Северное море, танцуя смертельные шторма не одну сотню лет, проклинало богиню вечных зим, что обрекла его на эти сокрушительные пляски. Проклинали ее не только волны, но и люди северной страны Ланга: все ненавидели ужасную деву, от одного упоминания титула которой лица граждан превращались в гримасы отвращения и ужаса. Из-за ее наказания весь Ланг, словно одеялом, укрыло белым снегом. Народ жил в страхе, и только лишь один человек смог спасти их. Безымянный мужчина, что сразил злую богиню, заперев ее душу в кристалл, провозгласил себя императором. Девы не было сотни лет, и царь правил все это время. Был ли он человеком? Людям уже не до этого. Им восхищались; он казался лучом солнца в темной, холодной, проклятой стране. Одно слово против Хванина — именно так назвался правитель, могло означать, что если тебя не казнят, то точно отрежут язык. Ровно так жители знали историю Ланга. Воительница одного из императорских военных отрядов и по совместительству охотница на ведьм Кон Хэ не стала исключением.
Это была нелегкая работа, требующая мастерства и находчивости, но тем не менее Кон Хэ являлась не просто рядовой охотницей, а капитаншей, управляющей командой.
— Червяк! Да как ты смеешь?!
Ее ругань была адресована молодому щуплому солдату, которому оставалось только беспомощно дрожать под тяжестью взгляда старшей по званию.
— Капитанша! П-простите!
Неестественно тонкий голос только прорезался, как Кон Хэ пресекла парню все возможности оправдаться.
— Молчать! Слушай, что я говорю! Зачем ты пришел в армию, когда даже меч держать нормально не умеешь?! Вот именно из-за таких, как ты, этот мир полон мерзкой магией!
Казалось, еще чуть-чуть и юноша расплачется. Было жалко смотреть. Его только недавно перевели, а парнишка каждый день заливался слезами. Кон Хэ было сразу ясно, что он не продержится дольше недели. Да еще и наверняка сынок богатеньких родителей. Она обреченно вздохнула. Таких, как он, Кон Хэ повидала достаточно: они приходят, маячат перед глазами, делая вид, будто чего-то стоят, и уходят. Больше тратить время на этого бездаря у Кон Хэ не было ни сил, ни желания. Она пренебрежительно махнула рукой в знак того, что он свободен. Мальчик, чье самолюбие было безжалостно растоптано, вернулся к тренировкам. Однако, теперь все валилось из рук только сильнее.
Кон Хэ стояла в стороне, контролируя процесс тренировки. В голову все лез один вопрос: для чего этот дохляк и ему подобные идут в охотники? Если те ожидают, что она будет добра и снисходительна к ним только потому, что недавно вступили в ряды, то они глубоко заблуждаются. Мягкость по отношению к новобранцам — медленно действующий яд. Они привыкают к таким порядкам и вовсе прекращают подчиняться. А подобное твердое обращение напротив: закаляет дух и помогает набраться опыта. Однако, непутевый солдат свою порцию наставлений на сегодня получил — пусть дальше управляется сам.
Другие же члены команды были в отличной форме. Крупные мужчины тренировались в обычном темпе. Рядовому человеку было бы сложно на протяжении столь долгого времени слушать монотонные лязги мечей и мужские раздражающие крики. Кон Хэ к ним привыкла: она закаленная воительница, прошедшая не одну битву, а такие тренировки были ежедневной рутиной. Дни, проведенные на защите великой страны, сливались в один, но даже так Кон Хэ ценила каждую секунду, потраченную на своей священной службе. Столица Ланга, Хонгыль, процветала, и этого возможно не было бы, будь в стране проклятая магия.
— Капитанша Хан Кон Хэ! — прозвучал грубый мужской голос. Кон Хэ обернулась. Перед ней стоял мужчина в форме солдата, чуть ниже нее самой. Он отдал честь и доложил:
— Прибыл бывший командир Ли Чон Сок с новостями. Вы нужны на собрании.
На секунду в глазах девушки промелькнула радостная искра. Чон Сок — ее дядя, что вырастил Кон Хэ и понимал, как никто другой. Однако, как бы она ни была рада видеть самого близкого человека, мысль о том, что дядя пришел ради работы, а не ради своей любимой племянницы, не могла не расстроить ее. Она скучала по временам недалекого юношества, когда они проводили почти все время вместе: тренировки, готовка, уборка. Теперь дела обстояли слегка иначе.
В собраниях не было ничего интересного — они Кон Хэ не нравились. Обычно там обсуждали довольно скучные вещи, а ее голос не имел никакого веса. Но делать было нечего: присутствовать на такого рода мероприятиях — одна из обязанностей.
