Изумрудно-зелёный с серебром и Кубок Огня

Понедельник ознаменовался для Греты головной болью в прямом и переносном смысле. Накануне задержавшаяся с профессором Снейпом в лаборатории допоздна, девочка совсем потеряла счёт времени, увлечённая варкой зелий и более чем интересным рассказом преподавателя о свойствах Веритасерума. Маргарет всё-таки осмелилась спросить о «Сыворотке Правды», знаний почерпнутых из книг ей было абсолютно не достаточно. Библиотечные данные как один утверждали, что обычный волшебник не может противостоять влиянию этого зелья. - Это не совсем так, мисс Эйваз, – негромко произнёс декан, склонившись над котлом студентки, чтобы оценить качество и консистенцию Кроветворного, которое девочка прилежно варила. Во взгляде Мастера Зелий вспыхнуло одобрение проделанной работой. Он выпрямился, одарив ученицу едва заметной улыбкой. – В действительности, противостоять его действию всё же возможно. Есть несколько способов, самый простой из которых Вы скажете мне сами, не так ли? - Безоар, профессор, – не задумываясь, отозвалась слизеринка, заслужив ещё один одобрительный взгляд учителя, от которого ей сделалось странно тепло, а может это поднявшийся от котла пар овеял лицо девочки. - Верно, мисс Эйваз. Обычный безоар ликвидирует все последствия приёма Веритасерума, вступая с ним в реакцию как с любым ядом. Но, ввиду своей стоимости и, скажем так, не особо приятных органолептических характеристик, – профессор Снейп криво усмехнулся, по всей видимости, вспомнив личный опыт общения со столь редким и ингредиентом или его применение на ком-то хорошо знакомом, – как правило, его используют как составную часть для антидота. Как Вы понимаете, это требует значительного количества времени, а потому экстренно применить его «при случае» могут не все, в основном зельевары. К тому же действие зелья, если не превышать рекомендованную дозу, заканчивается примерно спустя час-полтора, но уже индивидуальные особенности метаболизма принявшего лица. Третий вариант применяется в работе авроров или колдомедиков – существует заклинание, отменяющее действие Веритасерума. И, полагаю, самый предпочтительный способ, самому варить это зелье. Пары Веритасерума, вдыхаемые при приготовлении, позволяют выработать своего рода иммунитет к его воздействию, воздействие его не так сильно, но всё же сохраняется. Для достижения нужного эффекта требуется увеличивать дозировку, это небезопасно. Маргарет понятливо кивнула, укладывая полученную информацию в своей голове. В учебниках и монографиях зельеваров, что хранились в библиотеке Хогвартса о таком, конечно же не было неписано. Студентам полагалось знать только то, что данное зелье длительного приготовления, не имеющее ни вкуса, ни запаха. К применению подлежит только при наличии соответствующих полномочий. Чтобы знать больше требовалось обучение на зельевара либо е, как в случае Маргарет, наличие Мастера Зелий, готового поделиться информацией. - Таким образом, если я всё правильно поняла, есть четыре способа сопротивляться действию Веритасерума, - давая зелью немного остынуть, девочка погасила огонь и отошла от стола. – Но почему об этом не пишут в общедоступной литературе? - Вы сами ответили на свой вопрос, мисс Эйваз. Эта литература общедоступна, а тому же Министерству Магии совершенно не выгодно, чтобы подобная информация была известна. Какой смысл в применении «Сыворотки Правды», если от её действия легко избавится? Правда, как показывает практика, многие не способны прочитать даже тот доступный минимум, чтобы иметь хоть какое-то представление о данном зелье, – глаза декана нехорошо блеснули. Сверившись со списком зелий, по мнению мадам Помфри, необходимых для завтрашнего испытания, профессор Снейп вычеркнул ещё одно наименование, вернулся к своему котлу. Бросив куда-то в пространство «Темпус», преподаватель взглянул на появившийся в воздухе циферблат и недовольно нахмурился. Отбой у учеников уже должен был быть. Маргарет торопливо попрощалась с деканом, пожелав ему доброй ночи, и поспешила в факультетские комнаты. Завтра должна была быть Нумерология и к ней девочка планировала хоть немного выспаться, а если, повезёт, то ещё немного подремать на Прорицании. Грандиозным планам слизеринки на «послеобеденный сон» осуществиться