***
В Лучах закатного солнца свидание подходило к концу. — Ты действительно мне очень нравишься, — сказала девушка, проводя нежной рукой по волосам Хуанси. Лодка остановилась у причала канала. Хоть принадлежность Хуанси к богине морей скрывалась, и в глазах большинства она была обычной девчонкой с непоседливым характером, но даже так она оставалась достаточно популярной. Многие знали: Бьен Ли Хуанси мало того, что красавица, так еще и добрая, и сама по себе душка с кучей подруг. А некоторых девушек она подпускала чуть ближе. Сама Хуанси немного недоумевала от такой всеобщей любви. Может, из-за сильного сходства с мамой к ней подсознательно тянулись? Но неважно, чем обусловлена любовь. Как только Хуанси попала в общество к другим детям, она полюбила быть в центре внимания, а некоторые взрослые говорили о том, что она «лидерка». Хуанси знала, что хороша во многом, и о том, что люди ее любят. С самого раннего детства ее окружали любовью, и иного отношения познавать почти не получалось. А всеобщее обожание только придавало уверенности. — Правда? А докажешь? — усмехнулась Хуанси. После чего, приняв вызов, к ее губам прикоснулись губы ее спутницы, совсем нежно, едва касаясь. Видимо, девушка никогда не целовалась до этого. Страсти Хуанси не чувствовала, скорее было просто приятно. Их поцелуй продлился бы дольше, если бы не оклик знакомого голоса. — Хуанси..? Обе девушки отпрянули друг от друга и повернулись к источнику голоса. По телу Хуанси сразу пробежала стыдливая дрожь. Это была Тхао. Ее лучшая подруга. Девочка, худощавая настолько, что ее голова с крупными чертами лица казалась слишком большой по сравнению с телом. То ли из-за бедности, то ли из-за отсутствия людей, готовых ее защитить, а может, из-за обеих причин, над Тхао часто издевались. Наверное, Хуанси стала единственной, кто отнеслась к ней с пониманием. Учила грамоте, ибо из-за работы Тхао не могла ходить в школу, по возможности делилась с ней вещами и просто помогала. — Ты же сказала, что занята сегодня чем-то очень важным… И поэтому не сможешь помочь мне прочитать книгу. Хуанси, чувствуя угрызения совести, опустила голову. Каштановые пряди упали на лицо, закрывая обзор. Она ведь могла сказать о своих планах честно, не обманывая свою подругу. Но вместо этого предпочла ложь, подставив тем самым себя в первую очередь. — Хуанси, ты знаешь, что это за замухрышка? — спросила новая знакомая. Хуанси сглотнула слюну. Она не может сейчас ударить в грязь лицом прямо под конец свидания. Надо держать статус. — Нет… Возможно, она просто обо мне слышала, — отрицательно закивала головой Хуанси. — Чт… — не успела промямлить Тхао, как Хуанси громко вскрикнула: — Знаешь, от голода может всякий бред в голову приходить! А она явно не ест как следует! Сразу послышался громкий смех собеседницы, встающей из лодки. Этот смех должен был задеть струнки души Хуанси, но вместе со стыдом было все-таки в таких шутках и что-то забавное. — Да, если человек не может позволить себе помыться, то и на еду денег нет. — Это точно, — протянула Хуанси, идя следом. — Слушай, может, сходим на пляж, собирать ракушки? Я умею делать из них ожерелья. — Звучит как прекрасная идея! Так беседовали девушки, проходя мимо Тхао, которую так жестоко проигнорировали. Напоследок Хуанси обернулась, чтобы посмотреть еще раз на свою подругу. Та стояла неподвижно, ее глаза сверкали, но блеск этот скорее был нездоровым. Но Тхао обязательно ее простит! Ей же не к кому пойти! Извинений хватит, чтобы загладить вину, и все снова будет как раньше, но оказалось нет. Тогда Хуанси по своей же вине лишилась самого близкого и важного человека — лучшей подруги, променяв ее на мимолетную влюбленность.***
