Prima of Versailles

Временами мы ненавидим самих себя. Ненавидим свою тень, свои недостатки, свою вину, свои ошибки. Желаем забыть и забиться в уголок. Но чувство стыда и вины не оставляет нас в покое.

Уинслоу не вошёл, он забежал в гримерку. Он просто рвал и метал всё вокруг. Сейчас ему хотелось провалиться сквозь землю, только бы не ощущать эту «влюбленность». Это был позор, который он не мог вытерпеть, ведь Уинслоу так гордо заявлял Пхену, что никогда не влюбится, но это был обман, как на гастрономическом форуме. Трудно признаться себе, что у тебя есть чувства к Максимилиану. Пустота, отчаяние и ужас охватывают Уинслоу, когда он вспоминает о ночном событии. Он не хочет верить, что это было правдой, но это было так: все было действительно так, и это случилось. Ему хотелось бы отключить свои воспоминания, чтобы не ужасаться и стыдится. Как он мог позволить треснуть и развалиться на кусочки своей маске. Подлинные чувства Одли вышли наружу и перевернули всё с ног на голову. Внезапный прилив чувственности и страсти, которым Уинслоу до того никогда не испытывал. Какое это странное чувство! Как будто бы он побывал в каком-то странном мире. Мужчина хотел, чтобы это были сны, но это был будничный день, а не утреннее видение. Бедный Арлекин, как он допустил провал. Он разочаровал зрителей, они не смеются, их лица полны печали. Арлекин, у тебя нет имени, твоя судьба — ничто, ты словно чёрная клякса не белом листе. Или же ты просто особенный? Но заслуживаешь ли ты особенного отношения? Имеешь ли право на это? Нет, сломанная личность не заслуживает особенного отношения к ней. Он стерся, растворился в своем обмане, больше его нет. Уинслоу никогда и не существовало. Он был лишь черной кляксой. Черной кляксой на черном листе. Вдруг открылась дверь. Оказалось что всё время лист был белым. Но почему рядом еще одна чёрная клякса? Кому она принадлежит? У кто-то появилось чёткое представление о том, кто это? Или эта клякса лишь нарисована, не имея облик и запах? Теневая фигура аккуратно повернулась в сторону света, желая увидеть глазами владельца чёрной кляксы. Перед ним стояло двое: Макс и Шон, а кому из них принадлежит эта тень, он ещё не успел понять. Диалог между Шоном и Максимилианом был короткий и острый. Неизвестно, что они обсуждали, помимо своих выступлений. Они обменивались колкостями, как будто не виделись за кулисами. Уинслоу не мог не задаться вопросом: а флиртовали ли они? То, что могло бы быть страстным диалогом между врагами, могло быть и страстным диалогом между любовниками. Уинслоу чувствовал, как что-то больно колет в груди. Неужели это было не что иное, а именно ревность? Он оказался частично прав, до его ушей донесла случайно выпавшая фраза Максимилиана: «То, что было раньше, уже не имеет никакого значения. Ты сам ушел от меня. Я не могу больше быть твоей любовницей. Мы теперь враги, не более.» После этой фразы Уинслоу почувствовал смесь облегчения и боли. Он жалел, что влюбился, он жалел, что начал все это. Он ощущал все это как острую боль, ему хочется всё забыть, как страшный сон, но не получается. Уинслоу устроился у окна и пристально смотрел на уличную жизнь, пока за окном сияло яркое солнце и природа оживала. Затем он бросил взгляд на постель, на которой лежал парень. «Макс, а не хочешь посмотреть, как цветет вишня? Она на заднем дворе, и выглядит потрясающе», — сказал Уинслоу, протягивая руку другу и ярко улыбаясь. «Конечно, Уин, я только с удовольствием», — ответил Макс, вставая с постели. Они вышли на задний двор и направились к вишневому дереву. Уинслоу остановился и с удовольствием наблюдал, как вишня расцветает, заполняя воздух своим нежным ароматом. — Невероятно, как быстро время летит. Вот уже весна, а недавно казалось, что только началась зима, — сказал Уинслоу, улыбаясь. Да, время действительно быстро летит. И это здорово, что мы можем наслаждаться такими красивыми моментами вместе, — Макс согласился и направил свой взгляд на цветущее вишневое дерево. Они провели несколько минут, наслаждаясь красотой природы, затем вернулись обратно, улыбаясь и обсуждая то, что видели. Макс прошел в комнату после неприятного разговора с Шоном. Он увидел разгром, наведенный в гримерке. Парень тут же подбежал к Уинслоу, — Одли, что случилось? Кто-то заходил, пока нас не было? Я сейчас же пойду и расскажу об этом менеджерам. Одли схватил парня за руку, — нет надобности, это был я. И мы же договорились на «ты», не так ли? Макс совершенно не понимал, что происходит, — Ты? Но почему? Мужчина отвернул голову и посмотрел в маленькое окно, через которое едва ли проходил свет, — захотелось. Нам пора уходить, собирайся и не жди меня. Мне надо собраться с мыслями… Извини. Макс был ошарашен поведением Одли. Он попытался понять, что происходит, но мужчина уже ушел, оставив его в недоумении. Макс остался в комнате, размышляя о