было не дано. План не задался с самого начала – в классе царила невыносимая жара, как в раскаленной духовке. Трелони к тому же, по обыкновению, подбросила в очаг какие-то ароматные травы, и в горячем, неподвижном воздухе распространился приторный дурман. К тихой радости Маргарет, Поттер, севший у окна, немного приоткрыл створку, впустив в помещение лёгкий ветерок. Слизеринке и сидящему с ней Невиллу стало немного легче. Наказав гриффиндорцу разбудить, когда закончится занятие, Маргарет прикрыла глаза, подперев подбородок кулаком и, состроив на лице крайне заинтересованное выражение, погрузилась в дремоту. Девочке показалось, что она только успела прикрыть глаза, как послышался грохот и сдавленный стон. Правую руку опалило отрезвляющей болью, сон как рукой сняло. Взволнованный голос Уизли звал Поттера по имени. Слизеринка дёрнулась было в эпицентр событий, но отдёрнула себя – гриффиндорцу успели помочь и без её вмешательства. Вокруг Поттера вовсю хлопотал его друг, а Трелони, изнемогая от любопытства, выясняла, что мальчику привиделось. Маргарет объяснения были не нужны – Избранный видел Волдеморта, это читалось у гриффиндорца на лице. Кое-как отговорившись головной болью, Поттер улизнул из класса, оставив Трелони сокрушаться на тему «упущенного момента». Остаток урока прошёл без происшествий, класс снова погрузился в сонное состояние, все, кроме, пожалуй, взволнованного Уизли зевали. Рыжий же гриффиндорец, определённо беспокоился за приятеля. Грету это несколько удивило, ей казалось, что после Святочного Бала и расквашенного Виктором носа Уизли он престал так тесно общаться с друзьями, считая, что они повинны в его позоре, но, нет, похоже, поругался он только с Грейнджер. На Нумерологии слизеринка и думать забыла о недавнем происшествии, вес её вниманием завладела профессор Вектор и новая, последняя перед экзаменами, тема – влияние магических цифр в артифакторике. Слушая сухие факты, излагаемые преподавательницей, Маргарет вдруг подумала, что её погибший крёстный, наверное, многое бы мог рассказать ей обо всех этих принципах построений. В ответ на эту, в общем-то, безобидную мысль девочка почувствовала странную, почти животную тоску по человеку, которого даже не помнит. Слизеринка погладила кольцо, которое стало почти впору. Привычный жест немного успокоил и Грета вернулась к своим записям. После занятия, девочка направилась в библиотеку – нужно было делать домашнее задание, к тому же ей хотелось удостовериться в том, что с Поттером действительно всё в порядке. После прочитанного на страницах уже у самой Маргарет заболела голова. Казалось, что кто-то невидимый всадил в висок слизеринки тупую иглу и медленно её проворачивал, расковыривая содержимое черепной коробки. В Больничное крыло идти совершенно не хотелось, от обезболивающих зелий мадам Помфри у неё всегда потом ещё долго горело лицо, а это злило. Прижав пальцем бьющуюся на виске вену, девочка ненадолго прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Оставалось написать ещё немного и работа по Трансфигурации будет готова. - Мисс Эйваз, с Вами всё в порядке? – вопрос застал девочку врасплох, и она резко вскинула голову. Висок тут же раздался болью, в глазах потемнело. - Да, профессор Снейп, – проморгавшись, едва заметно кивнула слизеринка своему декану. Мастер Зелий выглядел крайне обеспокоенным, и Грета тут же подобралась, ненадолго даже забыв о головной боли. – Что-то случилось, сэр? - Пойдёмте со мной, мисс Эйваз. Есть разговор, – произнёс зельевар негромко, вызвав в душе студентки крайне дурное предчувствие. Девочка торопливо собрала свитки, вернула учебники на место и пошла за профессором, опасаясь спрашивать о чём бы то ни было. В голове билась одинокая, пропитанная страхом мысль: «Узнал». Столь мрачный и сосредоточенный вид декана мог говорить только о наличии очень больших проблем, а значит, ему как-то стало известно про то, что Хмури-Крауч учил её применять Непростительные заклинания. Маргарет лихорадило от этой мысли – ведь профессор Снейп, да и никто другой не должен был знать о том злосчастном уроке. Может ей удастся всё свалить на неадекватность фальшивого Грозного Глаза? Да, придётся открыть правду о нём, но это позволит ей спасти свою собственную свободу. За всеми