— Какая же я дура, — прошептала Хуанси, отводя взгляд от окна. Подруги — важная часть жизни. Они должны помогать в трудные часы и радоваться твоим успехам. Поддерживать, понимать… Хуанси больше не хотела лишаться доверия близких, допускать мерзкие поступки, но даже для Лин она не может быть достаточно хорошей. Раньше они часто смеялись и делились друг с другом всем на свете. Наверное, Хуанси делает что-то не так. Она хотела быть идеальной подругой, но разве обычный человек может быть идеалом хоть в чем-то? Снова взгляд перешел на охотницу. Она действительно замерзнет и заболеет, если продолжит так вредничать и упрямиться. Хуанси, взяв уголок тонкого одеяла, чуть приблизилась к краю кровати и укрыла им охотницу. С улыбкой подметила, как та поморщилась, и продолжила любоваться своей непокорной девой.***
Девушки стояли у маленького деревянного здания. — Госпожа, это обязательно? —неловко спросила охотница у так не соизволившей представиться «львицы». — Конечно, обязательно! От вас обеих несет хуже, чем как от толпы немытых гесамов. Хотите убить вашим смрадом нашу главную? Она была права. Госпожа Е дала ей помыться только один раз, а все остальные дни были полностью посвящены работе. Охотница точно не мылась дольше нее. Охотница кивнула, как бы соглашаясь. Хуанси же сделала шаг внутрь. Лангская баня. Обычно она делилась на мужскую и женскую, но в этой деревне она так и не увидела ни одного мальчика, даже среди детей. — И да! Не забудьте одежду. Вы должны появиться в приличном виде перед госпожой! — выкрикнула «Львица», смеясь. Охотница, раздраженно вздохнув, открыла дверь бани. Даже тут веяло некоторым холодом, но дырок в стенах больше не было. Некоторые женщины возились с одеждой, а как только они вошли, сразу несколько пар глаз обратились к странной иностранке и высокой охотнице, однако больше внимания обращали на вторую. Среди девушек послышались короткие выкрики: — Сюда не пускают мужчин! — Мы слышали, что защитницы пустили сюда двух чужаков, но как они могли пропустить мужчину? — У мужлан нет прав в нашей деревне! Хуанси поймала на лице охотницы сначала недоумение, а потом раздражение. Но делать ничего, видимо, не собиралась. Девушки слабее крупной охотницы. Сама Хуанси испытала такие же чувства, казалось, они передавались по воздуху от охотницы. Как в ней вообще можно увидеть мужчину? У них перед глазами всегда были их защитницы… но неужели образ настолько воинственной девушки, как охотница, сразу воспринимался ими как мужской? Хуанси свела брови к переносице. Сразу несколько женщин резко толкнули охотницу с криками: — Проваливай отсюда, мерзкий мужик! Но та лишь пошатнулась под их толчком. Она явно была сильнее их и легко могла устоять на ногах. — Да какой это мужик?! — наконец возразила Хуанси. — Это моя телохранительница! Сильная и стойкая! А вы — дурочки, раз не можете признать в ней девушку! С громким шумом снова распахнулась дверь. Только успели ведьма и охотница зайти внутрь, как тут же начался балаган! В дверях стояла женщина «Львица». — И ради чего вы устроили весь этот шум? Все глаза были устранены на нее. Пришедшая — одна из защитниц — ввела девушек в ужас. Они виновато склонили головы. — Идите подогрейте воду гостьям! Не ведите себя столь же невоспитанно, как мужланы. На последнем слове жительницы деревни, казалось, совсем задались, и почти одновременно кивнули головами, и скрылись.***
