Ласковые грозы

      Мондштадт — город свободы, расположенный в северо-восточной части Тейвата, был воистину прекрасен. Каждое утро слышно дивное пение птиц, громкий смех резвящихся во дворах ребятишек и, конечно же, едва заметные потоки ветерка, дополняющие оживлённую атмосферу.       Приоткрытое окно в комнате запустило приятные мелодии с улицы, из-за чего девушка тут же приоткрыла сонные глаза. Резкая боль прошлась от шеи по позвоночнику мелкими искрами, заставляя утомленную Минчи ещё больше скривиться и «приободриться».       — Ох, как же я могла так оплошать? — скулит библиотекарь, приподнимая голову со стола и массируя покрасневшую щëку, которую та успешно отлежала.       Лиза взглянула на книгу, лежащую перед ней, страницы которой были разумеется помяты и чуть ли не скомканы. И сам Сатана давно бы принял её настроение в свои объятия, если б Лиза Минчи не была со своими козырями. Пальцы умело выпрямляют страницы в два счета при помощи своей авторской техники великого библиотекаря Мондштадта. Еë брови удивлённо дергаются, когда она вспоминает про собственный свод правил: «При неосторожном обращении с книгой следует выплатить штраф». Таков закон библиотеки, что ж поделать?       Ведьма поправляет домашний сарафан, стараясь попутно тщательно разминать свои затекшие конечности. Время дороже золота — пора торопиться готовить себе питательный салат на завтрак.       Перед уходом, еë изумрудные глазки в последний раз тоскливо смотрят на письменный стол и лежащие рядом с книгой золотые монеты.

***

      Послышался краткий стук в дверь кабинета. Сияющий ожиданием взгляд приковывается к входящему в помещение силуэту.       — Ох, моя милая Джинн, пробило ровно два часа дня, а я тут как тут, — и в очередной раз Лиза говорила это с интонацией, будто еë действия не были спланированы, будто она не высчитывала каждую секунду, стоя с подносом и двумя чашками горячего чая на нём, чтобы прервать магистра от однообразных бумажек.       Библиотекарь с презрением взглянула на подрагивающие ладони женщины, сидящей напротив. Из еë пальцев медленно вываливается перо, но Джинн продолжает усердно подписывать заявления.       — Гадкие, гадкие документы., — шепчет Минчи, обходя длинный письменный стол и располагаясь за креслом Гуннхильдр.       Тёплые ладони медленно касаются напряжённых плеч. Со стороны светловолосой девушки послышался облегчённый вздох, на что ведьма ухмыльнулась, надавив на мышцы, делая круговые движения.       — Пожалуйста, ближе к шее, — тихо шепчет Джинн, аккуратно взяв левую ладонь Лизы и переместив ближе к шейному отделу. Однако еë рука сначала приблизилась к еë скуле, огладив щëку большим пальцем, а потом чуть сжала подбородок, поворачивая лицо Гуннхильдр к себе.       Тëплые губы касаются лба, оставляя влажный поцелуй с такой нежностью, будто магистр тут же зарядится положительной энергией и словно переродиться, освобождаясь от оков надоевшей работы.       Голубые зрачки устремились в сияющие романтикой изумруды. Губы ведьмы чуть приоткрылись, чтобы снова приблизиться и чмокнуть любимую, но та ответила довольно холодно, отдаляя лицо и прикрыв веки. Она слегка откинулась на кресло, вжимаясь руками в подлокотники. Настроение явно переменилось.       — Знаешь, в последнее время, после возвращения Мики в Ордо Фавониус, ты стала всë больше времени проводить за столом, — начала Лиза, натянув поддельную улыбочку. Ладони снова вернулись на напряжённые плечи — Минчи была слишком, грубо говоря, упëртой.       Возмутительная реакция Джинн не заставила долго ждать. Она явно дала понять, что сегодня та точно не готова разделить пару минут на романтику, вот только библиотекарь стояла на своём, перейдя в откровенную тактику нападения.       — Варка был бы очень доволен проделанной тобой работой, — бархатный голос отчётливо прозвучал в голове Гуннхильдр, выделяя слова «Варка» и «работа».       Да что эта женщина творит? Но дискуссии всё сильнее били по психике. Ласковый голос слишком гармонично мешался с речами, бурящими дырку к откровенным мыслям магистра.       — Лиза, пожалуйста, просто объясни, чего ты хочешь? — устало пробурчала Джинн, чуть прошептав последние слова, будто не желая договаривать фразу.       Да, впервые за несколько дней, Минчи наконец проделала дыру к еë скрытому эго, чайными ложками начиная разгребать вагоны грустных мыслей. Никто не интересовался еë состоянием так, как это делала она. Даже самый преданный Джинн в Ордо Фавониус капитан кавалерии Кэйа Альберих не бросал сочувственные взгляды в сторону магистра, лишь отчитываясь за проделанную работу и принося новые стопки документов. Гуннхильдр и не хотела его нудной поддержки. Казалось, что если этот алкоголик попытается с ней поговорить, то тут же в атмосфере повеет запахом терпкого вина, вызывающего оскомину, а его сладкие речи со временем превратятся в допрос.       Хотя нет, уж лучше просидеть около двух часов за бокалом вина вместе с приближëнным и слушать его пьяный полубред с ноткой серьёзности, чем сейчас, будто на грани жизни и смерти сидеть за длинным столом с дрожащим пером, пока сзади ехидно улыбается таинственная ведьма.       — Лиза Минчи, прошу, покиньте мой кабинет. Я свяжусь с Вами ближе к вечеру, — повисла неловкая тишина.       С плеч исчезли элегантные руки, которые тут же заменили горы и завалы работы. Стук удаляющихся каблуков и вовсе заставил Джинн нахмуриться и отвести взгляд к стоящему в расписной вазе букету цветов. Вялые розы давно должны были пойти на выброс, тем более, никак не сочетавшиеся с пыльным кабинетом.