том, что могло заставить Одли разгромить гримерку. В его голове крутились вопросы, но он решил довериться своему другу и дать ему время, чтобы собраться с мыслями. Ну и что это такое? Разве тебе не говорили, что нужно держать свое обещание? — произнес Уинслоу, подходя ко Второму, — ты же говорил, что не полюбишь. Но я вижу обратное. Это не так, — Пхен отошел в сторону. Ему не хотелось стоять рядом с тем, кто так подло поступил, — это все ты! Ты поменялся местами, даже не предупредив! А ты хотя бы раз предупреждал? Нет, вот и все. Ты не имеешь права жаловаться, — Уинслоу ударил его по голове, — придурок. Теперь твои чувства медленно, но верно переходят и ко мне. Надо побыстрее с этим разобраться. Ты веришь, что таким образом ты сможешь мной манипулировать? — ответил Пхен, отступая еще на шаг, — ничего подобного! Не сомневайся! — Мы посмотрим, — сказал Уинслоу с ухмылкой, — твои чувства к нему будут моим оружием. А ты не сможешь ничего с этим сделать. — Не волнуйся по этому поводу, мне все равно, — сказал Сон, отмахиваясь от Одли, — ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я в него влюблен. — Ты считаешь, что я не заметил, как ты рвал и метал? Мы всегда будем рядом друг с другом. Помни об этом. До скорой встречи. Свет был выключен. Уборщик уже ходил и убирался в здании. Осознание. Пхен стоял на одном месте час, может быть больше. Его разум был окутан пеленой, которая повлияла на его счёт времени. Нужно было идти домой. По дороге, он встретил уборщика и напугал, ведь тот думал, что кроме него никого здесь больше нет. Он желал поскорее сесть в машину и покинуть это злосчастную оперу, которая давила на него своими стенами и атмосферой. Ему было впервые так некомфортно находится в таком месте, где раньше он чувствовал себя просто лучше всех, где ему хотелось находится каждый день. Когда мужчина оказался в машине, он включил Вивальди «Времена года op.8», это произведение передавала всю ту бурю эмоций, которую он испытывал. Мужчине было плевать, что кто-то на парковке может его слышать и подумать, что он полоумен. Сейчас он лишь хотел погрузиться полностью в музыку, отдаться мелодии и раствориться в ней. Он не заметил, как время пролетело, пока музыка играла в его ушах. Он чувствовал, как напряжение покидало его тело, как будто бы он освобождался от оков, которые держали его все это время. Когда музыка закончилась, Пхен почувствовал себя как будто проснулся от долгого сна. Ему было легче и свежее, он был готов вернуться домой и забыть обо всем, что произошло в этом здании. Вивальди помог ему освободиться и осознать, что он должен двигаться дальше, несмотря на все преграды. Но тишина почему-то вызвала гнев. Почему же тишина вызвала гнев у Пхена? Возможно, после интенсивной музыкальной атмосферы, в которой он мог отдохнуть и расстаться с напряжением, тишина показалась ему слишком пустой и безжизненной. Возможно, она напомнила ему о том, что он должен вернуться к своим проблемам и трудностям, вместо того чтобы наслаждаться моментом покоя. Гнев может быть связан с ощущением беспомощности перед неизбежными трудностями, которые его ожидают за пределами этой спокойной музыкальной обстановки. 
Мужчина не просто передвигался, он ускорялся. Он игнорировал все правила дорожной безопасности. Обычно ему требовалось более часа на путь, но на этот раз ему удалось преодолеть его за сорок минут. Его гоночный автомобиль наконец-то оправдал свое предназначение, и Пхен почувствовал себя участником гонки. Гонки с временем? Или, быть может, с судьбой? Мужчина часто задумывался о том, чего же он добился в жизни и что он сделал. В итоге ответ был следующим: ничего. Реализация мечты? Карьера? Не в этот раз. Он был очень близок к роли премьера, но внезапно нашел соперника, который мог противостоять в полную силу, а не убежать в страхе. Семья? Его мечты оказались тщетными, он бесплоден, в разводе. Фактически, уже только его тело принадлежало ему. Если смотреть на меня со стороны, то я полный неудачник, — Пхен стал еще сильнее нажимать на педаль газа, и чуть было не вылетел с трассы, не смогши повернуть к дому. Но все обошлось, он успел затормозить и снизить скорость. Машина прошла поворот, слегка задев ограждение Подъехав к дому, Сон узнал силуэт, знакомый и легко узнаваемый для него. Его черты были легко узнаваемы, даже через пелену дождя. Да ты сумасшедший. Ты так разозлился из-за моих слов? — Уинслоу сидел на капоте и смеялся. Он всегда был полной тварью, но в этот раз он перешел границу, — ну ты чего, всем нам свойственный чувства, и наши принципы могут меняться под их влиянием — он соскочил с машины и, положив одну руку в карман, подошел к Пхину. Он слегка наклонился к его уху. Проведя пальцем по его щеке он, тихо прошептал- ведь мы все можем быть соблазнены убийцей. Поэтому, если хочешь полностью исчезнуть, продолжай в том же духе.