своими переживаниями девочка даже не заметила, как оказалась перед каменной горгульей кабинета директора. Это было удивительно. Дамблдор захотел лично отчислить её? Быть не может. Скорее опять захочет использовать в своих интересах, имея на руках ещё один рычаг давления сделать это ему будет легче. Грета заставила себя успокоиться. Крауч прав, она может сама себя выдать, ведь никаких реальных доказательств нет и быть не может. Паук уж точно не расскажет. По лестнице вслед за деканом слизеринка шла уже внешне абсолютно спокойной, даже слегка улыбалась, точно знала какую-то тайну. Пароль от каменной горгульи, произнесенный профессором Снейпом не отпечатался у Маргарет в памяти, да ей этого и не требовалось – быть частой гостьей этого кабинета она совершенно точно не собиралась. - О, Северус, благодарю, – директор приподнялся в приветствии со своего кресла и указал Маргарет на место напротив его огромного письменного стола. – Маргарет, добрый вечер, прошу, присаживайся. - Спасибо, – кивнула девочка осторожно и устроилась на самом краешке кресла для посетителей. Бросив короткий взгляд на замершего мрачной тенью декана, Грета непроизвольно нахмурилась и вновь посмотрела на директора. Дамблдор выглядел уставшим и каким-то подозрительно постаревшим, но слизеринка отказывалась обманываться это маской. – Вы о чём-то хотели со мной поговорить, профессор? - Да, пожалуй, хотел. Северус, не оставите нас? – попросил директор, сверкнув на зельевара лукавыми глазами из-под очков-половинок. Грета настороженно закаменела. Ей отчаянно не хотелось, чтобы профессор Снейп уходил. Попросить его остаться слизеринка не решилась, только молча, проследила, как он коротко кивнул, поджав губы, и скрылся за дверью. Кашлянув, Дамблдор вернул внимание ученицы к своей персоне. – Прости за то, что пришлось тебя так бесцеремонно оторвать от дел, но, сама понимаешь, обстоятельства. - Конечно, профессор, – медленно кивнула слизеринка, сцепляя пальцы в замок. – Так о чём Вы, сэр, хотели со мной поговорить? - Во-первых, я искренне рад и благодарен тебе за помощь Сириусу. Ему, действительно, тяжело приходится в его бегах от Министерства, а Хогсмид и его окрестности, увы, не изобилуют укрытиями, – улыбнулся директор по-отечески. Прикусив язык, чтобы не сказать что-нибудь язвительное, девочка только кивнула, подумав про себя, что с Блэком придётся быть очень осторожной, а лучше вообще общаться по минимуму. Слишком предан бывший Мародёр был Дамблдору. – Мне отрадно знать, что ты помогаешь Гарри даже в такие моменты. Мальчик очень привязался к Сириусу… Теперь к делу. Заранее прошу простить мне старческое брюзжание, однако, скажи, отчего ты не пришла сразу, как только у тебя возникли проблемы с преподавателем, Маргарет? - Простите, профессор? – руки и ноги у девочки тут же похолодели, но она сумела выдавить из себя полную растерянности и непонимания улыбку. – Я не понимаю, о ком Вы говорите. - Что ж, я готов поверить, что ты не знаешь всей ситуации, в конце концов, я не совсем понимаю специфику твоего предвиденья… – миролюбиво сказал директор, окончательно запутав Грету. Поднявшись из-за стола, Дамблдор подвёл слизеринку к небольшому шкафчику, чьи дверцы беззвучно распахнулись, подчиняясь неуловимо движению руки волшебника. Директор поманил девочку ближе. Внутри шкафа оказался неглубокий каменный сосуд, по ободу которого шли письмена, перемежающиеся с вырезанными на камне рунами, от белёсоватого содержимого исходило серебристое свечение. Увиденное, соответствовало описанию, что Маргарет получила из книги, а потому девочка позволила себе недоумённо нахмуриться. Что Дамблдор хочет ей показать или наоборот – увидеть с её помощью сам? - Вижу, тебе этот предмет знаком, Маргарет, – улыбнулся директор, пристально наблюдающей за реакциями своей юной собеседницы. - Это Омут Памяти, сэр. Но я не понимаю, – Грета растеряно подняла глаза на пожилого волшебника, – что Вы хотите мне показать. - Всего лишь прошлое, – Дамблдор коснулся палочкой поверхности субстанции, что заполняла чашу, и оно быстро завращалось, становясь прозрачным как стекло. Сквозь него проступили очертания зала, амфитеатром расположенные сиденья и четыре деревянный стула внизу, у подножья. Директор чуть качнул чашу, держа её за пологие