Прекрасна дева Гуррён,
Как солнца закат и как лун рассвет.
И прекрасной была, пока меч в руки не взяла.
На войну пошла она
Врагов сокрушать да славу сыскать.
Ужасна дева Гуррён,
Как мечей лязг и как крови всплеск.
Несчастной была она,
Пока статный муж взор на нее не обратил.
И тут же одумалась Гуррён, оружие бросая.
Ведь от нежности отрекшись, дева ему не нужна.
Пока мужчина рассказывал новобранцу сказку, Кон Хэ смотрела на него, как на полного придурка: — Ты в армию пошел, чтобы песенки петь? Или, быть может, я чего-то не знаю? — возмутилась девушка, когда он закончил. Это было неуважительно и низко, но солдатам было все равно: каждый день она слышала мерзкие смешки за своей спиной. Когда Кон Хэ была маленькой, часто видела, как с ее дядей общаются солдаты: четко, строго, уважительно. Даже когда он приходил, никто бы не посмел обронить ни одной шутки. Что же она делала не так? Кон Хэ раздраженно процедила сквозь зубы: — Еще одна глупая сказочка, и ты будешь отчитываться о своем безответственном отношении к службе перед кем-то страшнее меня. Дальше все шли тихо, строем минуя узкие улочки города; смотря во все свои глаза, дабы не пропустить даже маленький намек на неуловимого мага, но держали путь они в определенное место. Маленький ресторанчик “Осолги”, находившийся в небольшом и тихом (хоть и центральном) районе Хонгыля. Дошли до старенького, но симпатичного здания с ярко-красной черепичной крышей, что выделяло его на фоне других. Резко открыв дверь, капитанша вошла в теплое помещение. Посетителей не было, но уже чувствовался поселившийся, наверное, во всем кафе чарующий аромат мяса, рыбы, теста и, конечно же, излюбленная всеми лангцами приправа сонамуль, делающиеся из шишек лангских деревьев. Они придавали еде свой неповторимый горьковато-острый хвойный вкус. Кон Хэ, хоть и плотно завтракала, но от волнения голод совсем разыгрался, так что эти запахи казались еще более соблазнительными. Она опомнилась: в конце концов пришла сюда по делу, а не для того, чтобы пробовать разные лакомства. В зале было небольшое окошко на кухню, где с чем-то копошилась девочка со строгой низкой косой. На вид не старше шестнадцати. Завидев Кон Хэ, она тут же высунулась из окошка с целью поприветствовать гостей. — Доброе утро, госпо… — замешкалась маленькая повариха. Кон Хэ быстро отрезала: она уже привыкла, что мало кому понятен ее пол. По голосу в любом случае будет ясно: — Мы тут не для пробы блюд. Позови хозяев. Отряд Кон Хэ недовольно вздохнул: видимо, они тоже соблазнились аппетитными ароматами, и им не нравилось то, что капитанша не давала даже возможности отведать здешние кушанья. Девочка кивнула, отходя от плиты. Она и сама понимала, по какой причине тут охотники. Кон Хэ еще раз оглядела свою заскучавшую команду: сонные, уставшие, раздраженные. Девушка обреченно вздохнула: ну почему же она возится с такими оболтусами?! — Я сама поговорю и все выясню. Она сделала жест рукой, говорящий о том, что они должны стоять смирно и не произносить ни звука. Конечно, она могла бы отпустить их сесть за столик, но ей была важна дисциплина и хорошее впечатление от охотников в глазах общества. Кон Хэ в скуке от ожидания стала рассматривать интерьер, подмечая мелкие детали. Темные стены, теплое освещение, многоугольные деревянные столики. Все просто и минималистично. На потолке она заметила совсем свежую копоть. Асура предпочитал магию огня, значит, он точно был тут. Из раздумий ее вытащили шаги входящих в комнату. Раскрасневшийся потливый мужчина с маленькими бегающими глазками и, казалось, совершенно отрешенная женщина, от которой чувствовалась некоторая печаль. Оба они были в скромных белых траурных одеждах. Завидев Кон Хэ, мужчина за пару шагов подскочил к ней и стал кричать, брызгая слюной: — Ты…. да как ты и твои никчемные выродки смели допустить смерть моей маленькой Бок Эн Ган?! Что вы в своей глупой армии делаете?! Бок Эн Ган? Значит так звали того человека, которого съели? Дальше Кон Хэ даже не пыталась слушать этого мужчину. Он только кричал, будто бы охотники виноваты в смерти этой девушки. Кон Хэ уже хотела возмутиться: она капитанша, а не девчонка с улицы, но тут его выкрики прекратились, когда его плеча коснулась женщина: — Муж мой, прошу, успокойтесь. Перед нами благородная охотница, она сможет нас защитить, — раздался хриплый голос дамы, она перевела взгляд на Кон Хэ. Хоть и выглядела спокойной, во всем ее образе читалась скорбь. — Простите моего мужа. Он, как и я, огорчен утратой Эн Ган. Женщина немного замялась, будто подготавливаясь сказать нечто ужасное: — Она была нашей дочерью. Глаза Кон Хэ округлились. Теперь обстоятельства начинали проясняться и то, почему этот мужчина так вел себя. Он стал нервно потирать свои потные ладони об одежду и чуть более спокойным голосом произнес: — Да, нашу девочку… сожрали прямо у нас на глазах. Мы даже не смогли ее похоронить как следует. Он затрясся, и из глаз покатились слёзы. От этих слов и женщина задрожала: она тоже была на грани того, чтобы заплакать, но держалась. Перед глазами Кон Хэ появилась ужасная картина того, как чужие зубы впиваются в плоть, отчего ее передернуло. Это, наверное, так ужасно: видеть смерть своего ребенка. Вот именно поэтому надо было поймать мерзких магов! Только так эта несчастная семья и им подобные смогут найти покой. — Как выглядел тот, кто сделал это с вашей дочерью? — спросила охотница. Мужчина был явно не в состоянии говорить: из его рта доносились только неясные всхлипы; его жена лишь с сочувствием посмотрела на хозяина заведения и, вздохнув, извинилась. Взяла его под руку, отведя посидеть и передохнуть. Она заботливо достала из-за пазухи платок и вложила ему в ладони. Вновь с виноватым видом подойдя к Кон Хэ, продолжила жена описывать мага: — Красноволосый, бледный, миниатюрный мужчина с аккуратными чертами лица, — вспоминала она. Довольно размытое описание, но вряд ли при таком стрессе можно вспомнить что-то подробное. Солдаты это понимали, но, кажется, их предположения оправдались; охотница продолжила допрос: — С ним был кто-то? — Мне кажется… да, я видела еще нескольких. Худая, светловолосая, бледная, как труп, дама в темных одеждах; крупная женщина с высоким хвостом, в доспехах; молчаливая девочка с пучком. Тоже худощавая, на вид подросток, и еще одна. Она… отличалась. Женщина, было видно, совсем разнервничалась: ее тонкие губы сжались в ниточку, а пальцы то и дело скользили друг по другу. Склонив голову, Кон Хэ спросила: — Как именно отличалась? — Она… пыталась защитить Эн Ган, когда же ее спутники сидели так, будто бы им все равно. Это удивило Кон Хэ. Она вздернула свои темные брови. Союзница Асуры пыталась защитить жертву? Правда очень необычно. Только это никак не обеляло магию и тех, кто ее использует. — Можете описать ее внешность? Женщина задумчиво произнесла: — Я не сильна в национальностях, но она южанка… Волосы волнистые… И плащ голубого цвета с капюшоном, он скрывал ее лицо. Южанка. Кон Хэ видела их: только редких купцов, что пытались сбагрить свой товар на главном рынке. Все они были смуглые — довольно характерная черта среди бледных лангцев. Женщина прервала раздумия Кон Хэ своим чуть более эмоциональным дополнением: — Вы не подумайте, что она и правда защитница! Она ведьма! Кто знает, что в ее искаженном разуме творится?! От слова “ведьма” хозяйка заведения сжалась. — Они убежали неизвестно куда. Еще все были не в лангских одеждах. Кажется, это были северо-сенлинские одеяния. И та ведьма… Она обронила это. После чего женщина протянула Кон Хэ брошь; та взяла ее обеими руками и рассмотрела, вертя в ладонях. Серебристая брошь в форме закрученной раковины, с толстой иглой, чтобы можно было проколоть теплую одежду. Очень необычное украшение для Ланга. Девушка, потерявшая вещицу, точно с юга. Только там людям приходило в голову изготавливать украшения в форме ракушек, рыбок, морских звезд. Это выглядело очень по-детски на фоне лангских аксессуаров. Они очень строгие, и их никогда не носили жители этой страны в большом количестве. А эта брошь — безвкусная и глупая побрякушка. Кон Хэ убрала вещь во внутренний карман. — Спасибо за ценную улику. Это все? Владелица кафе кивнула и низко, чуть ли не падая на колени, поклонилась. — Спасибо большое, госпожа, что решили наказать тех, кто посмел вторгнуться во владения императора Хванина! Теперь уже в голосе точно слышался надрыв матери, которая потеряла ребенка. Кон Хэ кивнула и жестом показала