– Ты за главного, — указала она на одного из подчиненных.
Капитанша прошла через минималистичный тренировочный зал, где стояли побитые жизнью и охотниками манекены, к раздвижной двери, которая не была очень красивой. Но зачем симпатичная дверь в тренировочный зал? Однако, выйдя с площадки, Кон Хэ попала в такой же мрачный коридор, где царила совершенно идентичная атмосфера. Весь Хонгыль был однообразно-серым, что, впрочем, неудивительно для города, построенного в горе. Хоть он яростно пытался скрыть свою серость яркими украшениями и сияющими в свете фонарей витражами, но не в главном штабе: тут столица представала такой, какой она была. Коридор освещали волшебные лампы в форме причудливых китов с рогами — символ императорской власти. Единственное, в чем магия Ланга использовалась во всей красе, — это в механике: тут инженеры могли показать все ее великолепие, и это восхищало, как удивляли и силы охотников, которые боролись с ведьмами их методами. На самом деле, Кон Хэ была права, говоря, что Ланг полон мерзкой магии: ведь она одна из самых развитых в техническом плане стран, а без колдовства тут никак. В их мире не было других источников энергии, кроме волшебства, что-то иное пока не открыли. Быть может, все просто слишком зациклились на магической энергии, не видя вокруг ничего другого? Было бы хорошо, разработай человечество новый способ приводить механизмы в движение, но когда-то для всего мира великая, а для Ланга мерзкая, первая магиня Тсу показала людям этот дар, открыв то, что ослепило народы их мира своей силой и красотой. Потом первая ведьма создала пантеон, где восседали самопровозглашенные боги. Лангцы считали, что Тсу — самый мерзкий человек в истории людей; женщина, подарившая новые порядки всему миру. Миру, частью которого Ланг не хотел являться. Только император, сын неба и гор, Хванин мог осветить дорогу. Он тот, кто может обуздать и научить глупых смертных использовать полученную силу правильно. Быть может, другие народы это однажды поймут.
Хванин очень четко контролировал, кому можно доверять магическое образование, а кому нет. Кон Хэ считала, что это правильно. Нельзя учить колдовству всех подряд.
***
Капитанша вошла в зал, такую же безликую комнату. На стенах висели гобелены с портретами деятелей Ланга, как будто со строгостью и осуждением смотрящие на единственную женщину-капитана. С потолка свисали те же лампы в виде рогатых китов. Вокруг простого квадратного стола уже собрались грубые широкоплечие мужчины — сама Кон Хэ не сильно выделялась на их фоне. Кроме одного, она женщина: — единственная женщина в армии на такой высокой должности. Мужчины не обратили никакого внимания на нее. Их громкие голоса били по ушам, пока в какой-то момент кто-то не соизволил приметить ее пренебрежительным замечанием:
— Гуррён пришла.
Гуррён. Мерзкое прозвище. Кон Хэ ничего не ответила: только на долю секунды на ее лице проскользнуло раздражение. Она все равно ничего не могла поделать с этим. Ее кулак ударил по ладони, отдавая честь присутствующим в зале мужчинам, которые наконец-то удостоили своим вниманием. Их осуждающие, насмешливые взгляды сверлили ее. С каждой секундой девушке становилось все более и более некомфортно. Пока кто-то в зале не воскликнул:
— Капитанша Хан Кон Хэ! Прояви уважение, щенок, — жестко поправил один из мужчин.
Он выглядел почти в точности как сама Кон Хэ: темные волосы, собранные в тугой пучок; крепкое телосложение, нос с горбинкой и глаза с уголками, опущенными вниз. Только вот он был чуть ниже и намного старше нее. Возможно, если бы не это, их невозможно было бы отличить, не заговорив. Это был дядя Кон Хэ — Ли Чон Сок. Ему девушка доверяла больше всего; благодаря ему она та, кто она есть, ведь он растил Кон Хэ у себя с того момента, как она пошла в школу и жила с ним до сих пор. Его глаза злобно посмотрели на того, кто посмел оскорбить его любимую племянницу: этого было вполне достаточно. Тогда Чон Сок продолжил:
— Раз мы все в сборе, то я наконец могу начать. В Хонгыле объявился маг темных искусств Асура.
По залу прошелся нервный шепот, а у Кон Хэ по спине пробежался холодок.
— Асура? Тот самый, который смог сбежать из ледяного заточения великого императора Хванина?