— Какая же ты копуша! — проворчала охотница, наблюдая, как Хуанси беспомощно барахтается в новом слое юбок. Им выдали новую одежду, но если охотница оделась быстро, то Хуанси все еще не поняла принцип того, как натягивать новый наряд. Наконец-то протиснувшись в юбку, Хуанси столкнулась с новым препятствием — лентами на пояс. Охотница, уже не выдержав, вскрикнула и сорвалась с места: — Нет сил терпеть твою медлительность! Хуанси закатила глаза. Конечно, она не может надеть наряд чужой страны, да и еще такой многослойный. — Маленькой охотнице нравится быстрее? — пролепетала Хуанси, соблазнительно отбросив волосы назад. Но, к сожалению, охотница опять не поняла ее шутки. Только закатила глаза, подходя к ней. — Нравится. Если бы ты служила в армии, ты бы сдохла на первой же миссии. Грубые руки охотницы взялись за ленту пояса. Даже тут она оставалась собой, хотя все же были в ее движениях отголоски нежности. Она походила на маленького ежика, выставляющего свои колючки, чтобы ни один человек не ранил его милую и мягкую тушку. В лангских вещах, которые обычно приписывали женщинам, она смотрелась подобно лотосу, только распустившемуся в реках родного Рамотсури. На этот цветок хотелось любоваться, разглядывая как маленький бутон крепнет, разводя светлые лепестки. А шарф цвета крови охотница снимать отказалась. Сказала, что не даст его никому. Она мерзнет, или он что-то значит? Светло-голубой цвет юбки и жакета подчеркивали ее юность и стремление к целям. — Ты одеваешься так, когда тебе не нужно носить форму охотницы? — Нет, — коротко ответила охотница затягивая бант. — Я почти всегда должна работать. А если выдается свободный день, то я тоже предпочитаю носить мужское… Она замялась, добавив: — Ну, кроме мамы. Маме нравится, когда я ношу что-то поизящнее. — Странные вы, лангцы. Делите вещи на мужские и женские, не как на остальном Востоке. — Это необходимо! А то возникнет путаница! Хуанси только хихикнула. Смешно слышать подобные слова от такой девушки. — Противоречишь себе. Легким движением руки Хуанси затянула ленту жакета. — Глупая южанка, — пробормотала охотница, но уже как-то без злобы и ненависти. Скорее, даже с теплом. Тут всю идеальную атмосферу, маленький зародыш взаимопонимания, втоптала в землю вошедшая «Львица». — Идемте, сони, а то выгоним! И не видать вам Хонгыля. Коротко переглянувшись, девушки пошли за своей сопроводительницей. Снег падал хлопьями, кружащимися в танце между собой, а потом ложился на землю сверкающей периной. Полуразрушенные дома своими косыми крышами провожали шедших к главной девушек. — Держи, держи давай! Послышался приказ одной из женщин, залатывающих дыру в стене, вокруг которой суетились ее подруги. Деревушка была не столь большой, так что дом главной Хуанси узнала сразу. Чуть более высокий и не такой разрушенный. С каждым шагом они становились все ближе, и тогда Хуанси заметила в дверях высокую полную женщину. Черные волосы струились по плечам до самого пола и переходили в белый. Весь ее образ казался монохромным, лишенным красок. А в особый страх вгоняли ее глаза, затянутые пеленой. «Слепая», — сразу поняла Хуанси. Глава деревни улыбнулась в приветствии, но казалось оно каким-то неискренним. — Прошу, входите, милые дамы… Двери за ее спиной распахнулись сами собой, в помещении была лишь бесконечная пустота, будто бы владелица дома срезала ножницами кусочек ночного неба и поместила в свое жилище. Сейчас ее силуэт казался особенно белым. И Хуанси, и охотница молчали. Она слепая магиня… Люди, не тренирующие свои магические силы, боялись слепоты, окружения неизвестности, но не маги. Слепые маги видят куда больше, обретая новое зрение. Они видят энергию, окружающую их, души, заклинания… Многие маги сами себя ослепляли, желая видеть больше, чем должны. — Перед вами глава деревни и вы позволяете себе такое отношение? — Слова главы деревни прозвучали без какой-либо злобы или других эмоций. Сзади почувствовался толчок. Оглянувшись, Хуанси поняла, что рыжей женщины и след простыл. Только глава, охотница, Хуанси и страх неизвестности. Медленные шаги вперед, по лестнице, и вот они уже почти у входа в дом. Глава деревни только улыбнулась и сказала: — Добро пожаловать в деревню вдов. После чего что-то неизвестное толкнуло их обеих внутрь пустоты.