то, что солдатам, которые все это время внимательно и, на удивление, тихо выслушивали допрос, можно идти. Выйдя на улицу с командой, Кон Хэ в своей обычной твердой манере отдала приказ: — Разделитесь и обыщите весь город! Солдаты отдали честь и, разбившись на пары и твердо шагая, удалялись от капитанши обыскивать Хонгыль. Ну хоть когда дело принимало серьезный оборот, ее слушались. Главное, чтобы они не выкинули ничего и смогли рационально оценить ситуацию. Проследив за тем, что все разошлись, Кон Хэ и сама хотела выдвигаться, как тут почувствовала: кто-то дергает ее плащ. Охотница резко обернулась, но увидела только ту самую повариху из “Осолги”. — Госпожа, — промямлила она. — Спасибо, что оберегаете нас! Прошу, примите этот скромный дар в знак благодарности за то, что вы идете мстить за мою сестру! Она протягивала паровую булочку. Последовал низкий поклон. Точь-в-точь как мать девочки. Кон Хэ была рада этому скромному подношению. — Спасибо, — сказала она, взяв угощение. Наивная девочка. Охотники не мстят — охотники предотвращают будущие последствия.***
Маленькое угощение было очень кстати: это помогло Кон Хэ хоть чуть-чуть заглушить свой голод. Совершенно обычная мясная булочка, ни лучше ни хуже других, что Кон Хэ пробовала за все свои двадцать три года. Съесть лакомство пришлось на ходу, хоть то было и неприлично, но сейчас нельзя терять времени. Да и она не была из тех, кого сильно волновал этикет, что вызывало еще больше негодования у общества. К тому же, прием пищи никак не влиял на ее эффективность. Искать в Хонгыле кого-то непросто. Многоуровневый и большой город, где сотни, а может даже и тысячи улиц, змеями сплетавшимися между каменных высоких зданий. А тут ради пятерых человек надо обыскать каждый закоулок. Но начать стоило с центра. Порою враги прячутся на самых видных местах. Значит, пора направиться на главную площадь. Минуя утренние безлюдные улочки, пахнущие сыростью и пылью, Кон Хэ наконец-таки встретила человека. Девочка-подросток, выходящая из небольшой лавки со сладостями с бумажным пакетиком в руках. Ее сливовые волосы были убраны в пучок, прямые брови, небольшой нос, а главное: на ней были сенлинские вещи. Более изящные и на вид удобные, чем лангские строгие костюмы с пышными юбками. Неужели та самая спутница ведьм? При виде охотницы девчонка сразу закуталась в свой шарф сильнее, отворачиваясь, будто и не заметила ее. “Это не дело”, — думала Кон Хэ. Ее могли презирать, насмехаться над ней, считать грубой, глупой женщиной, что позорит армию, но Кон Хэ всегда реагировала на это с гордостью. Если император не был против служения женщин в армии, значит, она все делала правильно. Надо истребить всех ведьм и чтобы в Ланге даже их духу не было! Во имя императора, сына неба и гор, Хванина. Произнося про себя эту речь, Кон Хэ подошла к девочке; дернула за плечо, обращаясь к ней: — Малышка, я слышала, ты была в Осолги. — Ее голос на следующей фразе стал неестественно низким и пугающим. — В тот день съели человека, и ты расскажешь мне все, что видела. Подростков куда проще вывести на чистую воду. Достаточно их просто припугнуть. Большее делать и не хотелось: она же еще ребенок, вряд ли понимающий, с кем водится. Рука Кон Хэ сжалась на ее плече сильнее. Слышалось неровное дыхание, но иностранка молчала: только смотрела испуганными глазами на девушку. Кон Хэ открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но девочка бросилась бежать: да так быстро, как обычные дети не бегают, что Кон Хэ растерялась на несколько секунд и тут же бросилась вдогонку. Стоило держаться достаточно далеко, чтобы преследуемая подумала, что она оторвалась, но и не слишком, дабы не потерять цель. Сделать это было достаточно сложно: слишком быстро она бегала. Точно ведьма, тем более она такая щуплая. У всех охотников был особый прибор: блокировщик магии. Маленький синий кристалл, смотревший, словно глаз, сквозь механические прутья; носился на шее, как подвеска, и ослаблял всю магию, что призывалась не по-лангским техникам. Кон Хэ было сложно представить, какая скорость была бы у девочки, не будь у нее с собой этой вещички. Сквозь мрачные хонгыльские улочки, что освещаются только тусклыми фонарями, Кон Хэ продвигалась