— Не может быть… Говорили, он сжег себя заживо…
— А я слышал, что он сбежал в Сенлин… Неужели вернулся?
Слышались взволнованные голоса воинов.
Асура — один из самых опасных преступников всего Ланга. Пугающий и пылкий, как огонь. У него выделяющаяся внешность, так что спутать с кем-то было сложно, но все же Кон Хэ поинтересовалась, нервно сглотнув слюну:
— А как вы его нашли?
Было слышно тиканье часов и нервное дыхание охотников. Собравшиеся люди в зале молчали, затаив дыхание, поглядывая на капитана в отставке и ожидая ответа. Дядя Кон Хэ протянул:
— Он заживо съел человека на глазах у толпы.
Все замерли в ужасе. Хотя весьма в стиле Асуры: он был знаменит своим каннибализмом. Чон Сок продолжил:
— А главное, он не один. С ним было еще четыре человека, предположительно, все они женщины.
— Неужели нашел союзников?! — резко спросил кто-то.
Но зачем Асуре союзники? Он был безумен, не преследовал никогда каких-либо целей. Он совершал свои ужасные преступления, просто потому что мог, потому что хотел.
— Смею предположить что он сам чей-то союзник. Хотя кто знает? Даже освободившему его колдуну было не по силам обуздать этот пыл, — задумчиво произнес Чон Сок.
— В любом случае, всем понятно, что это дело надо решать: надо поймать и казнить их.
— Но кто же сможет взять на себя столь важное дело?
Чон Сок усмехнулся:
— Хан Кон Хэ! Думаю, мы все согласимся с тем, что она лучшая из всех кандидатов.
Зал в унисон рассмеялся, но Кон Хэ продолжала стоять гордо: она уже привыкла к издевательствам, но сама знала, что лучше этих самодовольных уродов. Кто-то выкрикнул, забыв обо всех нормах приличия:
— Мы же шутим, что хотим отправить на столь важное задание какую-то девчонку?
— Это не какая-то девчонка. Она покрепче многих из вас. Да и на мужчину похожа по всем параметрам куда больше всех.
Кон Хэ вздрогнула. Ей обязательно быть мужчиной, чтобы оставаться сильной, чтобы ее хоть немного воспринимали всерьез?
В итоге в ней не видели равную себе, как бы хороша не была. Но она привыкла, хоть в глубине души готова выть от всего этого.
Мужчины не унимались: продолжали кидать унизительные насмешки. Кон Хэ могла лишь игнорировать их с гордым лицом, пока дядя наконец-то не стукнул по столу:
— Молчать! У команды Кон Хэ давно не было серьезных заданий, и вы знаете, что
она сделала то, что не мог
никто другой, поэтому молчать!
В ту же секунду выкрики успокоились: они правда знали, что Кон Хэ сделала. Наверное, будь она мужского пола, к ней было бы куда больше уважения; но в глазах общества она всего лишь мужеподобная, странная и неухоженная или вовсе мужчина. Многие удивлялись, когда узнавали, что она на самом деле девушка, а потом смеялись над ней.
— Кон Хэ, тебе выдадут приказ, а пока можешь быть свободна! Собрание окончено!
***
С самого утра Кон Хэ и ее команда выдвигались патрулировать город в поисках Асуры: она впереди, а остальные строем шли за ней. Утреннее солнце не пробивалось, зато целыми днями Хонгыль освещали фонари, которые меняли свет в зависимости от времени суток. Еще немного и тут будет ярко как днем, как будто город и не находится в горе. Повсюду стояли механические лифты, чтобы быстрее добираться до разных точек города; лучи фонарей играли на витражных окнах правительственных зданий. Крыши с пагодами такие же, как и на всем востоке их материка Ошинхэ. Кон Хэ видела картинки построек из других стран: многие из них похожи на лангские, но в этом государстве определенно был свой мрачный стиль с высокими витражными окнами и красивой каменной резьбой.
Внезапно Кон Хэ услышала диалог того самого парня, которого она отчитывала вчера, и более опытного охотника:
— Почему вы называете капитаншу Гуррён?
— Из-за одной легенды. Неужели ты не знаешь? Так называют всех женщин, которые не исполняют свой женский долг.
— Не знаю.
Кон Хэ крикнула. Неужели они собирались сейчас обсуждать это? Полное неуважение к службе и самой капитанше в частности.
— Никаких разговоров в строю! Молчать!
— Капитанша, неужели вы не хотите, чтобы мальчик образовывался? Да и подняли вы нас на час раньше положенного.
— Я сказала заткнуться!
Но охотник ее не слушал и нараспев начал свой рассказ.