— Ты несешь бред! Это не бред. Ты почти погубил нас, — он снова подошел к машине и потрогал ее капот. Большая царапина теперь была видна, — видишь? это прямое подтверждение твоего необдуманного поступка. Прости, но я не могу доверять сумасшедшему, поэтому тебе пора спать, , — Одли подошел к Пхену и коснулся его глаз, — спи спокойно, дорогой Второй. Как только он смог снова контролировать свое тело, он направился к Максу, который казался ничего не замечающий: Макс, ты чего стоишь под дождем? — мужчина подошёл к нему и ласково положил руку на его плечо, — пойдем внутрь, не хватало, чтобы ты опять заболел, — Одли потянул руку с ключом к двери, чтобы открыть ее. Макс стоял и смотрел на ручку двери, пребывая в своём мире, но голос который его окликнул привёл в чувства. Что ещё важнее, так это рука, которая легла на плечо Кима. Такая горячая, прям как сердце, которое сейчас пылает в груди у Макса. К сожалению, ему придётся сгореть. Ведь Макс не позволит, даже ему, контролировать себя. Уинслоу открыл дверь. Ручка двери, на которую смотрел Макс, теперь накрылась другой рукой, только живой и отворила дверь. Одли зашёл, Макс же на секунд пять задумался и продолжал стоять на месте. Но переселив, не зная даже кого или что, Макс зашёл в дом, закрывая за собой дверь. Его голова опущена, лицо прикрыто мокрыми волосами, с которых стекали капли дождя. На лице также текла вода… или не вода? Макс снял с себя верхнюю одежду и на ходу начал раздеваться. Что он там задумал? — думал про себя Уин, собирая с пола мокрую одежду. Ким! Подожди! — Одли быстро пошел за Максимилианом, его лицо выражало злобу. Он схватил его за руку, остановив его на лестнице, — прежде чем раздеваться, подойди к ванне. Не хочется, чтобы мокрые пятна испортили паркет. Хорошо, Уин, — ответил Максимилиан, неожиданно смягчившись под действием строгого взгляда своего соседа. Максимилиан кивнул, понимая, что его действия были неуместными. Он обещал себе быть более внимательным к окружающему пространству, чтобы не нарушать порядок и не вызывать раздражение своего соседа, — такое больше не повторится. Нет, не нужно извиняться, я тоже виноват. Я сегодня странно себя вел. Мне хотелось бы извинится перед тобой Все хорошо, не переживай, прости, но сейчас я хочу принять ванну, можно я пройду? — Макс пытался отодвинуть Одли, что закрывал ему проход. Я не уйду, — сказал мужчина, слегка замявшись, он притронулся к руке парня. — Ты должен сказать, что случилось! Макс был будто в горячке. Прикосновение Уинслоу было последней отправной точкой. Он схватил руку Уинслоу и прижал ее к стене. Макс находился на грани. Горел он то ли от того, что успел простудиться, то ли его терпение лопнуло. Его голова была опущена, Макс начал глубоко дышать. Грудь вздымалась, а руки, державшие запястья Уина, начали дрожать. Парень оказался сильным, несмотря на свой внешний вид, и Уинслоу почувствовал угрозу. Он был прижат к стене и не мог уйти. Дыхание парня ощущалось горячим и обжигающим, когда тот поцеловал его. Поцелуй был резким и страстным, но параллельно наполнен неловкостью и стеснением. Затем хватка парня стала слабее, и Максимилиан отстранился, положив свои руки на грудь мужчины: Мистер Ким, если ты сейчас же не остановишься, — Одли выдержал паузу, услышав тяжелое дыхание, которое заставило его чувствовать дискомфорт, — то потом очень сильно пожалеешь. Каждый твой день будет наполнен моим презрительным взглядом в твою сторону.

 — Ты не Уинслоу, — парень схватил мужчину за плечи, — я тебя не узнаю, ты одновременно он, но в тоже время и нет. Твое лицо мне знакомо, а твой разум…нет. Макс понимал, что это звучит совершенно не разумно и абсурдно. И скорее всего его примут за дурака. Но самое пугающее и странное было то, что Пхен, загнанный в угол, начал смеяться.
-Ты, наверное, думал, что хорошо меня знаешь, — Одли взял за руки Макса и убрал их со своих плеч, — но, ты точно не знал, что я обожаю головоломки. Поэтому отвечать на твое утверждение я не собираюсь. Но все же я не настолько наглец, поэтому дам подсказку: красное и черное. Красное и черное? — задумчиво повторил Макс. Ему не пришло ничего в голову, но он понял, что это может быть ключом к разгадке какой-то важной информации.