края, и изображение поменялось. Теперь в Омуте Памяти отражалось перекошенное от слёз и страха лицо светловолосого юноши. Его гулкий, как из бочки, голос звучал особенно отчаянно: «Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда!». Грета отвернулась, не сумев сдержаться, и закусила губу. Тяжело вздохнув, Дамблдор коснулся руки девочки, успокаивая. – Вижу тебе знаком этот юноша, Маргарет. Откуда? - Я уже это видела этот суд. У меня был сон. Дело о пытках Лонгботтомов, – облизнула пересохшие губы девочка, вновь бросив взгляд на Омут Памяти. – Он не был виновен. Зачем Вы мне это показали, профессор? - Не был виновен, вот как? Что ж, могу в это поверить. Бартемиус был необычайно жесток в те годы. Не пожалеть родного сына… – покачал головой директор будто бы задумавшись. Кивнув каким-то своим мыслям, он помешал волшебной палочкой в чаше. Её содержимое вновь стало перломутрово белым. Как ни в чём не бывало, волшебник обернулся к своей юной посетительнице. – Полагаю, искать живого Бартемиуса Крауча не имеет смысла? - О чём Вы, сэр? – Маргарет вполне натурально удивилась, не понимая столь резкого перехода. – Почему Вы думаете, что он мёртв, сэр? - Я доверяю своей интуиции, Маргарет, и фактам, а они говорят о том, что мистера Крауча уже нет в живых… Я могу попросить тебя ещё раз рассказать о том видении о Волдеморте и Хвосте, которое ты видела? – шелестя мантией, Дамблдор вернулся на своё место и соединив кончики пальцев, уставился поверх них на растерянную девочку. – Присядь, Маргарет. Хочешь чаю? - Нет, спасибо, сэр, – мотнула головой Грета, не к месту (или очень даже к месту, учитывая всю ситуацию и своё крайне шаткое положение) вспомнив, что Веритасерум не имеет вкуса и запаха, а, значит, может быть добавлен куда угодно. – Конечно, я расскажу, профессор, только не знаю, чем это помочь. Вы, должно быть, уже слышали подобный рассказ. - Да, профессор Снейп рассказал мне, что у тебя было видение, но меня смущает, что Гарри видел то же самое сегодня, – доверительно сообщил директор. – Может быть важна любая мелочь. - Конечно, профессор, – согласилась девочка и принялась пересказывать последнее видение. Дамблдор слушал Маргарет, прикрыв глаза, и казался глубоко отрешённым от мира стариком, уставших от интриг и воин. Слизеринка в это не верила, хотя бы потому, что знала – большую часть этих «игр» затеял он сам, для каких-то личных целей, знать которые, похоже, было не суждено никому, кроме него самого. Да, директор никогда не врал открыто, но его умение плести сеть из полуправды и недомолвок поражала воображение. Смог же он и её – чужеродный его плану элемент – органично вписать в сложное построение своих «воинов света». Маргарет быть таким «картонным солдатиком» не хотела совершенно, но и вставать в ряды таких же пешек, но уже на «тёмной стороне», желания поубавилось. Вот только решить, где же лежит её путь, девочка пока не могла. «Может, основать свою, третью, сторону?» – Грета едва не фыркнула от посетившей голову идеи. Ничего хорошего из этой затеи, конечно, выйти не могло, по крайней мере, пока Волдеморт и Дамблдор были живы. Её фигурам бы просто негде было бы появиться. Рассказав, всё, что помнила о том кошмарном видении, девочка замолчала, позволяя директору обдумать услышанное. Между бровей седовласого мага залегла глубокая вертикальная морщина, точно собственные мысли причиняли ему дискомфорт. - Ты ведь, конечно, знаешь, что у профессора Снейпа пропали некоторые ингредиенты из кладовой? – наконец, директор открыл глаза и испытывающее уставился на слизеринку. - Да, конечно, профессор Снейп говорил об этом, ему кажется, что его ограбил кто-то с Гриффиндора, – осторожно кивнула Маргарет, опасаясь выдать свою осведомлённость, а, главное, причастность. - Как аккуратно ты высказалась, – усмехнулся Дамблдор в серебристую бороду. – Профессор Снейп был гораздо менее дипломатичен, когда обвинил Гарри в краже. Не напомнишь, что именно пропало, Маргарет? Это может быть важно. - Жаборосли, шкура бумсланга и что-то ещё, но что конкретно знает только профессор Снейп и вор, – отозвалась девочка, поведя плечом в нерешительности. Дамблдор всегда умел задавать правильные вопросы, и дураком не был, как бы ни прикидывался выживающим из ума «добрым дедушкой». – Я