокотившись о стол.       - Фантазии не хватает, да, старичок? - издевательским тоном спросил он.       - От развалины слышу! - огрызнулся Артур, став на миг похожим на взъерошенного воробья, а затем вновь переключился на свой рассказ. - Прикинь, как будет здорово! Едут они, и вдруг по дороге у них отвалится колесо! - с нескрываемым коварством в голосе заявил он. - Местности они не знают...       - Но язык-то у них есть! - возразил Бонфуа. - И вообще, одно колесо... Как-то мелко...       - Сомневаюсь, что они знают земные языки, - ответил Кёркленд, сложив руки на груди. - Они пришелицы, не землянки. Так что, застрянут они, да ещё с довеском им сложнее будет передвигаться.       Франциск ненадолго умолк, задумчиво почёсывая покрытый щетиной подбородок.       - Но если предположить, что из них хотя бы одна владеет магией, да ещё, насколько я понял, магией техники, и что она организовала похищение с угоном, то что им стоит поставить колесо на место и уехать дальше? - обратился он к собеседнику. - Ты не думал об этом варианте?       За окном начало темнеть, отчего свет стал казаться особенно ярким, контрастируя с нарастающей тьмой, наползавшей со всех сторон и не желающей уступать. Тьма словно вобрала в себя все звуки, оставив после себя гнетущую пустоту и подозрительно нагретый воздух. Где-то вдалеко что-то проремело, слабым эхом разносясь по стальному панцирю неба.       - Они слишком молодые, Франц, - сказал Англия. - А я - очень древний, и опыта у меня намного больше!       Франциск отрицательно покачал головой.       - Я бы на твоём месте не стал бы недооценивать молодых, - серьёзно произнёс он, в упор глядя на Англию.       - Да брось, - пренебрежительно махнул рукой Артур. - Что они могут уметь в восемнадцать-двадцать?       - Ты слишком самонадеян! - сказал Франция. - Феличиано вот тоже стар, однако его похитили! Наверняка он рассуждал так же, как ты!       В комнате ненадолго повисло молчание.       - Вот без понятия, как он так лоханулся, честно, - после недолгой паузы признался Англия. - Один мужик против трёх слабых девчонок... Значит, они его взяли хитростью.       - Или же они совсем не слабые, - добавил Франция.       Кёркленд на это ничего не ответил. Сунув руки в карманы, он принялся неторопливо расхаживать по комнате. Судя по его изменившемуся лицу, в голове он уже успел захватить пришелиц и теперь заранее ликовал, предвкушая плоды победы. Лицо его от таких мыслей чуть ли не сияло, отчётливо выделяясь на фоне потемневшей комнаты, словно являя миру свою нечеловеческую ауру.       - В тот раз им повезло, но нас-то больше! - ухмыляясь, сказал он, подходя ближе к Франции, преисполненный гордости и чувства собственного превосходства. - Тем более, полиция уже начала прочёсывать город, а заодно и окрестности. Их скоро найдут, вот увидишь!       Францию его речь не впечатлила, и Бонфуа скептически покачал головой, отворачиваясь к окну, за которым грозила вскоре разбушеваться мятежная стихия.       - Что-то мне кажется, что ничего у тебя не получится, и эти девушки нам ещё изрядно помотают нервы... - пробормотал Франциск, глядя на темнеющее за окном небо.