вперед. В лицо бил холод: чем дальше от центра, тем больше вероятность отморозить себе что-нибудь. Несмотря на то, что все в Хонгыле однотипно, места были Кон Хэ знакомы. Маленькая ведьма, кажется, думала, что оторвалась, поэтому замедлила шаг. Теперь Кон Хэ могла подробнее осмотреть окружение, то и дело подмечая знакомые царапины на стенах, редкие статуи богатых домов и маленькие хвойные деревца, которые изредка, но встречались в столице. Охотница поняла, почему узнает эти места, только когда перед глазами замаячило большое кирпичное здание — заброшенный текстильный завод. В одно из окон пролезла девочка, а чуть подождав, и Кон Хэ. Внутри все было знакомо. Большое количество неработающих прялок, мрачные коридоры. Именно так Кон Хэ помнила это место. Будучи маленькой, завод казался ей отличным местом для игр. В просторных залах ей нравилось махать деревянной сабелькой, а в кабинетах возможно бывших директоров устраивать чаепитие с куклами. Тут был свой запах ткани и ржавеющего металла, невыветрившийся с годами; освещения тут не было: приходилось довольствоваться только светом фонарей из высоких окон. Из собственных мыслей Кон Хэ выдернула себя, только когда девочка остановилась. Маленькая ведьма еще раз осмотрелась и вошла в следующий зал. Просторный, здесь было больше света, чем в других частях завода, а также ползала занимал величественный механизм, предназначение которого Кон Хэ неизвестно: кроме того, что за ним можно отлично спрятаться. В центре стояли трое людей. Такие, какими их и описала владелица “Осолги”. Бледная женщина, высокая воительница и Асура, портреты которого Кон Хэ видела не раз. Девочка уважительно поприветствовала их, сложив руки перед собой и ударив кулаком о ладонь, и тогда воительница спросила: — Выглядишь взволнованной. Что-то случилось? Не дожидаясь ответа, она сощурила глаза. Весь ее образ был каким-то нечеловеческим. Острые длинные уши, темные волосы, фиолетовые глаза с узкими зрачками. “Тоже ведьма”, — стало понятно Кон Хэ. Значит, нужно за ними понаблюдать, чтобы выяснить способности. Но не успела Кон Хэ это подумать, как перед ней уже очутилась воительница, сильно сжимавшая ее горло. Казалось, еще немного — и шея сломается. — Даён, сколько раз я тебе говорила, что надо внимательно смотреть, не привела ли ты гостей, — усмехнулась дама, чья рука всё сильнее и сильнее сжималась. Вокруг нее появилась тёмная аура. Асура, призвавший огонь, и его светловолосая спутница, позади которой плясали темные силуэты, приближались к ней. Неужели это все? Она — лучшая из лучших, и так глупо умереть? Она уже представляла, как на ее похоронах смеются коллеги, подтвердившие свое мнение: женщинам в армии не место. Всплыло разочарованное лицо дяди, который столько надежд на нее возлагал, как тут раздался льющийся, как ручей, голос: — Плохо нападать втроем на одну. Хватка ослабилась. Кон Хэ стала жадно хватать ртом воздух. Перед глазами заплясали цветные искорки. Дальше ничего расслышать не удавалось, и вот снова этот мягкий голос: — Отдышись, — донеслось до ее ушей. Почувствовались легкие прикосновения под одеждой, стаскивающие с нее что-то. — Победа достанется одной из нас в честном бою, — продолжал голос. В тот же момент способность твердо стоять на земле вернулась к охотнице; она подняла взгляд, но тех троих и девчонки уже не было. Только маленький полный женский силуэт, вокруг которого в воздухе плавали маленькие водяные рыбки. В руке с длинными синими ногтями был блокировщик, который тут же выпал и хрустнул под ее ногой. — Очередная ведьма! — прокричала Кон Хэ, доставая изогнутый меч. Так по-варварски растоптать сложный механизм. Более того, ей придется отчитываться за поломку выданного оборудования. Грязная южанка! Она уже представляла, как разрубит проклятую колдунью на две части. Раздался смешок. Видимо, женщине понравился ее настрой. Маленьких рыбок становилось все больше, пока они не собрались в целую волну за ее спиной. — Меня не провести дурацкими фокусами! — выкрикнула Кон Хэ, уже собираясь нападать, как тут же ведьма резким движением сняла капюшон. Ее синие волосы упали на плечи, волнами обрамляя наглое смуглое лицо. Чуть не смеясь, та произнесла: — Трепещи! Пред тобой богиня вод!