слышала только, что декан говорил Гарри Поттеру, что подозревает именно его и что полагает, что тот варит оборотное зелье. - Которое Гарри, конечно, не варит, – согласился Дамблдор. - Не варит. Зачем ему? Но, простите, я не понимаю, сэр, как кража у профессора Снейпа связана с исчезновением мистера Крауча? Это ведь не он проник в кладовую. Как я поняла, когда он появился у Хогвартса, то был безумен уже много времени, не так ли, профессор Дамблдор? – Маргарет смотрела в глаза директора кристально честным взглядом, наполняя каждое своё слово уверенностью и искренним удивлением. - Кто знает, кто знает, – вздохнул волшебник и перевёл взгляд на шкаф с Омутом Памяти, стоявший позади девочки. – Возвращаясь к твоей проблеме с преподавателем. Профессор Хмури не казался тебе странным. Последнее время? - Он меня пугает, как, впрочем, многих. Насколько я поняла, профессор Хмури не слишком жалует мой факультет, – совершенно искренне скривилась Грета, вспомнив о том, как страшно было идти на занятия Грозного Глаза первое время, да и сейчас ей было не особо легче. – То, что он рассказывает на занятиях… пугает. - Что-нибудь ещё? – Дамблдор перевёл взгляд своих голубых глаз на слизеринку. Очки-половинки блеснули. – Ты можешь рассказать мне все, не таясь, Маргарет. Я могу защитить тебя и других учеников, только если буду владеть всей информацией. У Греты заломило в висках, точно сам взгляд директора приносил ей дискомфорт. «Знает!» – проскользнула в голове слизеринки отчаянная мысль, которую она поспешила задавить, опасаясь выдать себя. Определённо, играть в абсолютное незнание с Дамблдором было уже решительно невозможно, но и всей правды он от неё не узнает. Пусть строит догадки и теории – ему ведь так нравятся шарады. Точно собираясь с духом, девочка глубоко вдохнула. - Он угрожал мне, сэр, – выпалила Маргарет и поджала губы, точно смущённая своим порывом. Отведя взгляд, девочка помолчала какое-то время и продолжила чуть тише, сжав в кулаке рукав мантии. – Профессор Хмури велел мне быть осторожной и всячески помогать Гарри Поттеру в испытаниях Турнира. Если я ослушаюсь – с моими друзьями могло бы произойти несчастье. Он так сказал, профессор. - Что ж… Этого следовало ожидать, – растёр переносицу пальцами волшебник. – Я услышал твои слова, Маргарет и прошу тебя быть крайне осторожной и в словах, и в действиях. О любых своих видениях немедленно сообщай профессору Снейпу или лично мне. Что до профессора Хмури – не стоит ему ничего знать. - А как же дополнительные занятия, сэр? Вы же сами их назначили, – вскинула голову слизеринка, кажется, даже удивлённая собственной искренностью. Опыт использования Круциатуса она, определённо, не считала для себя приятным. - Я думаю, что во время подготовки к экзаменам у тебя не останется времени на них. Ты согласна, Маргарет, – глаза директора вновь светились лукавством. - Я полагаю, – медленно кивнула Грета и ненадолго замолчала, обдумывая всю полученную информацию. Решив, что лавры Поттера ей, определённо не светят, а значит, полную неосведомленность и не умение делать каких бы то ни было выводов, Дамблдор ей не простит, она решилась подыграть. Нахмурившись, девочка подняла на директора встревоженный взгляд. – Вы думаете, сэр, что профессор Хмури может быть опасен. Или даже быть не совсем собой… Но кто тогда, а, главное, зачем? - Всё-таки, я не ошибся в тебе, Маргарет – одобрительно улыбнулся маг, складывая руки на столе, – ты очень сообразительная девушка и задаёшь очень правильные вопросы, ответа на которые я, к сожалению, пока не знаю. С моей стороны, бесспорно, будет крайне непедагогично просить тебя присмотреть за профессором Хмури, но мне пригодится ещё одна пара глаз и чистый разум. - Я постараюсь, – серьёзно кивнула слизеринка, не став уточнять, что именно она вкладывает в понятие «присмотра». Только покинув пределы директорского кабинета, Маргарет смогла оценить, как была напряжена весь недолгий разговор с Директором и неделю до этого. Предчувствие, заставлявшее всё внутри сжиматься в тревоге, наконец, отпустило. Оставалось только дождаться Третьего испытания и, по возможности, обезопасить Поттера. Но это уже пугало значительно меньше, наверное, она начинала привыкать к своей участи «тайного помощника» Избранного.